Читать книгу Гураны. Исчезающее племя - Владимир Рукосуев - Страница 20

Тучи разверзлись в буквальном смысле. Вспышки в ночной темноте слепили, за ними следовал оглушающий гром. Все сопровождалось сплошным потоком воды, хлеставшей порывами ветра до боли. Такого видеть еще не приходилось. Даже страха не было. Остались инстинкты, заставляющие вцепиться руками за задний бортик телеги. К нему вплотную притиснуто тело и вжата голова, над которой после каждой молнии мелькают здоровенные копыта задних ног взбесившейся от ужаса Воронухи. При обратном движении эти копыта сносят передний бортик телеги, потом появляются снова. Они оснащены новыми стальными подковами с острыми шипами, способными раздробить череп или перебить позвоночник зазевавшегося волка. Что уж говорить обо мне, весом в тридцать пять килограммов, в неполных двенадцать лет? Спасает только их недолет сантиметров в двадцать.

Я в этом году получил повышение из волокушников в гребельщики и мечтал продвинуться дальше. Стать метчиком пока не позволяли малорослость и малосилие. А вот вершить зароды уже доверяли. Это ставило меня почти вровень с взрослыми работниками. Я и крутился больше возле них в ущерб ребячьим развлечениям, стараясь перенять опыт, что поощрялось.

Вот и сейчас, всех оставили под присмотром бригадира на полевом стане, чтоб не гонять понапрасну коней, а взрослые выехали еще после обеда домой в отделение, работы и там хватало. Вечером дядя Саша Парыгин, бригадир, решил отправить и меня с несложными поручениями, сказав оставаться в распоряжении управляющего на все дни непогоды.

Обрадованный, я быстро запряг в телегу Воронуху, рослую кобылу, только второй год ходившую в упряжи. Она в свое время не была объезжена, потому что оказалась жеребой. Пока ожеребилась, пока отбился сосунок, прошло два лишних года. Кобыла заматерела, обзавелась независимым характером. Пришлось с нею повозиться, но все же остепенилась и стала исправной рабочей лошадью. Ее стали доверять нам, когда привлекали на школьных каникулах к работе, главным образом, на сенокосе. Сейчас она была закреплена за мной для работы на конных граблях. За полторы недели мы сработались, стали доверять друг другу. Я уже и не думал, что от нее можно ожидать каких-то сюрпризов.

Взбесилась она после первой молнии и раската грома. Попытка остановить ни к чему не привела, кобыла оказалась «тугоротой» и не реагировала на удила. Преодолеть сопротивление просто не хватало силы. А потом начала еще и лягаться, загнав меня в задок телеги, подпрыгивающей на ухабах и норовящей опрокинуться или рассыпаться. После нескольких ударов ногами над телегой, она попробовала бить в передок, но места было мало, удара не получалось и Воронуха просто понесла меня в сторону села. Силы, приумноженной страхом, у нее было невпроворот, я не заметил когда проскочили небольшой подъем. Я уже перестал паниковать, вернулась способность соображать, но бдительности не терял. И правильно, при новых вспышках молнии кобыла то и дело норовила достать меня. Понял, что телега для меня место опасное при таком вылете ее ног. Но и спрыгнуть и сбежать, тоже было не лучшим вариантом. От стана отъехал километров пять, до деревни в два раза больше. Пока доберешься, или заблудишься в кромешной тьме под проливным дождем, или сожрет кто-нибудь. Да и просто страшно. Но уж в этом признаваться даже себе не хотелось. А людей насмешить и стать героем анекдотов, тем более.

Я перебрался за бортик и повис на нем, усевшись на выступающий центральный брус. Уперся ногами в телегу. Получив опору, собрался с силами, дернул резко вожжи и вдруг почувствовал, что кобыла мне подчинилась. Она запрокинула голову и стала сбавлять ход, все реже взбрыкивая задом и лягаясь. Не поверив себе, отпустил. Кобыла вновь понесла, я дернул вожжи, она осела.

Все! Я хозяин положения. По опыту понял, что удалось удилами порвать рот лошади и боль заставляет ее подчиняться управлению. Так часто бывает при объездке диких лошадей. Видимо так было и с Воронухой, потом рот зажил, она об этом забыла, и вот я заставил вспомнить.

Сразу все изменилось. Гром превратился в торжественный марш, молнии в софиты, дождь в декорации, а я в героя, могучего и непобедимого. Сценой была необъятная степь. Жаль, зрителей не было, при таком дожде даже суслики и тарбаганы попрятались в норы. Хотелось выразить свое ликование и я, до этого участвовавший только в хоровом пении и то из-под палки, вдруг запел. Да не что-нибудь, а знаменитую «Тачанку».

Ты лети с дороги, птица,

Зверь, с дороги уходи!

Видишь, облако клубится,

Кони мчатся впереди!

И неслась неудержимо

С гривой рыжего коня

Грива ветра, грива дыма,

Грива бури и огня.

Песня, как никогда, соответствовала моменту. Я орал, стараясь перекричать шум грозы, мне казалось, что и гром и молнии разрезают кромешную тьму по моей воле. Какой страх? Это чувство нам, победителям, неведомо.

Скачка в таком темпе не может длиться бесконечно. Воронуха, отмахав половину пути, стала сбавлять ход. Мне, вдохновленному победой над ней и обстоятельствами, пришлось пускать в ход бич. Я уже давно сидел по-хозяйски в телеге, понимая, что контроль теперь за мной. Кобыла, притомившись, шла рысью, да и мой азарт стал стихать. Природа, поняв, что ее происки не увенчались успехом, начала успокаиваться. Гром и молнии возникали все реже, ливень перешел в стадию сначала крупного дождя, потом и вовсе прекратился.

Дорога в пятнадцать километров не заняла и часу. Подъехав к дому, я успокоил прядавшую ушами и отстраняющуюся от меня Воронуху, распряг ее и повел на конный двор. Дядя Елизар, конюх, удивился моему появлению:

– Ты пошто, паря, в таку погоду, да ишо и ночью? Кто это такой ушлый, на Воронухе тебя послал в грозу? Она же грома боится, как ты доехал? О-о-о, да ты ей пасть порвал! Ну, парень, молодец! Не растерялся. Сильно брыкалась?

– Да весь передок у телеги разбила, пока не осадил.

– Телегу починим, главно дело, сам уцелел. Ну, иди, отдыхай.

Конюх, качая головой и негодуя по поводу «идиотов безмозглых, отправивших пацана на таком коне», повел во двор кобылу.

Забрав узду, я пошел домой. Нужно было переодеться и найти товарищей, времени было всего часов одиннадцать вечера. Наверняка где-нибудь по огородам лазают. Как можно в таком интересном занятии не принять участия?