Читать книгу Стометровка - Владимир Буров - Страница 8

Сильвио вспомнил. Он вспомнил, что у него было эти вещи.

– Да, у меня были эти вещи, – сказал он. – Но не все.

– Чего не было? – спросил Бер. Правда, пока что он не верил в это. Наверное, ложку решил оставить себе.

– Ложки не было, – сказал Сильвио.

– Я так и знал, – не смог удержаться от восклицания Борис. – Ты хочешь оставить ложку себе. Пойми, мне нужны все три вещи. У тебя… Они у тебя?

Борис не мог успокоиться. Он крутился на одной ноге, приседал, делал стойку на руках. Рассказывал много интересного. Как Цицерон. Он даже остался ночевать у них. А это для обоих молодоженов было большой потерей, ибо они делали все по науке:

– Секс три раза в неделю – не больше. И каждый раз из трех – не более трех раз. Но и не менее. А жизнь есть жизнь – настрой мог быть не всегда. А надо! Как говорил Дюма-отец своему Дюма-сыну:

– Хочешь – не хочешь, а делать ты должен это каждый день. – Каждый день! Здесь требования были более умеренные, но тоже:

– Три по три в неделю, умножаем на четыре недели. Это уже тридцать шесть раз в месяц. Плюс еще два-три дня по желанию. Ну, много, много все равно. И хотя Дюма-отец учил Дюма-сына не только сексу, и не столько сексу, а совсем другому ремеслу, все равно посторонним в этих делах не место.

А тут Борис навязался ночевать! Это все равно, что предложить Измайлову или Сычеву напиться перед решающим матчем на Олимпийских играх. Ведь потом будут говорить:

– Ну куда ты пас даешь? – И можно бы легко ответить:

– На ход. На ход напарника! – И все.

А приходится посылать на три буквы. Из-за этого легко расстроиться. И тогда игра вообще не пойдет. Удар, резаный удар в девятку. Мимо. Ну, что ты будешь делать? Мимо. Всегда точно в девятку, а тут на Олимпийских играх и…и ничего не выходит. Хотя, что значит, не выходит? Все нормально, все выходит. Просто люди, не понимающие ничего в футболе, хотя числящиеся тренерами, мешают, практически не дают играть.

Так и Борис, хотя и спал в другой комнате, каждые пятнадцать минут давал нелепые советы. И хоть бы про секс! Нет, он все советовал, как теперь найти три магических – по его словам – предмета.

– Или вы их и не теряли? – прибежал он уже в десятый раз с новым предположением.

– Разве вы забыли, что уже говорили это? – спросила Олька. Она едва успела прикрыться одеялом.

– Простите, – наконец не выдержала она, – но у нас научный метод.

– Талантливым людям не нужна наука, – сказал Борис Бер. – У вас и так все получится.

– Нет, нет, у нас режим, – поддержал жену Сильвио. – Пожалуйста, ложитесь спать. Дайте нам насладиться этим по программе.

Когда Борис удалился в свою комнату, Олька сказала, что завтра надо вставить замок:

– В эту дверь.

– У нас никогда не бывает гостей, – сказал Сильвио. – Зачем нам замок?

Обычно после секса они спали в разных комнатах. Отсутствие замка позволяло им чувствовать себя мужем и женой даже в разных комнатах. Замок мог не то что разделить их, скорее, наоборот, замок мог возбуждать дополнительное желание. Желание перевыполнить норму. Как Любовь Орлова. Сначала скромно на шестнадцати станках, потом на ста пятидесяти, а дальше уже и на двести сорока. Наука против этого. Рекорды – это хорошо, они показывают нам путь в светлое будущее. Но ведь, друзья мои, и меру знать надо. А то ведь можно достукаться до того, что вам, как Михаилу Зощенко и пенсию не назначат.

– Жаль, меня никто не спросил, – сказал Борис, – я бы назначил пенсию и Михаилу Булгакову, и Михаилу Зощенко, и Михаилу Горби. А также Сычеву и Измайлову. Ведь сколько радости они доставили людям! И не сосчитать.

