Читать книгу Левенхет: Чёрная искра - Владимир Калашник - Страница 10

2 глава
88 день Глора, 537 г., городок Кустовер, Княжество.

Оглавление

Небольшой тихий городок никогда не отличался шумными улицами и ярмарками, где с трудом получается пролезть через плотные толпы людей. Жителей здесь хватало, однако царящая атмосфера не всегда привлекала кого-либо из новых поселенцев или многочисленных путников, так как Кустовер вовсе не являлся местом, где можно разжиться чем-нибудь ценным или как следует развлечься. Вместо этого данный городок предоставлял нечто намного ценное, чем простые безделушки или горы вкуснейших угощений, вместо этого здесь получали покой. Тот самый покой, которого лишаются немногие смертные, чьи души калечатся настолько, что они просто теряют рассудок. За несколько тысячелетий, чародеи всё-таки научились использовать упорядоченное волшебство таким образом, чтобы исцелять смертельные раны и многие болезни, но так и не смогли добиться того, чтобы волшебство воздействовало на разум, приводя его в порядок. Именно таких бедолаг и отправляли в знаменитую лечебницу Кустовера.

Данное заведение организовали бывшие монахи Церкви Света, которые решили посвятить свою жизнь помощи лишившимся рассудка, и в самом начале всей этой истории, лечебница находилась в Крове, а не здесь, среди диких лесов почти в сотне километров от столицы. Дело в том, что потерявшие рассудок смертные представляют для окружающих большую опасность, они не ведают, что творят, пытаются причинить всем боль, некоторые даже одержимы неизвестными силами. По большему счёту, народу Княжества плевать на таких безнадёжных больных, чью жизнь хочется охарактеризовать как самое настоящее страдание, поэтому по многочисленным жалобам горожан, тогдашнему князю пришло издать указ о переселении лечебницы и всех её пациентов сюда, в Кустовер. Со временем многие лекари, не имеющие магических сил, стали стекаться сюда и открывать собственные практики, а светлым магам даже удавалось излечить израненные рассудки некоторых пациентов, при помощи светлой магии. Здесь зародилась отдельная ветвь целителей – архитекторы разума, способные приводить в порядок мысли смертных. Но факт оставался фактом: для большинства безумцев эта лечебница всё же становилась местом смерти. Хуже всего приходилось обезумевшим чародеям, так как практически все они обречены на смертельное страдание в этих стенах. Безумие не просто сводит магов с ума, оно сводит с ума их искру, они становятся агрессивными и запросто могут убить кого угодно, даже своего близкого. Для магов в лечебнице существует отдельный, защищенный светлыми заклинаниями блок, где больных держат под постоянным присмотром монахов, а также не снимают с них сарфитовые перчатки, не дающие выходить их магическим потокам.

В длинном коридоре было довольно светло, а стены раскрашены в различные рисунки, изображающие разнообразие жизни, как раз в духе всего Княжества. Вряд ли душевнобольному понравится тёмный безжизненный антураж сравнимый разве что с какой-нибудь темницей. Здесь всё создавалось ради излечения граждан Княжества и не только, поэтому им предоставляли должные условия. Но всё же это не меняло того факта, что здесь царила двоякая страшная атмосфера, излучаемая израненными сознаниями пациентов. Проходя мимо одной из дверей, Декарн, благодаря своему безупречному слуху, смог услышать, как там кто-то шепчется сам с собой, при этом не переставая плакать. Он остановился, чтобы прислушаться, но от смысла слов девушки ему стало не по себе, а потому чародей продолжил свой путь следом за монахом-целителем. Если Декарна мало чем можно удивить в этой жизни, то смотря на бедного Фридаса стало ясно, что ему здесь максимально некомфортно, ведь оборони способны чувствовать многое, что скрыто от простых смертных, всю ту неосязаемую тёмную силу, стремящуюся заполонить этот мир. Декарн готов поклясться, что сейчас здесь даже запах издаёт нечто зловещее, что Фридас может отлично ощущать.

– Есть что сказать? – спросил у него Декарн.

– Есть, – кивнул Граф, – но я лучше помолчу… Мне здесь нехорошо, Декарн, очень нехорошо. Я чувствую что-то тёмное. Особенно там, внизу.

