Читать книгу Естествознатель. Книга 5. Последнее слово единорогов - Виолетта Орлова - Страница 3

Довольно быстро отстающим удалось догнать друзей, которые шли медленно, полагаясь лишь на чутье Тода, таинственнейшим для всех образом превратившегося в заправского проводника. Но никто еще не ведал про чувство дома, которым с ним благодушно поделился Дрейворд Клинч, ведь сам Тод предпочитал до поры до времени помалкивать.

Изматывающая погоня на время прекратилась; по крайней мере Артур не слышал более за спиной надрывного лая собак. Хотелось надеяться, что охотники все же заплутали в лабиринте. Либо же, что казалось более вероятным, просто вернулись в Троссард-Холл, не посчитав нужным продолжать бесполезное преследование.

Вновь воссоединившись, беглецы решили устроить привал, чтобы немного передохнуть. Оделян предложила разжечь костер и запечь на углях зайчатину. Рискованное предприятие, так их проще было увидеть, однако никто не стал спорить, ибо голодные желудки имеют больше прав голоса, нежели страх. Царица топей принялась самолично потрошить зайцев. Делала она это столь невозмутимо, методично и смотрелась со стороны так мрачно – вооруженная острым длинным ножом, со своими черными всклокоченными волосами и диковатым выражением лица, что все присутствующие не без содрогания в сердце наблюдали за ее кровавыми приготовлениями. Даже Тин, заядлый любитель покушать, предпочел не вмешиваться.

Беседа все не клеилась. В лесу, окружавшем лощину, было сыро, ненастно, и совсем не по-оюньски промозгло. Ветер сипел в деревьях, содранная с ветвей листва осыпалась на головы незадачливой компании, оказавшейся в столь ненастный час в лесу.

Артур был так подавлен отсутствием настоящего Четверки, того самого Уткена, которого он когда-то знал, что просто не обращал внимания ни на что другое. Резкая отчужденность Дианы тоже на время укрылась от его глаз.

Более всего Артура поражал тот факт, что Оделян, Джехар и Единица, все как один, были искренне убеждены в подлинности лжеЧетверки. Между тем парень, сидевший перед ними с невинной рожицей, имел столько же общего с прежним Уткеном, сколь заяц имеет с воробьем. Какие разумные объяснения такого массового заблуждения на его счет можно найти? Неужели коварная Тень так запудрила всем мозги, что они уже ничего не помнят? А может, это у него самого уже наступило помешательство после всех испытаний, которые ему довелось пережить? Кем же на самом деле являлся тот парень, с которым они когда-то удачно подшутили над Единицей? Честный вор из Епистофена, кем он был в действительности, какую роль сыграл в жизни Артура, и, наконец, куда пропал, не оставив после себя весточки? Неужели тот самый Четверка, благородно спасший его в «Славном послевкусии», все-таки являлся Тенью? Но тогда какой смысл в их встрече в Доргейме?

Если полагать, что Тень была в коронере и намеренно отправила его в Доргейм, то, стало быть, за всем этим крылась некая цель. Зачем-то ведь он ей понадобился, без естествознательских и прочих выдающихся способностей… Наверное, все дело в свитке. «Последнее слово единорогов», которым все алчут обладать. Что же тогда он пропустил, не понял в Доргейме, что прошло мимо его внимания?

Все эти вопросы были туманны и оттого мучительны; равно как мучительно ныла его раненая рука. Прочие чувства как бы притупились, и он почти ни о чем не думал, лишь с мрачным упорством глядя на горящий костер. Остальные тоже напряженно молчали, ожидая приготовления пищи. Звенящая тишина, перемежающаяся с мрачным уханьем сов в ночной дубраве, изрядно действовала на нервы. И тогда Артур подумал о том, что настало время поговорить с друзьями по душам и открыто поведать им все, что он знал сам. В какой-то момент он вздохнул и поднял взгляд на остальных.

– Послушайте. Мы давно не виделись. Хочу кое-что прояснить. Я все расскажу, и мы вместе определим, что будем делать в дальнейшем. Но сперва надо решить судьбу Четверки.