– Мне бы только начать удачно, – сказал он, – а для этого мне нужны только три вещи.

В конце концов, Олька разозлилась. Она сказала:

– Ну, неужели вы не можете представить, что мы готовимся к Олимпийским играм?

– Нет.

– Тогда считайте, что это и есть Олимпийские игры. Неужели это так трудно?

После этих слов Борис, наконец, заснул, и они смогли, хоть и с опозданием, выполнить план. И, конечно, не на двухстах сорока станках. Как Любовь Орлова, но на ста пятидесяти это точно.

Утром Борис проспал завтрак. Его не стали будить. Этот парень так надоел им вчера, что они просто боялись его будить.

– Он такой зануда, – сказала Олька. – Я таких людей даже себе не представляла. – Потом она сказала:

– Это же надо до такого додуматься, что у нас есть золотой гребень, серебряная кружка, изумрудная ложка. Я ничего не напутала?

– Нет, – ответил Сильвио. И добавил: – Они действительно у меня были.

– Да? А где они теперь?

– Еще точно не знаю. Но, думаю, вспомню в ближайшее время. Понимаешь, мне просто надо немного времени, чтобы вспомнить всё.

– Всё? – спросил, появляясь на ступеньках дома, Борис Бер.

– Вы нас напугали, – сказала Олька. Она как раз стояла у мангала, и первая увидела Бориса в одних трусах, потягивающегося на ступеньках.

– Все, что было в последние дни, – сказал Сильвио. – Я это почти чувствую.

Далее, Сильвио вспоминает, что на квартире у Та, вещи еще были у него. По крайней мере, золотой гребень и серебряная кружка.

Та ушла на работу, а Ленька Пантелеев на почту. Он доложил Абелю, что:

– Дело сделано.

– Сделано как? – спросил начальник.

– Бабушка приехала, – ответил Ленька.

– Что? Повтори, пожалуйста, что ты сказал?

– Дело сделано.

– Нет, после этого.

– Я больше ничего не говорил, – пожал плечами Ленька.

– Как не говорил? А про бабушку? Что ты сказал про бабушку? Ты сказал:

– Бабушка приехала?

– А что не так? Да, я это говорил. Я имел в виду, что… Ну, вы понимаете?

– Нет, я не понимаю. Ибо:

– Если бабушка приехала, то ты не выполнил задание. А ты так говоришь, как будто все у тебя получилось.

– Я не могу говорить открытым текстом. Вы сами сказали, что надо соблюдать конспирацию.

– Да, конечно. Но не до такой же степени, чтобы я ничего не понял. Как ты считаешь?

– Я считаю…

– Меня не интересует, что ты обычно делаешь. Давай так: одного мы назовем тараканом, а другого мухой. И ты спокойно, без оглядки на контрразведку, ответишь, кого ты убил. Окей?

– Понятно. Значит, первый это таракан, а второй – муха. Далее, ответ?

– Да.

– Таракан.

– Что таракан? Прекрати мямлить! Отвечай, пожалуйста, полным ответом.

– Я отравил таракана. Как? По рецепту Агаты Кристи, которые в последнее время стали прилагаться к романам в качестве рекламного средства.

– Значит, первый таракан? – решил уточнить ситуацию Абель. – Но я так и не понял, кто был первым?

– Я не могу сказать, – ответил Ленька.

– Нет! Хватит этого балагана! – рявкнул Абель. На той стороне провода, он сделал себе летний грог из рома, воды и ароматных трав. – Говорят, хорошо для сердца.

– Что? – не понял Ленька Пантелеев.

– Это я не тебе. И да:

– Говори, мать твою, прямым текстом!

– Но нас могут подслушать.

– Да кому ты нужен.

– Нет, про себя-то я молчу. Вас могут слушать.

– А я говорить ничего не буду. Говори ты.

– Окей. Первый это Сильвио. Я вам уже говорил, он так себя называет. Так этот Сильвио и есть таракан, которого я отправил к бабушке. По рецепту Агаты Кристи. А именно: подсыпал ему в еду изотопов урана. Двойную дозу.

