Читать книгу Алфавит грешника. Часть 2. Было Не было Могло - Владимир Лузгин - Страница 37

Евреи – обычные грешные люди,

Пусть даже когда-то и жил Илия,

А те, что сегодня – и в лести, и в блуде,

Не лучше, не хуже, чем ты или я.

По виду очкарика-интеллигенты,

Ваятели, книжники, бухгалтера,

Свидетели, зрители и абоненты,

По сути, как ты или я – фраера.

Но есть пострашнее воров и бандитов

Из этой, довольно приличной, среды

Отдельные выходцы, скажем открыто,

Кого на Руси называли «жиды».

Не дай вам господь повстречаться с такими,

Такой, если с ним заведёте дела,

Введёт в искушенье, заманит и кинет,

Разув и раздев, почитай, догола.

И скроется в местности, звавшейся Истов,

Откуда нет выдачи ни для кого,

Где мёртвое море и центр сионистов,

О ком я не знаю почти ничего.

Тогда как евреи – обычные люди,

Пусть даже когда-то и жил Илия,

А те, что сегодня – и в лести, и в блуде,

Не лучше, не хуже, чем ты или я.

Едва ты только захотела

Иль приняла похожий вид,

Твой запах лона, губ и тела

Меня дурманит и манит.

Горячих рук прикосновенье,

Глаза, зовущие к себе,

Мне обещают обновленье

Наперекор моей судьбе,

Мой дух испытывавшей строго:

Сначала – нищею сумой,

Затем, с соизволенья бога,

Карымской чёрною тюрьмой.

Друзьями преданный своими

По воле сволочных властей,

Я поквитался кровью с ними,

Согласно совести своей.

Отбыв срок полный приговора

За очистительную месть,

Не стал ни сукой я, ни вором,

Оставшись, кем я был и есть,

Ненужным этому народу,

Что, жаждой денег одержим,

Не может воспринять свободу

Холопским разумом своим.

Но в этот миг, перед тобою

И я забуду про неё,

Пока нам хорошо обоим,

Впадая в полузабытьё.

Ежели жизнь, как одежда кургузая,

Жмёт, расползается, давит под дых,

Боже, не силы мне дай, так иллюзию

Осуществимости целей моих.

Дабы ночами не мучился мороком,

А просыпаясь, силён был и свеж,

Видя вокруг, что мне любо и дорого

Вместо притворства чиновных невеж.

Или отправь меня в дали далёкие:

В чащу, в пустыню, в заброшенный край,

Наедине, без самсунга иль нокиа,

И навсегда со мной связь потеряй.

Если вьются злые ветры

Гарпий полуночных злей,

Вспомни солнце, речку, кедры,

Песню юности своей.

Не сердись, не огорчайся,

Что покинул край родной,

И с друзьями повстречайся,

Коль захочется в запой.

Плюнь на мрачную погоду,

Отдохни от неудач,

Не позорь свою породу –

Не ругайся и не плачь.

Обними подругу крепче,

Поцелуй, рукой скользя,

Пусть она тебе прошепчет,

Что и выдумать нельзя.

Остальное – грязь и склока.

Стоит ли в такую муть,

Чтобы жизнь свою до срока

Променять на что-нибудь.

Ех, ех, хей ла.

Встаньте из-за стола.

С водкою и едою

Кончено, и пора

Нарты мои со мною

Вывести со двора.

Труп мой скрепите стяжкой,

Чтобы я, видя путь,

Мог с роковой упряжкой

Наледи обогнуть.

Бросьте сакуй в колени,

Ех, ех, хей ла,

Как понесут олени,

Будет не до тепла.

Бросьте сакуй в колени,

Нопы и бокари,

В сумках из кож таймених –

Юколу, сухари.

Дайте мне три хорея,

Ех, ех, хей ла,

Чтобы судьба вернее

К цели меня вела.

Дайте мне три хорея,

Чая, не жалко сколь,

Утвари поцелее,

Трубку, табак и соль.

Ну, и багак с двустволкой,

Ех, ех, хей ла,

Против чумного волка

Или другого зла.

Ну, и багак с двустволкой,

Верных друзей стальных,

Раз на дороге долгой

Не обойтись без них.

Прочее, что с азартом

Скапливал, нёс домой,

Не уместить на нартах,

Не унести с собой.

Вот и распределите

Памятью обо мне,

И без меня живите

В горькой своей стране.

Коль не накрыла мгла.

Ех, ех, хей ла.