Читать книгу Очевидность – Занавес правды. Эссе 2020 г. Часть 1 - Владимир Буров - Страница 3
ЭССЕ – 2020 – часть Первая – Огл-е в цитатах из текста
Оглавление– Спор и идет о том здесь:
– Кто, собственно, Автор?
И каждое предложение этого Текста – говорят ни ОБА. Но!
Без деления одного предложения на два законченных. Диалог находится в монологе. Шифр?
– Читатель.
– Нам нужны примеры ГЕРОЕВ, – однако, – Нового Завета в литературе!
– Нельзя увидеть истину просто так – можно – в этэньшен – с помощью:
– КНИГИ.
Для ее же чтения и нужен этот Самый-Самый:
– Homo Sapiens.
– Ну, ладно Чацкий дурит людей его окружающих, но зачем обманывать Зрителей, что Фамусов, Скалозуб и даже Лица – и на-те вам могут петь голосом Чацкого. Но вот именно, что сами разделились почти в себе:
– Играют сие непотребство для своих же друзей-недругов актеров, как для зрителей, находящийся тока-тока:
– В нарисованном на стене Сцены зрительном заль-чике.
Почти, так сказать, зайчике, за которого Белинский и обругал Грибоедова, что он, видимо, так мало каши ел в детстве, что вот именно этого слона и не заметил:
– Не может Фамусов, Лиза, и уже тем более Скалозуб, – и так быстро:
– Перестроиться на лад себялюбца Чацкого, – без знаков вопроса и даже восклицания.
Вот и вся проблема:
– Никто не хочет включать ЧИТАТЕЛЯ в систему КНИГИ.
Как и Человека в Жизнь Вечную, – точнее:
– Именно поэтому.
– СЛОВО, – то, на чем еще только будут развиваться события жизни на Земле.
Это – решающий момент.
Что и значит, Происходящее Сейчас – это только Фон Того, что:
– БУДЕТ.
Иначе его, этого Хэппи-Энда нельзя увидеть.
Чтобы жениться на Маше Дубровскому, как Ромео на Джульетте – нужна вот именно:
– Вторая Скрижаль Завета, – которую все они и дожидались.
Нужна Сцена театра, – как Реальность, а не просто так:
– Так нам вас лучче видно.
– Зачем думать, как произошла жизнь, если так и так окажется из простых молекул химии. Ну, солнце, вода, ветер – туда-сюда, – а:
– Что еще-то надо человеку, чтобы жить, – ась?
Вот Новый Завет утверждает, что нужен еще:
– ТЕКСТ, – отвечают – в очень мягком варианте, – что очень сомневаются.
– Неужели это противоборство Теории Относительности и Букваря так обязательно?
Обычно думают:
– Ну, мы так и чувствуем себя, участниками действия спектакля.
Ошибаются, ибо участник спектакля – это совсем другой человек! Можно сказать – если вы Фигаро, то выйти на Сцену должны в роли:
– Графа.
Именно об этом пьеса Гамлет, – что:
– Без Посылки нельзя подняться – выйти – на Сцену.
Разница – как известно – между Отцом и Сыном – есть.
Не может Сын выйти в мир без Отца. Как и сказано:
– Видели Меня – видели и Отца Моего.
ПОДГЛЯДЫВАНИЯ Лермонтова в Герое Нашего Времени – это именно тоже:
– Деление в этом месте Текста на Сцену и на Зрительный зал.
Смена в одном предложении Джонсона на Макферсона, – идет диалог в пределах одного предложения. Ценность этого в том, что это и есть СУТЬ Евангелия – Завета Жизни:
– Именно ТАК устроенной.
Запрещен поиск реальной Лирики, Победы. И восклицают:
– Ну, покажите, кто, кто низ них этих героев победил, был и остался счастлив? Нэту.
И выдают за вдохновение, духовность человека его душевность, как только одно:
– Стремление умереть. – Ибо:
– Других вариантов и не существует.
Это не просто два разных Хэппи-Энда, а душевность Солженицына – это именно:
– Запрет на радость от Бога.
Бродский критикуется за Радость по Новому Завету, так как:
– Уничтожает Этим радость по Ветхому.
Солженицыну, как и Толстому – по сути – нужно только одно, что и расписал Пушкин в Истории Села Горюхина:
– Носы у всех повисли, так как радость исчезла – был отменен, следовательно, Хэппи-Энд, – так сказать:
– Враз и Завсегда.
Отменен – это не значит, что уничтожен, ибо и не может этого быть принципиально, по самому устройству Хэппи-Энда, – расписанному Пушкиным во всех Повестях Белкина, – так незаметного для постороннего взгляда, что никто даже не улыбнулся их – Повести Белкина – увидев.
Никто не видит их в Дубровском, и в Ромео и Джульетте Шекспира, и в Двух Веронцах.
Никто – это не значит, что вообще никто, так как можно не понять Шекспира так, как не понимают его здесь, – но!
– Существуют даже шифрованные записи текстов Шекспира, чтобы:
– Вот именно, не подглядели не те люди, такие, как Сол-н и еще похуже.
Следовательно, Бродского критикуют за отсутствие в его стихах счастья, чтобы:
– Запретить именно счастье.
Вот вся критика Солженицына, направленная против Бродского – это утверждение, что собачка Обязательно Должна Умереть!
Голливуд, распространяющий эту истину повсеместного интриганства – даже самого пространства и даже времени – есть не более того, как только:
– Развлекательные танцульки.
Обвиняют Голливуд в Я-коньи своими мозгами, как индивидуумов, – тогда, как:
– Индивидуум-то сохраняется как раз здесь, – как:
– Запаянный в ампулу реквием, – именно по Хомо Сапиенсу.
Поэтому и ошибочно спрашивают:
– Где, где это, покажите мне! – ибо:
– Дак ты же ж, мил херц, сие только что сделал САМ.
14.01.20 – Вечер
Говорится – Иван Толстой – Солженицын ищет в стихах Пушкина:
– Интерпретацию Христианства, – а до этого сообщалось мнение Пушкина, что в стихах больше ничего искать не надо, кроме стихов.
Но.
В стихах больше ничего искать не надо, – как в:
– ФОРМЕ, – как, имеется в виду, надо увидеть в стихах именно:
– СЛОВО, – а не просто этой формой содержание рифмуется и украшается.
Стихи – следовательно – как Форма тем отличаются от Содержания, что:
– Меняют его.
Мы не знали. Дак естественно. Ибо и сейчас смешивают интерпретацию содержания, как такого же без стихов только рифмованного.
СТИХИ – это Слово, которое невооруженным глазом невидимо. Все ошибки идут отсюда.
Запрет советской властью формы – это и есть запрет формы, как посылки. Как видения не одной части, – а:
– Что Сцена не просто так погулять вышла, чтобы с задних рядов видно было, – а:
– Она меняет содержание.
Но дело в том, что, да, Солженицын ужасает элементарной нелогичностью суждений, а так-то:
– По более запутанным вопросам, чем где, собственно, право, а где – и даже без, собственно:
– Лево.
И объяснил на эту тему обалдевшим американцам и европейцам, что именно поэтому им легко и хорошо живется, что Право и Лево у них и – вишь ты – всегда на одном и том же месте.
Истинное действие в художественном произведении – это НЕВИДИМОЕ действие, – как в самой Жизни – тоже. Вот он – ВЫМЫСЕЛ – про который Пушкин сказал, как счастье:
– Слезами обольюсь.
Именно божественному устройству мира.
И в этом Невидимом – вся разница между школьным учебником и художественной литературой, – как Всем Миром, и увиденным как раз Ромео для спасения своей Джульетты. А также и очумевшим от такой радости Королем Лиром.
Здесь, что в школе, что в театре – песня одна и та же – только учебная. Не только цели нет ни перед кем чинной и благородной, но и:
– Самого мира, созданного Богом – тоже.
И поэтому Сол-н имеет ценность, как кардинальная разница между прямым эфиром и фанерой над Парижем.
Всё самое главное – так сказать – и на-те вам:
– Вырезано.
Когда я эту передачу дослушаю до конца – неизвестно. Ибо это всё равно, что вести спор За:
– Теорию Относительности и Великую теорему Ферма, – с теми, кто пришел на этот диспут нарочно даже без логарифмической линейки, – только вот с этими пресловутыми счетам у классной доски. Но:
– Значит это кому-то до сих пор не надоело.
В Библии, в Евангелии этот спор не ведется – просто Иисус Христос высказывает свое видение мира – а:
– Люди только открывают рты от удивления, – еще не веря, но все удивлены Его – так сказать:
– Железной логикой!
– Всё дело решается одним – можно сказать – простым росчерком пера, как это и понял Ромео в Ромео и Джульетте Шекспира:
– Весь мир театр, – что значит невероятное – Зритель или Читатель:
– Имеет не только право, но и возможность – не только наблюдать происходящее на Сцене, – но и:
– Принять участие в самом спектакле.
Против чего и идет вся война. Не Академик еще, – как и Ромео – а вишь ты чё надумал:
– Я свяжу Сцену и Зрительный зал пониманием своего Разума!
Смыл везде один и тот же:
– Не допустить ЧЕЛОВЕКА до управления миром.