– Хорошо. А муха? – Абель выпил сразу два глотка летнего грога. – Вкусно! Еще бы раков.

– Что?

– Я говорю, раки у вас там водятся?

– Я не знаю.

– Не знаешь? Ну, ладно, что там насчет мухи?

– Не знаю. Я его не видел.

– Чем ты там, мать твою, занимаешься? Если ни хера не знаешь ни про раков, ни про муху.

– Если вы так часто будете говорить про муху, могут подумать, что мы говорим про гранатомет муху. А это секретная информация.

– Меня не интересует, что они обычно думают. Запомни только одно:

– Я скоро сам приеду. Пока что его не трогай, только приготовь к моему приезду.

– Приготовить да, или приготовить нет?

– Приготовить нет. Ты понял?

– Понял. Убивать не надо. Просто нейтрализовать на нейтральной территории. Я бы назвал эту операцию:

– Муха в сачке.

– Слишком длинно, – сказал Абель. – Операция будет называться просто:

– Набоков.

– Лучше:

– Ловец бабочек.

– Не подходит. Слишком длинно.

– Тогда Лолита.

– Чем это лучше? – спросил Абель и допил сразу весь летний грог.

– Никто не подумает сразу на Набокова.

– Ты думаешь, что Набоков и Лолита две вещи несовместные?

– Знаете, что? Вы задаете мне такие вопросы по телефону, что местная контрразведка уж могла составить на меня полное досье. Это, во-первых. А во-вторых, у меня уже не хватит денег, чтобы оплатить такой длиннющий разговор. Вышлите, пожалуйста, денег.

– Я скоро сам приеду, – ответил Абель и повесил трубку телефона. Он взял стакан и посмотрел на свет. Пусто. – Что ж, – сказал он, – поеду ловить раков. – Потом добавил: – И мух. Почему во множественном числе? Муху. Действительно, похоже на гранатомет. В единственном числе.

Ленька вернулся домой. Имеется в виду, в квартиру Та. Она оставила ему ключи. Зачем? Ей жаль было выгонять мужчин. Один раз она выгнала своего мужа. И решила:

– Хватит. Больше выгонять никого не буду. – И добавила, глядя на себя в зеркало: – А то скучно. – И еще раз добавила: – Нет, если уж очень сильно достанет, то конечно. Придется выгнать.

Ленька обнаружил синюю сумку Сильвио на вешалке. Ее сюда повесила Та. Она взяла с собой серебряную кружку. Так для интереса. Хотела проверить, настоящая серебряная, или так – подделка, мельхиор. Ведь она видела эту кружку в ресторане. И сначала удивлялась, почему Сильвио пользуется своей кружкой. Потом Ин ей сказала, что нет посуды.

– Полный ресторан – не хватает.

– Так у Полины под замком есть, – ответила Та. – Новая.

– Не дает, стерва.

– Дала бы рубль.

– Просит два.

– Стерва.

– Да, блядь жадная.

Таким образом, Та взяла кружку без каких-либо подозрений насчет магических особенностей серебряной кружки. Да и вообще, в магию верили два-три человека – не больше.

Удивительно, но Та не обратила внимания на гребень.

А она подумала:

– Это китайская расческа. Откуда у простого солдата золото?

Ленька взял расческу, подул в нее и причесался. Но золота из нее не выпало. Он его и не ждал. Поэтому просто положил расческу. Но не назад в синюю сумку, а себе в нагрудный карман. Школьная привычка. Вечером он пошел в ресторан. Та, он уже считал своей:

– Телкой. – Делать ему было нечего. Абель прибудет дня через два, так что можно развлекаться.

Естественно, что Сильвио он уже не надеялся увидеть.

Но Сильвио со своей подругой, а точнее, женой тоже пошел в этот субботний вечере в ресторан. Борис пригласил. Он надеялся разговорить Сильвио в благоприятной обстановке ресторана.

