Читать книгу Огонь и Железо. «Солдаты Сумерек» - Владимир Николаевич Стрельников - Страница 2

6718 год от Сотворения Мира (1191-й по времени Метрополии), 3 мая.

Дождь хлестал не переставая. Разноцветный витраж в потемневшей от времени дубовой раме глухо постанывал под ударами стихии, а его мозаику сплошной пеленой заливала вода. Слюда окна лишь в солнечные дни пропускала достаточно света, а сейчас в небольшой комнате замка было сумрачно. Впрочем, огонь настенного факела исправлял ситуацию. Возле самого окна, за грубым деревянным столом, сидел хмурый жилистый рыцарь и сосредоточенно чистил маленькой щёткой из свиного ворса замысловатую железку. Ещё несколько таких же фигурных штуковин лежали перед ним на чистой льняной тряпице. А рядом стояла чаша с минеральным маслом, в которую изредка нырял его инструмент.

Шериф Шансона был уже достаточно зрелым мужчиной. По нынешним меркам – почти старик. Не так давно ему исполнилось 35, а здесь мало кто ухитрялся прожить более четырёх десятков. Впрочем, выглядел владетель лет на 10 моложе и помирать, похоже, пока не собирался. Этим странности не исчерпывались. Грубое домотканое одеяние, вылинявший плащ с характерным красным крестом на левом плече, доспехи, мечи и ещё новые гобелены на стенах, толстая восковая свеча в простом железном шандале вполне соответствовали цветущему за окнами маю 6718 года «От Сотворения Мира». Но вот странные железки абсолютно не вписывались в обстановку имперской провинции Норман. Две самые блестящие очень уж напоминали грубые револьверные барабаны, со своеобразными шестернями с одной стороны. Рядом лежала тонкая кованая тяга с овальной полой ручкой и зубчатым рычаговым зацепом. Тут же – россыпь пластинчатых пружин. Впрочем, темнеющий справа корпус с легко узнаваемым прикладом и характерными приспособлениями прицеливания не оставлял никаких сомнений, что крестоносец смазывал винтовку. 16 пузатеньких патронов в медных паянных гильзах аккуратно стояли чуть сбоку.

Шериф (или граф, как его именовали на придворный манер) посмотрел в захлебывающееся окно и недовольно поморщился. От этого наискось, через всё лицо обозначился давний шрам. Впрочем, он лишь подчеркнул запоминающиеся черты – высокий узкий лоб, слегка выпирающие скулы, нос с горбинкой над узкими волевыми губами, твердый подбородок. А руки уже привычно соединяли запчасти в грубое подобие револьверной винтовки и рычажного Винчестера.

На лестнице послышались чьи-то шаги. Владетель насторожился, но через миг расслабился. Узнал поступь. Взял барабан и аккуратно начал набивать патронами. В дверь легонько стукнули, и почти сразу в комнату вошла роскошная женщина. Атласное платье, умело украшенное парчовыми вставками, бисером и драгоценными камнями словно влитое сидело на стройной мускулистой фигуре. Густые тёмные волосы были убраны под бриллиантовую перевязь, с которой на лоб свисала огромная грушевидная жемчужина. На руках у неё дремал трехмесячный малыш в кружевных пеленках. О возрасте прекрасной дамы трудно было сказать что-то определенное, но выглядела она чуть старше крестоносца. Тот встал и протянул руки:

– Ты принесла мне Сьюзи? Иди к папочке, маленькая!

Бережно взял крохотную девочку. Малышка проснулась, и у неё почти сразу радостно засияли глазёнки. Даже разулыбалась беззубым ртом.

– Прелесть моя! Ягодка! – зашептал отец, с любовью покачивая темноглазое сокровище.

– Ты опять! – с усталым укором произнесла женщина. Но шериф лишь неопределенно пожал плечами.

– Сколько можно, Володя! Ведь сейчас дождь, ливень.

– Сусанна, милая! Я уже устал тебе объяснять. Это моя работа, моя жизнь. В конце концов – я просто не могу без этого!

– Ты постоянно на своих полигонах. И в дождь и в метели. Там же с тобой пропадают мальчишки. А я с Сьюзи вынуждена вечно ждать тебя и торчать у окна! Я устала, я так больше не могу!

