Читать книгу Стометровка - Владимир Буров - Страница 5

Часть первая
Глава третья

Оглавление

– Надень мой пиджак, – сказал швейцар. Он завел солдата в гардероб, где у него был свой угол. – Иди, поешь. А то, я вижу, быка готов проглотить. Я, между прочим, тоже когда-то служил. – И добавил: – В заградотряде. Че, испугался? Небось, я тебя выпущу. Давай, боец, иди ужинай.

Дед не спросил, а солдат забыл, что у него нет денег. От голода обо всем забываешь.

Он сел с краю и заказал бифштекс с луком и жареной картошкой. Он хотел сказать, что картошки надо две порции:


– Если можно? – Но постеснялся.

Далее, водка не убывает, а за еду берут втридорога. Ибо: нет ложки.

– Сколько ты сказал тебе водки? – спросила официантка.

Раньше она работала на офицеров в Германии. Имеется в виду на русских офицеров. И могла сходу определить, сколько у клиента денег. Вплоть до рубля. И всегда знала, сколько и чего можно принести этому офицеру, чтобы осталось на чай. Ну, как минимум три рубля. Пять, или даже десять рублей, она брала только с тех, кто широко гулял. И, следовательно, сам хотел давать чаевые направо и налево. Вот налево она никогда не давала ходу деньгам своего клиента. Бывало, какой-нибудь старлей так разгуляется, что дает:

– На шоколадку, – проходящей мимо молоденькой официантке. Не ей, которая добросовестно на него пашет целый вечер, как дура, а посторонней бляди. Тогда она без зазрения совести добавляет ему в счет:

– Тоже шоколадку, – а ей выливает за шиворот недоеденную клиентом солянку. Но не в зале, конечно, а перед раздачей, у кассового аппарата.

– Ай! Что это?

– Суп. С меня суп, а десерт у тебя есть. – Вот такой простой диалог. Заканчивался он двумя словами:


– Сука!

– Блядь! – Или в обратном порядке.

– Сколько у него денег? – сказала Ин – так звали эту проницательную официанту – самой себе. Но та девушка, которой она недавно вылила за шиворот полтарелки супа, подумала, что Ин обращается к ней, и спросила:

– У кого?

– Что у кого?

– Ну, ты спросила:

– Сколько у него денег?

– А ты?

– Я спросила:

– У кого? Я подумала, ты меня спросила.

– Послушай, заткнись лучше, пока я тебя на хер на послала.

– Ты думаешь, я буду молчать? – И добавила: – Старая ведьма.

– Подстилка лейтенантская.

– Давай не будем ругаться, – сказала Та, – так звали эту девушку. – Ведь уже вечер. Я, например, истратила весь боевой запас утром.

– Ну, хорошо, прости, что я назвала тебя блядью.

– Ты не называла.

– Да? Ну, хорошо, тогда прости меня просто так.


– Нет-т! За блядь ты у меня, сука ответишь! – И Та замахнулась подносом. Но ударить по голове Ин не смогла, потому что Ин давно знала этот прием Та, и сразу же подставила свой огромный круглый поднос, на котором она умещала шестнадцать заказных блюд, под удар противницы.

Повара обрадовались развлечению, и стали кричать:


– Давай, давай.

Директора вечером не было, но появилась администратор, и попросила всех помолчать.

– Ин, иди, тебя просит клиент. Ну, тот, в синем пиджаке и солдатских брюках. – И добавила: – Кажется, он хочет заказать Хеннеси.

– Всё, разойдитесь. Быстро. Быстро! – я сказала. Администратор повернулась к раздаче и попросила налить ей чаю с лимоном.

– Я буду в зале. И, повернувшись к Та, добавила:


– Принеси мне, пожалуйста, чай в зал, хорошо?

– Окей.

Действительно, солдат, решил заказать Хеннесси.

Ин хотела спросить:

– Ты где наслушался этой херни? Какой еще тебе тут Хеннесси? У нас бывает только армянский пять звезд. И то, – хотела она добавить, – раз в пять лет.

– Чего желаете? – Ин решила, что спросить так будет лучше. Она никак не могла понять, сколько у парня денег. То она думала, что мало, можно сказать, что ничего. То ей почему-то казалось, что:


– Это богатый человек.

Может быть, даже внебрачный сын Три О, зачатый еще на Авроре.

Она даже спросила:

– Ты на Авторе когда-нибудь бывал? – Ну, так просто, чтобы сделать хоть какой-нибудь шаг в сторону истины.

