Читать книгу Миллионер для фотографа - Влада Багрянцева - Страница 7

Свои детские дни рождения Жан помнит очень смутно, поскольку они мало отличались от юбилеев взрослых, свадеб, встреч дальних родственников и прочих торжеств. Во всех случаях столы, вынесенные во двор, ломились от еды, гудела музыка, бабушка Ачик, тогда еще без радикулита и вполне себе даже не ягодка, а целая хурма, выплясывала перед хлопающими в ладони дядьями Жана замысловатые народные танцы, и куча загорелых младших родственников бегала туда-сюда с конфетами в карманах. Следом за детьми носились собаки, ошалевая от счастья, кто-то из сопливых двоюродных братьев в чистом новом костюмчике падал в пыль у забора, раздирал коленку вместе со штаниной, получал от матери, ревел, и на время беготня затихала. Чтобы через час-другой, когда взрослые возьмутся за третий кувшин вина из погребка дяди Геворка, француза не по рождению, но по таланту к виноделию, возобновиться с новой силой.

Маленький Жан, смотря на эти кувшины, всегда морщился, как от кислого – вспоминались падающие с крыши беседки жуки-вонючки, и ладно бы они просто падали, но не прямо же в бадью с виноградом, который потом давили руками и ногами. Жан тоже давил, когда его отправляли в гости к дяде Геворку, и от ощущения упругих мокрых штук, лопающихся под ступнями, передергивало каждый раз, как он это вспоминал.

В общем, ощущения от праздника он запомнил на всю жизнь и с тех пор все остальные равняет именно по шкале «застолье с родственниками». Даже детский день рождения. И поэтому то, что он чаще всего видит на них, кажется скучным. Как и тут – домище здоровенный, шарики с гелием повсюду прилипли к потолкам, огромная тантамареска с какими-то супергероями в центре гостиной, гирлянды из букв – поздравления имениннику. Толпа дрейфующих из комнаты в комнату женщин на каблучках, цокающих по паркету со всей гордостью, – сразу видно тех, кто уже раскрыл свою внутреннюю богиню, – мужчин поменьше, они тут как аксессуары к нарядам. Детей много – разных возрастов, не только ровесники именинника, лет от пяти и старше. Видимо, мамины подружки пришли со своими самоварами в эту Тулу. Хрупкая маленькая женщина, представившись Кариной, мамой Федора, виновника торжества и душевных метаний Жана, проводит его в дом и указывает в сторону комнаты, откуда гремит музыка и голос аниматора в микрофон.

– Там конкурсы сейчас! – сообщает она громко, пока он пристраивает куртку на свободные плечики в шкафу. – Леди Баг и Супер Кот!

В большом зале действительно целая стая детей и несколько мам в коктейльных платьях, несмотря на то, что лето вроде как кончилось. Ну, у богатых свои причуды, как говорила та же бабушка Ачик, да и не за то Жану платят, чтоб он тут платья рассматривал. Свет, конечно, говно, а помощника с отражателем у Жана нет. Придется потом хорошенько посидеть за ноутом. Пристроив нарды на один из столиков со сладостями, Жан расчехляет фотик и принимается за работу, и к концу конкурсов с шариками, бумажками, кеглями и еще бог весть какими предметами, у него полно снимков не только с детьми и пирамидой из подарочных пакетов в углу, но и с аниматорами, кое-где даже крупным планом задница этого Кота в кожаных штанах. Бабушка Ачик, будь здесь, камня на камне бы не оставила: «Взяли моду приводить каких-то забугорных супергероев, еще и вечно то в костюме в облипку, то в красных трусах поверх костюма. Это что такое вообще? Чебурашка – вот наш супергерой: в ящике с цитрусами жил, крокодила приручил, депрессию победил. Молодец!» Так бы сказала бабушка Ачик, сто баранов дяди Геворка из ста. Пару раз дрожащей рукой Жан направляет объектив на знакомого всеми органами чувств красавчика в синем пиджаке. Пиджак точно не тот, что на свадьбе был, темнее, а рубашка такая же белоснежная, как тогда. Он его снимает хоть когда-то? Жан вздыхает, мысленно отвечая на свой вопрос – снимает. Лучше б не снимал.

Руслан периодически смотрит на Жана в упор, когда он щелкает и щелкает снимки, один раз даже подается в его сторону, но Жан профессионально утекает с потоком детей в другую комнату, куда вкатывают трехэтажный торт на тележке. Тут наконец его предположение, что вот этот серьезный, даже хмурый пацан в застегнутой под горло белой рубашке и есть именинник. В принципе, гадать-то и нечего было – на одно лицо с Русланом. На маму почти не похож.

После отхэппибездивания и задувания свечей – Жан почти заползает под тележку, чтоб сделать несколько интересных кадров, – торт разрезают и раздают сначала детям, потом желающим взрослым. Жан от торта отказывается – бабушка Ачик еще не уехала, надо всегда держать место для калорий свободным. Когда основная часть детей убегает в ту комнату, где тусили аниматоры, запускать один из подаренных вертолетов на управлении, а остальные разбиваются на группки и занимаются своими важными детскими делами, Жан с удивлением замечает, что именинник никуда не ушел. Так и сидит в кресле, поджав ноги под себя, и ковыряет кусок торта ложкой.

