Читать книгу Зови меня Шинигами. Дикая охота - Эльвира Смелик, Виктория Эл - Страница 14

Часть 1. Между агнелом и зверем
Глава 12. Я всё могу

Оглавление

От грохота выстрела Вит тоже вздрогнул, но остался стоять, а Кира упала. И Ши, почти одновременно с ней, разве всего на мгновение позже. Но ведь…

Почему? Что с ними?

Вит же прекрасно видел, как пуля врезалась в стену – слишком высоко! – выбив белое облачком пыли. Дробью брызнули мелкие куски штукатурки, а один, покрупнее, пластом съехал вниз.

В Киру точно не попало, а в Ши тем более не могло. Так чего ж они оба прилечь-то решили?

Правда, Кира не совсем упала, грохнулась на колени и теперь стояла на четвереньках, упираясь руками в пол, тяжело дышала, мотала головой. А Ши действительно лежал, скрючившись, на боку. Вит мог рассмотреть только его спину, только затылок.

По крайней мере там всё цело, и нигде не растекается лужа крови. Почему тогда он не шевелится? Кажется, даже не дышит.

Думать у Вита легко получалось, а сдвинуться с места – почему-то нет. Словно его пригвоздило. Как только увидел пистолет, окаменел, превратился в статую.

Могло бы… всё бы могло случиться. И до сих пор представлялось: а что, если бы…

Даже Кира быстрее очухалась. Опять уселась на колени, потом поднялась, добрела до Ши, склонилась над ним.

– Ты… ты… – тряхнула того за плечо, а подействовало на Вита. Он наконец-то отмер, сошёл с места, приблизился к остальным и как раз успел услышать.

– Отвали, – процедил Ши сквозь стиснутые зубы.

У Киры глаза изумлённо округлились, и она опять сунулась со своим:

– Но…

– Отвали! – прозвучало громче, нетерпимее, злее.

Вит заметил, как напряглись у Ши мышцы, на лице, на шее, как пальцы на руках распрямились, тоже напряжённые, до дрожи, выгнулись неестественно и опять сжались в кулаки.

– Кир, послушай! – позвал Вит тихо.

Она обернулась на него, посмотрела недоумённо, вопросительно, н по-прежнему держалась за плечо Ши. А тот дёрнулся, всё-таки расцепил зубы.

– Отвалите. Оба. Убирайтесь отсюда! – прошипел зло и, наверное, ударил бы, если б смог.

Вит ухватил Киру, рывком выпрямил.

– Пойдём! Хоть раз не спрашивай. Просто пойдём. Раз он просит.

– Просит?

– Подождём. Где-нибудь тут, рядом.

– Подождём?

Да Кира сама была ещё не в себе. Оно и понятно: постой-ка под направленным на тебя дулом, к тому же зная, что этот стрелок никогда не промахивается.

Придерживая Киру за плечи, Вит мягко направлял, подталкивал вперёд. Она не сопротивлялась, не упиралась, шла, только постоянно оглядывалась.

На улицу выходить они не стали. Вит обнаружил первый подходящий предмет, пригодный для сиденья, даже особо рассматривать не стал и разбираться, что это было, остановился, распорядился:

– Садись.

Кира послушно села, ссутулилась, зажала ладони между коленями и сразу посмотрела в ту сторону, откуда они пришли.

– Что с ним? Вит, скажи. Ты понимаешь, что случилось?

– Кажется, электроника всё-таки не выдержала, – усмехнулся Вит.

– То есть чип… – уточнила Кира. – Он сломался, да? Отключился?

– Ну, я надеюсь.


***

Выстрелил будто не в стену, себе в голову.

Сознание взорвалось, разлетелось на миллионы осколков, слишком крошечных, чтобы помнить, чем были мгновенье назад. Они слились с окружающим: стенами, полом, воздухом. Стали ими.

Наверное, на несколько секунд Ши действительно перестал существовать. Разве что тело осталось – опустошённая оболочка.

А потом частицы вернулись, собрались, выстроились, как прежде, чтобы ещё раз пережить взрыв. Только уже в замедленном действии. Пусть каждый нерв, каждая клеточка прочувствует, насладится разрушающей её силой.

Первое ощущение – боль. И второе, и третье, и четвёртое… Настолько сильная, что легко смела все обычно выставляемые против неё преграды. Боль не желала быть подконтрольной, подчиняла сама. Методично и с удовольствием отрывала по кусочку, разминала, растирала между пальцами, пока не превращала в прах. Ши прекрасно чувствовал каждое её движение, и, наверное, впервые нетерпеливо ждал, когда она насытится, когда отпустит.

Орать хотелось. Или выть. Чтобы хоть так выпустить из себя раздирающий нутро взрыв.