– Вас не понял. Прошу повторить, – сказал Сильвио.

– С тобой все ясно, – ответила Ин. – В штурме Зимнего ты не принимал никакого участия. – И добавила: – Значит, хочешь заказать коньячку? У нас здесь только Три Звезды. Старлеевский. Но у меня есть свой. Не Хеннесси, конечно, но семилетней выдержки. Настоящий армянский. Десять рублей за сто грамм. Будешь?

– Спасибо, я согласен.

– Согласен, да? Или согласен:


– Нет?

– Ну, хорошо, можешь не отвечать, если для тебя это сложно. Я сейчас принесу коньяк. Тебе сколько?

– А вот столько, сколько войдет в эту кружку. – И солдат подал официантке свою серебряную кружку.

– Триста, – сразу определила емкость серебряной кружки Ин. – Я принесу тебе в графинчике, а потом сам себе будешь наливать. – И добавила: – Ну, или я тебе налью. В Германии я обслуживала генералов. Точно тебе говорю.

Она уже отошла, когда Сильва вспомнил про картошку.

– И да! – крикнул он чуть ли не на весь сто пятидесятиместный зал, – картошки, жареной с луком! Два!

Ин вернулась.

– А ты съешь?

– А че тут есть? – удивленно ответил солдат. Я одну съел, а две так тем более съем.

– Не обращая внимания на логику солдата, эта железная леди общепита взяла счет и быстро посчитала:


– Не одну, а три ты уже съел, – сказала она строго. – Неужели ты забыл? Теперь я понимаю, что ты очень хочешь есть. Бедный. Я не в том смысле, – добавила она. – Не беспокойся, я сейчас принесу тебе большую тарелку картошки. В том смысле, что две порции, как ты просил. А бифштекс один?

– Бифштекс не надо. Тот был слишком жесткий.

– Точи зубы, – сказала Ин, и тут же опомнилась: – Не один, милый друг, а три. Картошки было три, и бифштекса, соответственно тоже было три.

– Как?

– Так. По-другому у нас не бывает. У всех так, – добавила она.

Солдат подумал, что она его обсчитывает. Но все было правдой. Он заметил, что водка из серебряной кружки не убывает. Точнее, убывает, но как только доходит до дня – опять наполняется до полной. И так три раза. Итого – почти литр уже выпил солдат.

– Неужели я не помню, что съел три картошки и три бифштекса? Да ерунда, я бы знал. – Тем не менее, так всё и было.


Из-за того, что у него не было изумрудной ложки, все съеденное им увеличивалось в три раза. Как и все выпитое уменьшалось в три раза. И только потому, что пил солдат из серебряной кружки. Если бы он заказал опять водки, то пришлось бы ему платить уже больше, чем за одну выпитую кружку водки. Ведь только в три раза увеличивалось выпитое. Но он сменил благородный русский напиток – водку – на коньяк, и опять мог пить три раза, как один.

Солдат понял про серебряную кружку, что она увеличивает объем налитого в три раза, но не понял, про еду, что она тоже увеличивалась в три раза, только не в его пользу.


– Она меня обсчитывает, – сказал он. Так просто, чтобы это слышал хоть кто-нибудь. А так как рядом, за этим большим, последним столом у двери, больше никого не было, то и слышал его только он сам. Он и еще его слова об обсчете услыхала администратор. Ведь она сидела за своим администраторским столом с другой стороны двери. Всего в нескольких метрах от солдата. Другой бы в этом монотонном шуме ничего не услышал, но не Полина Андревна. Тем более, что во время разговора Сильвио с самим собой музыканты исполняли песню:


– Ах, Одесса, жемчужина у моря! Ах, Одесса, ты знала много горя! Ах, Одесса, ты мой любимый край! Живи, моя Одесса, живи и процветай! – Грохот сидел не только в ушах, но и стоял во всем зале.

– Ваш, коньяк, лейтенант, – сказала Ин, и с улыбкой поставила перед Сильвио графинчик. Свой коньяк продавать хотя и не просто, но приятно и радостно. Так и хочется всем улыбнуться.

– Я не лейтенант, – сказал Сильва.

– Хорошо: старший лейтенант! – сказала Ин, и добавила: – На меньшее я на согласна. – Точнее, она хотела так сказать, но пока что не решилась.

