Читать книгу Зови меня Шинигами. Дикая охота - Эльвира Смелик, Виктория Эл - Страница 5

Как договаривались, Кира вернулась на третий день. Хотя возникало желание заявиться сразу на следующий, или через два – тяжело ждать – но удерживала себя. Администратор материализовался перед Кирой через минуту после её прихода, вынырнул из наполненного тихой музыкой полумрака, как чёртик из табакерки.

Хотя, почему «как»? Он и есть чёртик из табакерки, если за табакерку принять это странное заведение. Встал рядышком, улыбнулся с профессиональной любезностью, дожидаясь вопросов.

– Узнал что-нибудь?

Но ответил не сразу, театрально выдержал паузу для придания эффектности.

– Анку придёт сюда. Скоро. Будете ждать?

– Буду.

– Там есть свободный столик, – администратор повёл рукой в нужном направлении. Опять довольный собой. Всё исполнил, предугадал и рассчитал.

Кира опустилась на стул. Выбрала такой, чтобы сидеть лицом к двери, чтобы видеть входящих. Хватит уже неожиданных появлений.

– Что-нибудь принести?

– Спасибо. Не надо.

Кто знает, что они тут пьют? И вообще Кире не до напитков. Чувствует себя не в своей тарелке, нервничает, чуть ли не до мурашек, ладони вспотели.

Вот чего она так переживает?

Неужели не ясно? Потому что находится сейчас в окружении странных тварей, постоянно ловит на себе чужие любопытные взгляды. Не простых глаз, очень не простых. Они все, наверняка, догадываются, что Кира самый обычный человек. Для присутствующих – типичная жертва, добыча, расходный материал. Не обязательно, чтобы убить, у каждого здесь свои виды на людей, а держатся от неё на расстоянии, не решаются сунуться только потому, что хорошо знают того, кого Кира ждёт.

Цветные стёкла витража вспыхнули отражённым светом, двери разошлись.

Он, такой, как всегда, сливающийся с полумраком цветом одежды, на первый взгляд неприметный, не стремящийся выделиться раньше времени, с вечно опущенной головой. Зашёл, откинул с головы глубокий капюшон, но длинная белая чёлка всё равно закрывала половину лица. Самого его толком не разглядеть, зато он всё прекрасно видел. Не стал осматриваться, сразу двинулся в нужном направлении.

Как определил?

Кира почему-то не смогла следить за его приближением, уставилась на скатерть на столе, чёрную, но из-за блестящей шелковистости и гладкости, переливающуюся множеством оттенков. Только где-то на периферии обзора отметила, как он подошёл, уселся.

– Ты меня искала, – не спросил, констатировал, спокойно и невозмутимо, голос пустой, совсем без интонаций, а затем уже задал вопрос: – Зачем?

Кира подняла глаза.

Лицо каменное, отстранённое. Даже глаза не блеснут сквозь пряди волос. Ни одной лишней эмоции, ни одного лишнего слова. И Кира тоже ответила сухо, по-деловому:

– Мне нужна твоя помощь.

Дальше не получилось остаться бесстрастной. Она обхватила себя за плечи, сжала – в прямом смысле взяла себя в руки, и всё равно сбивалась, иногда с трудом подбирала слова, перескакивала с одного на другое. И еле выговорила – про ребёнка.

– Я хочу его найти, – заявила в заключение, и голос дрогнул, а в ответ – молчание.

Кира предполагала, что так и будет. Нельзя же легко проглотить её признания, настолько невероятные, настолько непресказуемые. И то, что существует ребёнок, который…

– С чего ты взяла, что он жив?

Словно опять холодный душ прямо в лицо. И, главное, тогда, когда подобного никак не ожидаешь. Равнодушно, безжалостно, но… отрезвляюще. Опять отрезвляюще.

Вдруг он прав? Такой вариант Кире даже в голову не приходил. Она зациклилась на зовущем плаче, который постоянно снился, мерещился.

Нет. Точно, нет. Не прав он. Нисколько.

– С того и взяла, что мне о нём не сказали, – зло процедила Кира сквозь стиснутые зубы, а после выговаривала громко и чётко, едва ли не по слогам: – С того, что я совсем ничего не помню о тех месяцах. Это ведь не может быть просто так. – Она и себя убеждала, и вдалбливала нужные мысли в его бесчувственную голову. Но результат получился неожиданный.

– Лучше забудь, – произнёс Ши негромко.

– Что? – никогда до Киры не доходили сразу его предельно урезанные мысли, и обычно он ждал, пока она не поймёт, но в этот раз снизошёл до объяснений:

– Забудь о нём снова. И живи дальше.

– Что ты несёшь? – теперь Кира отказывалась верит в услышанное. – Почему?

