Читать книгу Каждый выбирает для себя - Владимир Николаевич Князев - Страница 18

…Шурика сильно толкнули, и он упал на выщербленный пол небольшой пещеры. Единственный источник света, рассеявший сырой мрак этого логова, исходил от небольшого отверстия, служившего входом. Боевики плотно завалили его большим камнем, и грот опять погрузился в вязкую, почти материально ощутимую тьму.

Несколько минут было тихо. Потом, рядом, послышался шорох, и кто-то невидимый приблизился к нему. Вонь давно немытого тела, ударила в ноздри и подействовала, как нашатырь. Он поморщился и открыл глаза. Ни один блик не отразился в сетчатке. «Я ослеп, – мысль констатировала этот факт ровно, без эмоций, – интересно, навсегда или временное осложнение после удара. А приложили мне неплохо». Он поморгал. Никаких изменений не произошло. Черная бесконечность, как казалось, по-прежнему, обволакивала все вокруг на миллионы парсеков. Почему-то вспомнилось булгаковское: «…Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый прокуратором город. Исчезли висячие мосты соединяющие храм со страшной Антониевой башней… Пропал Ершалаим, великий город, как будто не существовал на свете…».

Громкое сопение невидимого соседа приблизилось. Смрад, исходящий от него заставил дернуть головой, что причинило новую вспышку боли в затылке.

– Эй, ты кто? – спросил незнакомец.

– А ты?

– Капитан российской армии, Дмитрий Александрович Соколов. Бывший командир, бывшей мотострелковой роты.

– Рядовой Александр Шульгин, отдельный разведбат… – и после секундной заминки, добавил, – можно просто Шурик. Мне так привычнее.

Глаза стали привыкать к темноте, и Шурик с удовлетворением отметил, что уже может различить контуры фигуры собеседника.

– Где мы?

– Точно не знаю. Где-то в горах. Бандюки таскают нас с мешками на голове.

– Чего им надо?

– Известно чего. Либо выкуп, либо обмен на своих.

– Здесь еще есть кто-нибудь?

– Да, Вартан, предприниматель из Ставрополья. Когда меня взяли, а это – пару недель назад, он с ними уже около месяца мыкался. У тебя есть, кто может заплатить деньги?

– Нет, – Шурик вспомнил свою «образцово-показательную» семью, в бюджете которой никогда не было статьи «непредвиденные расходы».

В дальнем углу послышался тихий стон.

– Кажется, очнулся, – капитан тяжело вздохнул, – Его бьют каждый день. Требуют полмиллиона «зеленых». Три пальца уже ушли бандеролями к родственникам. Те говорят, что собирают нужную сумму, но Ахмеду, это главарь, надоело ждать. Он сказал, если, через неделю не получит хотя бы половину – отрежет Вартану голову и отправит к его родителям.

– А Вы, товарищ капитан, тоже выкуп ждете?

– Нет, – капитан снова вздохнул, – некому за меня платить. Детдомовский я. Ни родителей, ни братьев с сестрами не имею. Жениться, тоже еще не успел. Видимо, к счастью. Но я им соврал, что мой дядька – крупная «шишка» в «Газпроме». Написал ему письмо. То есть, немного оттянул приговор. Правда, ждать, то бишь, жить недолго осталось. А жаль… От скольких бы подонков еще успел землю освободить.

В рутине томительного бездействия прошла неделя. Шурик, без особой надежды, передал боевикам записку для матери с просьбой о выкупе в сто тысяч долларов и не питая иллюзий по этому поводу, сразу выбросил бредовую идею из головы. Коротая время, разговаривал с капитаном. Беседовали, в основном, о прошлом и рисуовали картины маловероятного будущего. Настоящее, по мере возможности, не сговариваясь, старались обходить. Изредка Шульгина таскали к Ахмеду. Тот не выведывал военных тайн. Шурика не били, не отрезали пальцы. Ахмед, просто, разговаривал с ним о том, о сем. В общем, ни о чем. Странный какой-то…

На восьмое утро, кто-то отвалил камень в сторону, и солнечные лучи мощным потоком ворвались в сырую пещеру. Капитан отвернулся, а Шурик инстинктивно, крепко зажмурился.

– Выползайте, русские свиньи! – раздался низкий, хриплый, с характерным кавказским акцентом, голос.

Щурясь от яркого света, Шурик вылез из норы, встал во весь рост и потянулся. Четверо, хорошо вооруженных боевиков держали его на прицелах автоматов.

– Солдат, помоги, – капитан пыхтел, пытаясь вытащить на себе обессиленное, маленькое, но грузное тело Вартана.

