Читать книгу Седьмой от Адама - Владимир Резник - Страница 5

– Михаил Александрович, откройте. Милиция.

Мазин заметался по номеру. Что? Зачем? Что натворил? Что спрятать? Потом опомнился – что это я? Что мне прятать? Совсем нервы ни к чёрту. Подошёл и уже спокойно, сдерживая дыхание и, стараясь унять заколотившееся сердце и подкатившую дурноту, открыл дверь. В ярко освещённом гостиничном коридоре стоял совершенно не страшный коренастый мужчина, в сером, слегка лоснящемся от долгой носки костюме, белобрысый, с мягкой улыбкой на круглом и очень бледном лице.

– Простите великодушно, Михаил Александрович, что так поздно и что, наверно, напугал, – тут он полез в нагрудный карман костюма, вытащил оттуда красную книжечку, ловким движением фокусника одной рукой раскрыл её и, быстро проведя разворотом перед носом Мазина, убрал обратно. – Следователь прокуратуры Наливайло Сергей Максимович.

– Да, это ничего, я ещё не спал. А я Михаил Александрович, – зачем-то начал представляться Мазин, не сообразив, что гость, очевидно, знает, к кому пришёл.

– Да, да, – нетерпеливо отозвался тот, заглядывая через Мазинское плечо. – Вы один?

– Да, конечно, а в чём, собственно, дело? – наконец, стал приходить в себя тот.

– Так я могу зайти, – не отвечая на вопрос, утвердительно сказал следователь и, двинувшись на Мазина, вынудил того отступить в сторону и дать Наливайло пройти в комнату.

Зайдя в номер, он быстро осмотрелся, заметил папку и коньяк на столике, но трогать ничего не стал, а только придвинул себе единственный стул, расположился на нём поудобнее и приглашающим жестом подозвал хозяина комнаты.

– Да вы присаживайтесь, Михаил Александрович, присаживайтесь. Вот хоть сюда, на кровать и присаживайтесь. Вы уж извините за бесцеремонность, но, согласитесь, будет странно, если я, гость и мужчина, буду сидеть на вашей кровати, – тут он мелко хихикнул, но тут же прервался.

– Я к вам, Михаил Александрович по делу, конечно. А вы здесь ведь тоже по службе? – тут он сделал паузу, дожидаясь ответа.

– Да, и по работе тоже, – уже грубее ответил Мазин, потихоньку начавший приходить в себя от провинциальной непосредственности гостя. – И по личному делу заодно.

– А какое, позвольте полюбопытствовать, личное дело у вас в наших краях?

– А по какому, собственно, поводу и ваш визит, и все эти вопросы? – вспыхнул Мазин.

– Да вы не волнуйтесь, Михаил Александрович, вас ни в чём не обвиняют, – следователь сделал в этом месте многозначительную паузу, в которую так и просилось «пока», и, цыкнув зубом, продолжил. – Просто я веду дело о пропавшем гражданине Якобсоне Исааке Гершевиче, а вы им тоже интересуетесь, вот я и зашёл к вам выяснить кое-что. Это же лучше, чем вызывать вас повесткой в прокуратуру – не так ли?

– А откуда… – начал было Мазин, но тут вспомнил адрес гостиницы, оставленный им плюшевому старичку в ателье, и махнул рукой. – Да, конечно, хотя я и не понимаю, чем могу быть вам полезен. Я не был в городе уже много лет. Приехал только сегодня и могилы родителей посетить, и на встречу выпускников сходить – юбилей у нас, двадцать пять лет окончания школы.

– Вот как… Любопытно, любопытно, – забормотал следователь – А с жертвой вас какие связывали отношения?

– С какой жертвой? – похолодел Мазин.

– Ну, с пропавшим, с Якобсоном, – нетерпеливо пояснил Наливайло.

– Да, никаких отношений не было. Подростком я любил забегать к нему в ателье, занятный старик был, про войну интересно рассказывал, и фотографировались мы у него, – так это всё двадцать пять лет тому назад было. А с тех пор я его и не видел. И почему вы его жертвой называете – он что убит?

– Мы не можем этого достоверно утверждать, но он исчез почти месяц тому назад, и пока что розыски ни к чему не привели, – говоря это, следователь резко наклонился на стуле в сторону сидящего на кровати и своими голубыми, слегка водянистыми глазами прямо таки впился в него. Развязные манеры гостя, отдающие клоунадой, начали раздражать Мазина. Ему почудилось, что странный гость вот-вот, добавляя в конце слов шипящее «с», заявит ему:

– Так это вы-с, вы-с, Михаил Александрович, и убили-с, старичка Изю.

Смахнув наваждение, Мазин встал с кровати, и, взяв коньяк, собрался было налить себе, но спохватился и предложил гостю. Тот явно ждал приглашения и, демонстративно посмотрев на наручные часы, заявил, что рабочее время у него закончилось, и он не видит причин, по которым ему бы следовало отказываться от такого заманчивого предложения. От его многословной манеры излагать свои нехитрые мысли, обволакивая их пеленой ничего не значащих слов, у Мазина начало гудеть в голове. Он пожалел, что не спрятал бутылку до того, как открыл дверь, но делать это было уже поздно, он сполоснул второй стакан и разлил коньяк. Закусывать было нечем, а доставать припрятанные на подарки и взятки две коробки ленинградских конфет, он точно не собирался. Они выпили, и Мазин сразу закурил – вместо закуски. Наливайко оказался некурящим, и Михаил Александрович выдыхал, мстительно наблюдая, как незваный гость морщиться и демонстративно отгоняет дым ладошкой. Разговор пошёл уже не относящийся к делу и, поскольку коньяк был допит, а говорить следователю о второй бутылке, которая была в чемодане, он не планировал, то Наливайко, заметив, что Мазин потянулся за новой сигаретой, стал многословно откланиваться – впрочем, за коньяк так и не поблагодарил. Напоследок, по – клоунски расшаркавшись, сказал, что если у него ещё возникнут вопросы, то ему, возможно, придётся ещё разок побеспокоить любезного Михаила Александровича. На что, конечно, получил вежливое разрешение, которого он, собственно, и не спрашивал. Он уже был в дверях, когда Мазин, вспомнив, неожиданно для себя спросил:

– Да, Сергей Максимович – это вы звонили по телефону, перед тем, как зайти?

– Я? Нет. Я не предупреждаю о своём визите заранее, – осклабился Наливайло.