Читать книгу Князь Игорь. Витязи червлёных щитов - Владимир Малик - Страница 19

Однако оказалось, что Святослава в Киеве нет – утром уехал с княгиней и сынами в Белгород.

– Князь Рюрик пригласил их на охоту, – пояснил покладник[48] князя, которого они встретили на княжеском дворе.

Самуил и Ждан разочарованно развели руками. Вот досада! Знали бы – сразу после завтрака направились сюда. Славута своих чувств никак не проявил. Немного подумал, а потом решительно сказал:

– Ну что ж, тогда и мы в Белгород поскачем. Тем лучше – обоих великих князей там застанем…

Собирались недолго. Кони осёдланы, мечи – на боку, саквы с хлебом и солониной приторочены, и небольшой отряд (с боярином ехали ещё два отрока-охранника), миновав Золотые ворота, направился на запад.

Двадцать вёрст вскоре были позади. И вот показались кресты церквей, высокие стены с заборолами и башнями, могучие земляные валы, небольшие домики посада, что привольно распростёрся над обрывистым берегом Ирпеня.

Белгород! Западная твердыня Киева!

Почти двести лет защищает он ближние подступы к столице Руси. И не раз спотыкались о него и печенеги, и половцы, и поляки, и свои, охваченные гордыней и честолюбием князья, что надеялись пробиться копьями к золотому столу киевскому.

Стоит Белгород возле торного шляха, что ведёт на Волынь и в Галицкое княжество, в Польшу и Венгрию, в Моравию, Чехию, а там и дальше – в Священную Римскую империю. Крепкий орешек для нападающих завоевателей!

Любимый город великого князя Владимира Святославича, Белгород на протяжении двух веков оставался временной резиденцией киевских князей. Они всегда любили пожить здесь в просторных, пышных хоромах детинца, поохотиться в древних вековых борах и привольных полях на медведя или тура, искупаться летом в тихой чистой воде Ирпеня, отдохнуть от шумливой столицы.

Ныне здесь живёт постоянно Рюрик.

Всадники остановились перед киевскими воротами. Старший сторожи узнал боярина, поклонился. Не слезая с коня, Славута по-дружески похлопал его по плечу:

– А-а, Савелий! Как поживаешь?… Святослав уже здесь?

– Недавно с княгиней прибыли.

– Когда же на охоту?

– Собираются завтра поутру…

– Значит, мы вовремя… Проводи же нас в детинец! К князю Рюрику!

Детинец, внутреннее укрепление, где жил князь, отделялся от города таким же глубоким рвом и высоким валом, как и город от поля. Расположен он был в юго-западной части Белгорода, над крутым обрывом. На валу темнели дубовые заборола и сторожевые башни с бойницами, а в центральной части его высились каменные княжеские хоромы и гридница. Вдоль вала, прижимаясь к нему, стояли хозяйственные постройки – конюшни, сарай для возов и саней, кухня, амбар и кладовая…

На каменное крыльцо вышел княжич Олег Святославич.

– Славута! – улыбнулся он. – Заходи! Отец и князь Рюрик будут рады тебе!

– Я не один.

– Вижу… Самуил тут и… кажется, конюший князя Игоря… Заходите, все заходите!

Белгородские хоромы по пышности, удобствам и богатству не уступали киевским. Украшенные майоликой, блестящими изразцами, прозрачным и цветным ромейским стеклом, а также ромейскими коврами, они сияли под косыми лучами солнца, что врывались в узкие стрельчатые окна.

В большом зале, куда княжич Олег ввёл Славуту с его спутниками, – многолюдно. За длинным столом с опорожненной посудой сидели Рюрик, Святослав с сыновьями – Всеволодом и Владимиром. А в дальнем углу, возле окна, собрались тесной группкой женщины. В центре была хозяйка дома, вторая жена князя Рюрика, чернобровая, полнолицая женщина лет около сорока – Анна Юрьевна, дочь туровского князя Юрия Ярославича, она показывала Марии Васильковне и двум невесткам свои вышивки.

Была она шустрой, весёлой, любила посмеяться, посудачить, а особенно любила вышивки – сама вышивала целыми днями, дочек приучила к этому делу и дворовых девушек. Похвалиться ей было чем: её вышивки вызывали восхищение у всех, кто хотя бы немного разбирался в рукоделии.