Перебросив руку бизнесмена, изуродованная кисть которой была неумело перевязана грязными тряпками, через плечо, Шурик вопросительно взглянул на Соколова: «Что дальше?». Тот, молча, кивнул в сторону дымящегося невдалеке костра.

– Приглашение к очередной задушевной беседе.

– Заткнись, собака! – один из бойцов подскочил и с размаха врезал капитану прикладом под ребра, – заговоришь, когда тебя спросят. Иди вперед. Ахмед не любит ждать.

Под сенью деревьев, вокруг выложенного камнями очага расположились семеро суровых мужчин, в камуфляже. На вертеле аппетитно шкворчала баранья нога. Пленников подвели и приказали остановиться напротив широкоплечего угрюмого бородача, сидевшего в центре. Это и был Ахмед, командир одного из бандформирований рассеянных по горам Чечни и «зализывавших раны» после недавней крупной операции федеральных сил.

Ахмед поднял голову и внимательно посмотрел на свою «добычу». Его глаза не излучали ни фанатичной ненависти, ни маниакальной слепой ярости и желания убивать. В его взгляде отражалась напряженная работа недюжинного ума. В свое время, будущий борец за свободу Ичкерии, с отличием закончил один из ведущих российских вузов. В совершенстве знал английский, французский, арабский языки. Неплохо говорил на испанском и немецком. Далеко продвинулся в области психологии. Ему прочили большое научное будущее… Но судьба распорядилась иначе…

– Итак, господа обреченные, – тихо начал он, – у меня для вас есть две новости. Простите за невольное, банальное клише, но их действительно две: хорошая и плохая. Я не буду спрашивать, с какой начинать, поскольку, в любом порядке изложения, одна вытекает из другой. Во-первых, я решил отпустить одного из вас. В моем штабе, – он кивнул на сидящих рядом бородачей, – мнения разделились, но мне удалось склонить несогласных на свою сторону. Причин несколько: из-за вас, мой отряд теряет определенный процент мобильности. Вы для меня – ненужный балласт. Сегодня утром, я получил окончательные достоверные сведения, что ваши жизни никого из родственников не интересуют. У капитана их вовсе нет. А великая Россия не намерена размениваться на такую пыль, как вы. Кажется, еще Сталин ввел подобную практику, начав с собственного сына: «Я, рядовых на фельдмаршалов не меняю!». Рационально, но не по человечески. Не любит вас родная держава. Эту проблему можно было бы решить радикально. Но я не садист, не живодер. Я – воин. Ваша кровь, пролитая не в бою, не принесет мне каких-либо дивидендов, ни моральных, ни материальных. Моя цель – чтобы один из вас доставил сообщение, вашему командованию. Гарантией же того, что мои слова будут переданы точно и по назначению, пусть послужит ваша солдатская честь, в которую я, как ни странно, верю. Оставшийся здесь, будет двойным заложником: фактически – моим, морально – вашей совести. Почему я говорю о заложнике в единственном числе и делаю упор на воинскую честь? Это проясняет вторая новость, неприятная для Вартана. Он не попадает в число кандидатов на освобождение из-за своей физической и духовной слабости, из-за своей лживости и порочности. Да-да, Вартан, – отвечая на молящее вопросительный взгляд толстяка, проговорил Ахмед, – Ты хотел обмануть меня, скрыв, что в твоем, личном активе, гораздо большая сумма, чем я запросил. Но, даже, выкуп за собственную жизнь ты решил снять со своих близких, которые, действительно, не смогли насобирать и десятой части. Ты сам оценил себя дешевле денег. Ты никчемный человечишка. Поэтому, твое место в стаде тупых баранов. И сегодня, твоя очередь идти на бойню.

– Не-е-е-е-т, – Вартан протяжно завопил и начал биться в истерике.

– Уберите его, – презрительно морщась, приказал Ахмед.

К Вартану резво подскочили два боевика, подхватили его под руки и уволокли с поляны. Через минуту раздался душераздирающий крик, перешедший в хрип. Потом все стихло.