Она сходила с ума, а Ши, похоже, ни капли не волновало происходящее, не задевало, даже краешком. Его надёжно защищала непробиваемая стена из целесообразности и трезвого расчёта.

– Допустим, ты сумеешь забрать ребёнка. А потом? Вас не оставят в покое. Никогда. Пока не вернут его назад. И всё заново? И так бесконечно? Бессмысленно же. Потому и забудь.

У него прекрасно получается разъяснять. Разумность и логичность, плюс спокойная уверенность в собственной правоте. Загасит любой пыл, убедит кого угодно. Но не её, не на этот раз.

– Нет. Не бессмысленно. Я же не могу его забыть. Он же будто часть меня. Это мой ребёнок. Мой. И я не хочу, чтобы из него сделали такого… – Кира запнулась.

Всё-таки нелегко выговорить слова, которые – точно знаешь – сделают больно кому-то другому. Но Ши невозмутимо закончил:

– Как я.

Ладно. Раз он произнёс сам.

– Да. Как ты. Как Яна. Разве тебе не лучше меня известно, каково это? И ты согласишься, чтобы… – Кажется, он не понимает, но и Кире трудно проговорить. – Ты не думал, что этот ребёнок ещё и твой?

– Нет, – прозвучало моментально. Но это был не страх перед нежелательной правдой, это была всё та же твёрдая убеждённость. – От меня не может быть детей.

– Ты так уверен? – вырвалось само собой, негодующее, немного презрительное.

– Уверен. В качестве побочного эффекта – нарушение репродуктивной функции.

Из-за вечной его бесстрастности, из-за ровности интонаций и сухой официальности фразы, из-за того, что Кира знала о нём, сомнений не возникало в истинности его слов. Да Кира и сама так же думала: у него не может быть детей. Он же не совсем человек.

– Тогда… получается… – растерянно забормотала Кира, – я даже не знаю, с кем…

– Это не обязательно, – перебил Ши. – Тебя могли использовать как суррогатную мать.

Успокоил. В обычной своей манере. Худшее перебиваем ещё худшим.

– И тогда, скорее всего, ребёнок совсем не твой.

– Мой! – воскликнула Кира. – Я знаю, что мой!

Его предположения не из пустоты, из личного опыта, звучат слишком реалистично, сбивают с мыслей, отрезвляют, но Кира не будет им верить. У неё есть цель. У неё.

Пускай Ши тут посторонний, никакой личной заинтересованности. Ту нить, которой Кира пыталась их соединить, он оборвал легко и хладнокровно. Их ничего не связывает? Ну и пусть! Если уж на то пошло, Кира готова ему заплатить.

– Слушай, я же не предлагаю тебе растить ребёнка вместе. Что будет потом, тебя не коснётся. Не переживай. Просто – помоги найти.

Она посмотрела на ШИ в упор. В конце концов, там, за чёлкой, есть же у него глаза, и сам-то он видит её взгляд.

– Тебе не стоило на меня рассчитывать.

Что он сказал? Как он сказал?

Врезать захотелось, ему, за эту безучастность, за бесконечные отговорки, за то, что Кирины проблемы ему абсолютно фиолетовы, но удалось только выдохнуть:

– Почему?

Тонкие губы на мгновенье сжались, и больше ничего не изменилось. И слова:

– У меня чип в голове. Я теперь на управлении. Делаю только то, что велят. Вряд ли мне позволят заниматься чем-то посторонним.

Голос ровный, по-прежнему бесстрастный, а эффект, как от удара. Оглушил. Зазвенело в голове, разметало мысли.

– У тебя… что? На каком управлении?

Но Ши не обращал внимания на Кирины вопросы, говорил дальше, про то, о чём хотел сам:

– Ты пока не уезжай. Я постараюсь найти кого-нибудь, кто тебе поможет.

Кира не воспринимала смысла.

– Подожди. Ты сказал…

Ши перебил, поднимаясь из-за стола:

– Мне пора. Надо идти.

Развернулся, зашагал прочь, к дверям.

– Стой!

Он не остановился. Конечно! Сделал вид, что не услышал. Но даже если догнать, даже если заорать прямо в лицо, он всё равно больше не добавит ни слова, разве только ещё раз повторит: «Мне пора».

***

Шёлковая скатерть играла бликами и переливами оттенков. Кира, сдавив виски ладонями, пялилась на неё почти в упор. И не видела. Хотя её чернота, самое то для одолевавших сейчас мыслей. Отчётливо вырисовывались на тёмном, словно выведенные белой краской, совсем недавно услышанные слова: «Чип в голове. На управлении. Делаю, что велят». Они же не могли быть правдой. Что-то из разряда совсем уж невероятного. Но и придуманными они быть не могли.