Мимо прошла Та, и парень под гипнозом предложил ей купить шоколадку. Зачем? Ведь у него не было денег!

Та, видя, что благородный лейтенант шарит по карманам, и не находит денег, предложила открыть отдельный счет.

– Потом отдашь, – сказала она. – Да и не надо мне ваших денег.

– Почему?

– Ну, хорошо, потом отдашь. – Ин не было в зале, а администратору Та дала рубль. Так просто проходя мимо, положила на стол рубль и сказала:

– Выпейте кофе, Полина Андревна, вам нужно.

– Почему мне нужно?


– У вас бледный вид, – и засмеявшись, пролетела мимо.

– Ох, опять будет скандал, – вздохнула администратор, и пошла к бару, где был хороший кофе из венгерской кофеварки.

Вы запомнили, что солдата можно звать Сильвио, Сильва и Столетов. Или Столет. Имя? Ну, когда надо, будет и имя. Если, конечно, он будет еще жив к тому времени. А основания для этого уже появились. Ибо в ресторан вошел Ленька Пантелеев в форме майора госбезопасности. Никто не знал, что это форма работника госбезопасности. Думали, так:


– Пограничник. – И все бы его угощали. Ну, если бы думали, что у него денег меньше, чем у них. А так наоборот, к нему подсаживались те, кто был уже на мели, или почти на мели. В частности, Ленька никак не мог отцепиться от двух капитанов-танкистов. И, в конце концов, агент решил пересесть за стол Столета вместе с ними. Зачем?! Ведь можно было сделать проще. Подождать этого Сильвио у ресторана, потом пойти за ним следом и грохнуть в тихом месте. Нет, этот вариант Леньку Пантелеева никак не устраивал. Могло произойти что-то непредвиденное, Столет опять исчез бы, как утренний туман, и тогда заказали бы уже его самого. Надо идти прямо в лоб. Пусть думает, что хочет.

Но Столет не узнал киллера. Ленька на это и наделся. Хотя и не был уверен. Существует такой эффект Гудини-Достоевского:


– Человек не узнает другого человека, если во время знакомства с ним он был в маске. – Не тот человек был в маске, а он сам! Столетов был в парике медсестры, и, следовательно, был другим человеком. Человеком, которого он не знает, а значит, не знает и киллера Леньку Пантелеева. Только приняв опять образ той блондинки, он мог бы узнать этого агента. Ситуация не простая, и тем более недостаточно проверенная. Но она сработала. Сильва не узнал агента. Тем более тот сейчас был в благородной форме майора. Все получилось так, как и было записано в древних рукописях Майя:

– Маска меняет человека.


– Я тебя нигде не видел, майор, – сказал Сильвио, разливая на четверых уже третью кружку семилетнего коньяка. И добавил: – Я имею в виду раньше. Нет?

– Если бы ты меня видел хоть раз, – сказал Ленька Пантелеев, – то уже не запомнил бы.

Сильвио помотал головой и сказал, что ничего не понял.

– Честно, ты сказал какую-то херню. Не обижайся, но ты мудак.

Майор смутился. Он не знал, что ответить.

– Валить вроде рановато. Шуму будет многовато. А с другой стороны:

– Тем лучше. Меня никто не запомнит. Все будут говорить только о форме майора. – Он уже хотел вынуть пистолет, но решил все-таки сначала навернуть глушитель.

– Так, о чем мы говорили? – спросил Сильвио. И добавил: – Я уже пьян. Или нет? Поправьте меня, если что.

– Нет, – загоготали капитаны, – будем пить. Закажите еще что-нибудь.

– Что-нибудь?

– Что-либо.

– Что-либо покрепче.


– Не знаю, сколько у меня осталось денег? – спросил Сильвио неизвестно кого.

– О, деньги! – воскликнул первый капитан.

– Где вы? – воскликнул второй капитан.

Между тем Ин принесла три картошки и три бифштекса. И это уже второй раз. Первый раз она принесла большую тарелку с… честное слово, я уже сам сбился со счета, сколько было бифштексов и сколько жареных картошек заказано Сильвио. При умножении на три получится восемнадцать. Небольшой банкет.

– Давайте выйдем, – сказал Ленька. Но Ин, как всегда в нужное время была в нужном месте.

– Кто-то один должен остаться, – сказала она. – И думаю, это будешь ты, Сильвио. – Несколько минут назад они познакомились. Точнее, Ин услышала, как его называют капитаны и майор, и тоже обратилась к нему:


– Сильвио? Где-то я уже это слышала.