– Ты говоришь это каждый день, милая, – недовольно поморщился крестоносец. Слово «милая» он говорил чисто механически, без выделения. Отчего оно не оказывало своего обычного чарующего воздействия.

– И ты поедешь к мастеру?

– Нет, сегодня мы испытываем изобретение Брайана.

– Ах, так ты едешь к Лотте!!!

– Сусанна! – уже раздраженно перебил супруг. – Что ты говоришь? Ей всего 14!

– Конечно! Я давно замечаю, что тебе нравятся молоденькие! А дочь Брайана просто прелесть! – графиня зло искривила непроизвольно задрожавшие губы. Он же, наоборот, успокоился:

– Ты неправа. Я вообще не понимаю, как можно ревновать 15-й год подряд? Ко всем подряд, без разбора.

– Но ведь ты любишь леди Веронику!!!

– Нет, – печально ответил супруг, любуясь дочкой. – Не люблю. И ты это знаешь.

– Да. Знаю. И знаю, что на мне ты женился со злобы! От того, что она была недоступна. Женился и теперь каждый день мучаешь меня!

– Ты сама изводишь себя глупой ревностью. А тебя я люблю. И люблю наших детей! – последние слова граф произнес с теплотой, чего нельзя было сказать о всех предыдущих. – Милая.

– Да, детей-то ты любишь!

Из больших тёмных глаз потекли слезы.

– Прекрати, это запрещенный прием! – владетель быстро подошел и принялся осушать щёки своими губами. – Подумай о крошке. Если ты покормишь её в таком состоянии, у Сьюзи будет болеть животик.

Леди Сусанна приняла дочку и попробовала улыбнуться:

– Хорошо, не буду.

– Вот умница! Ты самая лучшая и я люблю только тебя, милая! – на этот раз в голосе звучала почти неподдельная нежность. Долгий поцелуй завершил очередную размолвку. При этом женщина истово, с силой прижалась к мужу, словно боялась его потерять. И почти сразу, словно только этого и ждал, солнечный луч пробился сквозь тучи и рассыпался разноцветными бликами сквозь мокрый мозаичный витраж.

– Да, я глупая. Я верю тебе! – счастливо прошептала леди Сусанна.

За дверью послышался топот лёгких быстрых ног и в комнату вихрем ворвались два похожих паренька, 14-и и 9-и лет.

– Папка, сколько можно целоваться! Дождь уже перестал, поехали скорее! – закричал старший.

– Чур, я сам поеду! – тут же завопил младший.

– Ратибор, Андрей, что за поведение!

– Извини, папочка, но дождь… – виновато протянул 14-летний Ратибор.

– Извини, папочка. А можно я сам поеду? – подал голос Андрейка.

– Можно.

Мальчишки тут же убежали, дразня и толкая друг друга. Вместо них появился пожилой грум и доложил, что всё готово.

– Вас только ждут, милорд. Гроза, слава Богу, закончилась.

– Благодарю, Стив. Иду.

Крестоносец захватил винтовку и лёгкой походкой направился следом.

* * *

Когда-то он, Владимир Феоктистов, и его лучший друг Николай Зубров были обычными советскими старшеклассниками. Но весной 1984 года их общий приятель Емельянов встретился с «научной экспедицией» из параллельного пространства, члены которой подарили ему целый ворох диковинных сувениров. В том числе, неисправную анабиозную ванну. Ребята тут же приспособили её под земное электричество, и инопространственный аппарат заработал. Но при испытаниях на собаке и кошке не просто усыпил их, а значительно увеличил. Заитригованные 15-летние друзья сами легли в «ванну», а Емельянов включил устройство в сеть.

Откуда было знать доверчивым мальчишкам, что милые гости из иномирья представляли не науку, а разведку межпространственного Управления Мобилизации. А все «подарки» являлись приборами для поиска потенциальных солдат, способных сражаться на беспощадной межпространственной войне. Но Феоктистов и Зубров смогли озадачить даже эту могущественную структуру. Аппарат, настроенный на волну их желаний, забросил экспериментаторов не в один из параллельных миров, а в прошлое собственной Земли. При этом создалась новая развилка реальности. В основном 57-м «русле» средневековое королевство Норман, ютившееся на части территории современной Франции, и далее развивалось по своим обычным законам. (Впрочем, серьёзно отличавшимся от того, что впоследствии войдёт в учебники истории). А вот в отпочковавшейся от него новой «ветви» ребята худо-бедно начали менять окружающую жизнь. Да так, что вытащить их оттуда оказалось сложно даже для межпространственных офицеров-вербовщиков.