Нерон, и Оловянный тоже были здесь. Они все-таки выследили Бориса. Тот зашел в гостиницу, чтобы продлить срок своего здесь пребывания. Администратор, знакомая Нерона послала гонца к Нерону, чтобы сообщить:

– Мистер Бер вернулся. – Так они его называли. И действительно для простого русского он выглядел слишком элегантно. И легко было поверить:

– У этого человека есть деньги. Бер в ресторан, и они в ресторан. А собственно, куда еще идти, если есть деньги. И никаких знаков вопросов.

У этих ребят денег не было. Можно даже сказать:

– Никогда.

Правда, обещал подъехать Мо, и заплатить, если не удастся достать денег. Оловянный и Нерон хотели сесть к Та. В случае, если Мо не придет, или придет без денег, она, может быть, дала бы в долг. И тем более, она дала бы, если бы каким-то чудесным образом у Бориса не оказалось денег. Ибо:

– Где-то они все-таки должны быть. – Дело только во времени.

Но официанты что-то переиграли, и этот стол стала обслуживать Ин. Это хуже. Ей деньги надо отдать обязательно сегодня. Иначе эта леди общепита устроит такой скандал, как будто у нее сгорел дом.

Борис понимал, что нельзя давить на клиентов. Но ничего не мог поделать с собой. Как три карты перед Германном, так и три магических предмета: золотой гребень, серебряная кружка, изумрудная ложка – неотступно были перед глазами Бориса. Он не мог отогнать это видение взмахами руки. Очевидно, что эти предметы излучал сам его мозг. Тройка, семерка, туз. Золотой гребень, серебряная кружка, изумрудная ложка.

Он потер лоб и попросил принести рыбу.

– Три рыбы, – сказал он. Они тоже сидели у Ин. Ибо Та не хотела обслуживать дурака Оловянного. Она знала, что у него обязательно не хватит денег, чтобы расплатиться по счету. Она сказала, что у нее мест нет, и посадила его и Нерона за стол к Ин. Ин готова была обслужить всех. Бывали случаи, что она брала по четыре восьмиместных стола плюс свадьбу на пятьдесят-шестьдесят человек. Работала она, как немецкий станковый пулемет:

– Тысяча двести выстрелов в минуту.

– Может быть, лучше взять мяса, Борис, – сказала Олька. А Сильвио добавил:

– Я люблю рыбу. Но вчера мы съели столько рыбы, что сегодня лучше бы взять мяса.

– Да, конечно, – быстро сказал Бер.

– Так, что мне записать? – спросила Ин.

– Золотую котлету по-киевски, серебряного цыпленка табака и изумрудные пельмени в горшочке. – Борис совершенно спокойно посмотрел в изумленные глаза Ин. Но она, как заведенная все записала, и побежала дальше. Правда, предварительно она споткнулась о стул у противоположного стола, пробежала пару шагов на коленях, но так и написала на чеке для поваров:

– Золотая котлета по-киевски – один, серебряная кружка – один, изумрудная ложка – один.

Повара сначала начали смеяться, но довольно быстро перестали. Перестали после того, как бригадир сказала:

– Это от переработки. Нахватала столов – вот ум и не выдержал.

– Как это может быть? – спросила повариха с салатов.

– Вот так, – ответила бригадир, – уму не постижимо, как можно нахватать заказов на девяносто человек. Она носит за раз по шестнадцать больших тарелок с горячим. Мужик не поднимет. А эта прет, прет и прет.

– Она так обсчитается, – сказал повар с горячих.

– Жди, обсчитается! – сказала повар с салатов.

– Обсчитает, – сказала бригадир. И добавила: – И что самое главное:

– Обсчитает всех.

– Это точно! – сказали все хором.

– Не понимаю только, как можно было написать такую хуйню на чеках. Вы только послушайте:

– Золотой гребень – один, – представляете, только один, серебряная кружка – тоже один. И что еще там? А! Изумрудная ложка и тоже – один.

– Игры разума, – сказал повар с горячих блюд.

– Точно, – согласились все.