Читать книгу В Vs В - Виктори Арс - Страница 4

Ароматное, с цветочным и съедобным запахами масло кремового цвета, жидкое, как оливковое. Но оно не в графине на столе, на котором зарплата, которую будут подсчитывать женские руки. На столе молдавское красное вино (с ним легче подсчитывать), картофель с копчёной селёдкой, ибо не пристало крестьянам-иммигрантам пить кровь Господа в чистом виде. Иногда здесь алкогольное пиво, ведь тяжко совсем без градуса вдали от дома и семьи, живя в чужих апартаментах. А она большой любитель рыбы, но не как её покойная мать. Тяжко, даже если этот кто-то называется подругой и вы вместе снимаете жильё, ведь у подруги свои причуды, которые называются «зависть», она и станет камнем преткновения. Как иначе: приехала и сразу мужики за ней бегать, всё у него получается и рука лёгкая? Жители этой комнаты вне её, на разных работах, особенно на заводе, где даже умудряются устраивать соревнования: кто возьмёт больше ночных и просто смен, даже в праздники. Но, не смотря на все тяжёлые работы за свою жизнь, а повидала она и стройку в 18 лет, она остаётся нежным маслом.

Но прежде, чем объяснить, во что я тут обмазываю страницы, поведаю историю первородного греха. Желанный любимый отцом и долгожданный мальчик, он второй ребёнок в этой семье после первой девочки, умершей при родах за год до него. Потом её брат и сестра будут думать, какой была бы жизнь троих детей и отца-одиночки. Но пуповина обвила её двумя петлями и она не увидела свет, слишком поспешив вылететь из биологического портала. Это сильно ударило по родителям. Здоровый второй ребёнок, хоть и вынашивать его было трудным испытанием в стоимость здоровья, исцелил пару и стал началом семьи, которую все пророчили благополучной. Что же ещё сплотит, если не ребёнок, да ещё и наследник. Постоянная рвота, выпадение зубов, а Рудольф, как заботливый муж, вместо витаминов советовал жевать яичную скорлупу. Начало грыж в спине, – это цена рождения Всеволода. С его сестрой роды сложнее, она ещё до рождения лёгких путей не искала. Рудольф хотел одного ребёнка, сына, но в марте прокрался на борт один партизан, не подающий признаков беременности 3 месяца. Лора всегда очень хотела троих и эту беременность ни за что бы не прервала. Никакой рвоты или плохого самочувствия. Вынашивание сына запомнилось помидорной вечеринкой (так и он стал большим любителем помидор), а с дочкой «никаких капризов, ничего особо не хотелось».

Вили в утробе вынесла урок «умей прятаться», но что оно станет символом победы, точно не рассчитывала. «Настолько синяя, что почти чёрная» – так мама описала Ви, хотя ещё точнее «всех цветов существо, страшное и молчаливое». Её крик означал опровержение злого рока асфиксии, которая погубила первенца теми же двумя петлями пуповины. Вилли была концом для отца, он очень не хотел её рождения, хотя, когда всех цветов субъекту будет 5 годков, она обнимет ногу отца и безмятежно скажет «Папочка, я тебя так люблю!». Он обомлеет и, кажется, навсегда изменит своё мнение. Маме просто понравилось имя Вильгельма. Сева очень хотел увидеть сестру и за отца тоже (как говорят «эту ложку за папу»). Вот он бежит со всех ног по родильному дому, расталкивает толпу и, добравшись, произносит «Это сестричка?» но не восхищённо, а так словно ему вместо желанного алабая подарили чихуахуа. Ему всего 2 года и 4 месяца, а парень уже понимает, чего хочет. «Он первый начал» – такой принцип потом будет проповедовать Вили. Брат опустил голову, чуть ли не расплакался от досады (что ж ты Отче не смог получше слепить?) и ушёл, задаваясь вопросом «Почему мне досталась такая сестра?» Зачали 8-го марта, она плод любви с одной стороны и алкоголя с другой. Ни у кого не стояло цели родить детей, чтобы воспитать достойных граждан. Только течение, предрассудки и страх. Рудольф расписался с Лорой, когда она намылилась дать первенцу свою фамилию, всё равно что пригрозить ударить со всей силы по яйцам.

Ви этого не запомнила, но няня Сева душил её пелёнками и кормил пережёванным печеньем. Нет, он не взял пример с отца и не исходил из мотива насилия, просто мама попросила его присмотреть некоторое время за сестрой (после такого не многие мамы захотят оставлять детей с их братьями). Когда мама вернулась и увидела, что Сева душит красную сестру пелёнками, он объяснил: «Я хотел, чтобы она перестала кричать и плакать! Почему она кричит?!» И ведь логично. Петли были сняты и Вили начала верещать пуще прежнего, так что не практикуйте это дома, всё равно неэффективно. Вариант второй, если она продолжает плакать, нужно запихнуть в рот печеньки, точнее кашицу из них и ферментов. Вам мамы пережёвывали рыбные котлеты перед тем как положить в рот? Сева решил поступить так же с печеньем, но для сестры оказалось перебор. «Нужно больше печенек» – подумал Сева. «Ну опять ей что-то не нравится!» Зато мы выяснили, откуда идут корни их вражды. Ви раньше брата пошла в детсад и у неё нет дневника слов, потому что мама пошла работать, сразу как девочка встала на ноги, в 8 месяцев. Но Сева этого не знает и это позволяет ему ударить сестру, а она в ответ молча берёт его руку и кусает, Сева начинает плакать. Сева долго ползал, а как впервые попытался встать, долбанулся лбом об стол и посчитал, что лучше ещё поползать. Вили не ползала, просто сидела и смотрела, как другие практикуют, а затем встала и пошла. Потом так бегала и использованные памперсы раскидывала по дому, засыпала где не попади пятой точкой верх, обычно в прихожей на обуви. Так находят памперс, а затем натыкаются на это голожопое существо. В будущем у неё будет склонность избавляться от ненужного.