С помощью топоров и мечей друзья отвоевали себе место в этом новом мире. За несколько лет из вынужденных разбойников превратились в законных рыцарей-феодалов. Затем стали личными королевскими вассалами, членами Верхней палаты лордов. Завладели графскими феодами Шансон и Гринеберг. Бережно сохраняемые плащи крестоносцев говорили об участии в одном из крестовых походов. А грозные имена – сэр Владимир Кальвадосский Волк и сэр Николай Кальвадосский Гром, всё более обрастали легендами. Своими владениями друзья управляли вместе. Феоктистов занимался вопросами обороны, а Зубров хозяйственной частью дел.

* * *

Леди Сусанна подошла к окну. Там, за лесом, наполняли большой серый пузырь. Вчера она слышала, как Володя назвал это изобретение мастера Брайана «воздушным шаром». А сегодня собрался подняться на нём в небо. Господи, да когда же он угомонится?! Ещё граф говорил что-то о воздушной разведке и стрельбе по наземным целям. Но это не волновало супругу. Важно было лишь то, что он твёрдо намеревался взлететь. Причём, его собственные сыновья будут смотреть на это безумие! Будет смотреть и Лотта, дочь мастера Брайана… Заноза ревности привычно уколола сердце. Но тут же исчезла. А если дурацкий шар лопнет?! Володька же упадет! И наверняка разобьется… Леди Сусанна непроизвольно закрыла глаза изящной рукой.

После каждого изобретения в области военного дела, которые шериф непременно испытывал сам, у неё уходила частичка души в вечном страхе за мужа. Все эти пушки, аркебузы, винтовки, воздушные шары она считала подарками дьявола. А поэтому постоянно истово молилась и переживала за сэра Владимира. К тому же её постоянно терзала ревность. Ко всем и вся. Особенно к тем особам женского пола, кто хоть чем-то мог привлечь внимание графа. Красотой ли, походкой, статью. А теперь вот и молодостью… Она была одного с ним возраста, но супруг почему-то всегда выглядел значительно моложе. Вот уже 18 лет Сусанна страстно любила и жестоко мучилась.

Группа всадников, среди которых выделялись её муж и двое сыновей, помчалась по мокрой дороге, разбрызгивая копытами свежую грязь. Туда, где над лесом поднимался большой серый пузырь, оплетённый сетью тонких верёвок. «Воздушный шар», новое дьявольское изобретение в Союзе Свободных графств.

* * *

Второй владетель объединенных феодов, Николай Зубров, следил за ходом вспашки полей, предназначенных для засевания яровыми. Он тоже с любопытством посматривал на наполняющийся воздушный шар, но при этом энергично затягивал подпругу конной сеялки. Его плащ крестоносца, так же как камзол и штаны, насквозь промоченные майским ливнем, висели на ветвях разлапистого куста. На лорде оставались лишь легкие льняные трусы (одно из его нововведений в Свободных графствах), да тонкий меч в чёрных ножнах, притороченный за спиной.

Тем временем шар надулся. Николай видел, как небольшая на таком расстоянии фигурка залезла в плетёную корзину. Затем изобретение медленно пошло ввысь. С земли его придерживали крепкой верёвкой. Крестьяне, как по команде, бросили плуги и дружно повернулись к взлетающему пузырю. Несколько секунд царило молчание. Лишь всхрапывали кони, да негромко шлёпали капли, падающие с веток кустов.

– Ура-а-а-а-а!!! – вдруг радостно заорали селяне боевой клич «Стаи» Союза. Вверх полетели мокрые суконные шляпы. Со стороны шара, едва слышно из-за воплей, долетели щелчки выстрелов. Это лорд Волк опробовал эффективность поражения наземных целей. Там на разной дальности от взлётной площадки заранее выставили деревянные чучела, обряженные в основные виды местных доспехов.

– Надо же! – радостно одумал Николай. – Совсем недавно эти крестьяне не догадывались даже о многоножевых плугах. Не говоря уж о порохе или пушках. А сейчас спокойно обсуждают полуавтоматический огонь с воздушного шара!