– Там вертолет запускают, – говорит Жан, сделав предварительно несколько снимков того, как он сидит. – Не хочешь пойти со всеми? Твой, между прочим, вертолет.

Федя поднимает голову и смотрит на него так, словно Жан предложил ему какую-то немыслимую ерунду. Потом тыкает ложкой в центр розочки из безе и говорит:

– Я что, маленький, что ли? Пусть бы еще железную дорогу подарили.

– Ну, я вот не отказался бы от железной дороги. Это же круто!

– Я больше люблю игры, где думать надо. Монополию, например.

– Значит, я с подарком угадал.

Жан отлучается к столу, где оставил коробку с нардами, берет ее, а потом заговорщицким тоном интересуется, где можно спокойно поздравить именинника вдали от мамочек, превративших паркет в ипподром, их аксессуаров к нарядам и прочих гостей.

– Это не детская игра, Федор, – произносит Жан. – Это старинная игра для настоящих взрослых мужчин, которые обладают стратегическим мышлением.

Федя тут же проникается всей серьезностью его слов и ведет его на кухню, где на столе стоит гора тарелок из-под торта, но никого нет.

– Купили бы одноразовую посуду лучше б, – ворчит Федя, кивая на нее, и сейчас в нем очень отчетливо видится родитель, каким предстал перед растерянным Жаном, когда он полез на конкурсе искать деньги в недрах его пиджака. Такой вроде как осуждающий весь, но заинтересованный.

До сих пор стыдно, стоит вспомнить, как Жан шурудил везде у Руслана своими пальцами. За то, что было после уже дома у Руслана, тоже стыдно, но не так почему-то.

Раскрыв доску и расставив шашки, Жан объясняет, как играть, бросает зары и делает первый ход. Правила простые, сам он в нарды лет десять как не играл, но как будто это вчера было, и его вдруг затягивает в процесс настолько, что он забывает и о том, что Федя мелочь глазастая, а сам он давно взрослый дядя.

– Сюда нельзя ставить, это моя лунка! – возмущается он.

– Так ты меня сам запер, куда мне еще ставить! – Федя тоже возмущен, но доедает кусок торта, который прикатила его мама минут десять назад. Точнее, все, что от торта осталось.

– Так для того и запер!

Жан выигрывает. Федя, впрочем, не расстроен:

– Еще раз давай? – спрашивает он, вновь расставляя шашки, но раздавшийся за спиной Жана знакомый голос останавливает его:

– У тебя, если ты вдруг забыл, день рождения, друг мой, – говорит Руслан. – Иди к ребятам, там Рыбников без тебя скучает. И фокусник приехал, сейчас самое интересное начнется.

Он совсем рядом, стоит Жану запрокинуть голову, и можно упереться в него затылком. Как-то сразу жарко и душно становится, и Жан подскакивает раньше, чем встанет Федя.

– Нужно срочно заснять! – с воодушевлением сообщает он Руслану, а потом скачет на встречу с фокусником, как дядя Геворк на рынок за чурчхелой.

Потом, щелкая детей, мамочек, шляпы с бумажными цветами, карточные фокусы для детсадовцев и повеселевшего Федю, думает, что выглядел снова глупо. Как полный кретин – разве можно все время вот так убегать?

Но собирается сделать это и в третий раз. В конце праздника, выслушав и получив на карту благодарности от Карины, он уже почти сбегает в прихожую и отыскивает среди вещей гостей свою куртку, как его настигает Руслан.

– Я обещал Феде, что мы сегодня покатаемся. Ты же уже уходишь? Заодно и тебя подвезем.

Можно было бы поверить в святую простоту Руслана, если бы он так не смотрел на Жана – как будто Жан действительно первый парень на деревне без парней и ему ужас как важно обратить на себя его внимание. А еще улыбается так, словно в ванной мочалку протягивает. Поэтому Жан капитулирует:

– Ладно. Шарф только найду свой.

Он долго роется в шкафу, перебирая чужую одежду в поисках явно выпавшего из рукава, как у фокусника, шарфа, как вдруг необдуманно откляченную пятую точку подпирают сзади.

– Кажется, вон он, в углу, – говорит Руслан, снова, как и при встрече, протягивая руку поверх плеча Жана, и подцепляет шарф-предатель. – Забавно, – продолжает он, небрежно набрасывая аксессуар Жану на шею, – что ты принес игру, цель которой – довести все свои фишки к себе дом.

Жан, конечно, улавливает суть намека. Руслан слишком вежлив, чтобы пригласить его таким прямым текстом после того, как его сообщения в телеграме упорно игнорились. Стратегия, Жан, – повторяет он в уме, а вслух отвечает:

– Конечно. Только в итоге побеждает тот, кто эти фишки из своего же дома еще и выкинет.

– У меня последний раз они почему-то сами сбежали, – виновато улыбается Руслан. – Наверное, я плохой игрок.

– Или слишком хороший, – фыркает Жан.