КНИГИ Жизни нет без ее чтения Человеком.
Ни одного Хэппи-Энда в Повестях Белкина не получится, если разорванные связи не сомкнет Читатель. И так во всех произведениях Пушкина, так же как и Шекспира.
И именно этого не увидел Солженицын у Бродского, что:
– Идет СПЕКТАКЛЬ.
Мир Театр – значит, держится он только на честном СЛОВЕ:
– Бога.
Холодность возникает потому, что Сол-ни не видит ни вообще, ни в частности:
– Героя.
Б. П. критикует Сол-на, как товарищ по пайтии, – только журит дружески, мол, давай, давай, запевай и дальше – ничего не бойся. Только забыл, что это место уже занято Василием Теркиным в роли Твардовского.
Нельзя искать в стихах ничего, кроме стихов – Завет Пушкина, – говорит Б. П., – какой уже раз, если я каждый день начинаю всё сначала.
Но Сами Стихи – это и есть Форма, Сцена, именно то, что названо:
– Сначала было СЛОВО, – а речь – тем не менее, сейчас идет о содержании, которое за счет этой формы, именно потому, что Содержание произнесено на Сцене, на Форме, – не просто меняется – как в Ромео и Джульетте, – а кардинально:
– Она оживает-т.
Не общество меняет мир, а форма, именно стихи, – как СЛОВО,
Я так никогда не закончу – тень на плетен идет буквально девятым валом.
Б. П.:
– Сказать Сол-ну о Бродском нечего – всё невпопад.
Но в том-то и дело, что есть! Ибо есть позиции, которая стоит в фундаменте советского литературоведения, которую нельзя считать полностью надуманной, так как именно о ней и говорится в Библии:
– Не будьте Фарисеями, – а это не просто демагогия вместо правды, – а ответ Иисусу Христу на Его правду:
– Нэт правды на Земле, – авось и даже выше.
Ответ Шекспиру на его вечную жизнь Джульетты:
– Только в сказке, – что и зафиксировал Лев Толстой, как свою последнюю инстанцию:
– Писят лет – представляете не мычал, не телился, а только думал:
– Почему все любит и понимают Шекспира, – а я:
– Нет!
Б. П. сейчас:
– Вот – вроде бы – серьезная претензия Солженицына к Бродскому:
– Бродский неправильно применил падеж в стихе.
Повторю еще раз специально для Бориса Парамонова это открытие Зощенко:
– Сама Земля вопиет от нелогичности, от искажения и царапания ФОРМЫ:
– Сцена – СЛОВО – сам текст настолько встает на дыбы, что не только содержание извивается как уж от творимого балагана, – что вот и приходится применять даже:
– Обратную перспективу.
А тут про падежи заикаются, когда еще так и не поняли:
– Зачем вообще говорят.
А то еще и присовокупляют:
– Читаю, пишу, перевожу, – и вот последнее, авось и правильно, если иметь в виду:
– На Ту сторону Стикса.
Б. П.:
– Какие идеи могут быть в перспективе смерти? – Никаких.
Но вот Шекспир и ответил Ромео и Джульеттой:
– Новый Завет уже тут, а вы его не замечаете.
И именно об этом написали Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Грибоедов, Достоевский.
Приводятся слова Солженицына, что Чехов плохо писал о русской деревне. Повторю:
– В художественном произведении изображение переворачивается, как в фотоаппарате.
Как только у читателя возникает это видение – на миг – что идет кино, спектакль, что на столе лежит КНИГА, – так события, видимые невооруженным глазом – значит – закрывают события реальные.
Как разговор Сильвии с Протеем в Двух Веронцах Шекспира, как в Дубровском:
– Надо, чтобы все думали:
– Они расстались не солоно хлебавши, – чтобы под прикрытие этой целомудренности – никто так никого и не трахнул:
– Герои были счастливы, – пусть без вас.
Поэтому:
– Мы и так живет плохо – зачем нам, следовательно, еще и социализм, – а:
– Дядя Мистер Икс.
Стр. 120 в тексте Corbel, 12
Б. П. опять повторяет, что в перспективе смерти идей нет. Но Человек, увы:
– Умирает, – и, поэтому Евангелие устроено именно на перспективе Этой идеи.
Но и Б. П., как обычно может сказать:
– Реальность мы не обсуждаем, – ибо Евангелие – это и есть Реальность, но именно:
– Вместе с Человеком, – как и о чем написан и Воображаемый Разговор с Александром 1 Пушкина – СПЕЦИАЬНО.
Опять Борис Парамонов:
– Солженицын правильно понял, – что?
Не имеет значения, ибо Солженицын ценен только тем, что абсолютно ничего – как специально – понять не может. Это его априорное везет ничего не понимать, и дало ему право:
– Культивироваться, – а не Аксенову, например, или еще кому-нибудь такому же, – ибо:
– Аксенов, хотя и не был писателем художественной литературы – если не считать ее советского балагана, – но от здравого смысла решил не отказывать, как грится:
– Враз и завсегда.
И вот Б. П. мечтает, что Сол-н перекрыл своим колодезным бормотаньем – как Лео Иль своим тарахтеньем трактора – хоть здравый смысл.
Нет, здравый смысл встал над художествами Сол-на пирамидой Хеопса.
Чехов – певец интеллигенции, – говорится. И:
– Так можно сказать, если иметь в виду, что все остальные знают, да, но к сожалению, не все буквы в Алфавите.
Тем не менее, наверно намекается, что Чехов чё-то такое про себя думал излишнее, а сам только и делал, что трахал Кувырка и ей подобных – так сказать:
– Буржуазных интеллигенток.
Сол-н:
– У Чехова народных выражений – шаром покати, – но не знал, этот лауреат, что Химера под названием:
– КАК БЫ ЭТО МОГЛО БЫТЬ – литературой не называется.
Счет в Евангелии идет не для того другой, чтобы зашифровать какое-то происшествие, а именно:
– Сам этот СЧЕТ и является Новым Устройством Мира.
Новый Мир – это, следовательно, не новый по сравнению с:
– Революционным 17-м годом больших-больших крайностей, – а именно:
– Новый по сравнению со всё тем же До-революционным, – освободившим людей от абсолютного рабства.
Хотя вот так – по забывчивости – можно и ужаснуться, как фигурации Ан. Стреляного, заявившего на весь мир:
– Я еще и даже никогда в жизни не видел Мыслей на Лестнице!
Но! Весь Голливуд, мерседесы, тойоты и бентли – это они именно и есть:
– Мысли на Лестнице, – что значит – как в Ромео и Джульетте Вильяма Шекспира:
– Даже смерть Джульетты можно исправить на Жизнь!
И более того, только так – после этого Исправления:
– Они и смогли пожениться, – как – чтобы не думали:
– Только в Англии можно одно и то же повторять два раза:
– Маша смогла женить на себе Дубровского.
Игорь Померанцев – получается – хочет уговорить нас:
– Я был, есть и буду счастлив и:
– ТАК.
Что значит:
– Без исключения из правил.
И именно так – без исключений из правил – Белинский читает и Гоголя, и Грибоедова.
Удивляет, что здесь – в 17-м году – именно СИЕ и было провозглашено местной демократией:
– Можно ВСЁ! – но:
– Вот только без Исключений из правил.
И:
– Как на подбор – все работники Радио Свобода этому Приговору закономерно:
– Под-чи-ня-ют-ся-я.
От-Души.
Абсолютно отсутствует взгляд Художника, – как именно:
– ПОДЛИННИК.
Поэтому сегодня и видно, что это:
– Можно ВСЁ, – оказалось НИЧЕГО, – без:
– Субъективного – только-только На Лестнице уже:
– Взгляда Человека, – Пушкина.
Ибо:
– Чертог-то сиял – тока-тока – тоже:
– На Лестнице. – Что значит:
– На Сцене театра.
Как и разъяснил Екклесиаст:
– Это театр, – ибо остальное-то уже:
– Было, было, было.
Повтора – вот – еще не было. Поэтому покупайте билет-ики пока еще не совсем поздно.
– — – — – — —
Видение Хэппи-Энда Дубровского – это и есть Видение:
– Бога.
30.01.20
Время Свободы за 29 января:
– Неброский гений – 160 лет А. Чехову.
Так-то написано правильно, что концы убраны в воду, – но не знают до сих пор, что этот Брод:
– Берецца-а!
Не видно этой победы Чехова над Не-Радостью специально, – ибо иначе:
– Сожрут почти заживо, – как и хотели князья и графы, чтобы им обязательно подали, как у Владимира Сорокина:
– На блюдечке, – любимую девушку Ромео, его прекрасную не только умом, но и сердцем:
– Джульетту.
Здесь:
– Считают недозволенным литературным хамством трахать хоть кого-то втихаря, – чтобы:
– Дураки, или просто, еще недостаточно умные, такие, как царь Агриппа, – что:
– Да, не видно, – но, знаете почему, – как возрадовался Тарас Бульба у Гоголя, найдя это таинственное место, где можно делать почти всё, – в том числе и:
– Наслаждацца-а!
И это, мало кому видимое место, – как сделал открытие еще раньше Гоголя Ромео в виде Вилли Шекспи:
– СЦЕНА.