Мысли невольно приняли другой оборот. Уже более 16 лет минуло с тех пор, как они официально подтвердили свой статус «благородных». Но Николаю всё ещё было немного не по себе. Как-то уж слишком резко и бесповоротно всё изменилось тогда, в декабре 6701-го. Когда Володька окончательно превратился в Ульфхеднара.

* **

6700 год от Сотворения Мира, 21 декабря.

Оставался всего день до отбытия объединённого «золотого каравана» союзных феодов, когда у частокола возрождаемого Шансона вновь появились всадники в блестящих кольчугах. При их виде в посаде тут же вспыхнула паника:

– Та-а-ампли-и-ие-э-э-э-ры-ы!!!

Недавно захваченные люди дружно решили, что бывшие грозные владетели вернулись отомстить. Ведь никто не может противостоять могуществу ордена Храма! Что же теперь делать?! Привычно сбежать в зимний лес мешал новенький добротный частокол, с немногочисленной, но решительной охраной. А здесь, на новостройках, их всех непременно зарежут!!! Толпа дружно ломанулась к замку. Теперь его стены, только что внушавшие трепет своим страшным обережным кругом, казались самым надёжным местом. Но не тут-то было! Перед воротами уже выстраивалась небольшая железная линия бывших дружинников и новых десятников, во главе с Дэниелом Скоттом. Они сразу ощетинились копьями в сторону бегущих. Столкновение было неизбежно… Но тут что-то громко и грозно рявкнуло со стен. Так, словно все мёртвые вороны и головы, вывешенные на зубцах Шансона, одновременно издали пронзительный крик. Люди аж присели от неожиданности. Известно, что страх побеждается ещё большим, либо более близким страхом. Рабы, крестьяне и воины – все дружно застыли, поражённые суеверным ужасом.

А затем неподалёку, откуда-то слева, пропел рыцарский рог. Из-за частокола ему тотчас откликнулся собрат. Только после этого крестьяне рассмотрели, что к ним неспешной походкой приближался сэр Волк, с большим галльским сувениром.

– Идиоты! – он говорил не громко, но отчётливо. – Все воины и гладиаторы, к частоколу. Женщины, дети и рабы – по рабочим местам. Десятникам, выполнять!

Видя, что народ не пошевелился, добавил:

– Кто окажется без оружия, лично знак труса на лбу выжгу. И навечно – в рабы!

Что-то дрогнуло в толпе. Люди зашевелились, мужчины потянулись обратно, к ограде посада. Раздались громкие команды десятников. А вскоре выяснилось, что и повода-то для паники не было – прибывшие оказались дружиной сэра Жана Дыб-Кальвадосского. Вскоре оба барона искренне приветствовали сюзерена и церемонно представляли его союзным галльским владетелям. Почти сразу к ним неспешной походкой приблизилась бабушка Линде. При виде могущественной лесной колдуньи все непроизвольно замолкли. Воины отступили на полшага от рыцарей и слегка склонили головы. Сэр Жан тоже обозначил вежливый приветственный кивок:

– Рад видеть в добром здравии, Ведающая Матушка!

Та небрежно отмахнулась:

– Девчонкам вон головы дури! Рад он, видите ли… А меня вот, убогую, твой приезд, действительно, порадовал!

Феодалы в лёгком недоумении и, что уж греха таить, с некоторой опаской уставились на старую ведьму. Всё-таки недавняя демонстрация силы её обережного круга впечатлила и их.

– Ты ж к вассалам с предупреждением ехал. Что в столице, мол, одной выплатой десятины отделаться не удастся. Как минимум, придётся ещё и полный отчёт Чину Ангельскому давать…

Сэр Жан благоразумно молчал, лихорадочно пытаясь сообразить, что из ранее рассказанного пришельцами из другого мира известно галлам, а что можно огласить. Он, действительно, прежде всего, ехал предупредить. Очень уж не хотелось терять таких отчаянных и удачливых подчинённых. Ну и, соответственно, одному потом расхлёбывать немилости правящего принца за их необдуманные подвиги.

– Вас здесь сейчас трое истинно Первородных! – не дала развиться его панике Ведающая Матушка. – Даже четверо, если считать ещё и законного сына благородного владетеля Аржантана. А так же два рыцаря, чьи несомненные доблести вы цените, но в происхождении которых, мягко говоря, сомневаетесь. Я имею в виду моих названных «внучат», баронов де Шансон. Ничего, старая, не путаю?