При этих словах лжеЧетверка встрепенулся. В неловкой выжидательной позе он сидел на самом краешке поваленного бревна, словно не решаясь занимать больше пространства. У него было выразительное смуглое лицо с тонкими чертами, оленьи карие глаза, смотревшие серьезно и немного испуганно, черные вихры волос по обеим сторонам высокого лба; он не был красив в классическом понимании, но при этом, несомненно, был весьма симпатичен, и, глядя на него, создавалось приятное впечатление. Но внешность редко отражает внутреннее содержание, поэтому не стоило обманываться. По крайней мере, так подумал Артур, проинспектировав незнакомца внимательным изучающим взглядом.

– В каком это смысле решить его судьбу? – не поняла Оделян. Царица топей не присутствовала при встрече доргеймцев и Артура во время сбора черники, так что не могла знать, о чем идет речь.

– Слова мои прозвучат несколько… необычно, даже дико, но тем не менее, вопрос слишком серьезный, и я вынужден говорить об этом прежде всего остального. Дело в том, что перед нами вовсе не Четверка.

– Ты спятил? – грубо воскликнула Оделян, никогда не обладавшая достаточным тактом.

– Неужели ты… Не узнаешь меня? – жалобным голосом пролепетал лжеУткен, впервые обратившись к клипсянину напрямую. Он выглядел совсем несчастным, но неумолимого Артура этот факт нисколько не разжалобил.

– Хорошо, если это и вправду ты, тогда расскажи, какую шутку мы с тобой разыграли в Доргейме? Кем тебе пришлось прикидываться, чтобы осадить Единицу?

– Я… Это было так давно, что затруднительно уже припомнить подробности… Но да, я отчетливо помню, что мы разыграли Пита. Он отвратительно себя вел, задирался, приставал ко всем и в первую очередь ко мне, – поспешно ответил лжеУткен, изображая на лице заискивающую улыбку.

Артур недовольно поморщился. Этот двойственный ответ нельзя было посчитать в полной мере удовлетворительным. С другой стороны, он и сам стал подзабывать события, происходившие в гиблом крае болот и топей, стоило ли винить в том других?

– Хорошо, из какого ты города?

– Из Епистофена, я ведь рассказывал тебе и не раз.

– Хватит, Бунтарь, пошутили и ладно, – миролюбиво заметил Джехар, по привычке обратившись к Артуру по его бывшей доргеймской кличке. – Ты не мог забыть Четверку, ведь в Доргейме именно с ним ты был особенно дружен из всей нашей компании.

– Я и не забыл его, – раздраженно отвечал Артур. – Поэтому я говорю, что перед нами вовсе не он.

– Послушай, Арч, расскажи нам все, а то совсем ничего не понятно! – воскликнул Тин, во все глаза таращась на руководителя. Они-то уж точно знать не знали никакого Четверки, в отличие от доргеймцев. – Если честно, мы вообще не поняли, почему ты решил остаться в саду естествознателей, а нас отправил неизвестно куда! Да еще и с Тодом во главе! – голос Тина слегка прерывался, что указывало на тот факт, что его лучший друг тоже немного обиделся.

– Ему на всех плевать, Тин, ты еще не понял? – вдруг громко произнес уязвленный Тод, которого весьма задела реплика приятеля. – Желание геройствовать для Артура важнее всего остального. Не буду скрывать, я тоже не короед с сахаром. Но, по крайней мере, я это честно признаю, в отличие от него.

– Заткнись, Тод, иначе я за себя не отвечаю, – прорычал Даниел, с откровенной неприязнью косясь на беруанца.

– Да ладно тебе, Дан, – нахмурился Артур и хотел было добавить еще что-то миролюбивое; им стоило сейчас объясниться, а не тратить время на бесполезные пререкания, однако последующие слова Дианы заставили его мучительно вздрогнуть.