– Там находится отделение для чародеев и одержимых. Я могу понять твои чувства. Ты ведь не думаешь, что разум смертного может так повредиться на пустом месте?

– Нет, на них что-то или кто-то воздействует. Это очень грязный запах. Очень грязный и тёмный.

– Верно, – подтвердил идущий впереди монах, – очень грязный и очень тёмный. Теперь вы понимаете, что без светлых магов всем этим бедолагам точно не выжить. Весь мир отвернулся от них, скинув эту ношу на наши плечи. Но мы не отчаиваемся. Пока есть надежда, что свет способен поставить на ноги хотя бы некоторых из них, мы не опустим руки. Ведь эти руки ещё кому-то нужны. – монах остановился перед нужной дверью, – Но к сожалению, в данном случае мы вряд ли чем-то можем помочь. Она ведь не чародей, но ни свет, ни какие-либо травы, ни архитекторы разума не действуют на неё… Ей становится только хуже… Декарн, вы уверены, что хотите её забрать? Она сейчас в таком состоянии, что вряд ли даже удастся поговорить.

– Уверен, – твёрдо заявил старик, – я всё решил. Она здесь слишком засиделась, так что можете вверить её в мои руки… Я хочу войти один. Фридас, подожди меня здесь.

– Ты прав, так будет лучше, – согласился Граф.

Чародей кивнул монаху, и тот снял магическую светлую печать с двери и неспешно отворил её. Декарн уверенно шагнул в небольшую комнату, освещённую светом трёх светлячков, кружащихся у потолка, после чего монах закрыл вход, оставив старика один на один с безнадёжной пациенткой лечебницы. Большое окно с магически-усиленным стеклом было завешено шторами, а снаружи прикрыто решёткой, которая предназначалась в первую очередь не для защиты от плакальщиков, а от самих тронувшихся рассудком, дабы избежать их попытки побега. В глаза сразу же бросились несколько круглых магических амулетов, развешанных на всех четырёх стенах, они очень сильно излучали светлую магию, настолько, что Декарн без каких-либо проблем чувствовал эти чуждые ему потоки. Их сила успокаивала чародея, и он почувствовал приятную гармонию перед предстоящим разговором. У углу комнаты стояла небольшая двуспальная кровать, на которой спала, закутавшись в толстое одеяло, Беланда. Её чёрные длинные волосы сильно истрепались, а кожа стала неестественно бледной, хотя девушка не выглядела сильно истощённой, по крайней мере точно не потеряла в весе. Декарн ожидал увидеть худощавое тело неспособное даже двигать своими конечностями. Беланда не открыла глаз, а продолжала спать, при этом очень тяжело дыша, с её лба стекал холодный пот. Ей очень плохо. Бедняга мучается даже во сне, что с ней редко происходило за все тридцать с лишним лет жизни. Только во сне ей удавалось спокойно отдохнуть от своего недуга, но теперь он достал её и там.

Старик присел на край кровати рядом с Беландой, и аккуратно приподнял её торс, перекладывая голову себе на колени, но она так и не проснулась, а лишь болезненно застонала. Как заметил чародей, недуг не смог испортить её красоту, она осталась всё такой же девушкой с нетипичной внешностью, пухлыми губами и серыми глазами, одетая в просторную пижаму своего любимого чёрного цвета. Он сунул руку в свой карман, извлёк оттуда круглый серебряный медальон на цепочке с сияющим жёлтым кристаллом и надел ей на шею. Украшение будто прилипло к бледной коже и начало светиться чарами светлой магии, которой пропитан данный медальон, и спустя полминуты Беланда перестала тяжело дышать. Далее старик достал маленький пузырёк с белым мерцающим зельем и принялся потихоньку выливать его в рот девушки. Когда она полностью выпила содержимое сосуда, то с ней начало происходить что-то странное. Беланда морщилась, хваталась руками за живот, стонала, но через какое-то время всё же открыла измученные глаза. Она ещё некоторое время приходила в себя, пыталась понять, что происходит и где сейчас находится, и в какой-то момент остановила свой взгляд на лице чародея. Они так и смотрели друг на друга, а по серым глазам девушки стало ясно, что она узнала Декарна. В её взгляде можно было увидеть сильную обиду.