На Ней и только на ней происходят все невидимые для Непосвященных события, – как-то – еще до Чехова и Шекспира:
– Пенелопа мрачно бродит, как тень Отца Гамлета, – но!
Только в воображении тех, кто еще до сих пор не знает, что параллельно почти своему замужеству за Одиссеем очень далеким:
– Владеет своим личным публичным – так сказать – домиком, где собрались люди, его посещающие, – тоже:
– С соображением, что можно:
– Честным человеком быть, а всё равно не только мечтать, но даже на самом деле думать о красе ногтей.
Ибо:
– И бесполезно спорить с Теорией Относительности и – также – Великой теоремой Ферма:
– Деспот пространства и времени – это только человек, – но:
– Почти сознательно неумный.
Коего Субъетума нам и продолжают показывать сейчас по РС в виде:
– Чехова.
Не замечают – следовательно – что Гомеры, – а и в:
– России еще были, были, были.
Если сравнить с Евангелием, – то:
– Предлагается Человеку быть настолько хорошим, что даже веселым, – но обязательно:
– Лично.
В Евангелии только вместе с Богом.
А так как в 17-м году бога запретили, как:
– Посылку любого утверждения, – то и будьте любезны:
– Чехов сразу потерял все свои причандалы.
Можно думать, что люди до сих пор смотрят спектакли Чехова, – но!
К сожалению, это сомнительно.
Так только по привычке:
– Авось сёдня пойму чё-нибудь.
Заменяют радость мира – по Чехову – радостью понимать игру актеров, – как:
– Их персональное дело.
Продолжает удивлять только одно – на этот раз, как противоположность Канта и Гегеля:
– Как могли додуматься запретить здесь бога?
Может быть, указание было не снизу, а, наоборот, с самого верха, – ибо:
– Иконы у всех висят – до 17-го года, – а толку всё равно мало, ибо даже Белинский очень, очень сильно обознался в Чацком Грибоедова – уже когда! – Что, возможно, и Чехова не поняли даже до советской власти, – что:
– Ее и послали сюда для Этого, – раз так думаете, что у Чехова всё грустно – посмотрите теперь вокруг себя, – так сказать – уже по:
– Новому, – и:
– Неужели так и не крякнется?
И вот никак не получается, что по Радио Свобода нарочно врут лабуду, чтобы мы здесь хоть чуть-чуть очухались:
– Ну, что вы, что вы, у Чехова как раз всё хорошо, – у нас:
– Плохо.
Радио Свобода? Да, тоже наша.
Не зря Шекспир и Пушкин только и занимались тем, что разъясняли Новый Завет – но вот так получается именно в предположении, – что:
– Никто всё равно не поймет ничего.
Тем не менее, очевидно, что это не так, – ибо:
– Иначе не будут так увлеченно запрещать Его:
– Новый Завет.
Лучший запрет – это разрешать, но совсем не То.
Тут вполне можно думать, что Пушкин, Лермонтов, Достоевский, Грибоедов, Гоголь – и:
– Сделали эту революцию 17-го года, – что значит:
– Оборзел народец до такой степени, что и на самом деле может поверить в Бога, – надо, следовательно, приготовить ему Закругляш.
Поэтому уже и побоялись даже думать и гадать, что Чехов пел о радости, но скрытой, – ибо:
– Только она и может быть по-настоящему реальной.
А не потому, что хорошее надо скрывать, чтобы не отняли раньше времени. Ибо сам смысл:
– Человек сам должен увидеть Хэппи-Энд Дубровского, – такой же, как он Машей славного.
Как и сплошное веселье Чехова. Но вот именно, что:
– Неопровержимое уже.
Вот сейчас идет кино Гайвер в переводе Андрея Гаврилова, и девушка Там так сладко мечтает-улыбается, – что:
– Там, даже на берегу неизвестного моря, – а всё равно можно заняться этим дело почти полного счастья, – а именно:
– Шоп-пингом-м!
Здесь, несмотря ни на что, – мечтали при Советской Власти – только об этом же.
Почти.
Поэтому, да, советская власть хороша, – но:
– Шоппинг лучше.
Именно об этом же рассказал и Чехов:
– Не успел закончить еще одну трудолюбивую пьесу, а уж тащит Кувырка – и не только ее, но и подругу – тоже:
– На Юга, где пляж, где море, секс, разумеется, без специальных норма-тив-офф, – но вот и скумбрия была еще, скорее всего, – о чем так печально рассказал Валентин Куба:
– Бычки в море и то радость, – ибо в томат и так уже всех закатали.
– — – — – — – — – — – —
Обычная ошибка:
– К Человеку приходит помощь, правильное решение, когда он и сам выбирал Одно из Двух, – но!
Радостный начинает его ПРОВЕРЯТЬ.
Ошибка в том, что пришло к нему ЕГО же решение, но уже, – как:
– Отфильтрованное Медиумом.
Проверка – следовательно – это ДРУГОЕ решение.
Вот – следовательно – люди любили Бога, – что, как Пушкин не побоялись войти с Ним в КОНТАКТ именно тот, что называется
– Двумя Скрижалями Завета.
Не просто нельзя проверять утверждение Боа, – а это будет уже именно логическая ошибка.
– Оба героя – и Джонсон и Макферсон ведут диалог в пределах на внешний вид:
– Одного предложения.
– Стоит дать Читателю право быть участником событий Художественного Произведения – все – может быть, исключая только некоторых – все всё поняли.
– Это были именно не его Стивена Кинга, а наши:
– Золотые Годы.
Ибо в экономике и никогда ничего сознательно хорошего здесь в России не было, то в литературе Земля крутилась иногда и в нашу сторону:
– Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Гоголь, Достоевский – это чистое золото мирового богатства ума и способности к честности Человека Разумного.
– - Ибо в экономике и никогда ничего сознательно хорошего здесь в России не было, то в литературе Земля крутилась иногда и в нашу сторону:
– Пушкин, Лермонтов, Грибоедов, Гоголь, Достоевский – это чистое золото мирового богатства ума и способности к честности Человека Разумного.
– — – — – — – — – —
Ибо в этой великой битве участвуют боги, а они:
– Как расписал Амон-Ра – однозначно:
– Невидимые.
Как давно люди ЭТО знали! Что, вот в 17-м году всё-таки решили проверить, – вопрос:
– Зачем?
Только один смысл получается:
– Чтобы явились видимые.
Это и будет конец света, ими до сих пор удерживаемый.
– — – — – — —
18.02.20
Уже сорок минут, как 18-е. Открыл интернет на вопросе о размерах Ковчега Завета. И вот самое интересное, что Двое:
– Которые несут его – это и есть Царь и Пушкин и Джонсон и Макферсон, – которые, следовательно, его Новый Завет – именно несут:
– Создавая своим диалогом!
Текст мы видим один, но они – Царь и Пушкин и Джонсон и Макферсон – по сути дела – находятся на разных концах пространства Ковчега Завета:
– Один в Тексте – другой на Полях.
Получается, что Ковчег Завета – это Книга, в которое единственно, что неясно:
– Это почему толщина этой книги и ширина – одинаковые.
Деление 3 к 5-ты – это деление пятиконечной звезды – ее линий, как три, рассказывающие о двух, о Кресте, на котором распят Иисус Христос.
Не совсем ясно, почему длина – это пять, а высота и ширина – по три.
Тем не менее, очевидно, что КНИГА – это и есть Ковчег Завета, ибо и содержание внутри нее находящееся – это именно Две Скрижали Завета, как машина ее – или его? – составляющая.
И нельзя сказать, что Пушкин изобразил Ковчег и Две Скрижали Завета, – а:
– Это они и есть.
Можно сказать, что это всем известно, так как иначе непонятно:
– Что они еще запрещали, – запрещая после 17-го:
– Литературу.
Или без запрета Этого и понять нельзя?
В передаче было сказано, что – не совсем понял – то ли в Ковчеге было еще три ларца, то ли, кроме него, но в любом случае это значит, что Связь между Полями и Текстом, между этими двумя скрижалями – реально осуществляет Святой Дух, как именно тот, о Котором и сказал А. С. Пушкин в Моцарте и Сальери:
– Сам Третей тоже ту-та.
Иначе не будет этой связи между полями и текстом, между Двумя Скрижалями Завета, – а в этой связи вся суть, – не в заповедях, в том именно суть:
– Как Они Передаются!
Чем и занимался в кино про Энигму Алан Тьюринг:
– Каким образом Поля могут знать, что написано в недоступном им непосредственно Тексте!
Следовательно, учить надо не таблицу умножения на обратной стороне ученической тетради, не эти десять заповедей, а именно то, как они были доставлены Человеку:
– Богом, – прямого провода связи с Иваном Петровичем Белкиным, не имеющим, но на письмо коего – тем не менее – был дан ответ:
– Письмо ваше от 15-го имел я честь получить 23-го сего же месяца.
Вывод:
– Люди давно ищут Ковчег Завета, а у нас – У НАС – он не только уже был найден, но также уже и запрещен сессией ВАСХНИЛ в 1948 году.
Как подлинник текста Пушкина Воображаемый Разговор с Александром 1.
По сути Две Скрижали – это и есть эти Двое несущие Ковчег Завета, – но тогда, что они несут?