Но «он» и «орать»? Да ещё при свидетелях.

А те – оба рядом. Кира ещё додумалась, тряхнула за плечо. После того, как Ши столько усилий потратил, чтобы скрутить себя, сжать, чтобы удержать внутри рвущееся наружу.

Неужели она не видит, не понимает без слов? И ему пришлось объяснять, что ей лучше всего в данный момент сделать.

Она не поняла, всё равно не поняла. До чего бестолковая! А он ведь сейчас не может разглагольствовать много и пространно. Не получается. Особенно прилично.

И Вит – скотина! Уж он-то не дурак, н до него тоже не доходит.

– Отвалите. Оба. Убирайтесь отсюда!

Наконец-то они сообразили, ушли, но Ши уже не улавливал их шагов. Мир стал маленьким и ограниченным, мир сосредоточился в нём. Ши больше ничего не осознавал, кроме себя. И во всех органах чувств только одно – боль. У неё даже вкус есть, жгуче-тошнотно-солёный.

Ши перевернулся на спину, выгнулся, тихонько зарычал сквозь зубы.

«Что, гадёныш мелкий, просто так подыхать не хочется? Бесишься, агонизируешь, мстишь. Или на прощание запустил программу уничтожения? Как там обещали? Сумасшествие, частичное или полное отмирание мозга. Но лучше уж никак, чем с тобой.

Очень приятно наблюдать, как он тут корчится на полу? Не такой, как обычно, безучастно-гордый. Жалкий, беспомощный. А ни фига не беспомощный! Уяснил, кто сильнее, хрень электронная? Кто тут хозяин. Теперь, так и быть, можешь полюбоваться и позлорадствовать напоследок».

Ши снова перевернулся, поднялся на колени, а дальше не вышло. Согнулся, упёрся лбом в пол, и давил, давил: то ли бетон пытался промять, то ли голову сплющить. Перебить одну боль другой.

«Это надо же, насколько они прочно связаны. Живое сознание и искусственное. Это…

Да чтоб тебя! Сдохнешь ты окончательно или нет? Ведь такой крохотный, а достаёт с масштабностью слона».

Он попытался выпрямиться, оттолкнулся от пола лбом, чуть проехался им по шершавому бетону. Наверное, кожу ободрал и не слабо, но подобная мелочь просто не чувствовалась. Зато распрямился же, частично, на длину вытянутых рук.

Ещё немного, и он поднимется, обязательно поднимется. Ведь эти два придурка по-прежнему где-то поблизости. Опять сами не догадаются, вечно им надо всё разъяснять.

Так. Ладно! То ли Ши привык немного, то ли боль действительно слегка подустала, то ли сжалилась и решила уступить по мелочи. Он всё-таки встал на ноги.

Где тут выход-то? Впереди или позади?

Мир возвращался, наплывал.

Что ж неопределённо-то так? Ни черта не разобрать.

Ши сделал шаг вперёд, упёрся во что-то. Стена.

Он постоял, прислонившись, копя силы для нового рывка, потом провалился сквозь дверной проём из одного пространства в другое, пролетел его на автопилоте и даже благополучно вписался в следующий дверной проём. Или это уже послеследующий?

Ага, тут. Одна сидит, другой стоит. Чего дожидаются-то? Заметили, уставились. Взгляды слепят, как солнечные зайчики.

Совсем крыша едет.

Ши опять упёрся лбом, на этот раз в косяк, зафиксировал – крышу – чтобы слишком сильно не съехала, прикрылся рукой от чужих взглядов, будто бы для устойчивости придерживался, и прорычал в негодовании прямо в стену:

– Почему всё ещё здесь? Катитесь куда-нибудь. Подальше отсюда.

– Зачем?

Как же с ними утомительно!

Затем, что он так сказал.

– Если чип до конца не сдох, если его ещё можно отследить. Прибегут ведь, выяснить.

– А ты?

Судя по вопросу, это Кира.

– Я – справлюсь.

Сначала громкое ироничное хмыканье, а после:

– Справишься? Да ты бы себя со стороны видел.

Вит, гадёныш! Смешно ему. Ну, посмейтесь-посмейтесь, раз очень хочется.

– Ты же знаешь, что без тебя не уйдём, – это опять Кира, спокойненько так, уверенно. Типа, ему возразить нечего. Типа, он сейчас прослезится от её сострадательности и благородства. И дальше их посылать не будет.

Дура упёртая.

Это он подумал или вслух сказал? Ши и сам не определил. Но даже если и вслух, даже если проорал во всё горло. Пофигу. Главное – напомнить.

– Я тебя убить хотел.

– Это не ты хотел.