– Сейчас станет ещё легче, – заговорил Декарн.

Рука старика нависла над головой Беланды и соединилась с ней полупрозрачными белыми нитями волшебства. Маг произвёл несколько манипуляций пальцами, и в следующий момент девушке и впрямь стало немного лучше. Декарн опустил руку, а Беланда так и продолжала смотреть на него жалобным взглядом.

– Я конечно не архитектор разума, но в своё время научился небольшим ослабляющим фокусам.

– Зачем ты пришёл? – девушка говорила очень обессиленно.

– Ты нужна нам в гильдии. Я пришёл чтобы забрать тебя с собой…

– Убирайся, – Беланда не дала ему договорить, – я не хочу тебя видеть.

– Ты хочешь остаться здесь и остаток своих дней пролежать в этой тесной комнате? Я не сомневаюсь в силах местных целителей, но твой случай исключительный, так что лучше будет, если ты вернёшься домой.

– По-твоему, я какая-то вещь, которую можно выбросить, а потом вернуть, когда придёт нужда? – слова давались ей с трудом, – Я человек, Декарн, тот самый человек, который доверился тебе… Ты просто избавился от меня.

– Верно, – кивнул чародей, – я отдал тебя на попечение лечебницы Кустовера, так как не знал, чем тебе можно помочь, а также я прекрасно понимал, что эти целители тоже не смогут победить твой недуг. Так что ты права, выражаясь грубым образом, я действительно от тебя избавился… Ты была опасна, Беланда.

– Ты ведь обещал, – девушка внезапно заплакала, прикрывая свои глаза бледной ладошкой.

– Когда я встретил пятнадцатилетнюю девочку с необычными способностями и пообещал избавить её от мучений, если она пойдёт со мной, то я даже не подозревал, что её недуг окажется самой настоящей загадкой для такого чародея, как я. Возможно, поняв, что я проиграл в этой битве, мне захотелось сбросить тот груз со своих плеч и отправить его подальше, дабы он не напоминал мне о том, что я вовсе не всесильное существо, как всегда говорило мне моё самолюбие.

– Уходи! – Беланда заплакала ещё сильнее и вскочила с коленей Декарна, перекатившись обратно на своё одеяло и уткнувшись в него лицом, – Я ведь поверила тебе! Все те двадцать лет я всё ждала и верила, что ты сможешь помочь, но ты просто нашёл себе очередной экземпляр для своего сброда!

– Наверное ты права, – задумался старик, – я до сих пор размышляю над этим, но не могу дать точного ответа, что вы все для меня значите. Верную семью или просто полезных людей с уникальными способностями. Я запутался… Я пытаюсь быть максимально честным с тобой, Беланда. Ложь и недосказанность никогда не были моими отличительными чертами.

– Помнишь, о чём я просила тебя тогда, когда осознала, что ты бессилен? – она повернула к нему заплаканное лицо, – Конечно помнишь, у тебя всегда была отличная память… Я умоляла тебя убить меня. Я стояла перед тобой на коленях и плакала, когда просила тебя об этом… Почему ты не сделал этого, Декарн? Почему?! Ты знаешь какого этого каждый день видеть то, что вижу я? Знаешь какого слышать этот шёпот, все те голоса в моей голове? С самого детства я вынуждена видеть то, чего не видят остальные, и всё это доставляет ужасную боль. Я слишком долго терпела, жила в постоянном отчаянии, что уже слишком устала от такого кошмара… Из-за тебя я теперь вынуждена продолжать жить в страданиях, запертая в этой лечебнице, ставшей для меня всем миром.

Беланда смогла подняться, усаживаясь на кровать, после чего сняла со своего пальца серебряное кольцо с тёмным камнем и швырнула его в дальний угол.

– Забери свою безделушку! Я больше не собираюсь становиться твоей вещью!