Масло это мама, Лоренца и она не умерла, даже метафорически не умерла, позже сам Рудольф изъявит желание восстановить то, что восстановить нельзя. Что остаётся, бросила? Мужа да. Этот уклад жизни? Да. Бедный городок – да. И поэтому она лучшая мама. Лучшая, потому что решилась оставить детей, которые не понимают причин, обрекла себя на беспрерывный душ из дерьма со стороны мужа и свекрови и запрет вернуться без успехов. Дочь сельских пьяниц, её мать оставила ей на ноге шрам от ножа. В 18 она покинула дом, жила у подруги, носила котельцы на стройке. Как только задумала рожать детей, сразу знала, что хочет дать им всё, чего нет у неё и больше. Она была вынуждена переехать в город водяного в тайне ото всех, кроме двух подруг с одной из которых она соревнуется за смены на заводе. Это её руки пересчитывают деньги в тесной коморке. Все проснулись как обычно, а мамы уже нет, осталось письмо. Отец дым вдыхал и выдыхал, это его персональный апокалипсис, Анна бегала, как Фрёкен Бок, дети рыдали, задавая отцу вопрос, на который он не отвечал. И уже тогда дети чувствовали, что её выкурил этот пыхтящий самовар. Он и не помнит, как сказал ей «Уезжай, нам без тебя будет лучше!» Вот она уехала. Где сила в её 42-х кг веса, с которыми она уехала, там его слабость. Именно она создавала его образ власти и образцового семьянина, была его прикрытием, виноградной лозой. Вместо утешения детей, утешать нужно Рудольфа. В письме сказано «Я уезжаю на заработки в Питер, не ищи меня. Дети, я вас люблю и вернусь». А реанимация ему нужна. Укротитель железа и транспорта, ему не по силам оказались свои дети. Их бытие разделилось на ДО 2-го августа 2008-го и ПОСЛЕ него. В этот день уехала мама и у дома произошёл инсульт, ибо он принял её как хозяйку, с которой Анне не конкурировать, но не это определяет важность того дня.

Заботливая мама – мечта маленькой Лоренсы и её брата Марка, но их мама (которую Лорен любит потому что та есть), проявляла заботу больше к своим трусам. Они всегда были белые, даже если хозяйка вся в блевотине. Г. любила водку, пахать в колхозе и развлекаться с… у которых звание «собутыльники». Как только первоклашка брала книгу по учёбе, Г. кричала ей «Ану брось! Зачем тебе книги? Всё равно в колхоз пойдёшь. Сапу в руки!» Не смотря на ненависть Рудольфа к тёще, любовь к чтению они оба прививают одинаково хорошо. Дважды в день стирала трусы; проходила несколько километров ежедневно и работала с утра до вечера; вкусно готовила (пусть от её кислых борщей Лору в 14 пришлось лечить от гастрита), «могла вкусноту из говна сделать». Это плюсы Г. «Она была очень весёлой» \ «Когда трезвая или когда пьяная?» \ «Всегда, особенно когда трезвая». Но этот юмор и весёлость раскрывались в компании мужиков (женщины её недолюбливали). Как-то проходя мимо заседающих женщин (Деревенская дума), Г. сняла трусы и села поссать на тропинке, приговаривая «Вот теперь смотрите на мою жопу! Что нравится?». В другом эпизоде она всыпала тарелкой соседу, который пришёл в гости, потому что Лора не успела вымыть посуду. Только он присел на крыльце и поднёс сигарету ко рту, тут же ему прилетела тарелка в лоб, а предназначалась для девочки. Девочка уже в лес, на дерево, на которое никогда не заберётся мама или в озеро, от которого она как демон от воды святой шарахается. Г. к детьми так, как её бывший муж к ней. Лора жалеет её, что у неё никакого женского счастья и муж бросил (Лоре было 3 года). Но разве это даёт ей право обливать сына кипятком и упражняться в метании ножа на дочке? Первоклашка Лора спала всю ночь на снегу, ведь мама была с мужиками и водочка её грела. Будучи старше, она уже сама тащила маму по снегу, ибо та не дошла до дивана, как в любимой песне. И сколько не пой, чтобы мороз тебя не морозил, а если б не дочь, до утра бы окочурилась. И здорово, меньше хлопот. Разозлится Г. на детей, уже тянется за любой предмет, чтобы придать ему инерции, а дети тикать к озеру. Она бегает вдоль кромки как взъерошенная курица «Я ж вас достану, гады! Всё равно домой придёте!», а они плескаться, смышлёныши. Г. можно было подкупить из-за слабости к грибам. И Лоре это занятие по душе, но лучшая психотерапия это разговор с деревом. Обнимет дерево и исповедует свою маму. Лора как и брат гоняла мяч с мальчишками, хотя и свои подруги у неё были, двое, верные. Все игрушки были на улице, и сама улица воспитывала детей. Лору пытался изнасиловать одноклассник, ей было 15, ему 16, и они двое бились до изнеможения. Был октябрь, она ему не досталась, а завтра в школе все уже хлопали девушку по плечу. Так она впервые отстояла свою женскую честь, а перед мамой впервые в 14 лет, когда уже была сильнее её физически. С того момента Г. пыталась ударить дочь, но уже боялась. И в ход пошёл нож.