Отбрила, да? Бесполезно, всё бесполезно. Разве опять пистолетом пригрозить. А его нет. Нет его. Наверное, там остался. А вернуться…

Не, не станет он возвращаться. Чёрт с ними. Пусть делают, что захотят.

Вит опять чего-то придумал, вещал Кире:

– Думаю, дойдём. Здесь не так уж и далеко. Потихоньку. Как-нибудь. – А потом спросил: – Идти можешь?

– Я всё могу.

– Если острит, значит, действительно может.

Ну да. Сомневались, что ли?

Ши отклеился от косяка, решительно двинулся вперёд. Вот уже до Киры дошёл, она оказалась на пути – трудно ей отступить в сторону? Так и стоит, встревоженно пялится ему прямо в лоб – значит, правда, свёз – ещё и руку протягивает.

– Ты обо что-то ударился?

Ага, ударился. Об их непроходимую тупость и упрямство.

Он оттолкнул её ладонь. Специально пошире рукой махнул, чтобы не промазать, возмутился:

– Хватит меня трогать!

Это точно вслух получилось, потому что Кира отпрянула, а Вит опять захихикал.

Достали. Все. Особенно – собственная беспомощность. Идти тяжело. Но «тяжело» не в смысле «трудно».

О, чёрт! Слова путались, и мысли. Не получалось ориентировался ни в собственном теле, ни в остальном пространстве. Вот что он имел в виду. Мозг отказывался воспринимать действительность адекватно. Хорошо, что мышцы работали более-менее автономно, самостоятельно сокращались, расслаблялись в нужном режиме.

Вроде ведь Ши не падал, шёл, даже не врезался ни во что, и только через какое-то время он осознал: не врезается и идёт потому, что отчасти висит на Вите. Хотел возмутиться, отодвинуться – не получилось. Тогда Ши смирился, в который раз попытался сосредоточиться.

Изредка перед глазами прояснялось, и он видел дома, пустые, тёмные дворы. Или они только казались ему пустыми и тёмными. Органы чувств сбоили, связь с внешним миром по-прежнему оставалась нарушенной. Лишь кусочки разговоров, которым иногда удавалось прорваться сквозь боль и достигнуть сознания, помогали хоть как-то ориентироваться в происходящем.

– Это что? – спросила Кира, кажется, про дом, перед которым они остановились.

Наверное, поблизости располагалось ещё что-то. Но зачем им другое? Точно, про дом. Потому что Вит ответил:

– Мини-гостиница. Она сейчас на капремонте. Ну, считается. А на самом деле, она давно уже так стоит. Но вода есть, свет есть. А людей нет. Все удобства. В соседних зданиях конторы. Так что ночью тут абсолютно тихо и спокойно.

– И что, двери открыты, всем заходить можно?

– Ну, почему? Заперты. Но входить можно. И лучше с чёрного хода.

Опять идти? Или они уже там, где надо?

Ага, где надо. Сам Вит, значит, любимым делом занялся, вскрытием замков, а его, значит, к стеночке прислонил. Словно скатанный в трубку ковёр или там лыжи. Ещё и Кире велел:

– Ты пригляди, чтобы не упал.

Лишь бы поприкалываться.

Кира действительно хотела подойти. Может, ещё и придержать?

– Не надо, – твёрдо отрезал Ши.

Колени сами собой складывались. Но нет, не дождётесь. Он цеплялся пальцами за неровности штукатурки, кое-как вытягивал себя вверх.

– Ну вот. Добро пожаловать! – воскликнул Вит, и Ши завис на этой фразе, не помнил, как входили, как поднимались по лестнице. Или не поднимались?

Раз откуда-то всплыло в голове слово «лестница», значит, была.

Ши опять прислонился лбом к стене. Сколько же стен он за сегодня перепробовал?

– Да ладно тебе выделываться, ложись, – раскомандовался Вит. – Мебель всю вывезли. И кровати тоже. А матрасы почему-то оставили.

Тут и Кира влезла:

– Ложись, правда.

Ши отлип от стены.

Да лёг он уже, лёг. Такой прям послушный.

Она села рядом, положила руку на плечо. Опять? Не то. Не туда. Лучше бы убрала. Но Кира словно прочитала его мысли. Её ладонь скользнула вниз, к шее, потом легла на висок и долго не задержалась на одном месте.

Кира гладила по голове – как щеночка – и ведь помогало. Боль перестала бесноваться неуправляемо, ещё чуть-чуть поддалась. Ши хватило, чтобы отключиться от реальности, разделить себя на части, отодвинуть в сторону чувства и мысли. Впасть в свою особую спячку.

Он как малюсенький зверёныш, спрятавшийся под ласковой ладонью.

Зови меня Шинигами. Дикая охота

Подняться наверх