– Тод вывел нас из лабиринта, так что несправедливо на него кидаться, Дан, – заявила Диана, а голос ее дрожал как натянутая тетива. – Артур же предпочел бросить, причем ради человека, которого ни ты, ни я толком не знаем. А теперь еще выясняется, что и сам он хорошенько его не узнает.

Как это было неприятно, больно осознавать, что и Диана, единственный человек, поддерживающий его во всех начинаниях, теперь несправедливо укоряет его, не верит и не хочет попытаться понять. От чужого всегда проще сносить недопонимания, нежели от своего, родного. Артуру на секунду стало так обидно, что он даже не нашел слов, чтобы оправдаться, у него лишь перехватило дыхание от резкого мучительного спазма в груди.

Между тем Тод, вмиг распознав растерянность и беспомощность на его лице, очевидно решил этим воспользоваться, чтобы хоть на короткое время почувствовать некое подобие триумфа. Глумливо осклабившись, он фамильярно приобнял Диану за талию, и, глядя Артуру прямо в глаза, нагло объявил:

– Видишь, какое у меня удивительное взаимопонимание с твоей девушкой? С первого, так сказать, слова.

Кровь незамедлительно ударила Артуру в голову. Если еще предыдущие оскорбительные слова на своей счет он простил и сделал вид, что пропускает их мимо ушей, то в щекотливой области, касающейся Дианы, он стерпеть уже не смог. Артур и без того смертельно устал и был расстроен, и этот возмутительный поступок Тода, его злостного соперника, окончательно вывел его из равновесия. Стремительно вскочив, клипсянин так сильно ударил обидчика, что тот неловко опрокинулся на спину с бревна, ногами взметнув в воздух горящие угли. Артур, почти обезумевший от ярости, принялся колотить его ногами, желая, видимо, разом отомстить сопернику за все прочие обиды, однако что-то помешало ему продолжить расправу. Неведомая сила решительно остановила его; между ним и беруанцем будто создалась прозрачная преграда, такая прочная, что ее было не пробить одним лишь ударом ноги. Впрочем, его остановило не только это.

– Оставь его в покое, – равнодушно-холодным голосом произнесла Диана. – Если так надо выпустить пар, сходи прогуляйся. Но не надо выяснять отношения при всех.

– Хорошо, отлично! – запальчиво воскликнул Артур, испытывая острое желание надавать подруге пощечин, чтобы привести в чувство. – Раз ты совсем не рада меня видеть, то, пожалуйста, я уйду.

С этими словами он круто развернулся, и под удивленные взгляды остальных решительно направился в сторону черной чащи. Ноздри его самолюбиво подергивались, а разум застилал гнев такой силы, что он в эту минуту действительно был готов бросить друзей одних. Еще раньше ему следовало бы повторить, что Тод является братом Оделян, однако в том нервном состоянии, в каком он пребывал сейчас, ему и это не хотелось делать. Зачем, когда ему все равно никто не верит?

– Эй, постой! – в спину Артуру прозвучал робкий голос, но вовсе не тот, какой он желал услышать в эту минуту.

Даниел Фук спешил к нему, витиевато ругаясь и впопыхах раздвигая черные ветки.

– Я говорю, остановись!

– Отстань, Дан, – сухо ответил Артур, не замедляя шага.

– У тебя слишком горячая голова, так это не делается, ты же наш руководитель! Неужели ты позволишь эмоциям возобладать над собой? Где-то в лесу рыскают охотники по нашему следу. А еще есть целые отряды вооруженных полидексян, готовых брать в плен всех, кто окажется на их пути. Куда ты собрался в такое время, когда нам следует держаться всем вместе? Неужели обычные слова девчонки способны напрочь лишить тебя разума? – выговаривал ему Даниел, неуклюже перепрыгивая через кочки и коряги.

– Никакой я не руководитель, – не оборачиваясь, в сердцах бросил Артур. – Возвращайся.