– Их разыскивает милиция! – сказал для смеха один капитан.

– Точно, – сказала Ин, и закрыла рот ладонью.

Дело в том, что зам. командира дивизии по работе с молодняком полковник Зуев заявил в милицию о пропаже Столетова. Этот парень так хорошо и быстро загрузил ему Студебеккер лендлизовской тушенкой и уже заканчивающейся сгущенкой, что он не мог бросить такого парня на произвол судьбы. Поэтому заявил в милицию.


Милиция в зал не заходила. Хотя очень хотела. Один сержант в огромной фуражке, правда, пытался иногда просунуть свою башку между дверями, но ему мешали. И двери, и другой сержант, бывший сержант заградотрядя. Со своим напарником сержант вертелся у зеркал и периодически вытаскивал какую-то фотографию. Сверял ее с проходящими мимо, в туалет, людьми – мужчинами и женщинами – и тем оправдывал свое здесь пребывание. Так-то он должен курсировать по улице от вокзала до стометровки. Но кого там ловить? Пьяных? Так у них денег-то все равно никогда не бывает.

– Скажи, Серега? – А если кто и заначил рупь, то разве его найдешь.


Ленька попросил одного из капитанов выйти в фойе.

– А мы?

– А вы пока тут посидите, – сказал он.

– Чего? – спросил капитан, когда они вышли из зала.

– Надо валить.

– Как?

– Ты работал когда-нибудь в разведке?

– Нет, я из стройбата.

– Тем не менее, представь, что ты разведчик. Ну кто? Представь, что ты легендарный Абель. Ты, как один в поле воин, работаешь в Англии. И тебе надо уйти. Уйти незаметно из офиса Ми-6.

– Зачем? – спросил капитан.

– Хороший вопрос. Ты уже на крючке. Ты разоблачен, как шпион. Ты хоть понимаешь разницу между шпионом и разведчиком?

– Честно? Нет.

– Все очень просто. Пока разведчика не разоблачили он разведчик. А как только поняли, что он разведчик, то разведчик уже становится шпионом.

– Теперь понял.


– Чего ты понял? Ты понял, что у нас нет денег, чтобы расплатиться за шикарный ужин с коньяком?

– Теперь понял.

– Нужен шухер, чтобы уйти отсюда. И ты его сделаешь. Вот пистолет с глушителем. Входишь и валишь этого Сильвио.

– Зачем?

– Не бойся, пистолет заряжен холостыми. Ты стреляешь два раза. Так это:

– Пиф-Паф.

– Понял? Киллерский вариант:

– Пиф-Паф.

– Понял.

– Повтори.

– Пиф-Паф.

– Хорошо. Из тебя бы получился хороший киллер. Ну, если бы ты не попал случайно в стройбат.

– А это… он, этот Сильвио, в курсе, что я должен его убить?

– Разумеется. Ты стреляешь – он кричит и падает замертво. Начинается шухер. Все кричат, менты, этот заградотрядовец, – майор кивнул на швейцара, официантка, бегут…


– Ну, я понял. Все бегут на помощь Сильвио, а мы уходим.

– Сразу видно, что ты не Абель.

– Почему?

– Не обижайся друг, но ты рожден для стройбата. Где ты видел, чтобы все бежали к месту убийства?

– А куда они бегут?

– Наоборот. Понял? Наоборот, все бегут, куда глаза глядят, только бы быть подальше от этого проклятого места.

– Верно, – подытожил капитан. И добавил: – Все разбегаются, а мы спокойно уходим. Ведь платить-то некому. Но обычно я делаю не так.

– Не надо рассказывать, как ты делаешь обычно. Я уже видел. Бери пистолет и иди.

– Это ТТ?

– А что же это еще? Или ты хотел Агран-2000? Не переживай. Он ничем не лучше ТТ. Главное, не забывай придерживать обойму.

– Зачем?

– Вылетает иногда.

– Обойма?


– А что, по-твоему, обойма не может иногда вылетать? Че ты смотришь? Это не я ее сломал. Заводской дефект. Ты вообще держал когда-нибудь в руках пистолет? Или только совковую лопату?

– Держал.

– Тогда должен знать, что нормальные люди держат пистолет двумя руками. Одной держишь, а другой придерживаешь. Как бы… не знаю, как объяснить тебе.

– Я понял. А другой придерживаешь, как будто это ТТ, и у него выпадает обойма.