Если нужна отговорка, выберешь, само собой, что-то реалистичное, а не из области научной фантастики. Да и Ши не из тех, кто оправдывается, он просто говорит «нет», без всяких объяснений, и считает, что этого более чем достаточно.

Неужели правда? Неужели возможно?

А откуда сомнения?

Почему в колдунов, демонов и жутких тварей Кира поверила легко? Разве они – не ещё большее безумие? А существование сложных технологий принимать отказывается.

Да потому и отказывается, что…

Как с этим можно жить? Осознавая, что ты не хозяин собственным мыслям, собственным действиям. Когда чужая воля безраздельно управляет тобой. И как это можно соотнести… ещё с кем бы другим, но не с ним.

Недаром Ши пытался убедить Киру в бессмысленности её стремлений, ведь одна она не справится, а сам он не сможет ей помочь. Но настоящую причину «почему» он не хотел называть, скрывал до последнего. Предпочитал предстать бездушным монстром, но никак не послушным роботом, за которого решает кто-то другой. А когда всё-таки сказал, сразу ушёл, игнорируя её слова, её вопросы.

Кира бы тоже ушла на его месте. Возможно, ещё и уши зажала бы, чтобы не услышать чужих слов, совершенно не важно с какими интонациями и эмоциями произнесённых. Даже если не холодное злорадство, даже если не глупое несдержанное удивление, если сочувствие или жалость, всё равно – не надо. Достаточно и собственных мыслей, достаточно и собственной боли, чтобы растерзать себя в клочья. К чему ещё помощь со стороны?

Нет, нет, нет! Кира бы просто не смогла на его месте. Сохранять невозмутимый вид, говорить спокойно. Жить бы не смогла, а он…

Кто-то что-то произнёс совсем рядом. Кира уловила только звук, и то с трудом, и, скорее всего, потому, что говоривший назвал её по имени. Лишь оно прорвалось сквозь вихрь одолевавших Киру мыслей.

Взгляд сфокусировался на определённой точке – едва заметной складочке на гладком шёлке скатерти. Кира подняла голову, убрала ладони от висков, и услышала, теперь уже отчётливо:

– Привет, говорю, Кира. Рад снова тебя видеть.

Но всё равно не до конца поняла.

Перед ней стоял парень. Трудно точно определить возраст. Двадцать? Или за двадцать? Может, уже и около тридцати. Черты лица, которые одинаково подходили и юноше, и мужчине. Глаза чуть прищурены, и цвета их не разберёшь, а волосы русые, немного взлохмачены.

– Снова? – настороженно и изумлённо уточнила Кира. – Мы уже виделись?

– Виделись, – подтвердил парень. – И не раз.

Глаза блеснули, а губы растянулись в улыбку, широкую, чуть ли не от уха до уха, насмешливую и заговорщицкую, знакомую. До ужаса знакомую.

Кира помотала головой, будто попыталась избавиться от видения, ну и от глупых предположений.

– Впервые, считай, чуть меньше года назад, – между тем невозмутимо докладывал парень. – На вокзале. Это ты должна помнить. Я тебя ещё яблоком угостил.

– Яблоком? Ты?

Взлохмаченная русая шевелюра, нахальная улыбка до ушей, любимое словечко «считай», вставляемое во фразы к месту и не к месту. Всё так, кроме главного – там же был мальчишка лет пятнадцати.

– Ну да, я. Чего ты удивляешься? – парень плюхнулся на стул, на котором недавно сидел Ши, повёл рукой, приглашая оглядеться по сторонам. – В подобном месте находишься и удивляешься. Если имя забыла, напомню. Вит.

– Вит, – повторила Кира неуверенно. Хотя он прав: после всего, что уже случилось, стоит ли изумляться такой ерунде. – Как-то слишком быстро ты подрос.

– Ты посоветовала, я постарался, – Вит упёрся локтями в стол, устроил подбородок на переплетённых пальцах. – А если без шуток, то я – хамелеон. Или полиморф. Как больше нравится? Меняю внешность, считай, за не фиг делать, – объяснил и тут же продемонстрировал своё умение.

По фигуре Вита и по лицу пробежала мелкая рябь, будто каждая клеточка сдвинулась со своего места, и уже через мгновенье перед Кирой сидел худощавый подросток с вокзала, спрашивал хрипловатым чуть ломким голосом:

– Так привычней?

Кира отрицательной мотнула головой.

– Лучше, как раньше.

– Хорошо. – Он опять резко повзрослел. И посерьёзнел. – Сказать или сама?

– Тебя Ши прислал, – негромко и сдержанно проговорила Кира.

– Угу, – кивнул Вит, насколько позволил упирающийся в пальцы подбородок. – Невесть что, но всё-таки.