Читать книгу Дорога к Пушкину (сборник) - Владимир Михановский - Страница 84

Чиновник десятого класса,

Хоть, правду сказать, отставной,

Задира и спорщик лихой,

Отменный наездник Пегаса

Намедни стихи напечатал

Без соизволенья царя…

Начальство грозится не зря.

Недолго и сверзиться на пол.

Стихи – не стихи, а стихия:

Протест, и прозренье, и грусть.

Их враз подхватила Россия,

Читает вовсю наизусть, —

О древе анчаре, о яде –

Вместилище горя и мук,

О самовластительном взгляде,

Что все убивает вокруг.

И вскоре за тусклым окном

Кареты рассерженный гром!

Доколе ему Дон Кишотом

Копьем поражать ветряки?

…С фельдъегерем – ящики. Что там?

Наручники или тиски?

Царь мог бы привычным манером

Скрутить его, словно чума.

Ан глядь – присылает с курьером

Тисненые в коже тома!

Колючие, словно вериги,

Тяжеле гранитных пород,

Ин фолио чинные книги –

Законов Империи свод!

На почве, от века скупой,

Щербатые зубы драконьи.

Законы – среди беззаконья!

К чему бы подарок такой?

Не сдамся, доколе живу.

Есть мысль… Поскорее в Москву!

Дорога, дорога, дорога,

Империя топких болот.

Мелькнет деревенька убого –

И снова пространства полет.

От Питера и до Москвы –

Печаль пожелтелой листвы.

И вот наконец-то Москва –

Столица столицая славы.

Блистающих маковок главы

Вдали золотятся едва.

Хуля городские порядки,

Зарей запоздалой горя,

Спешит, наступает на пятки

Запойный разгул ноября.

Тверская – ухабы да лужи.

Все в брызгах – крылатка и трость.

– Стой! – крикнул из Питера гость.

Гостиница прочих не хуже!

Он в нумере. Полночь. Тоска.

Припомнился царский подарок…

Чадит, догорая, огарок.

Чай в чашке дымится едва.

Зудит аневризм окаянный –

Попробуй его утиши!

Качанья заблудшей души –

Фонарь под окном полупьяный.

…Неплохо бы двинуть в Карлсбад –

Вода хороша, говорят.

Увы, со здоровьем не сладко

Под пагубным бременем лет…

Но дело иного порядка

Задумал сегодня поэт.

В Москву для того и скакал –

Замыслил открыть свой журнал.

Пусть царственный цензор тиранит, —

Мечтается в том ноябре,

Что площадь журнальная станет

Сенатским гвардейским каре!

За стеклами сонно и рано.

Восток разгорелся на треть.

Глядит он в наплывы тумана,

Пытаясь судьбу разглядеть.