– Правильно! Не зря я тебя выбрал. В тебе чувствуется потенциальный киллер. Твоя фамилия не Том Круз?

– Нет.

– Ничего страшного. Это я просто пошутил. Вот Тома ты как раз и завалишь.

– Как бы, в смысле?

– Разумеется.

– Давай.


– Этот сержант в огромной фуражке смотрит на нас, – сказал капитан.

– Ничего страшного. Будет мешать – завалишь его на обратном пути.

– Думаю, у меня не будет времени, чтобы сделать ему контрольный выстрел.

– Хер с ним, обойдется без контрольного.

Капитан с пистолетом под гимнастеркой двинулся в туалет.

– Ты куда?

– Отлить-то перед смертью можно?

– Можно. Но так лучше не шутить перед делом.


– Капитан! – крикнул сержант милиции, когда, тот уже подходил к дверям зала.

– Чего? – резко обернулся капитан. А майор резко шагнул за зеркало. Но в пространство между зеркалами он мог все видеть.

– Что ты испугался? – спросил сержант с усмешкой. И добавил: – Или денег не хватает, чтобы расплатиться?

– Что вам угодно? – хмуро спросил капитан.

– Спички есть?


– Что? Простите, я вас не понял.

– Разрешите прикурить?

– А! Пожалуйста. То есть, нет. Я оставил зажигалку на столе. Хотите пройти к столу?

Этот сержант по имени Ва поперся бы и к столу, в надежде увидеть какое-нибудь нарушение, чтобы вытащить гостя из зала. Но на помощь пришел Ленька Пантелеев.

– Сержант! – крикнул он. – Иди сюда. Я дам тебе прикурить. И закурить. Герцеговину Флор куришь? Или привык к Беломорканалу?

– Герцеговину Флор? Нет, не пробовал. Но, спасибо, майор, попробую. Две можно?

– Можно.


– Угощу своего молокососа, – сержант кивнул в сторону напарника, который угрюмо смотрел на двери, ведущие в зрительный зал. Прошу прощенья, не в зрительный зал, а туда, в дымный кабак.

Капитан вошел, и, вместо того, чтобы сразу вынуть пистолет и выстрелить, сел за стол.

– Коньячок у нас еще остался? – спросил он.

– Нет, – ответил второй капитан. И добавил: – Сейчас принесут Брусничный Ликер. – Почему с большой буквы? Редкий случай, когда такой ликер бывал в этом ресторане. Точнее, кроме этого раза, никогда и не был. Прекрасный случай для применения серебряной кружки. Капитан с ТТ за поясом выпил брусничного ликера – второй раз можно с маленькой буквы, ибо внимание зрителей уже привлечено к этому финскому напитку – и только тут заметил, что Столета нет за столом.


– Куда он делся? – спросил капитан капитана.

– Кто?

– Ну, этот, который сидел тут.

– Кто?

Капитан с пистолетом был еще не на столько пьян, чтобы рассказывать своему другу о том шухере, который тут надо было устроить. Он выпил еще рюмку ликера, которая была налита для Леньки Пантелеева, и передумал. А почему бы нет?

– Что?

– А почему бы нет? – сказал капитан с пистолетом. Действительно, какая разница, в кого стрелять? В этого Сильвио, или в своего друга капитана? Пули-то все равно холостые!

– Логично, – сказал сам себе этот новоявленный киллер, и вынул длинный пистолет. ТТ ведь был с глушителем. – Не бузи, – сказал он, обращаясь к своему другу капитану, который начал подниматься. Ну, чтобы спросить:

– За что?

Поздно. Его друг капитан выстрелил.


– Настоящие, – мелькнуло у него в голове. Но что настоящие, кто настоящий, он еще не понял. До ума еще не дошло. Только глаза его, как при замедленном показе, увидели пулю, приближающуюся ко лбу друга. – Эх, поймать бы ее! – Он даже сделал движение рукой, как будто ловил муху. Движение только в голове. А может быть, в сердце. Руке оно не передалось, еще не успело, когда капитан ударился головой об стену, и забрызгал кровью стену и весь стол.

Пистолет был с глушителем. Не все сразу увидели убитого и кровь на стене, на столе, на полу. Первой заорала Та, которой Сильвио пообещал шоколадку, потом пошло, поехало. Администратор завыла, как пожарная сирена:


– Уби-и-и-л-и-и!

