Читать книгу Забытая серенада - Вита Горностай - Страница 8

Городская площадь, на которой в обычные дни продавцы со всего города, а иногда и со всей Великой Равнины, выставляли свои лотки и торговали и на которой в праздничные дни собирались абсолютно все, чтобы принять поздравления Императора и его свиты, а вскоре превращавшаяся в самую большую праздничную ярмарку, где выступали лучшие артисты со всего мира Арто, сегодня собрались все. Люди кричали и бранились, а некоторые пили эль. То туда, то сюда сновали гоблины и гномы в грязных одеждах и таскали на головах подносы с выпивкой, едой и увеличительными приборами, чтобы лучше видеть, что происходит на большом пьедестале, стоящем почти у начала ступеней, ведущих вверх к замку. Вскоре появились трое, и шум немного стих. Придворный маг, который обычно ходил в темно-синем одеянии, теперь стоял перед народом в чёрном с серебристым отливом одеянии, рядом купец-коротышка – тоже в чёрных, коротких для человека, но впору для гнома штанах и тёмной, не чёрной рубахе, а жрец так и стоял в своём чёрно-белой мантии, как и надлежало ему быть. Временами из-за серых туч выглядывало солнце. Стояла невыносимая духота. Грогг и Саз часто протирали свои лица платками, а советник стоял так, словно и не чувствовал ничего. Выдержав нужную паузу, Левеллин заговорил, причём толпа стала утихать, чтобы услышать каждое слово, произнесённое мелодичным голосом:

– Уважаемый люд и нелюд! Совет четырёх с прискорбием сообщает о гибели нашей правительницы – Императрицы Мирабеллы, получившей титул Логантская. Она правила нами не так долго как должно быть. Я знаю, что вы хотели бы узнать имя нового правителя, но и здесь сбылось очередное пророчество: Императорская династия пресечена!

Толпа стихла, а вскоре и вовсе будто бы умерла. Эльф закончил свою речь и, ожидая худшего (бунта, волны негодования, рыдания, стенания), постоял ещё несколько долгих мгновений. Досчитав до ста и открыв глаза, он кинул на толпу, молчавшую всё это время, взгляд. Натянув на голову тёмный капюшон, скрывший длинные светлые волосы и величественный профиль, высший сошёл с пьедестала и направился в замок. Грогг тоже поспешил удалиться вслед за магом. Саз остался один и неожиданно начал что-то нараспев читать.

…

Он тихонько хмыкнул и, развернувшись на носках, лёгким шагом направился к ближайшей таверне. Надо как можно быстрее вернуться и все сообщить Надиру. Он явно будет доволен этой новостью…

***

Выйдя из лагеря, он увидел недалеко привязанную пегую оседланную лошадь. «Хм, а мне везёт». Положив тело девушки вдоль на седло и связав её руки и ноги между собой, дабы та не упала, Арон взял коня под узды и повёл его в сторону Хакоша. «Здесь мне нечего делать. Жаль, оставил лучший из своих мечей». Волк тяжело вздохнул и шёл дальше. За спиной он слышал рев Драконицы и пищащие крики других драконов. «Хм, суматоха…»

Через несколько часов воин добрался до пункта назначения. Уставшая лошадь шла, опустив голову к земле, едва передвигая ноги. Увидев его, немногочисленные жители стали уходить с главной и единственной улицы городка и закрываться в своих тёмных пещерах. «Никогда не понимал тех, кто загоняет себя в такие условия». Все, кроме одной, были уже закрыты. «Делать нечего, придётся идти туда». Развязав путы, воин осторожно снял бесчувственное тело с лошади и понёс его в пещеру. Зайдя внутрь, волк увидел маленького человечка, обхватившего свою голову и что-то бормочущего. Он был одет в лохмотья, и было непонятно, как же тот в них ходит. Рассмотрев его повнимательнее, Арон понял, что хозяин пещеры – гном. Осторожно положив девушку на пол, воин подошёл к гному и слегка дотронулся до его небольшого плеча. Тот тут же вышел из оцепенения и удивлённо-сердито взглянул на пришельца, а потом перевёл взгляд своих маленьких темненьких глаз на тело девушки.

– Госпожа, госпожа! – закричал Ульрик, срываясь с места и подбегая к ней.

– Принеси тряпку и воду, – велел воин, и гном, повинуясь, выбежал из своего дома, а вскоре вернулся с небольшим грязным тазом на удивление чистой воды и замусоленной тряпкой.

За это время волк смог взглянуть в лицо девушки. На несколько мгновений ему показалось, что это была Цецилия, но, приглядевшись, он понял, что это не она. Её идеальное лицо было в пыли и пепле, доспехи почернели от копоти, а длинные, разметавшиеся спутанные волосы потеряли блеск. Арон улыбнулся и, глубоко втянув в себя воздух, почувствовал свободу. Да, как же давно он не ощущал этого сладкого аромата, как же давно его руки не были свободны от тяжёлых цепей воли Драконицы… Его наслаждение свободой прервал пришедший гном:

– Што-нить ещё, мессир?