И вывод:
– СЦЕНУ, – не просто, как место действия, – а как само:
– СЛОВО.
Не зря в кино про Индиану Джонса в ковчеге ничего не находят, – ибо сказано:
– В себе ищете, внутри, следовательно, означает:
– Еще увидеть надо, где оно, это ВНУТРИ находится.
Чтобы, следовательно, играть на Сцене, надо сначала ее:
– Носить, – и так получается в:
– Себе.
Как и сказал Король Лир у Шекспира:
– Всё настолько перевернуто, что надо носить на голове пучок травы даже для такой простой вещи, как:
– Не забыть, где верх, а где низ.
– — – — – — – —
Актер не перевоплощается в другого, так как и может это сделать только циркулярно, по:
– Школьно-письменному, хотя и устно.
Между актером и ролью только:
– Образуется – оригинальная, реальная, – более того:
– Божественная Связь, – а не прохиндиада похожести.
– — – — – — —
Здесь – в литературе – надо – приходится иметь в виду:
– Люди должны тоже – понять:
– Правду.
Для этого – выходит – Бог и сошел на Землю, – чтобы:
– Не их унизить Своим Открытием Жизни Вечной – а:
– Самому встать последним в эту очередь.
Унизить – имеется в виду – что, как в эксперименте люди увидят правду, но – увы – не поймут ее ни бельмеса.
Здесь задача:
– Научить понять.
Надо – следовательно – самому изменить их мозги – изменить видом своего открытия.
Поэтому, когда говорится:
– Изменитесь – значит, уже есть такая возможность понять Открытие Бога.
И кто до Этого додумается Бог подарил видение не только Двух Скрижалей Завета, но видение Ковчега Завета, – который – так-то – видели все, но никто не решился сказать, что эти люди – двое, несущие Ковчег Завета, – и есть:
– Его Скрижали.
Ковчег – СЦЕНА, – СЛОВО, которое и были Сначала, и увидеть Которое оказалось так сложно для человека. Точнее, людей. Ибо, в принципе, увидели Его многие, но вот, как князь Вяземский – даже чуть не выругались против этого утверждения Бенедикта Спинозы, – что это:
– Человек придумал бога, – а:
– Это тоже самое, Скрижали Завета оказалось не внутри Ковчега, а снаружи его, – что вот Король Лир, чтобы больше никогда не забыть эту Аз-Бу-Ку:
– Даже привязал себе на голову пучок травы, означающий именно эту:
– Наоборотость лучей света, идущих:
– Верхний вниз, а нижний – наоборот – вверх.
Как в фотоаппарате, через который человек и видит мир. И именно фундаментальности этого события изумился Ромео в Ромео и Джульетте Шекспира, когда воскликнул:
– Я – Король мира.
Царь – значит – способный оживить Джульетту, – как:
– Мир от самого себя отличный, – по сути дела:
– Сделать реальной иллюзию.
Марди Грас – следовательно – не зря надетый человеком шутовской плащ. Ибо внутри него всё уже по-настоящему. И вот открывают Ковчег Завета, – а там:
– Ничего нет! – ибо, ибо, ибо:
– Внутренность оказалась снаружи – его:
– Носильщики, – это и есть искомые Две Скрижали Завета.
Как – еще раз напомню – Царь и Пушкин в Воображаемом Разговоре с Александром 1 и Макферсон и Джонсон в:
– Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана.
Главная сложность в том, СЛОВО – нет, не видимо, – но:
– Почти невидимо, – как и Сцена Театра – она на виду у всех, но за имеющую смыл реальность:
– Ее никогда не принимают, – а:
– Она и есть Ковчег Завета.
Я – один, – но вот – вишь ли – нашлись еще Подмостки.
– Все уже было, было, было, – следовательно ПОДЛИННИК – это не что иное, – как:
– ПОВТОР.
Он и уничтожается, указанием, что женскую роль может озвучивать только женщина, так как мужчина в этой озвучке и будет означать этот самый:
– ПОВТОР, – как Подлинник.
Утверждают обратное с очень простой Посылкой:
– Это просто мы ни хрена их бин не понимайт, как устроен мир, – ибо:
– И понять сего ни-ка-да невозможно.
И вот, когда оказывается, можно, да еще как просто:
– Перевод ВХС – это и есть сделанный человеком этот самый Подлинник!
Кумекают:
– Значит, всё-таки поняли, – а:
– Не должны же ж!
Апостол Павел – следовательно – делает буквальный повтор События, которое – получается – только для того и было, – чтобы:
– Теперь и все сие сияние и даже голос услышали и увидели.
24.02.20
Хотя в принципе ясно, что происходит:
– Из раза в раз – разыгрывается этот спектакль Жизни, – как весь мир – театр, люди в нем:
– Актеры.
Принимают эту формулировку за сентенцию, – а она:
– Подлинник.
Сразу начинают сравнивать, – как Это может быть, – но:
– Сравнивают автоматически с образом, – что значит:
– Человек – только Наблюдатель, – наблюдаемым:
– Не бывает.
Ибо:
– Кто тогда его видит, – если это не Я, так как я уже выходил на лёд в этом периоде, и помню:
– Себя в Зрительном Зале – не замечал.
Но вот Тарас Бульба у Гоголя – возрадовался, – ибо и увидел с горящего костра именно себя! – как – далеко не все поняли:
– Своего сына Остапа Бульбу, – им из тюрьмы спасенного.
Кто-то, может, и догадывался, что ТАК – вполне могло быть, – но:
– А какой в этом смысл? – если ничего нового незаметно.
Ну не Тарас Бульба дальше продолжает битву, а его сын Остап – какая тут может быть принципиальная разница?
Но:
– Думают по фабуле, – а смысл в том, что эта Подмена:
– Возможна в реальной Жизни, – когда в Евангелии, – Сын:
– И вышел за Отца.
И именно про Это кино Гоголя:
– Тарас Бульба, – а не про то, как обычно, – что, да:
– Всех убили, все зарезали.
– — – — – — —
24.02.20
Хотя в принципе ясно, что происходит:
– Из раза в раз – разыгрывается этот спектакль Жизни, – как весь мир – театр, люди в нем:
– Актеры.
Принимают эту формулировку за сентенцию, – а она:
– Подлинник.
Сразу начинают сравнивать, – как Это может быть, – но:
– Сравнивают автоматически с образом, – что значит:
– Человек – только Наблюдатель, – наблюдаемым:
– Не бывает.
Ибо:
– Кто тогда его видит, – если это не Я, так как я уже выходил на лёд в этом периоде, и помню:
– Себя в Зрительном Зале – не замечал.
Но вот Тарас Бульба у Гоголя – возрадовался, – ибо и увидел с горящего костра именно себя! – как – далеко не все поняли:
– Своего сына Остапа Бульбу, – им из тюрьмы спасенного.
Кто-то, может, и догадывался, что ТАК – вполне могло быть, – но:
– А какой в этом смысл? – если ничего нового незаметно.
Ну не Тарас Бульба дальше продолжает битву, а его сын Остап – какая тут может быть принципиальная разница?
Но:
– Думают по фабуле, – а смысл в том, что эта Подмена:
– Возможна в реальной Жизни, – когда в Евангелии, – Сын:
– И вышел за Отца.
И именно про Это кино Гоголя:
– Тарас Бульба, – а не про то, как обычно, – что, да:
– Всех убили, все зарезали.
– — – — – — —
Считают, следовательно, постулатом, доказательство советской власти:
– Нам нужна только правда, – её ТЕКСТ:
– НЭТ.
Как само собой, следовательно, разумеется, что СЛОВО – с самого начала:
– Никогда не могло быть.
Получается очевидное противоречие:
– Пытаются высказать что-то Такое – немножко – несовместное с советской властью, – а:
– Идет ее прямая пропаганда. – Как:
– ДЭЗЫ в фундаменте.
И всё это идет с Посылкой:
– Наш, – наш народ настоящей правды читать не будет, ему хочется, чтобы ЕМУ врали.
Очевидно, что:
– Нет.
Совсем другим был рассказ другого еврея, который сбежал в Израиль не очень давно – художник – что и там:
– Рассказал не так уж хорошо, и бабы дурее даже, чем обычно: не отходят от прилавка, пока не уложат все своих рахат-лукумы по разным пакетикам, и:
– Листья до того узкие, что похожи не на листья, а на сабли, – но выразился:
– Зато жить можно!
Велехов и Колесников не думаю, что хотят рассказать этой передачей, – а вот здесь, как ни странно, до сих пор:
– Не то, что Ни-Зя – невозможно, – а продолжают приглаживать не только настоящую, но и прошлую действительность, – под:
– Пригодную для жизни неизбежность.
Вплоть до того, что в кондитерских – то бишь – в паспортных столах:
– Сразу так и пишут, как вам очень хочется:
– Не-еврей.
Однако:
– Степень этой лжи именно, – нэ:
– Русская.
Участие Зрителей в Спектакле – это и есть вся система, но – увы – не Станиславского, – а:
– Шекспира и Пушкина.
А также и Грибоедова, Лермонтова, Гоголя, Достоевского.
Что значит, что-то всегда стоит на Чем-То, а не просто так болтается между Небом и Землей.