– Так это не делается! – в смятении повторил правильный Даниел, явно не зная, какой еще аргумент привести, чтобы переубедить своего упрямого и гордого товарища. Однако именно в силу того, что укоры Дана были справедливы и разумны, Артуру не захотелось прислушаться к его доводам. Разгоряченный после драки, обуреваемый праведным (как ему казалось) чувством оскорбленного достоинства, шел он по пустынному лесу, сам не разбирая, куда. В этот момент ему правда показалось, что он вполне способен оставить друзей и продолжать путь в одиночестве. Они не особенно рады его видеть, и это после такой долгой разлуки! Диана предпочла заступиться за мерзавца Тода, хотя беруанец уже давно вел себя как последняя скотина. Доргеймцы не верят ни одному его слову, считая спятившим, вдобавок появился странный парень, упорно называющий себя Четверкой. А вдруг он Тень? Тогда Артуру напротив надо держаться от всей их компании как можно дальше, чтобы не ощутить на себе ее губительного воздействия. Такие неприятные по своей сути, совсем не делающие ему чести мысли вихрем кружили у него в голове.

Странное дело, но чем глубже оскорбленный юноша забирался в лес, тем легче на душе ему становилось, словно проблемы, подобно грозовым тучам нависшие над ним, уходили бесследно.

Вдруг в нескольких шагах от него в темноте метнулось что-то страшное. Артур настороженно замер, однако это был всего лишь крупный русак, большими прыжками уходивший от него в сторону мелкой лесной речушки. И действительно, деревьев становилось все меньше, появился кустарник, болотистая почва чавкала под ногами, а в сумерках уже наметился темный прогал – река словно бы преграждала Артуру путь.

Клипсянин задумчиво подошел к невысокой, но весьма обрывистой кромке берега. На небе ярко светила луна, превращая русло реки в серебристый канал, где течет не вода, но жидкое серебро.

«И что теперь?» – горько усмехнулся он сам себе. Сбежал от выяснения отношений, как последний трус. Дан был совершенно прав, кроме того, что руководитель из него на самом деле никудышный, ведь он не только не умел держать себя в руках, но еще и бросил свой маленький отряд, поддавшись на глупые провокации Тода.

Опечаленный клипсянин склонился над водой и задумчиво посмотрел на красивую серебристую гладь. Отчего-то ему отчетливо вспомнился момент, когда он находился в пещере единорогов, а перед ним раскинулось желтоватое подземное озеро. И он также глядел в него в надежде отыскать ответы, находясь, в каком-то смысле на жизненном перепутье. Одно лишь решение, один неверный шаг может до основания разрушить то, что создавалось годами.

Вдруг Артуру смутно почудилось, что вместо серебряного он видит на воде лиловый, фиолетовый, баклажановый? Что это, обман зрения или… Юноша мучительно вздрогнул, ощущая, как по позвоночнику беспокойно ползут мурашки. Таинственный шорох кустов ольшаника, и перед ним во всей красе предстает тот, кого он так долго ждал, искал, и в кого он начинал постепенно терять веру? Но увы, этим мечтаниям не суждено было сбыться.

Перед Артуром стоял коренастый мужчина, судя по внешности армут. На нем был широкий войлочный плащ, а в руках незнакомец держал арбалет, который теперь был направлен прямо ему на грудь. За ним размашисто шагала женщина, совсем не восточного типа, с длинными рыжими волосами, обтянутыми в тугую толстую косу. В темноте сложно было разглядеть выражение ее лица, однако, когда оно вполне осветилось луной, Артур к своему ужасу и досаде узнал Шафран!

Ярая противница богачей и Потешных боев, фанатично настроенная, жестокая, однажды уже устроившая охоту на Артура и его друзей, она теперь стояла перед ним собственной персоной на берегу реки, увязая в мшистой почве и с каким-то непередаваемым выражением лица смотрела на него. Несомненно, она тоже с первого взгляда узнала давнего неприятеля.

– Всегда рада неожиданным встречам! – мерзко хихикнула она, с интересом наблюдая за Артуром. Тот между тем судорожно думал, как бы ему улизнуть.