После взаимных приветствий Святослав, узнав Ждана, нахмурился и спросил Славуту:

– Что-то случилось, боярин? Помнится мне, этот молодец всегда приносит нежданные вести…

– Случилось, княже, – ответил Славута. – Игорь и Владимир Переяславский начали меж собою котору, настоящую войну… Но про это лучше расскажет конюший князя Игоря.

В полной тишине выслушали рассказ Ждана. Никто ни словом не обмолвился, не перебивал его, ничего не переспрашивал. Только хмурились всё больше Святослав и Рюрик, а у молодых князей сжимались от возмущения кулаки.

Молчание нарушил Святослав:

– О ссоре между Игорем и Владимиром на Пеле мы уже знаем. Но о том, что она так далеко зашла, не ждал я. Нет, никак не ждал, когда посылал молодых князей на Кончака, что этот поход закончится погромом русских земель! Проклятье!.. Мог ли я подумать, что начнутся межусобицы между князьями, что прольётся кровь русских людей…

– И я не предполагал этого, – сказал Рюрик раздражённо. – Виноват прежде всего Владимир, за что и поплатился!

– Виновен больше Игорь! – возразил Святослав. – Он старший, более сведущий. В его руках было большое войско, и обязан был думать не о добыче для себя да северских князей, а о том, как найти и победить Кончака или хотя бы погромить его основные силы… Он должен был Владимира поставить в голову войска, послать в сторожу его полк, а не самому лезть вперёд. Так разумный воевода не поступает! Нет, не поступает!.. Конечно, и Владимир не без греха, но Игорев грех больший!.. Подумать только – один грабит земли своего одноплеменника, а другой, чтобы отомстить ему, вырезает и сжигает целый город!.. Это же злодейство! Из-за чего?… Доподлинно зная, что половцы объединяются, чтобы всеми силами идти на Русь, затеяли свару, которая может обратиться в погибельную для всех братоубийственную битву! Мы должны, братья, подумать, что надобно нам сделать, чтобы предотвратить это страшное лихо…

– А также как предотвратить нападение Кончака, – добавил Рюрик, повернулся к окну, где сидели женщины, и сказал: – Княгиня, ты повела бы гостей к себе и показала, как научились вышивать наши дочки. У Марии Васильковны есть неженатые сыновья – глядишь, князь с княгиней и зашлют к нам сватов!

Анна сразу поняла, что мужчинам надо остаться одним, поднялась и пригласила княгинь на свою половину. А князья поудобнее устроились за столом и начали обсуждать опасное положение, что нежданно-негаданно возникло в южнорусских княжествах в результате яростной вражды между Игорем и Владимиром.

– Собрать снем[49], – предложил Всеволод Чермный, – и на нём их помирить!

– А если они не согласятся пойти на замирение? Или только сделают вид, что помирились? – возразил его брат Владимир. – И останется искра, которая станет тлеть и дальше, пока вновь не заполыхает огонь!..

– Тогда силой заставить! – воскликнул молодой княжич Олег.

Рюрик невесело усмехнулся:

– Хм, силой! Чтобы старое вернулось? Чтобы снова разгорелась на Русской земле межусобица между Ольговичами и Мономаховичами? Нет, надо обойтись без силы… Ещё никогда половцы не были так сплочены и так сильны, как теперь! И если между князьями вспыхнет вражда и перерастёт в настоящую бойню, которую мы с князем Святославом погасили разумом несколько лет назад, то половцы непременно воспользуются такой счастливой для них возможностью и нападут на Русь. И Бог ведает, чем всё это может закончиться…

– Если князья дозволят слово молвить… – подал голос боярин Славута.

– Говори, Славута, говори, – кивнул озабоченный Святослав.

– Князь Рюрик правильно мыслит: Игоря с Владимиром не силой, не оружием надо мирить, а добрым словом. – Славута обвёл взглядом своих ясных глаз присутствующих и, не услыхав возражений, повёл речь дальше: – Однако боюсь я, что сделать это нелегко. Оба они молодые, горячие, честолюбивые… Пожалуй, мнится мне, наилучший выход – позвать обоих в новый поход, а ведь такой предвидится, чтобы общая высокая цель соединила их сердца.

