Читать книгу Якобино - Владимир Кулаков, Иосиф Бродский - Страница 8

Луиджи был изворотлив, хитёр и абсолютно беспринципен. Надо было кого-то или что-то съесть – глазом не моргнёт. Своровать – даже не задумается.

Пытаясь разнообразить программу, не брезговал откровенным плагиатом. Когда артисты из других цирков просились к нему в труппу, он соглашался на их условия, но требовал прислать подробное описание номеров и трюков. Оттуда выбирал то, чего у него не было, и находил причину для отказа. Тут же предлагал своим исполнить понравившиеся чужие задумки. Тех, кто успешно овладевал новым репертуаром, осыпал мелкими подарками и даже памятными жетонами, которые тогда были в моде.

На премьере «меланж-акта» Луи помпезно и в своём стиле объявил Филиппа на итальянский манер:

– Дамы и господа! Attenzione! Внимание! Премьера! Сенсация! На арене нашего цирка восходящая звезда! Маленький итальянский бандито! Якобино!!!

Тут же повелительный жест и команда руководителю малочисленного оркестра гармонистов и балалаечников:

– Маэстро! Per favore! Мюзи-ик! Fortissimo!..

Сначала вышла воздушная гимнастка. Её подсадили на трапецию, она сделала публике ручкой и послала воздушный поцелуй. Ещё мгновение, и номер начнётся.

Из стоящей на манеже коробки в виде табакерки неожиданно выскочил маленький чёртик. Сзади на его коротких штанишках болталась чёрная верёвка, изображающая хвост. Чертёнок огляделся. Сделал всем из растопыренных ладоней «нос». И завертелось!..

«Маленький бандито Якобино» темпераментно исполнил свои первые акробатические трюки «в три угла» – прыжки по трём диагоналям манежа. Заканчивались они фляками и задним сальто.

Чёртик забрался к гимнастке на трапецию. Он раскачивался, бедокурил, всячески мешал. Воздушная гимнастка отчаянно повизгивала, чем немало смешила публику.

На помощь гимнастке в манеж выскочили партнёры Эвальда по вольтижу и сам хозяин цирка. Они пытались поймать бесёнка, чтобы продолжить представление.

Чертёнка хватали за хвост, но он вырывался, исполняя сальто. Крутился на месте колесом. Его подбрасывали вверх, он оказывался снова на трапеции, а потом в стойке на руках у Эвальда. Его перебрасывали через весь манеж из рук в руки. Он стоял у Пасторелли ту самую злополучную стойку голова в голову. Чертёнок летал, парил, царствовал на манеже. Он был центром внимания. Его темперамент, артистизм и трюки ошарашивали. Это был целый каскад, калейдоскоп акробатических экзерсисов.

Их «меланж-акт» имел грандиозный успех! Пасторелли счастливо улыбался и подмигивал Эвальду. Весь его самодовольный вид выражал фразу: «Я же говорил!..»

Зрители долго не отпускали с манежа «Маленького бандито Якобино». Аплодисменты были бурными и щедрыми. Как летний ливень.

Филипп стоял между Луи и Эвальдом. Кланялся. Точнее, Луиджи то и дело наклонял его голову к манежу. Сам он мало что слышал и понимал. В ушах звенело. Слегка подташнивало. Перед глазами – плотная белёсая стена, пробиваемая радостными цветными разводами «Солнца-цирка». Единственное, он чётко осознавал, что сегодня по-настоящему стал АРТИСТОМ!

За кулисами Филипп закатил глаза и упал в обморок. Его едва успел подхватить старший брат. Сердце мальчика, не привыкшее к таким нагрузкам, захлебнулось. Филипп задохнулся от бешеного темпа, волнения и напряжения.

…Его били. По щекам. Чтобы привести в чувство. Тут же целовали, поздравляли. Давали что-то нюхать. Снова награждали пощёчинами, пока он не пришёл в себя…

Тогда, в далёком 1903 году, девятилетний Филипп Лутц и представить себе не мог, что манежное прозвище Якобино станет ему до скончания дней именем.

Якобино!.. Звёзды сошлись…

А где-то там, по пыльным дорогам планеты, по извилистым тропам судьбы катились в этот час неприкаянные цирковые фургоны его старших братьев Альфонса и Георга.