Молдаванка 77-го года рождения, которая в 1-м классе начала учить русский, делом жизни Лора видела танцы. Она сразу после школы уходила заниматься и даже сбегала из дому через форточку на выступление, когда мама её заперла. Г., которая боготворила колхоз, раскрыла преступницу. Изначально маленьким Рудольфом занимались бабушка и дедушка, в садик он не ходил и соответственно с девочками контакта не имел до 1-го класса. Первое, что увидела его учительница, это как он загнал девочку в угол со взглядом Маугли и руками готовыми её придушить и сказал «Ах вы ж бляди!» (это повторялось). В плане кратких врачебных заключений он мастер. И какая у него была настольная дошкольная книга (чем там промышляли его старички)? Игнатий не бил своего сына и Рудольф всегда был окружён ореолом заботы. А вот стоило Игнатию один лишь раз ударить Анну, как она больше не захотела с ним связываться. Он предлагал уехать вместе с ним в Кишинёв, но та испугалась, что он будет её бить вдали от её родни. И находила она себе мужчин мягкотелых и гораздых обидеть только свои органы. Только вот почему нужно было помогать калеке, пьянице и ученикам, но не воспитывать сына, уже никто не ответит. Так велосипед и друзья воспитывали Рудольфа, всё происходило естественно, по советски, ребята выросли на Высоцком и Цое, рыбалке и турнике, приключенческих книгах. Отдушиной было радио. За что можно благодарить его юность, так это за крепкую дружбу, которая приравнивается к семье и по случаю значит даже больше.

64-го года рождения, он закрытый экстраверт, билет в его берлогу заслуживают исключительные. На сегодня набор друзей закрыт, бюджетные места есть только для собутыльников или владельцев тараньки. Он понимает чувства, может наслаждаться ими, у него есть эмпатия. Армия научила его хранить свою ложку в своём сапоге, есть всё, что дают, даже с липких тарелок и защищать своё достоинство. Сначала его поколотили все компанией как боевое крещение новичку, а потом он отлавливал обидчиков по одному и, накостыляв, заслужил респект. Лишь одиножды его побили. По такому принципу Сева должен будет отомстить отцу, когда силёнки будут. Но Р. уверен, что можно сказать «так нужно» и готово, что можно делать одно, а учить противоположному. Единственное счастье от кишинёвской семьи Игнатия, это Агата, сводная сестра Р., лучезарная, совсем далёкая от пороков и страстей семьи Карбо, которая на 2 дня даст ощутить сводным племянникам присутствие мамы. Ни с кем другим у Руди нет столь тёплых отношений как с Агатой, хотя казалось бы, он должен был ревновать отца и ненавидеть её. Может он понимает, что дети не обязаны расплачиваться за отцов и что сам факт развода родителей – норма жизни. А в те редкие времена, когда Р. гостил у отца и его супруги было видно, что к Олесе (маме Агаты) он относится уважительно. Когда люди далеко друг от друга они в таком блаженном согласии. И если считать, какую дочь вырастили Игнатий и Олеся и учесть благополучие семьи самой Агаты (где двое вполне взрослых сыновей), то Олесю есть за что уважать. И её Игнатий поколачивал. Женщины разные, а ровняют их одной указкой. Мужчина глава и его воля должна быть исполнена и уже в первом браке Рудольф это понял. Но до него ещё об армии. Первая любовь, как принято считать самая сильная. Перед армией Руди сильно полюбил девушку и она обещала ждать его, но девушка эта не нравилась маме и та пустила слух о её неверности. Когда Р. вернулся, всё уже было сделано за него, общество приняло решение, с кем ему точно не быть. Это предательство затронуло шестерёнки в его механизме, отвечающие за доверие женщинам. С ушами он был влюблён в свою вторую жену, которую всегда называл Антонина (а не Тоня) и требовал того же от остальных. Незадолго до того как встретить Лору, они разошлись после 3-х лет брака. И сколь же безумно он любил её, так же напал и принялся душить кабелем. Женщина гордая и мудрая, сразу на развод. И единственный раз, когда она пришла к нему уже в присутствие Л. (а новая кандидатура ещё не вступила в силу как жена), она сказала ей только одно «Мне тебя жаль». Посмотреть на новенькую захотелось, которая оказалась глупой девицей, сбежавшей от прошлой жизни, материнского протектората и сельского заложничества. Показания Тони были бы так полезны в суде.

Чувство собственности – не мужская привилегия, и не женская. Рудольф должен обладать женщиной, как предметом, который можно эксплуатировать и только с таким типом женщины будет перспектива. Где найти ту, у которой нет гордости? На огороде. Сначала Г. попыталась установить матриархат над дочкой и инструментом для сего выбрала мужика. Просто подложила свою 19-летнюю дочь под его хрен, мол, трахайтесь и создавайте семью, по принципу «коза на случку». Ночью этот недоделок пихал свой окурок да не достал, слишком мелкий. Так неделю-другую, а девушку преследовали боли, врач сказал, что «самец» не смог плеву девственную порвать. Не меньший сюрприз и мама. Даже алкашка и бьёт своих детей, но такое предательство… А когда Лора забеременела и пришла к маме, та сказала «Делай что хочешь!» В селе ожоги лечат куриными яйцами, убивают молоком с йодом, всё от природы. Как бы не топали ножками священники и пролайф-проповедники, она поступила верно, что не родила в 19 лет. Этот чёрный лист вырывает и сжигает следующий любимый ребёнок, рождённый в семье. А сколько детей рождённых в подобных условиях. Г.: «Тебе 18 уже, гуляй!». Если бы существовал документ отказа от статуса дочери или сына, то я бы дала его на подпись Лоре, но, не смотря на всю Г., дочь его не подписала бы. И она всегда будет говорить: «Какая никакая всё равно мама». И в этом непримиримое отличие её от Вили. Г. была в гостях у Карбо и если б не Лора, Рудольф бы пожертвовал гостье мышьяка. И парадокс, все бабушки и дедушки Вили и Севы грешат зелёным змеем и ненавидят это друг в друге.