Что значит, обязательное существование у любого утверждения:
– ПОСЫЛКИ, – вот она, одна, на все времена:
СИСТЕМА.
О Ней и рассказывает вся русская Классика литературы, – а:
– Не только мировая.
– — – — – — —
Москва – вымерший город.
Как бывает Призрак Замка Моррисвилль, – в:
– Пустыне.
Там – в пустыне – это обман зрения, – здесь и:
– Этого уже нет давно.
Удивление – отсутствием чего-либо, или хоть чего-то:
– Еще есть, не перестает удивлять.
– — – — – — —
И, следовательно, не печаль, что:
– Оно на памятном листке
Оставит мертвый след подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке, – а не поймут, что эта печаль не есть еще конец, а нужна, как:
– ФОН, – для победы, чтобы ее, Победу, можно было увидеть!
Иначе видна только равнодушная природа.
Фон – это СЛОВО, на котором строится Победа.
Следовательно, чтобы увидеть, что Владимир Дубровский и Марья Кириловна поженились, – надо увидеть, что идет:
– Спектакль, – идет в Жизни, как это и понял, изумившись Ромео в Ромео и Джульетте Шекспира.
Не только в жизни идет спектакль, но и сама Жизнь – это, как:
– Весь мир, – театр.
Здесь – если привести еще одно сравнение – вообще за голову схватятся:
– Говорят, что никто еще так и не доказал Великую теорему Ферма, – несмотря на его – Пьера Ферма – утверждение:
– Я – есмь! – ибо и доказал он ЕЁ, – как:
– Герой РОМАНА.
Надо, как Данте, спуститься, Куда Подальше, – чтобы – можно сказать – даже:
– Создать ЕГО.
Что именно?
– Невидимое СЛОВО.
Повести Покойного Ивана Петровича Белкина – это тот же РАЙ, ЧИСТИЛИЩЕ и АД Данте, – чтобы понять их и надо войти в эти Ад, Чистилище и Рай, – как Герой Романа.
Как Ромео к своей Джульетте. А еще точнее, как Дубровский к Марье Кириловне, чтобы она – как Сильвия в Двух Веронцах – понимала, как надо отвечать:
– На пойди туда – не знаю, куда, найди то – не знаю, что.
Когда надо узнавать, что Дубровский ее спасает своим обманом, как Князь Верейский, – а когда, наоборот:
– Прикинутся, – что, мол, мил херц:
– Их бин ни хрена же ж нэ понимайт! – так сказать:
– Глубины вашего сознания.
Как и ответила Сильвия в Двух Веронцах на назойливость Протея:
– Ты куда прешь, скотина!
И.
И, да, именно за это некоторые не очень-то и уважают Шекспира, – как, например, Лев Толстой, – ибо:
– А что еще-то она могла ответить слуге? – оскотинившемуся до такой степени, что вместо, чтобы чинно и благородно – как хороший и честный слуга Валентина отдать ей, Сильвии, письмо с любовными присказками Валентина, – сам, сволочь, решил воспользоваться моментом, как Фигаро здесь – Фигаро:
– Там.
Но!
Вот в том-то и дело, что Фигаро может быть почти одновременно и:
– Там и Тут!
И узнать, Кто он сейчас мы может только:
– По словам его.
Что не только ПОЧТИ невозможно, но и просто-таки:
– Невозможно, – если нет этого Самого:
– Деления мира на Сцену и на Зрительный зал, – на Форму и на Содержание.
Противоречие возникает только тогда, когда думают:
– Читатель, – или Зритель, зрительный зал – это только так – элемент, можно сказать, лишней мебели.
И то – следовательно – что говорит Протей Сильвии, любимой его хозяином Валентином, от которого он принес ей письмо – будет выглядеть только его – Протея ни с того – ни с чего, – но всё равно:
– Сумасшествием.
Ибо орет во всё горло:
– Их либэ дих!
Она отвечает естественно:
– Пошел вон, дурак!
И парадокс, что они:
– Поняли друг друга – правильно!
Это происходит потому, что Шекспир и рассказывает о:
– Невидимости СЦЕНЫ, – но ее существовании на Словах, – как на:
– Деле!
Ибо:
– Как отделить Форму от Содержания? – если это невозможно, несмотря на старания Виссариона Белинского ИЗО-бразить сие, – как:
– Руку – содержание, а кожу на ней – принять за Форму.
Эта натяжка Белинского – есть не что иное, как фундаментальная ошибка. Которую в Двух Веронцах и расписывает Вильям Шекспир.
Как это и написано в ОТ ИЗДАТЕЛЯ Повестей Покойного Ивана Петровича Белкина:
– Нельзя изобрести прибора, который может определить:
– Говорю Я, или я передаю вам слова другого.
Это ключевой момент, особенно трудно видимый в Короле Лире.
На сцене Протей – это уже само Письмо, – письмо Валентина Сильвии, – понять это может только тот, что понимает деление мира на Две Скрижали Завета, – Театра, как принципиально – по ФОРМЕ – делящегося на:
– Сцену и Зрительный Зал.
Поэтому Такое Письмо и есть Письмо Бога – или наоборот – Ивану Петровичу Белкину, – что расшифровать его может только тот, кто его же и послал:
– Богу, – как Ваше письмо от 15-го имел я честь получить 23-го сего же месяца, – что значит:
– Мгновенно, – ибо письмо с Того Света, идущее 9 дней, – это:
– Моё же письмо, – только:
– Возвращенное, – как – по земному времени – и:
– Всегда здесь бывшее.
Поэтому.
Если Сильвия посвящена в Тайну Театра – что это именно она, – то и:
– Поймет правильно, – что Протей – это и есть Само Письмо, а не наоборот:
– Поет отсебятину про свою к ней любовь.
И она, как посвященная в эту тайну Сиэте, как Актриса, – как:
– Человек в РОЛИ, – и понимает:
– Правильно.
Но ответ дает на вид, – что нич-чего-о не поняла, ибо и обвиняет Протея в присвоении прав своего господина Валентина, – что он – значит – не Само Письмо, а Протей, только принес его.
Но тогда и не за что обвинять Протея. Но:
– Только не на Сцене!
Ибо Форма Мира Театра, как Мира, увиденного Королем Лиром, – обратная, так как возникает не из одномерного – как думали в Ветхом Завете, мира, – и как Двух Скрижалей Завета, но имеющих между собой связь.
На сцене Сильвия должна поблагодарить Протея, – так сказать:
– Вверх ногами, – сказать наоборот, а значит:
– Обругать его скотиной, присвоившим права своего господина Валентина.
На вид:
– Как ничего и не было.
Но только в том смысле ничего не было, как в Дубровском:
– Он так и – естественно – не женился на Ней, любимой-разлюбимой царице Савской, Машеньке Троекуровой, оставшейся навсегда несчастной, – и всегда ДОЛЖНО БЫТЬ здеся, – то бишь там:
– Где этого Хэппи-Энда никогда не бывает настолько, – что и:
– Никто у нас не бывает.
И вопрос:
– Зачем нужно это куролесение?
Ибо:
– Что есть Сцена, что есть Театр, что нет их, – а слова-то! – мама мия, остаются теми же самыми:
– Он ей про любовь, а она пошел куда-подальше.
Но!
Но это и значит, что при наступлении Нового Завета – Ветхий:
– Не может быть нарушен!
Иначе не будет Второй Скрижали, не будет ФОНА происходящего, чем и отличается Новый Завет от Ветхого.
Всё остается, как было – чинно и благородно – как процедил сквозь зубы А. П. Чехов, – перетрахав всех, а не только рядом стоящих Кувырк-офф.
Ибо, да, всё будет по-прежнему, – но уже не в их, – а:
– В нашу пользу.
Происходит переворот с ног на голову, а точнее, наоборот, но такой незаметный, что Король Лир вынужден записать сие открытие прямо на своей голове, привязыванием к ней пучка травы, – как посылки:
– Ты внизу.
Что в Двух Веронцах и означает обращение слуги Протея к госпоже Сильвии на:
– Ты.
Лев Толстой критиковал Шекспира, не понимая абсолютно, что происходит, но узнав сейчас, всё равно не согласился:
– Зачем ЭТО надо, если всё равно почти никто ничего не поймет?
Ибо Сильвия – повторю – как ругала Протея совсем оскотинившимся в Ветхом Завете из-за того, что слуга и, более того, посланный господином передать ей любовное письмо, сам осмелился плести ей про любовь, – так и продолжает сие повторять в Новом Завете, – ибо для соблюдения правды СЦЕНЫ и не может выразить этой благодарности прямо:
– Спасибо, что тут же на сцене и не трахнул!
Можно только сказать, глядя на Это, что Чехов для местной публиценции – если иметь в виду ее критиков – остается до сих пор именно Протеем, – но:
– Передавшим письмецо в конверте, – не тому:
– Кому надо.
И всё происходит именно потому, что люди не понимают Театра, как формы Нового Завета, – и даже наоборот:
– Распространяют прелюдию, – что Театр и Вера в Бога, – как минимум:
– Дела мало совместные.
Если им прочитать, что здесь написано, всё равно ответят:
– Ну я, ну ты, ну Шекспир, ну Пушкин с Лермонтовым, Гоголем, Достоевским и Грибоедовым, – а вот даже Белинский и то:
– Ничего хорошего в сём не смог пробельмесить.