– Даже не надейся, мой хороший. Арбалет в умелых руках стреляет метко; вряд ли ты столь же быстр, сколь местные зайцы. Впрочем, и тех я с легкостью отлавливаю, – ласково произнесла Шафран, весьма точно отгадав помыслы своей нежданной жертвы.

– Отпусти меня, – неожиданно для самого себя попросил ее Артур, сделав маленький шаг назад. Та лишь весело засмеялась.

– А что, возьму да и отпущу. Иной раз приятно поймать добычу, пощекотать ей нервишки, а потом подарить надежду. Чувствуешь себя всемогущей. Не веришь?

– Что ты тут делаешь?

– Что мы тут делаем, Махреб? – лукаво поинтересовалась Шафран у своего устрашающего спутника, который продолжил безмолвно стоять, остервенело вцепившись в арбалет.

– Охотники теперь такие почитаемые и нужные; в нынешние тревожные времена к их услугам стали прибегать весьма часто. Нас призвали в Троссард-Холл, защищать школу. У Беру нет своей регулярной армии, почему бы и не обратиться к диким кочевникам? Забавно, раньше король ничего не видел дальше своей ветки, а теперь вот и на нас, убогих, обратил внимание. Мы отлавливаем чужаков, которые пробираются на территорию Троссард-Холла, впрочем, школа осталась за нашими спинами. Лишь мое исключительное чутье охотницы вело по вашему следу. Со мной небольшой отряд кочевников, они ждут нас на том берегу реки.

При этих словах Артур заметно напрягся, ибо подумал, что ребятам, которых он малодушно бросил, угрожает опасность.

– Ты ведь не один, да? – плотоядно улыбнулась Шафран. – На самом деле до тебя мне сейчас нет никакого дела. В Троссард-Холле видели полидексян; вот их-то я и разыскиваю. Их я должна убить, как людей, нарушающих безопасность школы.

– Я один, – твердым голосом соврал Артур, надеясь, что уловка удастся. – Что бы я стал делать в компании полидексян? Я сам направляюсь в школу.

Шафран с наигранным укором покачала головой и смерила его оценивающим взглядом. Как заядлая азартная охотница, она обычно любила жертв труднодоступных, если так позволительно выразиться. Ей особенно нравились молодые, сильные, красивые, способные дать отпор. Эти же качества она ценила и в мужчинах, предпочитая вот таких юных, статных и, на их беду, излишне самоуверенных.

– Кажется, ты уже достаточно взрослый, мой мальчик, чтобы понимать – врать нехорошо.

А потом она резко приказала своему угрюмому спутнику:

– Обыщи его!

Тот не замедлил исполнить приказание воинственной госпожи, а Артур сам не понял, как его плащ был безжалостно содран, карманы вывернуты наизнанку, а он сам полностью обездвижен и лишен способности спастись. Руки его были заломлены за спиной, и рану тут же прострелило дикой болью.

Армут не остался без добычи, ибо нашел у пленника свиток, «Сказ о гибели естествознателей».

– Только это, госпожа, – сказал мужчина, несколько брезгливым голосом выделив слово «это».

Шафран заинтересованно взяла свиток.

– И все? – с легким разочарованием промурлыкала она, словно рассчитывала найти в карманах Артура бессметные сокровища, а не какой-то бесполезный клочок бумаги с весьма сомнительным содержанием.

Поморщив нос, охотница сунула свиток себе в карман, даже не удосужившись прочитать, что там было написано. Артур с грустью проследил за ним взглядом. Конечно, он и так уже знал историю естествознателей наизусть. Зачем в сущности ему этот клочок бумаги? Тем более, что он сам идет напрямую поговорить с тем, кто его написал, то есть с Арио Клинчем. Однако свиток связывал Артура с Троссард-Холлом, он также напоминал ему об отце и стал по-своему дорог. Юноше было нестерпимо грустно его лишаться. Однако клипсянин ничего не сказал, а просто хмуро наблюдал за действиями Шафран. Ничего хорошего для себя он уже не ждал и ни на что особенно не надеялся, а только сурово корил себя за то, что малодушно оставил друзей, и, самое главное, Диану, в этом полном опасностей лесу.