– Аллах ху акбар! – Ахмед закатил глаза, символически омыл лицо и воздел руки к небу, – Теперь, что касается вас двоих. Как вы понимаете, я возлагаю большую надежду на эту миссию. Поэтому, отсюда уйдет сильнейший, который способен добраться живым до конечной цели. Обоих я видел в бою и считаю, что вы достойные соперники. Состязание начнется через час. Только не думайте, что вам удастся отказаться от схватки. Я, с сожалением, но поступлюсь принципами и убью обоих. Так что решайте: жить вам или умереть…

…Боевики Ахмеда окружили дерущихся плотным кольцом, подзадоривая их свистом и улюлюканьем. Капитан оказался не робкого десятка, знал толк в драке и, видимо, не привык сдаваться без боя. Несмотря на многолетнюю подготовку, Шурику иной раз приходилось туго. Лица обоих были в крови. Ее солоноватый вкус, приводил Шульгина в дикую ярость и возбуждал ненависть к противнику, кем бы он ни был. Соловьев, напротив, казался спокойным и уверенно отбивался от нападавшего. Контратакуя, он нанес Шурику мощный удар в подбородок. Шульгин потерял равновесие и опустился на колено. Вокруг, волной прокатился громкий рев. «Зрители» требовали добить поверженного, но, капитан не торопился. Шурик одной рукой вытер лицо, а второй, незаметно, зачерпнул горсть сухой земли и растер ее в кулаке. Озверевшим взглядом посмотрел снизу вверх на мрачно улыбающегося капитана. Резко вскочил и швырнул пыль ему в глаза. Соловьев зажмурился. Этого мгновения Шурику было достаточно. Шульгин свалил капитана на живот, запрыгнул ему на спину и перехватил за шею. Соловьев захрипел, задыхаясь. Это привело Шурика в чувство, и он ослабил хватку. Капитан прошептал:

– Солдат, ты еще молод и у тебя есть шанс нормально пожить. Поэтому, я остаюсь здесь, а ты идешь к нашим. Бог даст, и меня выручишь. Удачи, – Соловьев пару раз резко ударил ладонью по земле, что означало полную капитуляцию.

Бой был закончен.

– Молодец, – Ахмед подошел к Шурику, который еще не пришел в себя окончательно, и похлопал его по плечу, – я знал, что ты победишь. Ты, настоящий мужчина: сильный и гордый. Ты одолел капитана… Что ж, ему, просто, не повезло. А нам неудачники не нужны, – боевик резко повернулся и выстрелил в голову, еще не успевшему подняться Соловьеву. Шурик онемел от такой неожиданной развязки, – Теперь, свобода – твоя заслуженная награда. Что касается информации для вашего начальства: я с отрядом, решил сдаться федералам. Но мне нужны гарантии. Поэтому, я не могу открыто выйти и сложить оружие. Я буду ждать здесь. Помни: ты обещал передать информацию командованию. А теперь – в путь. У тебя мало времени.

Под свист и улюлюканье, Шульгин, не разбирая дороги и спотыкаясь, побрел в лес.

Когда Шурик, еще до конца не осознав происшедшее, вялой походкой ушел с поляны и скрылся в чаще, Ахмед подозвал своего начальника штаба.

– Все. Обратный отсчет пошел. Через некоторое время, его мозг воспалится, и он будет жить новой идеей фикс: любой ценой отомстить за убийство своего товарища, в котором виноват, по сути, он сам. И обязательно приведет сюда войска.

– А как же все то, что ты ему сказал?

– Это не имеет значения. Он будет мстить. Я в нем достаточно хорошо разобрался. Он не скажет, что я его отпустил, и не будет передавать мои слова. Я не нужен ему пленным. Я нужен ему мертвым, – Ахмед широко улыбнулся, – Поэтому, быстро сообщи Рамзану, Мавлади и Абдулле: все идет по плану. Готовность номер один. Ждем «гостей».

Все случилось так, как и рассчитывал Ахмед. Мучимый угрызениями совести Шурик, благополучно добрался до расположения своей части. Сообщил, что бежал из плена. Подробно изложил командиру разведданные: примерную численность отряда, вооружение, показал на карте место базирования банды Ахмеда, но, ни словом не обмолвился о желании боевика сдаться. Разведка подтвердила его информацию. Шурик думал об одном: пойти в рейд и самому разобраться с главарем.

Знал бы рядовой разведбата, чем в действительности обернется его искреннее благородное стремление, и какую шахматную партию развернул Ахмед.

В глухом урочище, батальон, в составе которого Шурик пошел на операцию, попал в засаду устроенную Ахмедом, и, практически, был уничтожен значительно превосходящими силами противника. Если бы не подоспевшие вовремя «вертушки», перелопатившие залповым массированным огнем горные склоны, никто из российского подразделения не смог бы выйти из боя живым. Шурику снова повезло. Отделался легкой контузией.

Потом были долгие допросы контрразведчиков, проверки, выяснения, но все обошлось. Осталась только глубокая незаживающая рана в душе Шульгина. Она резкой болью, постоянно напоминала ему о том, что это он виновен в гибели сотен людей. А Ахмеду, в тот раз удалось уйти…