Магический камень на брошенном кольце начал светиться, пульсируя постоянными скачками магической силы, в то время как Беланда вновь уткнулась в своё одеяло и продолжила плакать. Декарн сидел молча, ему нечего было сказать, ведь он согласен с каждым словом Беланды, сказанным в его адрес. Чародей прекрасно осознавал, как девушка страдала, боль, что она ощущала, не идёт ни в какое сравнение с болью физической. Её разум подобен изорванной простыне, и зашить её не удалось ни одному лекарю Междумирья. Она постепенно утрачивала свою личность, и все понимали, что вскоре девушка вовсе потеряет саму себя. Нужно было её убить, прекратить все страдания, отправить душу навстречу другой жизни, но он не смог сделать этого. Хладнокровность чародея будто бы улетучилась в тот день, и дабы не наделать глупостей, ему пришлось отправить Беланду сюда против воли, чтобы полностью сконцентрироваться на поисках эффективного лечения. Благо поиски всё же дали положительные результаты. Старик раскрыл свою ладонь, цепляя кольцо в углу заклинанием телекинеза, и вернул украшение к себе. Камень на кольце так и продолжал пульсировать, лишившись своего носителя и потихоньку испускал силу, сокрытую внутри него.

– Прости меня, – наконец сказал Декарн, – прости, родная… Вряд ли кто-то раньше слышал от меня такие слова, но я действительно виноват перед тобой… Пойми, я просто не мог допустить твоей смерти… Тем более от своей руки. Я испугался.

Плачь немного стих, и Беланда приподняла голову, посмотрев на старого чародея. Он прав, вряд ли кто-то хоть когда-нибудь слышал от него подобные слова, не говоря уже о том, что в его голосе явно слышалось настоящее раскаяние.

– Мне пришлось заботиться о тебе почти двадцать лет. Первоначально меня действительно заинтересовал лишь секрет твоих способностей. Я рассматривал тебя, как весьма интересный экземпляр… Но со временем ты стала мне как дочь. Мой научный интерес внезапно сменился совершенно другими чувствами, и я даже не пытался бежать от этого. Ты стояла у истоков моей идеи, у истоков нашей гильдии… Мне очень жаль, что я не смог помочь тебе, мне жаль, что тебя пришлось упрятать в Кустовер, но я не мог смотреть на то, что с тобой происходит. Меня пугало собственное бессилие, а ты была лишь грузом… Но я не сидел сложа руки.

Он протянул к девушке руку и пару раз щелкнул по серебряному медальону у неё на шее.

– Этот кристалл, – он указал ей на сияющий жёлтый камень на медальоне, – асфирид из недр Дунгатана. Весьма редкая вещица, учитывая недружелюбный настрой живущих там светящихся. Он имеет такие же свойства, что и клафир, вот только способен пополнять себя теми же потоками магии, которые в него заключили. Магия света и магия тьмы кардинально отличаются от других, а потому не поддаются заключению в подобные кристаллы… Мы с Милоной создавали этот защитный амулет более двух лет, пытаясь задобрить светлые потоки, что стали основой для всего этого. Серебро было взято из осколков чаши просветления, что в небесном шпиле Крова. Она стояла там больше сотни лет возле святыни Создателя, день за днём пропитываясь чарами света. Асфирид принял его, и, спустя множество попыток, исцеляющие чары всё же признали этот амулет своим домом и теперь готовы одаривать светом каждого, кто станет хозяином этой побрякушки. Ты ведь чувствуешь, как тебе становится легче?

Беланда больше не плакала, только лишь слушала, что ей говорит старик. Она приподнялась на своей кровати и присела рядом с Декарном, заплаканными глазами рассматривая прилипший к её коже амулет.

– Он ещё неидеален, – с горечью подметил Декарн, – лишь будет обеспечивать тебя постоянным влиянием светлых успокаивающих чар. За все минувшие годы магия света не принесла тебе улучшений, но непрекращающееся её влияние даст заметное облегчение… Но не переживай, ведь Ильва тоже не сидела просто так. Я дал тебе особое зелье, весьма сложное в приготовлении, мы работали над ним ещё до того, как ты попала сюда. Мои надежды оправдались. Когда я дал тебе выпить его, ты всё же очнулась. К сожалению, оно тоже неидеально, в какой-то степени даже опасно, но чтобы поддерживать твоё психическое состояние тебе придётся принимать его каждый день.

