Читать книгу Линейный крейсер «Михаил Фрунзе» - Владимир Коваленко - Страница 6

На мостике – распахнутые навстречу семи ветрам штормовые ставни. Стекол нет, вылетели в шторм, новые вставлять некогда. Капитан первого ранга Лавров, не щурясь, смотрит навстречу легкому западному ветру. Позади, вежливой тенью, застыл снежно-седой офицер с молодым лицом.

– Что у вас, Иван Иванович?

– Восстановление носового радиоуловителя невозможно, антенну заменить нечем. Кормовой функционирует, но нуждается в испытании. Без поверки я не смогу поручиться за его показания. В связи с этим прошу о двух самолето-вылетах бортовых гидропланов в интересах бэче-четыре. Программа полетов – вот…

Представить Ивана Ренгартена без папки с бумагами невозможно. Спроси его, почему всякую мелочь нужно оформлять на канцелярский манер, получишь ответ:

– Бумага – лучший свидетель невиновности. Особенно, если ее копии хранятся во многих местах…

Ренгартен – один из знаменитой «весенней сотни». Была такая попытка сломать флот и «старую школу». В декабре двадцать девятого года ГПУ разом взяло сотню морских командиров, всех из бывших офицеров царского производства. Так «молодая школа», вышибленная с флота в армейские силы береговой обороны и пограничную охрану, сводила счеты с победителями. Иван Ренгартен в списке задержанных оказался младшим по званию – единственным курсантом Морской академии, удостоившимся внезапного ареста.

Потом была гонка: ГПУ пыталось поскорей выбить показания и оформить заговор. Копали глубоко, под наркома флота Галлера. Старались, торопились так, что иным из «сотни» пришлось не один месяц поправлять здоровье, но флагман успел первым. Рванул трубку – не к Самому, к генеральному прокурору. Арест морского офицера без санкции непосредственного начальника – прямое нарушение социалистической законности, не так ли? Говорят, Вышинский, пока слушал короткую речь Галлера, медленно вставал из кресла – так башня главного калибра поднимает ствол для стрельбы на предельную дальность. После чего спокойно сказал:

– Это не правонарушение. Это переворот. Мне нужно…

Вооруженная сила. Роты, батальоны, полки. Лучше – с подготовкой для городского боя. Морская пехота? Да, отлично. Сколько? Нет, мало. Да, высадить десант из матросов, поднять в ружье штабы. Да, поднять эсминцы по рекам, ввести крейсера в порты. «Аврору» не трогать: слишком символично.

Немедленно, немедленно звонить Самому – с двух сторон, с сообщением, что операция началась, и отменить невозможно.

Главное – скорость!

С тех пор один из эсминцев Черноморского флота непременно носит гордое имя «Вышинский».

Ренгартена из застенка освободили сравнительно целым -за столь мелкую сошку не успели взяться. Оттуда он вышел без единого седого волоска, и, хотя манера речи крепко поменялась, да и любовь к бумагам у Ивана Ивановича пошла с тех невеселых времен, в начале тридцатых это был обычный молодой человек, разве немного сумрачный. Сейчас по нему словно безвременьем мазнуло: на лице нет эмоций, нет возраста. Нет жизни.

Не себя, собственного отца напоминает. Точно бывший начальник секретного отдела при адмирале Непенине, умерший от тифа в двадцатом, явился с того света помочь родному флоту с радиоделом.

Ренгартен-старший – это радиоперехват, и пеленгация, и постановка помех. Младший – радиоуловители. Поговаривают, что в новом «Редуте-3» три четверти – его заслуга. Он лучший связист советского флота, оттого и служит на «Фрунзе».

Потому…

– Зная вас, Иван Иванович, предположу, что заявка на новый носовой РУС готова.

– Так точно, товарищ капитан первого ранга, готова. Подпишите здесь.

Командир пробегает бумагу глазами. Ворчит:

– Льстите вы мне… Я пока не адмирал, мне способности вывести закорючку для честной службы недостаточно. Я пока лишь кап-раз, значит, место, где расписаться, найду

сам…

На обрамленном коротким белым ежиком лице – ни намека на улыбку. Где оставил себя Иван Ренгартен? Пять лет назад, на Черном море, когда он ставил береговую локаторную станцию, был похож на человека. Улыбаться умел. После получил назначение в Грецию, помощником военноморского атташе при советском полпредстве – и исчез.

В следующий раз Лавров видел будущего начсвязи крейсера в коридорах наркомата – вместо командирского кителя Ренгартен красовался в штатском костюме мышиной расцветки от какой-то подмосковной швальни, откликался на чужое имя. Ну да время было такое – Испания, псевдонимы…

Лавров подумал: секретность, да и забыл. Ровно до тех пор, пока на палубу завершившего переборку машин «Фрунзе» не шагнул молодой человек с совершенно неподвижным лицом и волосами, навек припорошенными снегом. Где? В личном деле – ссылка на службу в управлении информации оперативного отдела Морского Генерального штаба. Читай, флотская контрразведка. Да странная бумага, гласящая:

«Ренгартену разрешается иметь на берегу столько девушек, сколько сочтет нужным». Подпись – даже не Галлера. Ни много, ни мало: «И. Ст.»

И что прикажете думать?

Китель кап-три украшает только серебряный значок с профилем малого корабля. Значит, временно командовал, но не в бою. Единственный намек, и понимай его, как хочешь. Скорее всего, в отличие от помполита, командиру бэче-четыре пока не разрешили надеть даже часть заслуженных наград.