Читать книгу Зови меня Шинигами. Дикая охота - Эльвира Смелик, Виктория Эл - Страница 4

Наверное, пора привыкнуть – отключилась в одном месте, очнулась совсем в другом. Сейчас, для разнообразия, в машине «Скорой помощи». Немного потряхивает, мотор тарахтит, потолок низко, и стены на расстоянии вытянутой руки, а рядом женщина в голубой с белыми полосками униформе.

– А-а, очухалась. Как зовут?

– Кира.

– А фамилия?

– Ратманова.

Проверку на вменяемость прошла, память не отшибло окончательно. А ещё она убедилась: это был обычный обморок. Никаких полётов к свету в серебряном луче.

Врачиха тоже довольна, заметно по лицу и большим чуть навыкате глазам. Ещё у неё пухлые щёки, светлые волосы, забранные в хвост и мягкий хоть и низковатый голос. Такая вся домашняя, сразу возникают мысли о воспитательнице детского сада или мамаше большого семейства. Киру успокаивает её вид и добродушная наставительная болтовня.

– Ты лежи, лежи, не дёргайся. Сейчас-то чего подниматься? И больше не разгуливай одна. Если не до конца оправилась. После родов. Наверное, ещё и гемоглобин пониженный. Бледная такая.

Гемоглобин? Какой гемоглобин? Когда у Киры от одной фразы опять всё поплыло перед глазами.

– После родов? – с трудом проговорила она.

Или не проговорила? Только хотела. Потому что врачиха точно не услышала, тарахтела дальше.

– Когда родила? Месяц назад? Или меньше? – спрашивала и не дожидалась ответов.

Да Кира и не ответила бы. Она по-прежнему плыла в тумане какого-то нереального мира, соображалось плохо. Чужие слова пробивались к ней с трудом и потому теряли смысл ещё где-то на подходе, звучали, но не воспринимались.

– Точнее, не совсем родила. Кесарили, да? По шву сразу видно.

Шву?

Неосознанным движением Кира одёрнула кофту.

Она думала, что это след от удара кинжалом, странно ровный и низкий, но… Откуда ж ей знать, как должен правильно выглядеть шрам от ножевой раны в живот? Но тот, скорее всего давно зажил и бесследно исчез под воздействием исцеляющей магической силы, а это совсем-совсем другое. Совсем…

Предстать сумасшедшей и спросить прямо: «А вы точно знаете, что шов именно от подобной операции? От кесарева сечения. Вы уверены? Уверены на сто процентов?» Но услышать в ответ твёрдое «да» так страшно. С сомнениями спокойней. Как ни странно, в данной ситуации – гораздо спокойней. Но Кира всё-таки спросила, хотя и совсем про другое.

– А куда вы меня везёте?

Врачиха откликнулась охотно.

– Думаю, самое лучшее – в городскую больницу. В гинекологию.

– Может, не надо? Я уже в порядке. Я бы лучше домой.

Но врачиха снисходительно хмыкнула.

– А как я потом объяснять буду, куда я по дороге больного дела? Мы ведь не такси всё-таки – по домам развозить. А если тебе опять плохо станет? – И категорично отрезала: – Нет уж. В больницу. Там осмотрят, как следует, анализы возьмут. Мало ли. Мы ведь тебя из храма забрали. Я батюшке пообещала, что с тобой всё хорошо будет. А ты из больницы родным позвонишь. Пусть кто-нибудь за тобой придёт.

Позвонила Кира, конечно, папе, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее и беззаботнее, попросила приехать.

– Куда?

Она назвала адрес, а потом хочешь не хочешь пришлось добавить:

– Это городская больница.

Папа услышал про больницу и испугался. Кира даже по тишине определила, воцарившейся в телефоне, торопливо забормотала:

– Ты не волнуйся. Я цела и здорова. Со мной всё в порядке. Абсолютно всё в порядке.

Если не считать новости о том, что совсем недавно Кире делали операцию. Очень специфичную операцию.