Как Лора оправилась от предательства Г.? Подруги, работа (на нытьё нет времени), природная жизнерадостность (её главная черта). Она оптимист, хотя действует как реалист. А Рудольф в своём пессимизме винит государство, обесценившее деньги в 92-м. Ещё тут и любовная трилогия. И можно запатентовать Институт социопатов. Всю любовь он истратил на вторую жену, для Лоры не осталось, хотя иллюзия правдоподобна. У него стояла цель найти домохозяйку, с которой будет удобно. Как выбирают автомобиль. Услуга за услугу – вроде справедливо. Начинать отношения с помощи или взаимной выгоды – фундамент успешного союза. У тебя будет кров и свобода, а взамен ты будешь помогать по дому, на огороде – лучшее предложение для сельской девушки. 34-летний одинокий мужчина хочет только помощи по дому и нет у него никаких других планов, особенно если учесть, что он шахматист. Познакомил их не металлолом, за которым приехал Р., а их общие знакомые и будущие крёстные их детей. На следующий день после её 20-летия Р. забрал её жить к себе. Сухой рабочий пакт и Лора не задумалась, к чему это сожительство может привести. А для неё началась новая жизнь. Анна была самой радостью «В доме наконец появилась женщина!» Период притирки прошёл и разумеется, живя в одном доме, почти невозможно не почувствовать хоть какую страсть. Р. очень ценит в женщине трудолюбие и ненавидит обратное. Но по всем остальным ключевым пунктам Лора в проигрыше и она изначально входила в его план, как инкубатор. Он опасался брака и он прошёл тихо и без свидетелей. Он считает, что взял девку без образования, и она, конечно, всю жизнь ему будет обязана. И чтить должна, как хозяина, с чьей руки ест, с низа смотреть как на преподобного. У неё ни времени не было изменять, ни сил, но это не мешало мужу следить за ней. После общепита, она устроилась в супермаркет на фасовку, а муж занялся попытками изолировать её от подруг. Но его друзья лучшие и неприкосновенные.

На фото Лора вносит Наполеона, в него воткнуты свечи. И даже Р. при не любви к сладкому, всегда терял дар речи от вкусноты её тортов. Когда все будут расходиться после пиршества кто-то из крёстных, еле стоящий будет выдавливать из себя тост в честь Рудольфа: «Ты же знаешь, что тя уважаю… знаешь, что я люблю те-бя…нет, мы все любим тебя Игнатич. Нет, ты не знаешь, как сильно я тя уважаю» и дары эти нужно принять, не даром же он валялся ещё какие-то минуты назад на снегу. Но если для соседей это апокалипсис, то для детей рай, ведь все прекращают воевать, все дружат, а пьяные песни только укрепляют союз. Гадание на кофейной гуще, гора крабового салата (любимого Вили), гитара. Она тянется к сыру, Сева к колбасе, так будет и через 10 лет. В семье Карбо пир это султан восседает на стуле и молча хвалиться, а жена только подносит и уносит, затем гора посуды. Даже в кухне она сама пол цементом заливала. Однажды Фёдор, выступающий мудрецом в их компании, сказал другу: «Береги жену свою, я таких работящих и самостоятельных не встречал. Моя бы бросила эти мешки таскать…», а Игнатич только хвалится и думает, что она бессрочная рабыня. Это словно в их паспортах написано: «К.Р.И. – владелец», «К.Л.Е. – пром. собственность».

Новый год – их любимый праздник, все троих. Ёлка, только настоящая (из игл которой Вили задумает сделать настойку), снежная битва и гонки на санях, крабовый салат, отмороженные руки, печь. Новый год – это единственный момент, когда на ёлке появляются любимые конфеты, но до курантов доживают только фантики. Лежать в темноте под ёлкой и смотреть на гирлянды – этим мгновением беззаботности промышляет Ви. Ёлка всегда стоит в детской и только в этом случае Севе нравится здесь спать, дабы пасти ёлку всю ночь. Козы любят ёлки, Рудольф – палки. Однажды отец в наказание детям отменил праздник. Он заявил «Никакой ёлки!» и для Севы это особенно больно. Утром (а дети ночевали в комнате «Т» вместе) они встали и, почуяв запах ёлки, ринулись в комнату «У». Этот момент можно назвать «Мы любим папу!». Любим, когда он дрелью замешивает домашний майонез, а он всегда делает только домашний. Здесь наникто не опуститься до порошкового майонеза, в котором «и яиц то нет». Для Р. и молоко, что в магазинах не молоко, а «порошок, разбавленный водой», докторская колбаса это «рога да копыта, с крысами и туалетной бумагой» (подтверждено Ассоциацией инженеров). Он из голубей суп варил, когда жена беременна была, есть вообще нечего было. Манку он готовит реально вкусно, но в борщ то зачем было класть цельную куриную лапу?!