Ин схватилась за сердце. Правда, она думала, что убили Сильвио, и теперь платить будет некому. Ведь весь этот небольшой банкет был записан на его имя. Повара бросили раздачу блюд. Как-то:

– Котлета по-Киевски.

– Цыпленок Табака.

– Пельмени в горшочке.

– Бифштекс натуральный, – никто не брал, так как напильников для заточки зубов в придачу к нему не давали. А вот некоторым племенам в Африке выдают. Но все равно не за тем, чтобы есть жесткое мясо, а:

– Для красоты. – Ну это они так говорят, что для красоты, а – уверен – для еды жесткого мяса.

Они собрались в зале, и обсуждали происшедшее. Как-то:


– Кого убили? – Но никто ничего не знал. Второго капитана поймал сержант Ва со своим напарником, и сразу увел в раздевалку, посадил за столик швейцара, который тут вертелся и просил освободить свое рабочее место.

– Почему вы посадили его сюда?

– А куда? – спросил Ва. – В туалет, что ли?

– Веди куда хочешь. Ты видишь, у меня руки трясутся.

– От страха, что ли? – спросил Ва.

– Да я… – швейцар махнул рукой и вышел из гардероба. – Я таких в заградотряде из Максима косил.

Ленька Пантелеев думал, что убит Сильвио. А кого еще? Действительно:


– А кого еще? – Больше некого. Он заглянул под стол. Кровавое месиво. Ничего нельзя было разобрать. Хотя он заметил, что брюки военные. Но и у солдата брюки были военные. Разве тут различишь:

– Солдатские или офицерские? – Конечно, нет. Да и додуматься до такой превратности судьбы он не мог. Это было бы выше его понимания. Да и никто бы не подумал, что капитан выстрелит в своего друга капитана. Но здесь майор ошибался. Он-то всегда думал, что пули настоящие! И не принимал к серьезному рассуждению, что в пистолете холостые патроны. Какие холостые, если они настоящие. Он сбегал на почту и позвонил Абелю. Мол, бабушка приехала. Подробности шифрограммой.

Каково же было удивление майора, когда он вернулся в ресторан. Ресторан, правда, был закрыт, но работники собрались за одним столом за не заказанными антрекотами и водкой. Они по очереди хватались за головы, пили, ели антрекоты – за долгие годы работы зубы у всех были хорошо заточены – и даже пытались шутить.

Ин сказала:


– А я уж думала, убили тебя, – она по-дружески хлопнула Сильвио по плечу. – Думала, плакали мои денежки.

Да, друзья мои ему повезло. Парень перепил и решил выйти поблевать в туалет. Однако Ин была на страже своих денег. Она по опыту знала, что гости сбегают обычно прямо из туалета. Выходят из туалета и сразу направо и на улицу. Они почему-то считают, что так лучше. Поэтому Ин вывела Сильвио через кухню на внутренний двор, посадила под деревом и ушла, сказав:

– Посиди тут, по блюй. Легче станет. – Правда, тогда непонятно, почему она думала, что убить могли его же. Тут, я думаю, происходит обычное дело:


– После дела все начинают врать, совершенно не обращая внимания на противоречия. – И, следовательно, никаких противоречий нет.

Отлично. Майор увидел Сильвио, попивающего томатный сок из своей серебряной кружки, и… и все равно ничего не понял. Его позвали за стол и просветили:


– Капитан убил капитана.

– Я не верю, – только и смог ответить Ленька.

– Во что ты не веришь? – воскликнуло сразу несколько человек.

– Так не бывает! – в отчаянии воскликнул Ленька Пантелеев.

Далее, Сильвио должен расплатиться. Он берет золотой гребень, причесывается в фойе у зеркала, и вдруг замечает, что на пол падает золотая пятерка.

– Ну, – сказала с радостным вздохом Ин, – пора расплатиться. – И она повернулась к… к майору.

Та, которая его обслуживала, поперхнулась кофе.

– Блядь, кофе двойной за тридцать из-за тебя пролила, – сказала она. И добавила: – А с тебя, Сильвио, – теперь все знали, что его зовут Сильвио – шоколадка. Ты обещал.


Тем не менее, майор сначала расплатился с Ин. Ей он обещал бутылку коньяка. За что? За то, что подсадила его за стол к Сильвио. Уже после того, как он посидел за столом Та. Это был опасный свидетель. И Ин, хотя ничего не понимала, вдруг почувствовала этот холод, когда Ленька с ней расплачивался за коньяк.

