Читать книгу Синора Ависсу − граница бездны - Виталий Андреевич Жучков - Страница 7

Габров стал ходить взад и вперёд, заложив руки за спину.

− Я ни разу не слышал про город Кляземец. Ни разу. Хорошо бы посмотреть в архивах. Мне кажется, это что-то очень старое. Из домонгольских времён. Этот мужик говорит, что для нас это «город-призрак». Значит, мы могли считать его давно уничтоженным, когда было нашествие, а он каким-то образом уцелел, только, так сказать, спрятался с глаз долой. Как легендарный Китеж. И эти ребята в кафтанах – потомки его жителей, которые не сильно сообщались с нашей цивилизацией. Теперь у них всё вот такое… эээ… в общем а-ля Древняя Русь. Только с электричеством и некоторыми новинками. И, разумеется, язык их развивался иначе, поэтому они разговаривают на чём-то вроде старославянского. Это первое. Второе. Отвечаю на вопрос Ирины. Два часа ночи для них действительно равнозначно восьми вечера. И от часового пояса это не зависит. В старые времена ночь считалась с 18:00. С шести вечера. Поэтому ноль часов мы зовём «полночь». Это значит «половина ночи». А в 6:00 начнётся день и в 12:00 будет полдень. Половина дня. Сейчас под указателем часть циферблата, помеченная «полумесяцем». С шести утра под «стрелку» начнёт попадать половинка с «солнцем». Всё просто!

− Ну, хорошо, – сказал Егоров. – Блин, господин бумагомаратель! Складно больно получается. А что ты скажешь на…

Он не договорил, так как двери приоткрылись, и вошёл один из «зелёных». Он посмотрел на Габрова, стоявшего ближе всех к нему. У того из-под рубашки выбился серебряный нательный крест.

− Христос среди нас! – с лёгким поклоном негромко сказал «зелёный» сквозь маску, глядя на журналиста.

− Эээ… И есть, и будет! – с запинкой ответил Габров, рассеянно глядя на свой крест.

− Трапезничати изэвольте.

Вошёл ещё один «зелёный», а с ним молодой человек в белой рубахе до колен, подпоясанный кушаком, в тёмно-синих шароварах и рыжеватых сапожках. Они внесли два оранжевых ящика. Из них достали небольшую скатерть, металлические стаканы, маленькие подносы с ржаным хлебом, нарезанными кусочками мяса и растительности. Также на стол были поставлены два металлических кувшина. Все трое слегка поклонились и вышли.

Владимир отважился сделать бутерброд из хлеба и прочей нарезки. Яства оказались вполне обычными. В кувшинах оказался компот или что-то на него похожее. Ирина есть отказалась, как ни уговаривал её муж. Она молча сидела, уставившись в стену – все мысли снова были заняты только дочерью и вопросом того, как выпутаться из сложившейся ситуации. Габрова стала что-то шептать ей на ухо, пытаясь ободрить.

− Интересно нас они приветствовали, – заметил Егоров. – А ты что, как положено ему ответил?

− Да, – сказал Габров. – Это одно из христианских приветствий.

− Хех! Интересно! – ухмыльнулся Егоров. – Они тут, похоже, весьма последовательные верующие. Вон, даже в конференц-зале умудрились иконы приделать. При этом, кажется, имеют весьма продвинутые технологии… − он задумался. − А ещё на мои слова об алиментах они почему-то странно отреагировали. Нехорошо как-то на меня поглядели…

− Ну, видимо, не принято у них тут разводиться, – сказал ему Бочкарёв.

− А я-то чем виноват? Она сама настояла тогда!

− Ну, батенька, для них, видимо, ты уд срамно́й еси́! – добавил Габров.

− Это чего означает, батенька, ась?

− Это тебя и означает, хе-хех! На самом деле, они на тебя просто с сожалением и сочувствием посмотрели. Раз у них такого нет, то это может казаться им трагедией. Тебя же тот, в чёрном кафтане, успокоил, мол, не переживай.

− Ну ладно. Раз такая ботва, так и быть, не обижусь, – усмехнулся Егоров. – Вот дёрнуло же меня попробовать через вовановский смартфон в их файлах покопаться. А ведь как всё отлично соединяется с нашей аппаратурой!

− Да, насчёт совместимости у них всё продумано, – сказал Владимир. – Почему только они разбрасываются такими штуковинами без всяких опасений, что не в те руки попадут?