– Оно могло бы помочь многим в этой лечебнице, – тихо сказала Беланда.

– Возможно, однако я не знаю, как оно подействует на других, но на всякий случай я передал формулу местным целителям. Кто знает, вдруг они смогут довести его до идеала.

– Думаешь, что я услышу от тебя твоё раскаяние, приму этот магический амулет, твои зелья и сразу же кинусь тебе на шею, говоря «спасибо»? Извини, Декарн, но ты немного опоздал… Теперь я слишком боюсь возвращаться в мир. Мне страшно, понимаешь? А вдруг ты вновь подаёшь мне ложные надежды? Я не хочу снова выходить на улицу и видеть все те кошмары, которые проецирует моё сознание. Я не хочу вновь носить звание «сумасшедшей».

– Ты не сумасшедшая, – лицо Декарна стало очень серьёзным, и он посмотрел в глаза Беланды, – собственно поэтому я и явился так рано, не успев довести амулет и зелье до идеала… Нужна твоя помощь.

В руке чародея внезапно оказался листок бумаги, сложенный несколько раз, и он принялся его разворачивать.

– Яи – весьма неплохой художник, – сказал Декарн, – так что смог изобразить всё очень детально.

Развернув листок, старик показал его Беланде. На бумаге чернилами было изображено несколько существ, тех самых, с которыми наёмникам пришлось сражаться в Сифских пещерах. Чёрные, словно обгоревшие, скелеты с призрачными частями тела, безликие бледнокожие твари в тёмных мантиях и с широкими зубастыми пастями, а также гигантское существо с мёртвой головой, свисающей из-под звездообразного тела. Девушка смотрела на рисунки лишь секунду после чего резко отвернулась, закрывая глаза.

– Убери! – потребовала она, – Не надо. Не показывай это мне.

– Это важно, родная, – старик обнял её за плечи, пытаясь успокоить, – я хочу, чтобы ты подтвердила, что ты видишь именно их.

– Я узнала лишь одного, – Беланда с трудом повернулась к листку и ткнула пальцем в изображение безглазой твари, – я видела его дважды. Но только во сне. Наяву я вижу совершенно другое.

– Что именно?

– Пожалуйста, не спрашивай меня об этом. Здесь нет ничего такого, что можно было утаить, но подобные вещи мучают меня с малолетства, и ты вряд ли догадываешься кукую приносят мне боль.

– Догадываюсь, – кивнул старик, убирая рисунок, – извини… Недавно Асторн был в Шитре, забирал оттуда девочку, которая умеет общаться с потусторонним измерением и понимать его язык. Там он увидел искажение пространства, точно такое же как в своё время описывала ты… Ты вовсе не сумасшедшая, Беланда, а просто имеешь очень тесную связь с тем самым измерением, и оно постепенно сводило тебя с ума. Ты не представляешь, в какую историю мы вляпались. Если сможем раскрыть загадку, раскрыть тайны того измерения, то возможно и поможем тебе, если не излечить, то контролировать разум. – старик протянул ей всё ещё пульсирующее кольцо со сверкающим тёмным самоцветом, – Нам нужна твоя помощь, и я клянусь, что больше никогда тебя не покину.

Они довольно долго сидели молча, Беланде была необходима эта тишина, в которой представилась возможность обдумать всё сказанное чародеем. Декарн не спускал с неё глаз и смог заметить, что новость о том, что всё, что она видит, существует на самом деле, придала ей сил. Она наконец осознала тот факт, что не просто сходит с ума, а подвергается влиянию неких ужасных сил. Её помощь требуется, как никогда кстати, потому что эта бедная девушка знает о враге больше, чем кто-либо из наёмников. Получив шанс снова почувствовать себя живой, Беланда взяла своё кольцо с руки Декарна и одела его на средний палец левой руки. Камень перестал дрожать и сверкать, так как почувствовал тело хозяйки.

– Спасибо, Декарн, – вдруг сказала Беланда, – спасибо, что не забыл обо мне.

***

Левенхет: Чёрная искра

Подняться наверх