Для кого это будет тогда театр-лизоваться?
Можно ответить, что и заинтересованные рассказами Апостола Павла цари – о том же самом – в принципе:
– Тоже – почти ничего не поняли.
Может логикой и согласились, а вот душой дуновения того ветерка, который пробегает при неожиданном видении Хэппи-Энда Дубровского А. С. Пушкина, – кто заметит?
– — – — – — —
Но вот Ленский – как я думаю – и попадает в это:
– Куда Подальше, – как:
– Живой.
Убийство его Онегиным на дуэли – это только Театр Мистификации, – Путь Отхода.
– Убийство Ленского на дуэли Онегиным, – это подставная фактура, – а:
– Точно! именно ТАК мир и сделан!
Сложность – повторю – в том, что Истина видна только на фоне:
– Вранья!
На вид, да, боги творят новый мир, но вот за счет людей, – и:
– Не стыдно?
– — – — – — – —
Не только, следовательно, изобрели нехудожественную правду, но саму художественность объявили, – как:
– Ни бельмеса – ни гу-гу.
– — – — – — —
И другая, – практически вечная проблема:
– Если я поверю, то уже и не будет никаких проблем, – а так:
– Есть!
Можно ответить на это возражение-силлогизм, – хотя:
– Ответ есть на это возражение:
– Проблема верующего, ибо это:
– Признание своей смертности! – а так:
– То ли будет, то ли нет.
– — – — – — —
Понимают много ли людей, что Ромео спас Джульетту именно:
– Рассказом о её похоронах!
29.03.20
– Чтобы доказать свою невиновность, человек должен взять на себя чужую вину:
– Вину другого.
Вот этот парадокс специально и не ищут.
– — – — – — —
– И большая печаль, – люди хотят верить в бога, но уже не могут.
Собственно, сделать открытие, как его сделали Кант, Гегель и Ферма, – это и значит:
– Уйти в Пустыню, – где вот эта про-местная белиберда уже просто-таки и даже вообще уже:
– Не растет.
– ТЕАТРЕ, – где есть Сцена, на которой горит на костре не Остап, а Тарас Бульба, – вот какую Хронологии времени надо увидеть!
– На первое место выдвигается не Му-ми-я, – а:
– Человек, – хотя и Разумный, – тем более.
Здесь все художественные развлечения пишут именно, как наказание людям:
– Как школьное сочинение.
Спрашивается:
– За что наказание, Клавдия Семеновна?
– Вот только за то, милок, что ты, сволочь:
– Человек.
А чем он, собственно, хуже остальнх, непонятно, ибо и сказал Владимир Высоцкий Шарапову, или, может быть, Остапу Бендеру:
– Наказания без Преступления не бывает.
Человек, значит, наказывается за воровство Правды, – ибо:
– По-честному боги ее не отдают и не собираются отдавать даже.
– — – — – — —
– Зачем тогда писать? – ну, если у нас и так всё есть уже.
Смысл этот рассказан Шекспиром и Пушкиным:
– Чтобы доказать прямое участие Человека в – о! мама мия:
– Сотворении мира, – вместе с Богом.
И всегда здесь только один ответ:
– Да вы что!
Жизнь и Книга – не повторяют друг другу, а связаны между собой, как Две Скрижали Завета, – именно об этом и только об этом писал А. С. Пушкин. Что и объяснил, показав, как надо правильно, – в:
– Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана и в тексте:
– Воображаемый Разговор с Александром 1.
Парадоксально, конечно, но в данном случае с Раскольниковым выходит, что Достоевский хотел доказать только, что доказать свою невиновность Человек всё-таки может, – но!
Одним только вот именно парадоксальным способом. А именно:
– Принять вину на себя.
Буквально, следовательно, по Евангелию:
– Только признание вины – от нее освобождает.
Я это понимаю, что правильно, но механизм этой правды, пока еще не вижу. Что надо увидеть в Промежутке – увидеть невооруженным глазом невидимое – чтобы такое доказательство невиновности Человека было:
– Очевидным.
Но уверен именно такова правда Достоевского.
И вот именно эту классику Достоевского зарывают в землю, как никому не нужный, хотя и:
– Клад.
Денег не надо, но по большой просьбе помочь можно. Что значит, человек в принципе не только не может, но и не имеет права быть настолько честным, чтобы быть:
– Не-наказан, – хотя и только обливанием помоями.
И именно это решает признать, как правду Раскольников.
Правда служит поводом к наказанию. Ничего особенного, но Там, в буржуазном обществе, где люди даже способны вообще:
– Превращаться в Волк-офф, – здесь:
– Правым по-честному обзывается виноватым.
И это именно ужасно.
08.04.20
Фундаментальная ошибка, которую допускает Радио Свобода, кропая авторов из-под ДЭ, – что дело всегда:
– Не в показе проблемы, а обязательно в ее решении.
На вид – думают – Евангелие рассказывает только о проблеме, – а:
– Решить ее уж ваша задача.
Как и у Пушкина, хоть даже про Евгения Онегина:
– Вот – мотрите – как даже бывает!
Тогда как проблема там решена. Хотя и как мало кому здесь понятно, как и в Станционном Смотрителе:
– Найденное автором место захоронения – это именно место контакта Надземного и Подземного мир-офф.
Смысл Этого в том, что правда должна рассматриваться не только, как имеющая место быть, например, в России, или в Америке, или даже:
– Во всем остальном мире, – а и:
– Открытие Данте включая, – что есть и другие миры.
Здесь – в местной литературе – их не только не имеют в виду, – но и:
– Принципиально запрещено это делать.
Можно иногда подумать:
– Почему, собственно, ибо миром больше, двумя меньше, – такая ли уж это большая конкуренция, – ась?
Но в том-то и дело, что другой мир Данте – это не количественное открытие, – а:
– Посылка, – Фон, на котором происходит действие.
Здесь же довольно нагло мечтают:
– Это сделали только мы сами, это только наш, хотя и тяжкий труд.
В результате победа – так сказать – во ВСЕМ мире здесь видится только, как поражение, – и:
– Наоборот.
В результате поражение человека объявляется победой, а победа, например, Ромео или Дубровского невидна.
Поэтому Новый Завет – это не запись правил, как победить, – а:
– Уже и есть победа.
Не замечается элементарная в принципе вещь:
– Мы хотя и указываем на икону, но имеем в виду при этом:
– Бога, – мол, чем-то:
– Похож.
И не замечают эту ошибку, что БОГ – похожим быть не может!
Так и с Достоевским, – происходит замена Художественности:
– Образом.
Реальность – заменяется рассуждениями у школьной доски, да еще со счетами в натуральную величину самого Бориса Парамонова.
Ибо почему пошли прямо против бога в 17-м году? Именно по тому же самому, почему Б. П. кусает Достоевского:
– У Него не получился ОБРАЗ нашей беззаботной до полной хорошести жисти.
Хотя и это только для пропаганды. Пошли прямо именно против:
– Не-создания образа.
Потому что от создания Образа можно докатиться, как Король Лир, до совсем другой связи:
– Между Ними, – как и сказано:
– Используйте Две Скрижали Завета.
Почему и неверен образ, что он никак не может протянуть свои ручки и ножки на их, – так сказать:
– ОБЕ.
Почему Лев Толстой и не мог себе представить, как это – неужели:
– Можно?!
А то, что Представлять и не надо, как земли отдавать в залог по А. С. Пушкину в Евгении Онегине, – когда:
– Простой продукт имеет, – но не хлеб, как некоторые мечтают, – а:
– Хлеб Насущный в виде Связи с Богом с помощью Двух Скрижалей Завета.
Для чего Пушкин и показал два коротких наглядных примера Воображаемый Разговор с Александром 1 и Когда Макферсон издал Стихотворения Оссиана, – принципиально отличающиеся от Образа тем, что необходимым участником такого столкновения электронов и их протонов является – без Этого никому не нужный:
– Homo Sapiens.
– Предателя и льстеца.
Но! Льстеца-то, – с какой стати?
Делают, следовательно, логический перепад:
– Говорил правду, когда не предал еще, а как предал, – значится:
– Тока врал.
А то, что не:
– Предал, – так и продолжают не-догадываться.
Хотя, если не создавать Образа, легко или нет, но понять можно, что Иуда взял на себя самую тяжелую ношу:
– Сыграть в этом СПЕКТАКЛЕ предателя.
Не сыграть в спектакле никак не получится, ибо исполняется прямым текстом Сценарий, разработанный на – для того и:
– Тайной Вечере.
Поэтому Иуда – это и есть Любимый ученик Иисуса Христа, но правдой для вас, для всех остальных людей это будет только тогда, когда они – мои хорошие:
– Догадаются Сами!
Пусть и с этой подсказки.
Б. П. говорит, не надо смешивать литературу и веру в бога – пусть: религию – но будет лучше, если:
– Не надо смешивать литературу и корректуру. – А:
– Именно Это происходит во всех раз-работ-ках Б. Парамонова.
Тут, конечно, можно думать, что Иуда – предатель, – но именно в мире видимом, – в НЕ-видимом:
– Каждый сам должен найти правду.