У рыцарей слегка покраснели уши. Очень уж легко лесная ведунья читала в их сердцах казалось бы скрытые, немного постыдные мысли. А у стоящих неподалёку простых солдат наоборот, даже рты приоткрылись и глаза полезли из орбит от внимания и желания не пропустить ничего из назревавшего чуда.

– Сегодня хорошая ночь, благородные рыцари, для выяснения родовой принадлежности и степени Первородства. Можете всё увидеть и услышать сами. Тогда ваши свидетельства станут сильнее закона. Даже перед Чином Ангельским. Да он и сам может узреть кое-что. Ты ведь именно этого опасался, благородный сэр Жан?

Её слегка насмешливый тон говорил сам за себя. Никто так и не решился хоть что-то ответить. А бабушка Линде деловито оправила свой неизменный тёплый плащ:

– Священной рощи здесь нет, но имеется одно подходящее место. Предлагаю его осмотреть, да оцепление из солдат выставить. Чтоб даже мышь не проскочила… – она словно к чему-то прислушалась. – Заодно и гостя дорогого сможете встретить!

– Оружие брать? – деловито осведомился Феоктистов.

– Да, вроде, и не пристало благородному его где попало бросать? Пойдёмте уж. Там как раз и баньки протопятся. С дорожки косточки попарите, да и к ночи чистыми будете. Оно не помешает.

Желающих выехать с рыцарями оказалось до неприличия много. Даже не слышавшие непонятного разговора крестьяне и рабы почувствовали близость чуда и тоже просились с владетелями. Пришлось вмешаться Николаю. Сначала несколькими грозными рыками он разогнал работников по местам, а затем нашел «соломоново» решение и для рыцарей. Каждому было определено взять с собой ровно по десять воинов. Расчет оказался до неприличия простым – с учётом того, что сэр Жан прибыл со своей частью имперской десятины, половину отряда он оставил для охраны. После чего у него осталось ровно 10 свободных кольчужников.

Колдунья поехала в седле с Зубровым. Когда миновали замковый мост, указала на еле заметные красные лучи, наподобие лазерных, едва заметно светившие с башен в сторону темнеющего в снежном предполье начала шансонской дороги:

– Вон туда правь!

Похоже, кроме них, никто этих лучей больше не видел. Но вся вооружённая кавалькада послушно свернула за Зубровым. Снега в Нормане выпадало обычно много, но он почти всегда быстро стаивал. От близости моря климат здесь был куда мягче привычного друзьям резко континентального. Вот и сейчас, стоял легкий морозец, от чего дышалось непривычно легко. Землю покрывал всего полудюймовый пушистый слой не то снега, не то большого длинного инея. Но деревья на опушке стояли по-осеннему голые. Когда до них оставалось не более сотни футов, откуда-то из-под придорожного облетевшего куста неожиданно выскочил человек в грязной кольчуге. Он замахал когда-то белым плащом храмовника и истошно заорал:

– Сэр Владимир Кальвадосский Волк! Сэр Владимир Кальвадосский Волк!!!

Воины мгновенно изготовились к бою, прикрывая рыцарей. Феоктистов в этот раз взял с собой не дружинников, а десятку гладиаторов Станимира. Они оказались одними из немногих, кто не поддался панике и остался на охране частокола посада.

– Приведите-ка этого крикуна! Да живого. И чтобы говорить мог.

Гладиаторы лихо выскочили за пределы кавалькады. И почти сразу вернулись. Причём, с двумя пленниками. Тот, что орал в кольчуге, оказался послушником прецептории Гринеберг, следопытом Шарлем из Куне. А второй, одетый в какое-то грязное рубище и накрепко привязанный к двум жердям – полноправным рыцарем ордена Храма, братом Теодором из Гринеберга. Причём, Шарль уверял, что привёз тамплиера специально для Феоктистова. Потешный такой парень… В этот момент сэр Николай понял, что странные лучи исчезли. Похоже, выполнили свою задачу.

«Гостей дорогих», в сопровождении шести гладиаторов, отправили в Шансон, а сами продолжили путь вдоль опушки. Но недалеко. Место, выбранное бабушкой Линде, оказалось заснеженной поляной, на которой когда-то располагалось войско повстанцев, а затем – бандиты сэра Борга де Гринеберга. Похоже, оно, действительно, чем-то привлекало к себе приключения. Выставили оцепление и вернулись в Шансон. Рыцари пошли париться, а колдунья занялась приготовлениями к обряду. А так как никто, кроме неё не знал, чего ожидать, на всякий случай решили не ужинать.