До Днестра босиком по гравию, колючкам и пыли, а если он горячий дети как ужи извиваются. Это всё Илья, и лягушек через соломинку надувать он научил, бить по ним палкой (чтоб не теряли сноровку), подкармливать псин. Глебу и Демиду (двоюродные братья друг другу) нравится Вили, а ей нравится весельчак Илья. Владение гитарой и фортепьяно, красив и крепок, но больше всего берёт его естественный юмор. Лодочная станция – мести встречи для трио Илья, Сева, Вили, как для Рудольфа и Фёдора, рыбаков с детства. Непроглядный Днестр с рыбой, полной глистов, водомерки, вечером голодные своры комаров, прыжки в воду с тонкой ограды, смола, сползающая с крыш, вкуснейший виноград (Лилия, Гарольд). Спустя годы Вили будет благодарна этому захолустью за настоящую дружбу, за эмоции. Нельзя винить реки, мутными их сделало человечество сливом отходов. Рельеф города славится постоянными горками и до лодочной станции семьи чаще всего скачут на своих двухколёсных, альтернатива аттракционам. Бывает, Р. на мотоцикле и 11-ти лет Сева на «Крохе» (миниатюра мотоцикла). Но прежде прыжков с высоты 3 метра, хоть бы научится не тонуть. Вили сначала по-собачьи начала дёргаться, потом уже как жаба, 6 лет было. Потом отец дал задачу «Плыви за мной!» и ринулся брасом. А когда на лодке они доплыли на середину реки батя-пловец взял Вили и под её крики «Папа, не надо!» выкинул за борт и все туда же, по-жабьи точно выплывет. Учимся плавать по методу тренера Рудольфа: «Хочешь жить, поплывёшь!». «А если начнёт тонуть, так мы спасём». Севу он также учил и результат отличный. Осталось ей прыгнуть с высоты в мутную воду. Вчетвером они поехали на станцию, за старшего Илья. 2 девочки, 2 мальчика, а 4-й компаньон – Млада, подруга Ви, у которой будет репутация шлюхи. Все ныряют и рыбкой, и солдатиком, отчего хочется только больше закрыться, а Ви сидит и гипнотизирует воду, как отцовскую стряпню. Стоит лишь одного раза для эйфории. Через десяток лет делать то, чего боишься, будет её принципом, а зачаток посажен сегодня. Но не этот эпизод запомнил Днестр.

Плоские камни прыгают по воде, Вили попробовала и не получилось, она забила, нашла себе болото. С болотом у всех получается. Хотя всегда можно обратиться к отцу, она сразу откопает тебе мешок и пошлёт за гаражи рвать листья клёна, а клён тут… на удобрениях растёт. Но вернёмся к нашим палаткам. Лето, вся компания взрослых и детей на катамаране по реке, затем поляна, шашлык, метание болотом, надувание лягушек. А ночью пока взрослые ещё у костра поют песни, 4 пацана и Вили готовятся ночевать в одной палатке. А им бы ещё через костёр прыгать. О разводе родителей Карбо ещё ни намёка, все дружны. Илья (на 4 года старше девочки) – виновник того, что 6-летняя Вили подпрыгнула и прокричала: «А давайте устроим траханье!». Предложение понравилось мужскому совету, но тут же ворвалась голова отца и приказала: «Вили, ты что кричишь?! Спать давай!» Загадка, расслышал ли он это слово. Об этом они не говорили. Севу раньше, чем к утру ребята вытолкали ногами вниз, а три мальчишки обложили Ви. Ещё до рождения детей Лора ездила на рыбалку и ловила рыбу, как партнёр, они привозили огромных рыбин. Но дети обожают раков. Ооо, улов раков – это Речная Пасха, на Пасху можно объесться только куличами, а тут только раками. Лодки висят на стенах гаража, так же как и огромные резиновые надувные круги, 10 раз залатанные. Где огурцы там и помидоры, где река, там и рыба уже на сковороде, а «глисты тоже мясо, прожарить и пойдёт». Даже если голая поляна они сварганят наваристую уху, и Вили единственная не выносит её.

Ревность – наше природное чувство. То, что он сам делал тупости из ревности, не помешало бы ему возненавидеть свою дочь. Есть давняя подруга с врождённой проблемой зрения (в сумерках и темноте она начинает дезориентироваться), добрая, не удивлюсь если верующая, одинокая. Р. в присутствии Клары подобрел. Но до её прихода как-то к слову он сказал Вили «Сегодня буду с тобой спать». И это лишь один раз, когда она позволила спать рядом с собой. Обычно, она напрягает всё тело, как только отец заходит в комнату. Когда взрослые готовились войти в залу, Вили окликнула отца и тихо сказала «Ты же говорил, что сегодня со мной спать будешь». Ночка была сорвана, а Вили считает, что поступила верно, защищая право мамы, на которое посягнули. Не осознавая, что брак родителей – это не миксер, который можно починить и ничего не имея против Клары, она всё же злорадствует. Сева этим не промышляет и вообще держится от тем отношений подальше, словно ему удалили ревность как аппендикс. Его позиция «это дело родителей» и она уберегла его от многих ошибок в отличие от сестры. Она пытается сохранить семью, хотя дом кричит ей «нечего сохранять!», но упёртость и личный интерес перебивают этот крик. Чувство собственности, присущее отцу, есть и у неё и распространяется на родителей.

Какое личное пространство, если в 9 и 11 лет брат и сестра купаются в одной ванне и их моет отец? Это не педофильская наклонность, не извращение, а экономия воды. В ванне они и дрались. Об этом им и заговорить будет тошно, так что это останется вне обсуждения. Отвратительнее всех экзекуций. Лучше побей нас, – думают дети в такие моменты. Если в 6 лет прикольно посмотреть на гениталии брата, то в 9 уже… «папа, дай игрушки какие-нибудь и мочалки». И стеснительность Севы отец сделал инструментом пытки. Это «Поспи со мной, папа» («а Клара перебьётся») – ещё и месть, хотя через десяток лет она поймёт, что это было ошибкой. Отсутствие секса делает людей злее. А Рудольфа дефицит. Знала б Вилли, что и у мамы в Петербурге есть свой Клара, только на длительную перспективу.