– Есть одеяла? – скрывая улыбку, спросил он у хозяина пещеры.

– Да, мессир, – было видно, что гном боится его.

– Тогда тащи.

Через несколько секунд перед Ароном лежало первое одеяло, а затем к ним прибавились ещё несколько, и все были шкурами каких-то зверей. Пару шкур волк расстелил на полу и осторожно переложил на них девушку. Воин потянулся, а затем снял одну перчатку, другую… и тут же был поражен невероятной длине пальцев девушки и нежности и бледности кожи. Стал аккуратно расстегивать ремешки на нагруднике девчонки. Тут же подбежал гном и осторожно, положив свои маленькие грязненькие ладошки на когтистые и пушистые лапы, умоляющим взглядом посмотрел на него и прошептал:

– Нет, мессир…

– Заткнись и не мешай! – рявкнул Арон и рывком стряхнул с себя руки гнома, который тут же положил их на нагрудник доспеха и взглянул на воина взглядом, в котором смешалась просьба и страх. Волк смягчился, убрал злобный аскал со своей морды и тише произнёс: – Доспехи могут её задушить, поэтому его необходимо снять.

После этих слов гном убрал руки с нагрудника и, в последний раз кинув умоляющий взгляд, ушёл к костру. Воин начал снимать нарукавники, затем сапоги. Затем он снял поножны и нагрудник, под которым были шелковые штаны и рубаха. Омыв её лицо и руки, волк не нашёл ни одного ожога или царапины, да и одежда была грязной только от пота, остатков пепла и частично сожжена, ни следа крови. Это поразило его ещё больше. «Это невозможно!» Сколько раз Арон был в бою против драконов и никогда не выходил из битва настолько нетронутым, без крови или ожогов, лишь в грязи. Бережно укрыв её остальными одеялами, воин подошёл к костру, разведенному почти в центре небольшой пещеры, и сел около гнома.

– Я Ульрик, мессир. А вы значица…?

– Арон, – с неохотой пробурчал в ответ.

– Тот самый Арон, что есть герой всего Арто? – с удивлением произнёс гном.

Огонь от костра отбрасывал на каменные стены причудливые тени и согревал.

– Ну, когда-то им был, а теперь… теперь я старый, вшивый, никому не нужный пёс, – с горькой усмешкой и разочарованием ответил воин.

– Да вы чегось? В Хакоше о вас только и говорят, мол, придёт Арон и всех спасёт!

Арон горько усмехнулся. С улицы потянуло прохладной. Все вокруг стихло. «Неужели уже ночь?»

– А скоро она оклемается, мессир Арон? – вскоре спросил Ульрик.

– Я думаю, через несколько дней, может, через неделю, – протяжно ответил волк.

Ещё некоторое время они сидели в тишине, которую прерывал только треск костра и шумное дыхание хозяина пещеры, вскоре ставшее тихим и ровным.

***

Не успел он въехать в лагерь, как услышал рёв. Кругом разруха: воины снуют то туда, то сюда, драконы летают прямо над головами, стоит шум. Спешившись и осторожно пробираясь между людьми и нелюдьми, он искал толпе его.

– А! Вернулссся! Владыччица желает тебя видеть, – презрительно прошипел Говоряший-с-Богами, сверкая своими сиреневыми глазами, и вскоре вновь исчез из виду.

Прячущийся-в-Ночи пробирался все дальше, и вот увидел свою госпожу: та лежала на животе и закрывай лапами кровоточащие раны на глазах. Он уже чувствовал её пугающую ауру. Он взглотнул и пошёл ближе. Каждый шаг давался ему очень тяжело.

– Госсспожа, – прошелестел он и встал на одно колено, склонив вниз голову.

– Блудный сын вернулся, – подала голос Драконица и резко мотнула своей окровавленной мордой в сторону приспешника.

От одного этого жеста ему стало не по себе. Он почувствовал себя мальчишкой, случайно выбившим из рук прохожего дорогущую вазу и теперь, слушая нотации, ожидал наказание. «О Дай-Тей, я не готов сегодня вступить в ряды твоей бессмертной армии»…

***

– Ядвига, мне не надо было уходить. Это я накликала беду на госпожу, – со слезами говорила лесная эльфийка.

– Успокойся, вытри слёзы и возвращайся на родину.

Они сидели на одном из ящиков, таком же пыльном как и все остальное в этой маленькой темной каморке под лестницей. Было ещё по-летнему жарко, но на улице под ногами уже лежали редкие желтые листья. Подходило время сбора урожая и подготовки зиме.

– Ты так думаешь? – Глафира плакала, лёжа на коленях у тёмной эльфийке, которая гладила её по голове.

– По крайней мере я так собираюсь сделать.

– И куда ты пойдёшь? – спросила та, садясь и вытирая слёзы.

– В Морской. Там на корабле к острову Льда.

– Зачем тебе туда, там же…

– Знаю, знаю, но на болотах не лучше. Там же сейчас самый разгар войны, а остров Льда только поставляет воинов в ряды Драконицы.