До наступления сумерек успели ещё допросить послушника Шарля. Причём, в качестве своеобразного индикатора лжи сэр Волк опять пригласил Матильду Гарм. Очень уж его впечатлили её таланты мастера шпионажа. Как выяснилось, бывший браконьер говорил только правду, как на исповеди. Это произвело на владетелей должное впечатление. Оказалось, он рассчитывал на великодушие грозного сэра Кальвадосского Волка. Раз уж получилось, что Всевышний даровал ему возможность распорядиться жизнью рыцаря-храмовника, Шарль решил обменять брата Теодора на свою жену и детей. Причём, Феоктистову очень понравился способ, которым супруга смогла передать смелому послушнику весть о судьбе семьи. Мало ведь кто тогда не впал в панику, когда галлы пошли на штурм деревни. А эта женщина, похоже, была ещё и полностью уверена в муже. Что непременно придёт, найдёт и спасёт.

Послали за этой самой догадливой Симоной. Жена бывшего браконьера оказалась строгой, настороженной и довольно симпатичной особой, на вид лет 20—25. Свежий, ещё блестящий рабский ошейник смотрелся явно инородно на её гибкой шее. Она недоверчиво окинула взглядом собравшихся и вздрогнула при виде мужа:

– Ша-а-а-арль!!!

Бросилась к нему и сильно прижалась, крепко сжав руками. Никто и не подумал препятствовать. Пленник что-то спросил, и она быстро-быстро закивала:

– Да-да, все живы! И Бернадет, и Перрин. И старая Жильберта…

После краткого разбирательства Феоктистов оставил перебежчику статус вольного и разрешил делом заслужить свободу для близких. Обменял тамплиерские трофеи на более скромное оснащение и назначил следопытом в свой отряд. А затем отпустил на ночь, к жене и детям. Правда, из-под стажи не отпустил.

Остальные владетели одобрили решение и начали собираться на ночную поляну. Зубров лишь распорядился, что бы женщины налепили побольше пельменей. Понадеялся, что после обряда все же сумеет угостить гостей поздним ужином.

* * *

Возле оцепления их ждал сюрприз. Вместе с Ведающей Матушкой из сумрака материализовалось несколько крупных волков. С радостным воплем сэр Владимир обнял мощный загривок Вольфа, а затем потискал и остальных зверей:

– Рэкс, Шарик! Блин, барбосы!!! Как же я вам рад!

Волки порыкивали для порядка, некоторые даже пытались прихватить зубами. Но Феоктистов не обращал на это внимания. Как-то незаметно стая сомкнулась вокруг него. Рыцари и хищники вместе прошли за линию расступившихся солдат. Оказалось что на кольях, вбитых в землю вкруг поляны, уже красовался снятый со стен Шансона обережный круг. За него колдунья пропустила лишь «внучат».

– А вы, благородные, здесь постойте. Увидеть и услышать и отсюда всё можно, а мне спокойнее. Да и зверюшки, если что, помимо круга вас охранят.

В центре поляны оказался ещё один, прочерченный в снегу круг с незамкнутой линией. Бабушка ввела друзей внутрь и какой-то головёшкой завершила фигуру.

– За черту не суйтесь, что бы не произошло. А вот говорить с гостями нужно. Не врите. Но все же постарайтесь, что бы ваши благородные друзья лишнего не узнали! Как Гесперон советовал, – негромко пояснила. Убедилась, что её поняли и отошла.

– Бабушка, а ты как же? – запоздало вскинулся Николай. Но та лишь рукой махнула. Возле неё тут же оказался Вольф. Потом они отошли в сумрак и начали возиться с чем-то продолговатым, темневшим на снегу. Неожиданно «это» замычало и взвыло от невыносимой боли. Похоже прямо через кляп.