У бывших договор, что Лора высылает деньги (хотя она итак это делает), а муж даёт её разговаривать с детьми по телефону. Денег дети никогда не увидят, а отец их не тратит. Р. даёт им трубку и своим ухом прикладывается. Стоит рядом и контролирует, они говорят только хорошее, а он одобрительно кивает головой, а мама то слышит тон голоса и понимает, что отец рядом. В этот момент хочется кричать «Он подслушивает!» и расстраиваешься, думая, что она не знает правду, но больше оттого, что никакой свободы. Лишь один разговор: Вили нарисовала рисунок и так он её нравится, что она решает погордиться маме («Море, рифы, корабль, дельфины…»), а мама не слышит этих слов, ей главное просто радостный голосок. Вили лежит на кровати, Р. где-то бродит, вот она свобода, лишь глоток. Сласти из Питера: чернослив в шоколаде для Вили, сгущенное молоко для Севы (хотя и сестра его обожатель). Все конфеты, что есть присланы мамой. Ветрина роскошного магазина антиквариата и посуды, женщина в бежевом плаще с вожделением рассмотрела сервиз и вышла из магазина на золочённую улицу в центре, омытую дождём, циньканье двери и только со спины видишь женщину. Так Вили представляет Питер. Она убегает от отца и брата; добегает до обрыва, где постоянно пасёт коз и только подбегает брат, она пытается взмыть в небо и улететь в этот город, к матери, – а это её сновидение. Иногда получается улететь. Она ведь не знает ни положение частей света, ни примерную сторону, но летит, а потому что новую жизнь из виду точно не пропустишь.

Илья и трио семейки Карбо вернулись с лодочной. Радость, рождённая дружбой с Ильёй в силах затмить и одиночество, и отцовский нрав. Илья упросил Р. приготовить на ужин всем троим омлет с помидорами и причём передать ему всю готовку. Представить сложно, что приготовление омлета может быть столь прикольным (тем более после отцовского пупердупеля за 2 часа). В присутствии И. дети почувствовали себя защищёнными, особенно Вили. Даже присутствие Фёдора (отца И.) не такое. Пока Р. доит коз, дети смеются у плиты, Илья, как и раньше кривляется с фамилии одногруппника Вили из детсада («Дяяятликов»). Открытие: омлет готовится просто и быстро! За столом общение продолжится, ведь здесь Илья. Ага, щас. Когда отец крикнул кушать молча мурашки не обошли и гостя, а дети усвоили, что присутствие Ильи ничего не изменит. Гостю впервые открылось не то добродушное лицо Дяди Рудольфа.

Это сейчас она бегает возле друзе брата, что его злит кончено, но были Арина и Камилла. Яркое трио группы: в песочнице пробуют песок, на скакалках самые резвые, сносят столы ресторана на выпускном. Ощущалось, что дружба на всю жизни и К. с А. действительно остались лучшими подругами, но Вили стала для них чужой. Она пасёт коз у дороги и тут проходят они, как и тогда красивые и весёлые (Арина как и тогда самая высокая, робкая и голос тихий, Арина более страстная, игривая, та же красавица, а В. с небрежной стрижкой, в грязной вонючей одежде, не приветлива. «Привет» – на этом всё. Теперь В. перебивается разными знакомствами, что позволяет её видеть другие жизни и рисовать. Но не взирая на одиночество и славу фрика в своём классе, она никому не завидует, даже Альбине, однокласснице, у которой состоятельные и любящие родители и свою дочь они считают достойной лучшего. Альбина прямо сказала ей «отойди, от тебя воняет козами», но даже в этот момент хочется врезать её не из зависти, а потому что ставит себя выше других. Им по 8 лет. Но один лишь синяк под глазом Вили развязал переполох в школе и не в её классе. Она та же неотёсанная дикарка, но только одноклассники брата услышали, что фингал оставил брат (хотя на нём есть следы от зубов). Они спросили, когда она зашла за боратом после уроков, а потом набросились обидчика всей кучей и давай колошматить. Ви смылась, но ей было ровно как удивительно, так и приятно, что за неё заступились чужие. Крохотный город, нужно либо соблюдать мораль, либо надёжно скрывать плоды своей аморальности. Севе есть у кого учится.

Отец всегда старается, где сын, туда и дочь впихнуть. Школьная поездка в лес и дочь с ними. Она проткнула шарик однокласснику брата, а то он болтает много. Так хоть скорбью себя займёт. А к Вили тянутся ребята, незнакомцы, словно магнит какой есть, тайный даже для неё самой. Она не скоро поймёт, что почти все ребята хотели с ней дружить. Но её внешность и поведение запрещали им. Алкоголь, наркотики, беспризорники, – Вили рядом, но не в них, шпионит. Впускает в свою жизнь, позволяет спать на своей подушке, ест из чужой сковороды, и не привязывается, её самосохранение. Привязанность для неё заканчивается плачевно. Пустоту от разлуки с мамой, потерю друзей и непонимание общества нужно компенсировать. Взрослые могут пойти в бар, нажраться, найти одноразового любовника и прочее, а дети?