– Лети, сокол, – улыбнувшись, беспечно произнесла Шафран. Когда-то она этими же самыми словами отпустила на свободу Кирима, проявив необычайное великодушие к тому, кого искренне любила. Но Артур сомневался в великодушии Шафран по отношению к себе самому. Поэтому он лишь неуверенно поднялся, потирая больную руку, и осторожно шагнул назад, чувствуя, как под ногами истерически всхлипнула нетвердая почва.

– Я охочусь за полидексянами, которых видели на территории школы, а не за тобой. Когда мы их выследим, то убьем, чего требует безопасность, – объяснила Шафран, очевидно тоже немного удивленная своей щедростью по отношению к пленнику. – С нами собаки, так что проблем не будет.

И тогда Артур кинулся бежать прочь от этой жестокой женщины, как от дурного кошмара. Ветки нещадно стегали его по лицу, но он чувствовал боль из-за одного лишь своего предательского поведения по отношению к друзьям. Их лагерь находится не так уж и далеко от реки. Заметила ли его Шафран со своим отрядом? В какой-то момент, будто что-то припомнив, Артур принудил себя остановиться. А вдруг Шафран специально отпустила его, чтобы он привел остальных к месту их стоянки? Вдруг она проследит за ним? Тогда получится, что он невольно навлечет беду на друзей. Артур очень сомневался, чтобы Шафран расправилась только с полидексянами. Ей проще было бы избавиться от них всех – тогда она смогла бы убить двух зайцев – выполнить поручение Дейры, а заодно с лихвой отомстить Артуру. Да, скорее всего, подобные рассуждения верны, не отпустила бы она его просто так. Мстительная Шафран наверняка не забыла, как Кирим бросил ее, ради того, чтобы пойти в путешествие с Артуром. Не простила бы она также и сорвавшуюся по вине Артура охоту на дочку Ролли.

Теперь, когда мысли более-менее выстроились в логичный ряд, Артуру следовало озаботиться последующими действиями. Возвращаться в лагерь он не должен, но что же тогда делать? Как отвлечь беду от тех, кем он на самом деле дорожил больше жизни и кого он предпочел бросить в один миг, поддавшись пагубным эмоциям?

Артур не знал. С другой стороны, если он не вернется в лагерь как можно скорее, вдруг Шафран сама его отыщет? Не так уж и сложно это будет сделать охотникам, да еще и в сопровождении собак-ищеек. С острой тоской юноша вспомнил Диану, и вновь в его воспаленном мозгу пронесся тот факт, что он не проявил достаточно твердости, не остался, а просто ушел без объяснений, как человек, напрочь лишенный благородства и чести.

Исправлять ошибки обычно сложнее, чем их совершать.

Артур сделал несколько восьмерок, петляя между деревьями, искренне надеясь, что такой маневр собьет собак со следа. Он смутно помнил рассказы пастухов из Клипса о том, что движение по воде здорово сбивает собак с толку. Но не будет же он возвращаться к реке!

Совершив с десяток путанных пробежек по ночному лесу в разных направлениях с несколькими петлями, Артур рискнул направиться к лагерю. Он отчетливо помнил, где оставил своих, так как в целом ориентировался в здешних краях неплохо.

Когда он приблизился к костру, здесь почти ничего не поменялось. Только Диана уже не сидела рядом с Тодом. С загадочными серьезными лицами ребята смотрели на костер; кажется, они уже поели. Когда показался Артур, Даниел с Тином радостно вскочили на ноги.

– Мы уж думали, ты совсем от нас ушел, дружище! – живо воскликнул Тин, подойдя к нему.

– С него станется, – мрачно пробурчала Оделян. – Нас-то он бросил в цирке.

– Я не бросал вас, Одди. Я все объясню, только нам сейчас нельзя здесь оставаться, – твердым голосом произнес Артур, ища глазами Диану. Девушка стояла, прислонившись спиной к дереву, и не смотрела на него.