Вскоре, темень начала сгущаться и вихриться неопрятными лоскутами, больше похожими на клочья тумана. Пока в них не проступили три ещё более чёрные фигуры. Самая высокая показалась Николаю раза в два выше человеческого роста. Он потом описывал её как нагромождение каменных валунов. Володька же и местные владетели рассмотрели могучего и прекрасного сверхъестественного рыцаря (которого всё равно каждый видел по разному). Вторая фигура, раза в 1,5 превышавшая нормальный рост, выглядела человеком. Смурным, с правильным, по-особому красивым лицом. Он был не то одет в свободный хитон, не то просто обмотан куском большой ткани. При этом владетели же углядели в нём что-то простецки-послушное. А вот в описании третьего почти все потом сошлись в едином мнении – наглая, неопряно-лохматая, заискивающая мерзость. Лишь отдалёно напоминающая человека. Ростом футов в 7.

– Как ты быстро соскучилась! – радостно приветствовал бабушку великан.

– И я рада видеть вас, мальчики! – непритворно-ласково произнесла ведьма. – Посмотрите на этих детей ещё раз и скажите, кого вы видите.

Бабушка указала рукой на обалдевших друзей. Фигуры приблизились к самому внутреннему кругу и три пары сгустков пронзительной тьмы, заменявшей им глаза, впились в баронов. Лицо Феоктистова застыло равнодушной маской, как у старого индейца. Словно бы невзначай, он положил руку на рукоять меча и прошептал Коле:

– Шпагой. Только за эфес…

Оробевший Николай тоже постарался не выдать своих чувств и слегка кивнул.

– В этом я вижу свою кровь! – великан указал на сэра Волка. Чуть позже поднял руку средний пришелец, почти ткнув в Зуброва:

– В этом моя кровь!

Третий силуэт тут же подпрыгнул и начал лихорадочно тыкать сразу в обоих:

– Мои, мои!!! Во всех моя кровь!

– Заткнись, Хам! – великан отвесил ему нешуточный подзатыльник. Мерзкий силуэт обиженно завизжал, а потом вновь сорвался на фальцет:

– Я правду, правду говорю! В обоих моя кровь!!!

– И что? Теперь почти у всех есть твоя кровь. Очень уж блудливые у тебя детишки получались. Все в отца… – отозвался средний. Вновь указал на Николая:

– В этом бьётся кровь моего Первородства.

– Благодарю тебя, Сим! – поклонилась сумеречному мужчине бабушка Линде. Затем тёмный великан величаво повторил его жест в направлении Феоктистова:

– А в этом – моё Первородство. Он истинно благородный.

– Спасибо, Яфет!

Огромный пришелец продолжал пристально всматриваться в человека. Потом Володька рассказал, как неожиданно почувствовал волну любви, пошедшую от него:

– Как же далеко ты забрался, внучек!

– Да я не сам, дедушка! – почти непроизвольно ответил Володька. – Чародеи нас обманули… Дедушка, а мы сможем вернуться? К себе, в страну Иванов?

– Страну Иванов? Хорошо сказал! – великан задумался, а потом вскинулся: – А, ну да! Это же к западу от Асгарда и Митгарда… Если доберёшься, то я обязательно узнаю об этом. Благословляю тебя на этот подвиг, внучек!

Он поднял руку. Золотая баронская цепь на груди Феоктистова начала медленно нагреваться. Но вдруг Яфет нахмурился:

– Вот только золота-то у тебя маловато!

Тут же благородный Торин Аржантанский смело шагнул к самому обережному кругу и протянул свою цепь владетеля:

– Возьми это, о благородный Яфет!!!

К нему метнулись сразу три фигуры – Вольф, призрачная белая женщина, неожиданно вынырнувшая из-за левого плеча Владимира, и тёмный сгусток Хама. Волки отгородили галла от потусторонних пришельцев, а тут и клинок Феоктистова рассёк призрачную спину Хама. Новоявленный «внук» тоже не раздумывая выскочил из спасительного круга. Раскатистый хохот Яфета и Сима завершил сцену. Великан удерживал среднего, непроизвольно рвущегося к людям:

– Молодец, внучек! Самому нужно было так сделать.

Практически потерявший видимый облик Хам бессильно кружил вокруг.

– Уводи младшего! – прикрикнул Яфет на Торина. – А то все в Навь уйдёте!

Затем слегка повернулся к колдунье:

– Хельга, помоги ему. И – спасибо, сестрёнка! Давненько так не веселился!

Предводитель галлов и бабушка Линде быстро выполнили распоряжение. Люди покинули страшную поляну. А там ещё долго что-то происходило.