Помните художницу Младу? Она только подпитала мотивацию Вили рисовать. Одиножды В. была дома у подруги, их быстро выгнала мама, у которой глаза по бокам, как у козы. Так что все рисунки увидеть не удалось, но девушка со шляпой, из-за которой не видно глаз, запомнилась. «Она дружит с тобой из-за черешни» – заключение брата, который добавит «Прекрати дружить с ней, она тебе не подруга!». Летним утром спустились на кухню домочадцы, а Млада уже на их огороде, на черешне жуёт, отец впустил, он же гостеприимен. М. живёт больше на улице, чем дома и там же ищет себя. причины их разлада уже не вспомнить, но тот день… Веранда, залитая светом, дряхлая кровать, на которой спит только Анна, на этой кровати дети играли в карты на раздевания, отсюда Вили наблюдает за дождём и радугой. Солнечно, радугу можно вызвать только искусственно. «Можно я её поцелую?» – такое предложение подруги немного смутило В., но узнать к чему оно приведёт сильнее любого дискомфорта. «Да», В. в миссионерской позе, Млада залезла под её юбку и после слов «Она пахнет розой» В. ощутила язык на своём клиторе, не зная, где это. «Спасибо за комплемент. Я не знаю, пахнет ли розой – подумала она, – но это приятно». Услуга за услугу, М. потребовала того же. Они поменялись и тут В. не так решительна. «А что делать нужно?» / «Просто лижешь». С отвращением она нагнулась, немного её язык скользнул по лобку, как М. сделала замечание, что нужно делать ниже. Процесс прервал шаг отца. Он не заподозрил, но В. изрядно испугалась. После этого опыта они стали отдаляться и впоследствии стали не врагами, но недолюбливают друг друга. А брат: «Я ж говорил, что она тебе не подруга». А для Ви люди – это интересный вид, объект изучения. Произошедшее не у неё вызывает ни вины, ни стыда. Ей не нравятся девочки, но как отказаться это попробовать, когда это так доступно, ново, запретно? Говорят «Бог всё видит». Стоит ли надеяться, что в такие моменты он надевает повязку на глаза или идёт сражаться с демонами Люцифера? Ей и брату присуща непредвзятость к разным людям, ориентациям, цветам кожи, субкультурам, религиям. Это просто чувство, которое было всегда, не взирая на гетеросексуальных родителей и всё окружение. Рудольф, он и вовсе человека за полноценную личность не считает без высшего образования, ЭМО – тоже не люди особо. Есть люди, у которых в крови винить кого-то, но не себя, – и это уже отклонение, Ваше гомофобие Рудольф.

С детства ясно, что с людьми можно не только дружить, но и драться. Как и брат, Вили не начинает, но если втягивается, то нужно выпустить пар и заявить «я сильнее». Такое случается, если в процессе игры возникают разногласия. После загона коз домой и перед ужином дети могут порезвиться во дворе девятиэтажки. Ночь, игра в прятки и тут две девочки начинают кидать Вили предъявы и провоцировать драку. Первое движение от них, но последнее за В. Кулаки, волосы, всё в ход, а затем она расскажет брату, как хорошо вмазала им. После взбучки или пряток они чехардой добираются домой, там уже манка на подходе и Фёдор в гостях. В школе куда чаще происходят бои, ведь и вариантов гораздо больше. Да и школа – чистое поле битвы. Мальчик из параллельного класса прозвал В. Джеки Чаном, а он с ней в садике рос. На уроке физ-ры все девочки окружив В. начали её обсирать и тогда она опустила подборок и начала кулаками махать по всем подряд. Отсюда и запись в дневнике «На уроке физ-ры била девочек!» и это единственное, за что отец не накажет, даже похвалится. Подобных записей у Севы нет, он крепыш, но предпочитает держаться от этого подальше, он в секцию ходит (ему хватает бойни).

«Избери себе друга; ты не можешь быть счастлив один. Счастье есть дело двоих» (Пифагор)

Где пасут коз, там находят и общение. Здесь среди частных домишек и хмеля отец-одиночка, бывший наркоман, дочь которого Рая, отдана на самотёк. Их соседи тоже отличаются самоуправлением: семья алкашей и наркоманов, где есть Дина (самый младший ребёнок), которая вроде пытается вырваться из этого плена. Она старше Вили на год и при всём желании В. остаётся наблюдать как для девочки мокрый хлеб с сахаром это обыденная еда, а омлет из 10-ти яиц – это праздник и акт победы над голодом. Они с братом разбивают косточки абрикос на земле кирпичом или камнем, так и едят грязными руками, но всё же они не шляются по улицам, не наркоманят, как семейство Мошкиных. Дина и Рая не знакомы, обе с короткими стрижками и каштановыми волосами, худые, как близнецы, только с большой разницей в возрасте. Их обеих затягивает пучина зависимости и грабежей. Хочется, чтобы всё это было сном и мы все проснулись, но сновидение – это вернуть наших матерей (для Дины и Раи из могилы) и стать беззаботными детишками, у которых успехи в школе и которые не бояться своих отцов. Здесь же Сева познакомился с Генри, который по зову своего пса вышел из дому и защищал хмель от коз. Защищать было нечего, но характер проявил. Вскоре брат познакомил его с Ви, и они узнали, что учатся в параллельных классах. Генри растёт без отца (у них тут традиция такая), со старым дедом-инвалидом, который ходит под себя и мамой, которая дружит с бутылкой. У Генри хоть пёс есть, а у его мамы никого, старший сын в Москве и тот не пишет. С Генри Ви больше сдружиться, чем брат.