– Ты нас постоянно куда-то гонишь. То из сада, то вот теперь.

– Мне повстречались охотники. Они с собаками идут по нашему следу. Был приказ отлавливать всех полидексян, которые забредают на территорию школы.

– Отлавливать и…?

– Убивать, – тихо сказал Артур. – Тебе, Джехару, Единице и… Четверке… грозит смертельная опасность.

– Ну а нас-то они вряд ли тронут… – проговорил Тин, который в настоящий момент был невероятно рад тому, что не является полидексянином.

– Нет, – жестко возразил Артур. – Нас они тоже тронут. Среди них Шафран.

– Что?! – в один голос воскликнули Тин с Даниелом. Бедняги слишком живо вспомнили ночной кошмар, когда на них, как на кроликов, открыли жестокую охоту. У Дана отчетливо пронесся в голове весь ужас той ночи, его трусливое поведение и предательство по отношению к друзьям, и возмужавшее лицо его смертельно побледнело и покрылось потом.

– Может… Ты обознался, Артур? – умоляющим голосом прошептал он, но клипсянин с сожалением покачал головой.

– Я бы хотел, Дан, но увы. Уходим.

На сей раз не надо было никого убеждать. Доргеймцы, возможно, просто смирились с тем, что вблизи Троссард-Холла их за каждым деревом подстерегает опасность. Друзья же предпочитали слушаться Артура, только Тод с Дианой не показывали своих эмоций. Девушка была задумчива и угрюма.

Они наскоро потушили костер, собрали остатки зайчатины в свои скромные сумы, и побрели за Артуром, надеясь, что он выведет их из леса. Он единственный, если не считать Тода, знал, как выйти из лощины Троссард-Холла в большой лес, соединявший купеческой дорогой Ту-что-примыкает-к-лесу со столицей. Но важнее было даже не выйти в лес, а поскорее оторваться от погони.

Артур повел свой маленький отряд к реке; ему приходилось каждую секунду озираться по сторонам и прислушиваться к любому подозрительному шороху. Чахлые извилистые березы, темные клочки кустов можжевельника, и перед взором усталых путников возникла неторопливая река, разлившаяся после смрадня.

– Пойдем по воде, – предложил Артур, оглянувшись на ребят.

– Ты уверен? – запротестовал Даниел, с сомнением глядя на серебристую гладь. У него имелся повод для беспокойства. Действительно, если доргеймцы были отлично экипированы – с высокими сапогами, не пропускавшими влагу, в теплых одеждах, то ребята были одеты вовсе не по-походному. Скорее всего, они промокнут в два счета. Вернее, у него самого тоже была неплохая одежда, но вот Тин, Диана… О них стоило побеспокоиться.

Оделян же без лишних возражений ступила в реку и с решительным видом пошла по течению. Вода доходила ей где-то до колена, но при этом не заливалась в сапоги. Остальные доргеймцы как верные солдаты прошли следом.

– Слушай, Пит, – неловко обратился Артур к громиле. Тот обернулся и выжидательно глянул на друга. Лицо его выглядело суровым, как и всегда, однако оно смягчилось и подобрело, когда тот услышал просьбу Артура.

– Ты не мог бы помочь и понести Тина какое-то время? У него сапоги совсем никудышные, он промокнет в два счета. А сейчас, хоть и начало оюня, тем не менее еще довольно холодно.

– Да я и сам, зачем нести? – совсем смутился Тин отнекиваясь. Но Питбуль, обрадованный тем фактом, что может услужить друзьям, только кивнул и легко взвалил слабо сопротивляющегося юношу себе на плечо, будто тот был обычной вязанкой дров.

Тогда Артур взглянул на Диану, которая старательно отводила от него взгляд.

– А ты пойдешь со мной, хорошо? – предложил клипсянин, впрочем, не без доли робости. Подруга смерила его презрительным взглядом, а затем вдруг резко подошла и обняла за шею. Артур осторожно поднял ее на руки, бережно прижимая к себе. Он чувствовал, как напряженно бьется ее сердце, впрочем он обращал на это внимание только первые секунды, ибо потом почувствовал, как ледяная вода залилась ему в сапоги.