– Ви, могу с тобой пойти?

Во влажных глазах маленькой эльфийки светилась надежда и какая-то тайная грусть.

– П-почему ты спрашиваешь? – с недоверием, заикаясь, спросила та и немного отстранилась от лесной.

– Знаешь, в Граничном тоже неспокойно. Все готовились к приближающейся войне. Мне не были так рады, – на ее глаза вновь набежали слезы.

– Так. Хочешь, можешь идти со мной, – с деланной неохотой согласилась темная и, встав, вышла из каморки.

***

– Джави-ко, вы слышали, что Императрица погибла, – по голосу мальчишки было слышно, что он этим обеспокоен и расстроен.

– Неужели Дай-Тей услышал мои молитвы? – пробормотала кайночианка, скрывая тяжёлый вдох, а потом продолжила в полный голос, думая, что сокамерник её не услышал: – Слышали, и этому рады.

– Джави-ко, нельзя так говорить! – воскликнул Мелентий, и тут же, прикрывая руками рот, прошептал: – Прости.

Мимо проходил один из стражников и громко постучал по железным прутьям, а затем подмигнул кайночианке. Когда тот прошёл, кошка улыбнулась и тихо произнесла:

– Подойди ко мне.

Бывший матрос подчинился и сел рядом. Он впервые видел кайночианку улыбающейся. С потолка капала вода, а в дальнем углу пищали мыши. Свет пробивался только из маленького отверстия почти под самым потолком и изредка от факелов из коридора.

– Ты же хочешь отсюда выбраться? – шептала пленница, и тот кивнул. – Тогда есть одна идея у меня…

Рабыня долго что-то шептала ему на ухо, постоянно оглядываясь. Через некоторое время мальчишка кивнул и перебрался в свой угол.

Стражникам на службе не хватало женской любви, но, когда в темницу попала Джави-ко, они перестали скучать. Через каждые две недели тюремщики забирали её и по ночам удовлетворяли нехватку близости с женщиной и ближе к утру приводили её назад. В одну из таких ночей кайночианка приметила одного, который мог помочь ей бежать.

Какая удача, сегодня был его ночной караул.

Поздно вечером к камере подошли двое. От каждого пахло дешевым крепким элем. Зашёл только один, другой стоял за дверью. Мелентий, пока один из стражников откреплял цепь от стены, незаметно подобрался к двери, вытащил из замка ключи и быстро лёг обратно, спрятав их, и притворился спящим. Пьяный стражник, стоявший у дверей, не заметил этого движения матроса, а если и заметил, то посчитал это началом опьянения. Джави-ко, держа на цепи, как пса, вывели из камеры и хлопнули дверью. Все, как и предвидела кайночианка. Вели её недалеко – в ближайшую камеру…

Мелентий тем временем открыл и снял с себя кандалы, потирая затекшие конечности. «Осталось дождаться возвращения Джави-ко…» Всю оставшуюся часть ночи мальчишка слышал сдавленные крики кошки и пьяную брань стражников.

Привели её только ближе к утру. Уставшую, замученную, валющуюся с ног, в разорванной грязной одежде её довели и даже не потрудились прикрепить цепь обратно к стене. Опять хлопнула дверь и стража неторопливо, смеясь и пуская похабные шуточки, шла в сторону подземелья.

Досчитав до пятидесяти, мальчишка подбежал к кайночианке и открыл ключами замок на позорном рабском ошейнике. Тихонько стукнув о пол, он упал с шеи, на которой виднелись свежие, ещё не покрывшиеся коркой порезы. Мелентий взял девушку на руки. Она оказалась очень лёгкой. Пока ночная стража шла отсыпаться, а утренняя ещё не сменила первых, он выбежал и направился в сторону выхода. Бывшие заключенные бежали, скрываясь от чужих глаз. Теперь они свободны.

***

– Господа, дама. Я думаю, нам пора вмешаться.

– Вмешаться? Зачем? По-моему все идёт своим чередом. Все, как и заслужили они.

– Согласен.

– Может, пррридем в самое тяжёлое вррремя?

– Я-а поддерживаю эльфа-а. Эльфийка-а и орк не пра-авы. Надо идти-и решительно и устра-анять беспорядки. Самим. И пря-амо сейчас.

– Нет, надо дождаться возвращения.

– Зачем ждать возвррращения? Надо сразу в бою прррийти и всех спасать.

– А я считаю, что никуда не надо вмешиваться. Всё само разрешиться.

– Согласен.

– Кента-авра нет смысла-а спра-ашивать. Он заодно с орком.

– Как всегда, ты прав, кот. Но что насчёт волка?

– Давно о нем речь не заходила…

– А что волк? Он отрекся от Драконицы и теперь за Тайрис. Что тут думать?

– Надо найти её!

– Я спрошу зверей и птиц. Потом решим что да как.

– Отлично, теперь я думаю, все.

– Нет, нужно выступа-ать…

– Заткнись!!!