– Ты страшный человек, – сказала она, хотя и с улыбкой. Зачем сказала? А они такие официанты. Ни хрена за зубами не держится. Кроме своих махинаций с коньяками и водками.

– Все мы страшные, – сказал Сильвио. И добавил: – Пока хорошенько не напьемся.


– Нет, – уточнила Ин с самым серьезным лицом, и убрала деньги за Ленькин коньяк в передник, – нет, – опять повторила она, – ты опасный человек. Я чувствую. – Действительно, почему бы ей это не почувствовать? Ведь она могла точно угадать, сколько в кармане у клиента денег.

– Я? – спросил Сильвио, чтобы хоть как-то оттянуть минуту расплаты.

– Нет, не ты, – и она в третий раз указала на Леньку Пантелеева. Как можно так поступать? Зачем? Получается, что человек видит опасность, но до конца не доверяет своей интуиции. Не доверяет Невидимому Миру. Впрочем, я и сам не знаю, почему так происходит.

Некоторые нервно рассмеялись. Ин сама разрядила обстановку. Она сказала:


– Ну, теперь ты, счастливый человек.

– Я? Что я? – спросил Сильвио.

– Расплачивайся. Хватит улыбаться. Мне надо деньги сдавать.

Тут все начали громко смеяться. Как солдаты на Пляже Омаха, когда пулеметная очередь прошла над их головами. А, собственно, чему тут радоваться? Она ведь не последняя. Хотя, конечно, повод есть:

– Если первая не попала, то и вторая не попадет.

– У меня нет денег, – сказал Сильвио.

– Повтори, пожалуйста, что ты сказал.

– У меня… – Тут в зал ввались повара с двумя бутылками водки и большой тарелкой жареных цыплят. Точнее, это была одна большая курица, нарезанная на небольшие кусочки, обжаренные в духовке до красновато-желтого цвета. Ну, практически:


– По-Пекински.

– Можно… можно, я схожу в туалет? – сказал Сильвио.

– Иди, конечно, – сказала Ин. И добавила: – Но не думай, что убежишь. Там заперто. Впрочем… – Ин хотела сказать, что можно и не платить, но тогда придется пожить с ней пару месяцев. Но передумала: слишком дорогое получилось бы для нее это удовольствие.

– Счет можно? – спросил Сильвио.

– На, возьми, – и Ин протянула ему счет. – Там я сразу добавила на две шоколадки и на чай. Всего тридцать рублей.

– Всего? – спросил Сильвио и заглянул в бумажку. Ужас!

– Пятьсот рублей. – Включая чаевые и две шоколадки. Тут он вспомнил, что бифштексы с луком и жареной картошкой умножались на три.

Ладно. Непонятно, на что он надеялся.


Сильвио зашел в туалет, потом вынул золотой гребень и причесался у зеркала. Он уже собрался убрать гребень в свою синюю сумку, где лежала также серебряная кружка, как заметил, что перед глазами у него что-то блеснуло. Сверкнуло таким благородным желтым цветом. Как будто золото.

Сильвио нагнулся. Нагнулся и поднял с пола золотую пятерку. Обычно ее продавали здесь именно за пятьсот рублей.

Он хотел попробовать еще раз. Он уже вынул из сумки золотой гребень, уже приподнял его перед зеркалом, но… но передумал. А вдруг пятерка исчезнет. И тогда гадай, сколько раз надо причесаться, чтобы золото прибывало, а сколько, чтобы убывало. Может, никакого такого кода и не существует, а вдруг существует?

– Не буду рисковать, – решил он, и убрал расческу назад, в сумку.

Он подал золото Ин.

– Настоящая? – спросила она.


– Да настоящая, настоящая, я отсюда вижу, – сказала другая официантка.

– Дайте нам посмотреть, – сказал один повар. Другие тоже заинтересовались.

– Не хочешь, я возьму, – сказала Та. – Пятьсот рублей? У меня есть.

– Пятьсот дорого, – начала было Ин, но сама тут же вынула пятьсот рублей и уже отдала их солдату, когда вспомнила, что он ей должен. Как раз пятьсот рублей. – Совсем, блядь, закрутили, – сказала она, и отобрала деньги у Сильвио. Он пошутил:


– Я уже к ним привык.

– Привык, отвык! – громко сказала Ин. И добавила: – Деньги зарабатывать надо.

Стометровка

Подняться наверх