Её действительно тщательно осмотрели, давление померяли и даже УЗИ сделали, взяли клятвенное обещание, что, когда вернётся домой, она непременно сходит к врачу, сдаст анализы и всё такое. И уже не было смысла выспрашивать, стопроцентна ли уверенность, и спасительные сомнения растаяли снегом прошедшей зимы, и даже количество стёршихся из памяти месяцев, теперь воспринималось как ещё одно убедительное подтверждение.

Десять. Девять – до, один – после.

Примчавшийся по звонку папа терпеливо дожидался в коридоре приёмного покоя. Нет, явно не терпеливо. Увидел выходящую из кабинета Киру, сорвался с места, и опять пришлось убеждать, что с ней всё в порядке. Хотя, какие доказательства нужны, если вот она, перед ним, в целости и сохранности?

Не хотелось рассказывать правду, Кира по-прежнему пряталась за глупыми увёртками: пока сама не озвучила, пока не произнесла вслух, пока лично не сообщила кому-то ещё, вроде как и не совсем реально.

Что с ней случилось? Кажется, давление резко понизилось. Может, от духоты, может, от волнения, может, от какой-нибудь там магнитной бури.

Папа до конца не поверил. Предположил, что у Киры очередной приступ: опять внезапно вылетела из реальности. Или на неё напала какая-нибудь сумеречная тварь?

– Пап, не накручивай себя. Не выдумывай. Лет сто уже никаких тварей не видела. И двуликих тоже. И знаешь, что? Я подробно обо всём расскажу, когда домой вернёмся. Мама же тоже захочет узнать. Ну зачем я буду два раза повторять.

Выторговала себе отсрочку, но потом же придётся, придётся признаться. Никуда же не денешься. Разве можно подобное скрывать? Да и если не поделиться, эта тайна сведёт Киру с ума. Но нужные слова даже мысленно подбираются с трудом и поражают смыслом.

«За те десять месяцев, что от меня не было никаких вестей, я выносила и родила ребёнка. Но совершенно не помню об этом. Даже понятия не имею, девочка это или мальчик. Так что теперь вы бабушка и дедушка. Но вряд ли когда-нибудь увидите своего внука. Я не знаю, где он сейчас. Вообще ничего не знаю».

Вот так.

Ребёнок из снов. Он вовсе не призрачный, самый реальный. Родной Кирин ребёнок. Её и…

Ну это уж полное безумие! Он ведь не совсем человек. Какие могут быть дети?

Но у Киры в то время никого, кроме него не было, да плюс точная арифметика сроков.

Бред! Всё бред! От первой до последней мысли.

Родители и посмотрели сперва, как на сумасшедшую, испугались, что у дочери окончательно крыша съехала, или она подцепила ещё более странную болезнь, с навязчивыми идеями и галлюцинациями в симптомах, но через несколько секунд уже поверили. Хотя Кира предпочла бы сумасшествие.

Ей даже двадцати пока нет. Не слишком рано для детей? Уж лучше болезнь, лучше галлюцинации. Но есть чёртова выписка из приёмного покоя с результатами УЗИ. И шов.

И что делать? Что теперь делать?

Из снов ребёнок исчез, но теперь прочно жил в мыслях. А они куда материальней, куда ощутимей и действенней. Не дают покоя, не уходят прочь, выстраивают цепочки, выводят на всё новые и новые размышления.

Что будет с ребёнком? Где он? Для чего он кому-то нужен? Что с ним хотят сделать? И почему не получается обо все об этом не думать?

Всего несколько дней назад Кира и не подозревала о существовании малыша. Она не знает, как он выглядит, она даже не до конца уверена, что он действительно есть, но он её не отпускает. Будто Кира по-прежнему слышит его плач, жалостливый и горький, зовущий.

Что бы там ни говорили и ни предпринимали родители, но Кире опять придётся уехать. Одной. Она прекрасно понимает, что они будут переживать и волноваться, но Кира не пропадёт, больше не пропадёт, не имеет права, теперь. И не только ради них. Тем более она не собирается всё делать в одиночку. Знает, к кому обратиться, и знает, где его искать.

В каждом городе, в котором Кира с ним побывала, осталось жить её жуткое воспоминание. В этом обитали мысли о чужой душе, подселившейся в Кирино тело, о мстительной сущности, убивающей за предательство. Хотя последнего предателя сущность проглядела, ещё и проиграла ему остатки собственной жизни. Уж лучше бы болталась в своём заброшенном доме.