Святослав в знак согласия склонил голову.

– Я тоже так думаю: не ждать, пока Кончак, Кза и Кобяк объединёнными силами ударят на Киев или Переяславль. Зимний налёт ханов Кончака и Туглия – это лишь предварительный поход. Кончак начал с разрушения городов по Суле, и теперь ему открыт путь вглубь Русской земли.

– Вот и надобно на него ударить раньше! Чтобы не успели половцы копытами своих коней потоптать наши села и города! – воскликнул Всеволод Чермный.

– К этому и веду… Созовём всех князей – и с Киевской, и с Северской, и с Волынской, и со Смоленской, и с Галицкой земель – да общими силами и ударим!.. Поход Игоря не принёс желанной победы. Наоборот, обернулся скорбью и несчастьем для Русской земли. Кончак будет потешаться над нами, когда узнает, чем закончился этот горестный поход. Но чтобы не радовался прежде времени, мы соберём всю силу Русской земли и погромим его в половецких степях.

– А когда сможем выступить? – спросил княжич Владимир.

Святослав задумался.

– Чтобы как следует подготовиться, потребуется какое-то время. Мы с Рюриком пошлём к князьям гонцов, чтобы прибыли с дружинами в Киев до конца мая. А ты, Самуил, – обратился он к купцу, сидящему с Жданом в конце стола, – как только подсохнет, выезжай с товарами в половецкую степь. Выведывай, где будут в это лето их кочевья, каковы намерения Кончака и Кобяка. Должен вернуться домой в последнюю неделю мая. Если же задержишься, то дожидайся нас возле Переволочной – мы там будем переправляться через Днепр.

– Понял, княже.

– А твой молодой друг Ждан, – продолжал Святослав, – как я уже заметил, сметливый хлопец. Я хочу послать его с письмом к Игорю… Нужно высказать князю наше недовольство им и позвать в новый поход. Пусть готовится со своими братьями.

– Пусть готовится! – согласился со Святославом Рюрик. – А я напишу о том же Владимиру Глебовичу.

Ждан никак не ожидал такого поворота событий. Уехать от Любавы… Да ещё к Игорю, который неизвестно ещё, как отнесётся к беглецу. Ехать к нему не хотелось. Да как возразить великому князю?!

Его замешательство заметил боярин Славута.

– Княже, а удобно ли посылать Ждана? Он был конюшим Игоря и бежал от него из Глебова, и к тому же с княжескими лошадьми… Как бы Игорь под горячую руку…

Святослав перебил Славуту:

– Удобно. Я это предусмотрел… Ждану нечего бояться. Как раз у него будет подходящий случай вернуть княжеских лошадей, честно рассказать обо всём, как было, и оправдаться перед князем. Игорь горячий, вспыльчивый, это всем известно, но вместе с тем он честный, поймёт, что Ждан иначе поступить не мог… И я со своей стороны слово замолвлю.

Ждан молча поклонился. Вмешиваться в беседу князей он не смел. Уже то, что сидел за княжеским столом, – неимоверно высокая для него честь. Он понимал, что князь доброжелательно относится к нему благодаря важным вестям, которые он принёс, и благодаря тому доброму, что о нём говорили Славута и Самуил. Возможно, Святослав стал ценить его как смелого и разумного юношу, на которого он может вполне положиться, что Ждан его ни в чём не подведёт…

Сойдясь на том, что поход против Кончака совершенно необходим, князья ещё долго обсуждали, как лучше, когда, какими силами провести его. Решали, кого из князей пригласить к участию в походе и каким путём выступать – Залозным, то есть по левому берегу Днепра, то ли по Днепру на челнах, или по правому берегу… А когда всё обговорили, Рюрик позвал жену и показал на стол:

– Княгинюшка, вели сменить нам блюда.

Округлое лицо Анны озарила весёлая улыбка, блеснули ровные, ослепительной белизны зубы, заискрились чёрные глаза, и она с лукавинкой в голосе, в котором едва слышался далёкий отзвук говора дреговичей, спросила:

– И женской компании теперь к вам можно присоединиться?

– Конечно же, милая моя, конечно, – ответил князь Рюрик.