Они брели по дну реки длинной и весьма унылой процессией, но Артуру все казалось, что они еще не удалились на достаточно безопасное расстояние. Руки его отяжелели от своей ноши, а ноги сделались практически деревянными от холода; мокрые сапоги пудовыми гирями тянули юношу на коварное речное дно. Дыхание его стало предательски сбиваться, и Диана, пристально наблюдавшая за его лицом, сказала ему на ухо:

– Выйдем на берег, передохнем.

Артур не планировал делать привал, но предложение пришлось ему по душе. Они с трудом выбрались по заболоченному берегу, густо поросшему кочковатым кустарником, и здесь, наконец, юноша смог поставить на ноги свою прекрасную ношу. Ему было тяжело, и он был разгорячен ходьбой, однако теперь, остановившись, с сапогами до краев полными ледяной воды, он вдруг остро ощутил, как мучительно мерзнет все его тело. Зубы предательски застучали друг о друга, и он с досадой отвернулся от Дианы, растирая руки.

– Замерз, братишка? – ласково поинтересовался у него Единица. Артуру река нанесла самый большой урон из всей их компании; ему следовало основательно просохнуть и согреться, прежде чем продолжать путь.

– П-пустяки, – заикаясь от холода, пробормотал юноша, с тоской оглядываясь. Темный клочковатый лес, а за их спинами – смертельная опасность.

– Костер разжигать не будем, – отрезала Оделян. – Если за нами слежка, то его непременно увидят в темноте. – Но отдохнуть надо. Мы далеко ушли от Троссард-Холла?

– Да. Но все же не настолько, чтобы надолго расслабляться. Давайте отдохнем час, – ответил Артур, искренне надеясь, что за это время он не успеет околеть от ночной стужи.

Они скученно улеглись прямо на земле, прикрывшись бурками. Очевидно, воинственные доргеймцы, выросшие в суровых болотистых краях, вполне привыкли к походному образу жизни. Тин, Тод и Даниел, уныло переглянувшись, последовали их примеру.

– Возьми бурку, советую снять сапоги, а то замерзнешь насмерть, – небрежно бросила Одди, кинув ему кусок теплой шкуры.

Совет ее был разумным; Артур, морщась от холода, стянул с себя сапоги и выжал их. Затем носки. Подвернув штаны, он закутался в шкуру, стуча зубами. Теплый мех не согревал его, от еще промерзшей после смрадня земли исходил холод.

Неожиданно он почувствовал, как кто-то раскрывает края бурки и осторожно ложится к нему. Это была Диана. От разгоряченного тела девушки исходил приятный жар, и Артур ощутил, как у него перехватывает дыхание от волнения и еще какого-то смутного чувства.

– З-значит ли это, что я прощен? – все еще стуча зубами, поинтересовался он, ощущая, как в темноте губы помимо его воли растягиваются в шаловливую улыбку.

– Я пока еще не слышала твоих извинений, – прошептала Диана, с чувством обнимая его и страстно прижимаясь всем телом.

– Прости, что ушел, ничего не объяснив. Прости, что оставил вас одних с Тодом. Это покажется странным, но он теперь действительно знает, как выйти из леса. Дрейворд Клинч наградил его «чувством дома». Он теперь с закрытыми глазами выйдет к городу, где живут неумелы. Помимо этого, у Тода есть «чувство дружбы»: то есть, он не совершит чего-то такого, что может причинить мне или кому-то из вас вред.

Прекрасное лицо Дианы, освещенное луной, удивленно нахмурилось.

– И я должна поверить во всю эту ахинею?

– У тебя нет выбора, ты же лежишь сейчас в моем логове, – дерзко ухмыльнулся Артур, прижимая девушку к себе. Действительно, в этот незабываемый момент ему меньше всего хотелось думать о Тоде и всяких чувствах, кроме одного – его собственного, по отношению к девушке, которую он так страстно любил.