На что здесь, конечно, заявляют:
– Это только ваше личное мнение, – но:
– ДА! – ибо разве этого мало!
Заменяют знак восклицания на вопросительный, -?
И:
– Ку-ку, – что значит, у нас:
– Личное мнение не только Царя – даже Пушкина, и то:
– Не ку-ку-ет-т.
Почему за Правду и не платят, что Иисус Христос и сказал:
– Мы – кто говорит правду – платить эту дань не должны, ибо сию подать и платят за право:
– Врать, – почему тогда дает, чтобы не искушать их?
Решает заплатить вот именно за Правду.
Мало, следовательно, того, что денег нет, но их еще и платить надо.
Имеется в виду искушение в логике:
– Они за вранье платят – почему вам, приверженцам правды, не платить за своё пристрастие?
И было дано это согласие.
Мало того, что разоблачается про-плаченность вранья, но еще и надо заплатить за это разоблачение.
Почему? – спрашивается.
Скорее всего, имеют в виду:
– Иначе вы не сможете увидеть эту подтасовку вранья.
Мир – после 17-го года – был объявлен, как могущий куковать без:
– ПОСЫЛКИ.
Просто по-простому:
– Без Фона.
Просто вот взяли и написали ни на чем, – а, представляете себе:
– ВСЁ и так видно!
Хотя в Евангелии написано, что увидеть на Земле человека, да, можно, но только на Фоне:
– Бога.
Вот это-то как раз и:
– Ни-Зя.
Нельзя, чтобы здесь видели человека.
И с Радио Свобода идет именно эта пропаганда. Из раза в раз, едва только дело касается литературы.
Вместо подзорной трубы, микроскопа применяет инструмент:
– Почти во всех передачах, – под названием:
– Как Бы Это Могло Быть, – следовательно, совершенно не признавая, что таким инструментом являет Роман:
– Художественное произведение, – которое пишут по аналогии с:
– Евангелием, – не в том смысле, что всё выдумывают, а в том, что в Романе, в художественном произведении, всегда есть не одна, а ДВЕ Части – это:
– Герой и Автор.
Здесь же ни того ни другого не пускают в свидетели истины.
Ибо, автору:
– Ты там был? Нет, так и молчи лучше.
Герою:
– Ты это сам писал?
– Нет.
– Поэтому тоже: лучше заткнись.
А то:
– Что они действуют вместе, – ответ:
– Мы университетов не кончали, интегралы и дифференциалы не искали, – так что и не объясняйте даже.
Но это – допустим – раньше, а сейчас? – как спросил однажды Владимир Высоцкий.
И сейчас мы не видим, чтобы Читатель и Автор ходили по улицам в обнимочку.
Почему Белинский, как ни мучился, ничего другого не придумал, как объединить их, как Форму и Содержание:
– Это, знаете ли, только, как рука и ее кожа.
Но!
Это Образ, а сказано не зря:
– Не создавайте Иво!
В этом сложность, а мы с ней связываться не собираемся. И:
– Вот так и идет до сих пор разлюли-малина образа.
Другого – утверждается – наши люди так никогда и не поймут.
Но забывают, что Новый Завет – это уже не люди, как в Ветхом Завете, не народы, – а:
– Человек.
А он, как Ландау советовал:
– Уже может.
– Доказательство невиновности – это признание вины!
Именно в этом и гениальность Достоевского, что не надо по-своему переписывать жизнь, а надо только:
– Разделить ее пополам.
Зачем друзьям Шекспира понадобилось зашифровать это его открытие – не совсем ясно. Ибо тогда надо думать, что все или многие его видели, – но были и противника Такой реальной победы Человека, – следовательно, лучше скрыть от греха подальше.
Если почти никто ничего не понял, зачем шифровать – неясно.
Ибо всё так зашифровано, что Льву Толстому 50-ти лет не хватило, чтобы разобраться в престиже Шекспира, – что пришлось пропедалировать:
– Липа.
Хотя не исключено – решил:
– Кидайте все камни лучше в меня – в него – Шекспира:
– Уже бесполезно.
Шекспира блокируют постановками его без устали, – но:
– Без радости Ромео своей победе.
Везде видят только трагедию – хэппи-энд? Нет даже без задней мы мысли:
– Это только мы придумали.
Не понимая, что она и есть решающая.
– Доказать свою невиновность, – можно, и даже во веки веков, – только одним способом:
– Признанием своей вины.
– Гармония не была целью Достоевского, – Б. П.
Но в том-то и дело, что пишется роман, как стихи:
– Только благодаря форме, – что и значит, для соблюдения между ними гармонии, – с содержанием, имеется в виду.
Литературоведение – это всё-таки не пособие для школы дураков.
Поэтому и Шекспир, и Пушкин показывают ошибку, но демонстрируют только Новый Завет. Ошибка идет не потому, что она есть, – как мечтал Бонди, обнаружив ее у Пушкина в Воображаемом Разговоре с Александром 1, – а наоборот:
– Ошибки нет в тексте, – дак:
– Мы ее сами и придумаем.
Как-то:
– Не может Пушкин обвинять царя в глаза, что царь может иметь мнения неосновательные.
Но!
Он этого и не делает! Ибо обращается к царю, не как Смоктуновский или Высоцкий к Тени Отца Гамлета, – а:
– Обращается со Сцены в Зрительный зал, где сидит-кукует царь, – что, мол, давай, давай, как царь Агриппа:
– Попробуй подняться ко мне сюды-твою!
Царь Агриппа не смог, – вы:
– Можете.
Именно это доказал Ромео в Ромео и Джульетте Вильяма Шекспира, ради того, чтобы спасти от смерти Джульетту.
Это не логика парадоксов, а логина нового мира Нового Завета. Ее и расписывает вся мировая литература. Как это ни парадоксально, начиная с Гомера.
Вера, ибо, это, как художественное произведение, роман, эссе, а их надо писать.
Как и картину художнику. Вера, следовательно, это не вот она пришла, – а:
– Всегда рядом.
Удивляет, тем не менее, совершенно наплевательское отношение к Форме. Дальше Белинского, что это кожа руки:
– Ни бельмеса – ни гу-гу.
Ибо ФОРМА – это Сцена, СЛОВО, – про которое написано, что оно было:
– Сначала.
Нельзя говорить о Форме с помощью представления, – а именно:
– Как Бы это могло быть, – ибо Форма – это сам ТЕКСТ художественного произведения.
Здесь Его просто не видят участником соревнований. Так это только:
– Подсобный рабочий, который краски сего мира таскает-подтаскивает.
То, что правильный смысл, да и вообще:
– Смысл, – виден только на фоне СЛОВА, как посылки:
– Их бин непонимайт вообще.
Имеется в виду слова Библии, что:
– Видели ли вы Отца Моего?
– Нэ-Ма.
– Как же не видели, ибо видели Меня – видели и Отца Моего.
Следовательно, без Слова, без Сцены – СИЭТЕ:
– Принципиально не бывает.
А не только для того она нужна, чтобы взглянуть на других свысока.
Судя по интерпретации мира Радио Свобода, глубина падения Эмират-офф России:
– Фантастична.
Как и высказалась одна литературовед-ша из Англии:
– Я плачу, глядя на это, – имела в виду, как живут в России ее любимые писатели.
Ибо:
– Вот этого самого библейского СЛОВА, – не дают:
– Сказать, – как именно вообще и даже в частности еще существующего.
Тем не менее, понимание правды есть, иначе зачем делать ее запрет. И именно такой фундаментальный, как был произведен в 17-м году. Что даже иконы убрали, а они только напоминание, а не сама суть веры.
Не исключено, что запрет этот был сделан намного раньше.
– Кто тогда может отличить слова Автора от слов Героя, – ась?
Что и значит уже более, чем вековой спор о Воображаемом Разговоре с Александром 1, – Пушкина, с которым С. М. Бонди решил покончить враз и навсегда, – переписав по-Своему.
И всё дело опять в запрете Гегеля и Канта, провозгласивших существование не только в художественном произведении, но и вообще в устройстве мира:
– ПОСЫЛКИ.
Кто Какие Слова говорит – это и есть ФОРМА Нового Завета, – решить может только ЧИТАТЕЛЬ.
Вильям Шекспир просто ОБУКВАЛИЛ почти каждую фразу своих произведений смыслом Нового Завета. Именно своих, ибо переделал Ветхозаветную разлюли-малину школьных сочинений взрослых дядей, – в:
– Реальность.
Вера – это не Представление, – под видом:
– Да, То Есть, Как Бы.
Человек этот – который сейчас разводит эту разлюли-малину, – так сказать:
– Задушевности, – именно:
– Представляет себе! – а даже науку, Теорию Относительности, Великую теорему Ферма, Пятый Постулат:
– Представить нельзя – в принципе! – в этом суть и сложность Веры в Бога, – что не берется она ни Представлением, ни Обучением, – а может находится именно только в душе:
– Человека.
Именно Читателя Библии.
Рассматривается только сам Текст Библии, а этот не пришей рукав, во внимание не принимается абсолютно, – и не задумываются даже:
– Как он будет верить? – если не причастен этого Текста.
Следовательно, никто здесь и не предлагают людям верить в:
– Бога.