Но туда Кира точно не собирается, ей нужен другой дом, стоящий в центре города, старинный, основательный, благородно красивый. Оккупированный скрытыми созданиями. В нём на первом этаже располагается… Какое бы подобрать название? Хм. Элитный клуб нечисти.

Двустворчатая дверь с витражами, такая сказочная на вид, словно вела в страну чудес. А, может, в ад, хотя и нетипичный: тихий такой, мирный, благодатный. Обманный. Кира вошла осторожно, устроилась недалеко от дверей, принялась оглядывать зал. Маловероятно, но всё-таки надеялась увидеть его.

Да, «его». Имени же у него нет, нормального, а нелепое прозвище Кира никогда не любила произносить. Не только вслух, даже про себя.

Ну ладно. Ши. Точнее, что-то близкое к «Щи». Но так изощрятся Кира не собирается однозначно.

Не видно его, и Кира немного прошла вперёд – вдруг попадётся демоница. Та самая. Общаться с ней, а тем более узнавать про Ши совершенно не хочется. Сразу представляется, как на её пухленьких губках расцветает многозначительная сладкая улыбочка. Обязательно выскажет что-нибудь колкое и пошловатенькое. Но уж лучше она, чем совсем ничего. А её тоже не видно.

Кира медленно двигалась по периметру зала, но смотрела не перед собой, а по сторонам, поэтому едва не налетела на…

Чёрный жилет, белоснежная рубашка – первое, на что наткнулся взгляд. И тихий вкрадчивый голос чуть сверху:

– Кого-то ищете?

Кира подняла глаза.

Двуликий. Слабенький демон, можно сказать, мелкий бес. Скрытый облик мало отличается от внешнего. Выдают только глаза со зрачками необычной веретенообразной формы, время от времени вспыхивающие жёлтым пламенем. А так – молодой смазливый парень, смуглый, будто только что вернулся с отдыха на море или вышел из солярия, но, скорее всего, покрылся румяной корочкой от жара адских костров. Судя по костюму и вежливой улыбке, он здесь работает кем-то вроде хостеса или администратора.

– Да, – честно призналась Кира. У неё осталась единственная возможность разузнать о Ши – расспрашивать о нём всех подряд. Только каким именем его назвать? Точно не этим. Кира ни разу не слышала, чтобы кто-то произносил его, кроме самого Ши. – Анку.

Улыбка администратора стала удовлетворённой. Он кивнул, будто проговорил мысленно: «Я так и думал», а вслух произнёс:

– У меня абсолютная память на лица.

Вот к чему? Намекает, что помнит Киру со времени её прошлого появления здесь? С кем она была, и – Кира смутилась – какую нелепую сцену они тут разыграли втроём.

– То есть, ты понимаешь, о ком я? – поинтересовалась она насуплено.

– Конечно, – снова кивнул администратор, по-прежнему любезный и доброжелательный. – Только он давно уже здесь не появлялся.

– Давно? – Кира едва сдержала разочарованный вздох.

Расстроилась, сильно, потому что не знала, куда теперь податься, где искать. И, похоже, лицо её при этом сделалось таким несчастным, что администратор преисполнился жалости и сочувственно предложил:

– Если тебе очень надо, я постараюсь узнать о нём. Загляни денька через три. Вечерком. Или… – он умолк на несколько секунд. Возможно, сомневался в собственных действиях. Но случайная пауза придала его последующим словам какую-то особую значительность. – Хочешь остановиться здесь? Я найду ключи от номера Анку.

Запомнил и то, что в прошлый раз они жили вдвоём? И, конечно, сделал определённые выводы.

– Не надо, – торопливо отказалась Кира. Потом задумалась, но всё равно не изменила мнения. – Не хочу.

Глупая идея. Что она там забыла, в его комнате? Столь же чужой, как и любой гостиничный номер. Ещё и скрытые твари вокруг. Лучше держаться подальше от них. Кира найдёт другое местечко, нормальное, человеческое.