Читать книгу Жизнь вечная - Владимир Кириллов - Страница 6

Уже, пять часов, как мы в полёте над Атлантикой. Внизу – сплошь облака, ничего не видать. Высота одиннадцать тысяч метров, за бортом минус сорок семь градусов. Джон разложил своё кресло и дрыхнет безмятежно. Ну, а я пока постараюсь рассказать вам о произошедших за это время событиях.

Впечатлений накопилось достаточно. Джон подробно разъяснил мне маршрут до города Джуно – столицы Аляски. Сначала мы летим до Лондона, в аэропорту Хитроу пересаживаемся на Боинг-747 и, перелетев океан, приземляемся в канадском Ванкувере. И уже на третьем самолёте добираемся до Джуно. Маршрут сложный, но довольно интересный.

Итак, во Внуково мы поднялись на борт аэробуса А-320, и через четыре часа были уже в Лондоне. Время за оживлённой беседой пролетело незаметно. Джон с увлечением рассказывал о своей работе. Говорил, что его задача – как можно быстрее довести исследования до завершающей стадии. Ведь чем быстрей работа будет закончена, тем больше людей будет спасено. Особенно меня поразило высказывание: «Моя деятельность, мои усилие в этом направлении должны вестись с напряжённостью спасательных работ! Экстренных спасательных работ!

Вот представь себе спасателя, – доказывал профессор. – К нему, из под обломков рухнувшего здания, взывают о помощи люди. А спасатель отвечает: «Подождите, дорогие! Сейчас у меня обед». Могу ли я себя вести подобным образом? В год от старости умирает тридцать миллионов человек. Это примерно население Канады. Если я закончу исследования на год раньше, я подарю этим тридцати миллионам жизнь. Даже если я закончу работу всего на день раньше – я спасу дополнительно сто тысяч человек! Столько людей умирает в день от старости. Человеческая жизнь так коротка! Человек – это мертвец в краткосрочном отпуске. Вот почему я не вправе затягивать свои исследования или работать, спустя рукава. Кругом миллионы умирают от старости, умирают все! А люди не должны больше умирать!».

Около десяти часов по московскому времени мы приземлились в аэропорту Хитроу. Лондон встретил нас моросящим дождём и многоголосой сутолокой. До рейса Лондон – Ванкувер оставалось семь часов, и надо их было убить, как выразился Джон: «с максимальной прибылью для душевного здоровья» (для русского уха звучит диковато). Он взял «Чёрный кеб», и мы помчались обозревать неведомую мне планету.

В Лондоне всего больше поразило – обилие парков, скверов и зелёных лужаек. Послушали бой Биг-Бена, полюбовались на королевских гвардейцев. Ещё покормили воронов в Тауре (странная традиция!) и обозрели город с высоты «Лондонского глаза». В Букингемский дворец решили не заходить, предпочли ему паб в Сохо. Там приняли по традиционному «пятничному стаканчику», и не по одному!

(Беседа с Джоном в пабе. Мы за столиком. Вокруг много весёлых лиц. Женские отсутствуют)

– Линза, почему этот виски отдаёт торфом? Или мне так кажется? Очень странный привкус…

– Владик, ты просто не пробовал настоящий солодовый виски! Посмотри какой у него золотистый оттенок. Да, у него действительно характерный привкус торфа. Это правда.

– Линза, вот мы пьём тут с тобой, охмуряемся разными напитками, как и эти люди вокруг. И что мы в этом занятии находим? Суррогатные удовольствия! Что может быть общего между живой, бьющей через край радостью и химической эйфорией? Получать удовольствие от процесса постепенного отравления, по меньшей мере, странно! Тебе не кажется?

– Владик, эти подмены везде и всюду! К сожалению, мы утратили естественную способность радоваться жизни. Мы вступили в ужасную эпоху! Скоро пороки окончательно поменяются местами с добродетелями. Больные люди будут с хохотом тыкать пальцем в здоровых людей и считать их, а не себя, уродами.

– Джон, да это уже происходит! Всучить, например, дерьмовый товар и, на этом «срубить себе бабла», уже не считается зазорным. Этим даже гордятся, хвастаются друг перед другом! Продаётся всё и вся: друзьями – дружба; врачами – здоровье; судьями – закон; чиновниками – право на произвол. Продаётся совесть!

– Да, Владик, что и говорить! Раньше люди стеснялись, например, своего преступного прошлого, всячески скрывали его, а теперь это что-то вроде доблести, некая форма самоутверждения. Сейчас презирают не воров, а тех, кто в силу убеждений не способен взять то, что плохо лежит. А эти гражданские браки! Какие же они гражданские, если нет регистрации в мэрии?

– Линза, у нас на Руси такие отношения всегда называли сожительством. В животные отношения вступали лишь деклассированные элементы: бродяги, бомжи, в общем, – опустившиеся люди. Вступить девушке в блудные отношения, вне всяких обязательств, было просто немыслимо. Это означало покрыть себя несмываемым позором, открыто заявить всему миру о собственной распущенности. А теперь это в порядке вещей, ситуация развернулась на сто восемьдесят градусов. Теперь белыми воронами и «ископаемыми» называют целомудренных девушек и выставляют их на посмешище.

– Владик, а ты заметил, как теперь на улицах влюблённые целуются? Они (о ужас!) просто пожирают друг друга! Оторопь берет!

– Это что! У нас в Воронеже я как-то увидел рекламную надпись на автобусе: «Жадность – это круто!». Ну, кто как не бес мог такое нашептать? Скоро напишут: «Воровство – это престижно!» Или: «Убивать – это суровая необходимость!».

– Всё это ужасно, Владик, но дальше будет только хуже! Все мы обречены на деградацию, всем видимым ходом истории. Да и сама планета деградирует!

– Джон, сдаётся мне, что ты своим открытием хочешь продлить эту агонию? Бессмертные монстры уроды! Звучит не хило!

– Нет, у меня другие планы. Упырей надо контролировать. Но об этом ты узнаешь, как только…

Друзья, на этом я приостанавливаю повествование: Джон проснулся и отправился в туалет. О дальнейших событиях сообщу по прибытии на место, сразу, как только обустроюсь. Через час мы уже прилетим. Как быстро промчалось время, пока общался с вами!