А только:
– Мы верим, а вы уж – будь спок – верьте тока-тока нам-с.
Это именно и есть рабство, в которое погрузилось Село Горюхино А. С. Пушкина. Рабство принципиальной невозможности:
– Верить в Бога.
Пушкин посчитал – как и Шекспир – правду можно протащить в жизнь, но только:
– Незаметно!
Ромео проиграл и Дубровский проиграл, – но!
Только на вид, ибо смогли спрятать победу за устройством мира, – как за:
– Театром, – имеющим не одну, а Две реальности.
Здесь в Ревизоре тоже есть расшифровка, но сегодня что-то не вижу. Ибо смысл всей классики в том же в чем и расшифровка Ромео, когда закричал от радости, что может спасти Джульетту. Но невидимым для остальных Героев этого Романа образом. А именно, надо увидеть только одну, но, как оказывается, непростую вещь, что:
– Идет спектакль, – что и Весь Мир – это тоже Театр и люди – значит не одинарные, а наоборот:
– Двойные, – что значит Высоцкий и Смоктуновский носят такие свои фамилии не только для папы и мамы плюс соседки, но ради:
– Ролей, которые они исполняют на Сцене.
Надо лишь разгадать Связь короля Лира, и его же:
– В придурошном состоянии с пучком травы на голове.
Разделить непрерывный текст предложения на два по невидимой невооруженным глазом черте, – как сказано Иисусом Христом:
– Для человека это невозможно!
Не берется этот интеграл – в принципе. Но вот есть это самое ЕСЛИ:
– Если не бывает в зрительном зале зрителей.
Если не существует Зрительного Зала, а у Книги:
– Не бывает Читателя, – как – о! мама мия:
– Не только наблюдателя за происходящим в книге, но и:
– Участия в ее событиях!
И мало кто, а здесь вообще все почти в один литературоведческий голос:
– Думают, что и вообще так не бывает.
Разве Зритель может принять участие в действии спектакля?!
Получается, что – априори. Если есть Зритель, то это именно тот, кто принимает участие в спектакле.
Здесь – это может быть только наблюдатель.
Но вот даже я давно сие знаю, но сейчас – идет по планшету Ревизор – нич-ч-чего-о не понимаю, где та щель, куда может влезть.
Каждый раз надо начинать заново.
Почему Пушкин и написал, что воздвиг себе Нерукотворный памятник и почему к нему не зарастят народная тропа:
– Ходить будут, смотреть будут, но так и не удастся увидеть, как Дубровский спасает Машу, а – значит – и Хэппи-Энд всего произведения, как тоже самое и Ромео у Шекспира никогда не расколдует от смерти свою Джульетту.
Сразу начинают сравнивать с реальностью:
– Ну, это же невозможно, если она уже умерла!
Но! В том-то и дело, что спасение идет путем изменения реальности способом Нового Завета:
– Реальностью пьесы становится не только Сцена, но реальность начинает включать в себя и Зрительный Зал.
Почему и Мария Магдалина не увидела сразу Иисуса Христа после Его Воскресения, и нашла только: обернувшись именно в:
– Зрительный Зал.
Реальность по Новому Завету состоит уже не из одной части, части которую видит Человек, – но и сам ей – реальностью становится, – и, следовательно, реальность – это уже:
– Две части, – Две Скрижали, – одна из которых Сцена, а другая Зрительный Зал.
Человек, как только наблюдатель жизни – становится и ее Участником.
И Шекспир, и Пушкин не расписывают эту идею в лицах, но всё в той же до них существовавшей реальности до них созданных – так сказать:
– Сказок, – а меняют прошлое объективно – можно сказать:
– Всего лишь расположением Частей.
Партер и кресла из безликого пространства становятся именно:
– Настоящим театром жизни.
Легко критиковать Виссариона Белинского, потому что он четко видит эту разницу, но правде Грибоедова, что роль Чацкого в конце пьесы начитают исполнять даже Фамусов, Скалозуб и Лиза – только, увы:
– Ужасается, – как неопытности еще автора, Грибоедова.
Тогда как это происходит по причине, что и зрители становятся актерами.
И несмотря на то, что Фамусов, Лиза и Скалозуб находятся на Сцене – они Зрители по отношению Чацкому, – ибо:
– Сцена тоже делится на сцену и на зрительный зал многократно.
И вот эту Невидимость деления может видеть только Робинзон Крузо, – а:
– Литературоведы мечтают, что только они на это способны.
Мол, мы живые люди, а он-то кто, этот Робинзон, так только:
– Бумажка с каракулями Даниэля Дефо, – правда, как сказал Пушкин:
– Они на памятном листке
Оставят мертвый след подобный
Узору надписи надгробной
На непонятном языке.
Но в том-то и дело, что непонятном только без:
– ЧИТАТЕЛЯ.
По-другому Вера просто недостижима. Это и называется:
– Всей душой, всем сердцем и всем разумением своим.
Человек счастлив именно Верой в Бога. Приблизить ее ближе к себе невозможно. Она всегда остается на расстоянии, – как написал Пушкин:
– Поля, я предан вам душой
Всегда я раз заметить разность
Между Онегиным и мной.
Тем не менее, вот так – без Радио Свобода, без передач Ивана Толстого, Бориса Парамонова и других, – как и нет:
– Литературы.
Идет конец фильма 28 панфиловцев, все ждут последней атаки, – как:
– Спартанцы, – но тут заработал последний пулемет с очень большим остатком патронов, – как, однако, их:
– Мечта.
Но вопрос всё равно остается, что сбылась ли она хоть сейчас.
Или, по-другому:
– Может ли ожить мечта, – или так и останется навсегда Посылкой:
– Радужных надежд.
– — – — – — – — – — – — —
09.05.20
Радио Свобода – Поверх барьеров с Игорем Померанцевым. Рабочие языки Владимира Набокова
Говорится, что Набоков отдавал предпочтение словам и фразам, которых добивался придумать, сам, – а:
– Уже готовые формулировки Медиума – вообще игнорировал, как только сырьё.
Это:
– Или дурашливая фундаментальная ошибка, что, мол, а знаете ли:
– Я до сих пор хочу всё знать сам, – или вообще не понимать посланий бог-офф.
Прослушать еще раз. Была еще какая-то ерундистика из цикла:
– Я конечно не совьет юнион, но всё же именно этой стороны улицы так и:
– Придерживаюсь.
– — – — – — – — – — – —
10.05.20
Про Набокова вчера было сказано, что он не использовал, как Бродский:
– Только подачи Медиума, а наоборот, их отрицал, сам выбирая, что лучше, а что – наоборот – надо вообще выбросить.
Не знал, значит, категорически Владимир Набоков, что выбрать принципиально невозможно. И даже непонятно получается, что он натворил с Лолитой. Как тогда он ее заметил.
Или, наоборот, только для того и связался с ней, чтобы доказать:
– Всё равно ничего не получится.
– — – — – — – — – — – — —
10.05.20
Фильм Топор – в главной роли Андрей Смоляков, – показали сегодня ради вчерашнего праздника.
Вопрос:
– Зачем, – точнее, – на хрена ТАК делают?
Что фильм, который вполне мог быть законченным художественным произведением – пусть и советским – выпускают, как Рассказ или Повесть, – о:
– Каком-то, хрен его знает, человеке царского времени, – знак вопроса тут непонятно, то ли надо ставить, то ли лучшее вообще убрать из-за априорной известности неправильного ответа:
– Наши люди никогда не должны быть выдающимися ради самих себя, – а тока-тока, чтобы:
– Всё отдавали Нам-с.
Нельзя людям давать ни капли радости за самих себя – пусть и суррогатной! Для этого надо просто закончить фильм на том месте, где должен начаться Хэппи-Энд героя. Ибо:
– Ну, он же ж старый пень, какой, следовательно, из него герой, – даже не спрашивается.
Ибо:
– Главное, чтобы только зрители чему-нибудь не обрадовались.
Даже случайно.
Просто-таки, откровенное противостояние человеку.
Бог назвал это существо, способное видеть невидимое:
– ЧЕЛОВЕКОМ.
– Письмо Татьяны к Онегину – это письмо Онегина к Татьяне!
В Евгении Онегине Пушкина сложнее, чем в пьесах Шекспира, где – как например – в Ромео и Джульетте:
– Везде стоят предварительные указатели, – например, когда Ромео прямо говорит, что придумал, как спасти Джульетту от нежелательного замужества с графом, – но!
Вдруг для осуществления его плана находятся непредвиденные обстоятельства, – или свадьбу решают провести раньше времени, или дать невозвратное обязательство:
– Но! – это, эти препятствия и есть развитие плана Ромео, – на вид:
– Имеющие противоположный вид, – а то, что продолжение только таким и должно быть:
– Логичным, но неочевидным, – никто не обращает внимания, – кроме тех, разумеется, кто обратил.
Развитие действия – это и есть новое, а ждут обычно это новое только по содержанию, по форме:
– Даже боятся задумываться.
Сценой для письма Татьяны служит Онегин, следовательно, он Письмо, а она только его:
– Содержание.
Читать, – ибо, – это значит:
– Различать, какая часть текста пьесы является Словами Героя, а какая:
– Сценой, – Посылкой для этих слов.