Дина знакома с местной шпаной, В. знакома с Диной, значит В. пересечётся и с Матвеем, 12-летним любителем попыхать. Но такой ли крепкий его писюн, как он рекламирует. Неясно как к этому пришли, но М. попросил Севу выйти из кустов и тогда он предложил Ви: «Хочешь, я тебя трахну?». Она рассмеялась и ответила «Да», думая что он шутит. На следующий день он пришёл туда же, где она пасёт коз и, взяв за плечи, сказал «Пойдём ниже, в кусты». / «Зачем?» / «Как зачем. То, что мы вчера обсуждали». Ви \поняла, что это не шутка, испугалась и сбежала. Взлетев по ступенькам в прихожую и, ощущая на себе весенний холодок, 9-летка опёрлась руками, уставилась в зеркало и шепчет «Что я делаю? Как это возможно? Вили соберись!» Страх, восторг, непонимание. Она вглядывается в своё лицо и короткую стрижку, пытаясь осознать свою привлекательность, но это перебивают мысли о последствиях этой связи, не сбеги она. Страх вернуться и страх за то, что она бросила коз, ведь и они могут сбежать. «Соберись, Вили!» и она вернулась. Матвея нет. Доныне она так не контактировала с зеркалом, теперь она увидела ту, кого хочет любить, но не может. «Бог тебя любит» – постоянно вторит Нина. Но мы не ощущаем его любви! Эти ребята: Рая, Лика, Дина, Генри, Сева, думаете, они ощущают его любовь?! Даже наши родители… мама на 3-х работах пашет, отец накидывает дым вместо домашнего халата, лишь бы не видеть мира сего, у Анны уже котелок не варит. А вы рассказываете нам сказки про всеобъемлющую божью любовь. Не в том вы месте и детям не так легко навязать свои макароны, как вы думаете. У нас вообще-то тоже есть способность к анализу.

Лора с детства пила сырые яйца прямо из под курицы, ибо есть больше нечего было, Рудольф посыпает солью и перцем и ему заходит, Генри любит полусырое горячее, а брат и сестра одинаково не принимают сырое за еду. На одну Пасху в кухне, заставленной мотоциклами, за столом появился Генри и все четверо сражаются на разукрашенных яйцах. Благо Лора не узнает всего, что с ними происходит. Дети никогда не винили маму. Анна частично винит себя, у Рудольфа самая «выгодная» позиция: он винит всех. Никогда не приносил извинений за свои поступки (хотя скоро начнёт читать молитву перед отрубанием куриных голов), даже когда понимает, что не прав. Как-то после отъезда жены он гостил в селе у друзей и Борис прямо выдал ему: «Рудольф, у тебя было всё! И жена молодая, красавица, и дети родились! А ты всё просрал!» \ «Это вы все виноваты! Вы постоянно лезли в нашу жизнь!» – ответил Р. Конечно виноваты, а ты мученик.

Отец, сын, святой дух – то есть это идеальная семья по-христиански? А где минимум женщина, которая родила или отец гермафродит? Если родиться от женщины – грех, а по-другому мы не появляемся, то значит сама жизнь – грех. Тогда зачем Бог нас создал? Следовательно, он совершает грех. Когда Лорен родила сына, Р. сказал: «Давай я дам тебе денег и ты уедешь, просто забудешь нас. Я сам воспитаю сына» Для неё это оскорбительнее удара, но манипуляция провалилась и пришлось ещё дочь терпеть впоследствии. Всё сложилось: вот дом, муж, хозяйство, работа, не хватает только детей. Лора не познала мужчин, Р. – первый, ей не с чем сравнивать, а сравнивать нет возможности. А здесь она может доказать, что образцовая хозяйка, а теперь и мама. Дети – её искупление. По большей части Р. создавал союз из-за страхов, Л. – из-за стремления к свободе и оттого, что не выносит одиночетва. Первородный грех – это создавать семью на собственных провалах, страхах, стереотипах общества. Только за детей она благодарна Рудольфу. А где есть дети, не должно идти речи об ошибке.

Мы рождаемся почти одинаковыми, из-за чего путаница в роддоме, младенцы все на одно лицо. Когда проходит 20-30 лет, смотришь на этого некогда младенца и задаёшься вопросом: как из того абсолютного чистого существа вышел именно он или она? Есть гипотеза, что человек транслирует в мир в осознанном возрасте то, что впитал до 7-ми лет. Чушь! Ваша жизнь до 7 не определять вас, и жизнь до 15 может не определять вас в 20, а вы в 24 это не вы в 34. Вот он священник, вот он насильник, вот алкоголик, вот президент, стоявший когда-то за барной стойкой, вот бедолага у помойки с красным дипломом института, а все эти люди родились одинаково пустыми. Когда мы приходим в этом мир, нашим родителям не дают на подпись документ, где сказано, что у нас всё будет замечательно. Рождаемся в разных условиях и семьях и это отчасти определяет наши шансы, но нет никаких гарантий, ни влево от нуля, ни вправо. Столько вариаций, столько факторов и даже если мы кем-то стали, мы изменяемся и в этом великий дар человеческого существа. Знаете таких глашатаев «Мы не меняемся, нас просто лучше узнают». Хотите сказать, что вы так же как в детстве верите в Санта Клауса или справедливость российского суда? Или так же прогуливаете работу как физику в 9-том классе? Мы изменяемся и это не просто норма, это дар. Иначе было бы примерно так: вот этих в отдел «Р», они рождены быть родителями, а этого в тюрьму сразу, отдел «П», 5 лет всего, а уже на черепе написано, что будущий убийца, тьфу». Хуже всего топтаться на одном месте. Мы все были пустыми листами.