− Ну, не так уж и разбрасываются, − ответил ему Габров. – Просто не рассчитывали, что туда полезешь именно ты. А вообще они весьма крутые в плане техники…

− Ага. Не хило ребята оснащены. Эти их… эээ… солдаты… У них внушительная экипировка.

− Да уж. Вооружение и средства защиты у них что надо, – согласился Габров. – Прикинуты они интересно. Кителя и шаровары у них какие-то старинные. А броня выглядит вполне современной, с наплечниками и прочим. Вот шлемы странные, конусовидные.

− Ага, как средневековые, – сказал Бочкарёв. – А вот зачем им маски? Или боятся, что мы заразные?

− Видимо, для масок есть причина. Может там у них какая-то особая оптика…

В дверях снова появились «зелёные» бойцы, один «чёрный» и человек в тёмно-красном кафтане, который уже приходил ранее.

Вошедшие расступились перед дверями. «Чёрный» указал пленникам на выход. В коридоре ждали ещё три конвоира.

Их снова провели в помещение, куда пленники попали из студии. Человек в кафтане, державший какую-то папку, боец в «чёрном» и двое «зелёных» конвоиров остались с пленниками, а остальные вышли.

«Чёрный» держал в руке какой-то прибор, похожий на тот самый «коммуникатор», который нашёл Владимир. Боец обошёл всех, направляя прибор на каждого по очереди, затем встал в центре комнаты и кивнул человеку в кафтане.

− До́бре, – сказал тот и обратился к пленникам. – Замрите и не двигайтесь.

− А что… – начал Егоров, но не успел ничего сказать.

Раздался знакомый гул, и на секунду всех ослепила ярко-красная вспышка.

Все удивлённо огляделись, потому что оказались в художественной студии на Рождественском бульваре. Но кроме них туда попали человек в тёмно-красном кафтане, один «чёрный» и два «зелёных» бойца.

Человек в кафтане сел за стол, на котором до сих пор был включен компьютер. Тем временем «чёрный» и один из «зелёных» стали осматривать помещение, затем вышли в соседнюю комнату. Второй «зелёный» остался в дверях с «пистолетом» в руках. Часы на стене показывали 21:08.

− Во сколько ты должен забирать дочь от родных? – обратился человек в кафтане к Николаю.

− В десять вечера.

− Хорошо. Сейчас я скажу пару слов, а затем позвонишь им, скажешь, что вы с женой задержитесь. Итак, я не представился. Моё имя Иакинф, сын Никодима. Служу… Как это лучше сказать… Я служу в разведывательном отделе нашей… эээ… службы безопасности. Являюсь переводчиком и специалистом по работе с обитателями вашего мира. Должен довести до сведения всех вас, что выбор у вас теперь небольшой.

− Да неужели?! – вызывающим тоном спросил Егоров.

− Если ты и твои друзья откажетесь, то мы изолируем вас и ваши семьи в наших городах.

− От чего откажемся? – не понял Габров.

− От предложения поступить на службу.

− Это как?!

− Это так. Мы проверим, кто вы такие, и насколько вам можно доверять, а затем составим для каждого программу подготовки и определим должность.

− Вот так просто? – спросил Габров.

− Не просто. У нас есть условия, которые надо выполнять. Иначе вас ждёт изоляция.

− Не нравится мне это… – негромко проворчал Егоров, а Владимир мрачно кивнул.

− Это в целях вашей же безопасности. Вами могут заинтересоваться… Ну, это потом расскажу. Волноваться, если выберете изоляцию, вовсе не следует. У нас нет тюрем или каторжных лагерей. Изоляция предусматривает что-то вроде домашнего ареста. Условия будут скудноватыми, но вполне приемлемыми. Ибо среди вас нет тех, кто пошёл бы против синорян с преступным умыслом.

− Против кого?

− Против синорян. Это мы и есть, – Иакинф похлопал себя кулаком по груди. – Видимо, пора начинать небольшой исторический экскурс о Синорской Ро́сии.

Он посмотрел на часы и обратился к Бочкарёву

− Позвони родным, скажи, что будешь позже. Если спросят, почему вы с женой задерживаетесь, скажешь, что помогаешь своим товарищам со срочным проектом.

Бочкарёв быстро созвонился с отцом. Когда дело было улажено, Иакинф приступил к повествованию.