Читать книгу Час-корень - Владимир Сканников - Страница 2

Секретарша села на своё место, он примостился рядом и, получив чистый лист бумаги, начал старательно выводить под её диктовку: «Директору МБОУ СОШ города Усть-Кумска…» Когда он дописал заявление, Наташа сказала:

– Теперь мне от вас нужна трудовая книжка. И ещё медицинская, там должна быть отметка из санэпидемстанции – анализ на гельминты плюс инструктаж-санминимум. В поликлинике надо встать на учёт, пройти медкомиссию…

– Я в Питере медосмотр проходил недавно – плановый, ежегодный. Все отметки в бумажках есть. Можно мне как-нибудь автоматом?

– Не знаю даже – иногородних ни разу не оформляла. Позвоню в поликлинику, уточню. А вам ещё надо справку из психбольницы, что вы у них на учёте не состояли. Ну и тест на коронавирус, само собой, его рано утром можно сдать в поликлинике, там результаты быстро…

Когда Роберт вышел из школы, голова гудела и туго соображала. Слишком много впечатлений и сведений обрушилось на него за эти часы, особенно по контрасту с долгим бездельем в поезде. Он постоял у крыльца, прислушиваясь к ленивому чириканью воробьёв, и поплёлся по улице. Директриса объяснила дорогу – квартира, по её словам, находилась в пяти минутах ходьбы.

Увидев нужный адрес, он свернул во двор. Миновал детскую площадку с песочницей, качелями на цепях и теннисным столом, который был исцарапан так, что почти не осталось краски. Сорняки росли привольно и густо. Посреди площадки торчала ржавая цилиндрическая опора для карусели, но сама карусель отсутствовала.

Зато имелись деревья, которые восхитили его с первого взгляда. Дикие абрикосы с морщинистыми стволами и переспелой плодовой мякотью, которая валялась вокруг, в траве. Или грецкие орехи – высокие, до пятого этажа. Не то что в промозглом Питере, где ореховые деревья тоже иногда попадались, но, по сравнению со здешними, выглядели как недокормленные бедные родственники.

Рядом был асфальтовый пятачок с металлическими столбами в человеческий рост и проволокой для сушки белья. Роберт пригнулся, чтобы не зацепиться за эту проволоку макушкой, и подошёл к подъезду (питерское словечко «парадное» было бы тут не совсем уместно). Бабулька, сидевшая на скамейке, спросила с подозрением в голосе:

– Вы в какую квартиру?

Он подавил соблазн послать любознательную гражданку подальше – решил, что не надо портить отношения с будущими соседями. Вежливо доложил:

– В одиннадцатую.

– А, – сказала бабулька, – ясно. Это на четвёртый этаж, а там – посредине. Значит, нашли они всё-таки, кому сдать? Ну, повезло им, а то была сплошная морока…

– Спасибо за консультацию.

У собеседницы явно были ещё вопросы, но он не стал дожидаться – кивнул и юркнул в подъезд. Моргнул, привыкая к затхлому полумраку, и двинулся вверх по лестнице. На стенке между третьим этажом и четвёртым чернела надпись маркером: «Танюха the best!» Рядом неведомый полиглот изобразил кривое сердечко.

Дверь в одиннадцатую квартиру была обтянута коричневым дерматином. Роберт нашарил в кармане ключ – и застыл.

Откуда-то сверху донёсся вой.

По спине прошёл холодок.

Вой был тихий, на грани слышимости, но, без сомнения, тот же самый, что и на въезде в город. Визгливый плач аномалии.

Роберт, оставив чемодан, сделал несколько несколько шагов по ступенькам и заглянул на пятый этаж. Ничего необычного не увидел – запертые квартирные двери, люк на чердак. Прислушался, чтобы точнее определить, откуда идёт загадочный звук, но тот, как нарочно, смолк. Подъезд опять наполнила гулкая тишина.

Роберт пробормотал ругательство.

Мелькнула мысль – а не едет ли, часом, крыша? Может, он в поезде перегрелся, а теперь пошли глюки…

«Хрен вам», – подумал он.

Пусть воют хоть до позеленения, ему наплевать.

Вернулся к своей двери, открыл и шагнул с вещами через порог.

Квартира и в самом деле оказалась приятной. Прихожая небольшая, но развернуться можно. Слева – санузел, прямо по коридорчику – кухня с мутно-стеклянной дверью, справа – жилая комната. Мягкий рыжеватый диван, раздвижное кресло, письменный стол и шкаф. Бежевые обои с ненавязчиво-рельефным узором. Телевизор в углу и дверь на балкон.

Ковров на стенах, к счастью, не наблюдалось, зато в наличии был другой полузабытый реликт – городской телефон на тумбочке. Роберт снял трубку, и та с готовностью загудела. Подумалось, что надо будет уточнить в школе, какой тут у него номер.

Смартфон он по привычке поставил на подзарядку, хотя толку от этого чуда техники было теперь немного – разве что посмотреть фотографии или почитать одну из когда-то скачанных книжек.

Проинспектировав кухню, он включил холодильник – и только после этого вспомнил, что не купил еды. Поморщился от досады, сунул ноги в кроссовки и снова вышел на лестничную площадку. Пока запирал квартиру, этажом выше хлопнула дверь, и по лестнице сбежала худенькая девица в шортах и красном топике, совсем ещё юная.

– Здрасьте, – жизнерадостно сказала она. – Вы наш новый сосед?

– Здравствуй. Да, сосед. А ты – Таня?

– Ой, а откуда знаете?

– На стенке прочёл.

Он кивнул на надпись с сердечком. Она хихикнула:

– Вы прям вообще догадливый. С другого города, наверно, приехали?

– Интересная логика. Раз догадливый, то из другого города?

– Не, просто вы говорите так…

Она в затруднении пошевелила пальцами, подбирая формулировку. Роберт, впрочем, понял её вполне. Он тоже успел заметить, что местные (во всяком случае, некоторые из них) произносят слова иначе, чем его земляки под Питером. Нет, это был не акцент – скорее, неуловимый сдвиг интонации. Мягко-напористый южнорусский говор.

– А что будете у нас делать? – спросила Таня.

– В школе преподавать.

– Правда? Я в десятом учусь.

– Ну, тогда морально готовься, что будем видеться с тобой часто. Я твой новый классный руководитель.

– Прикольно. А мы угадывали, кого нам поставят. У Светки с нашего класса мама тоже училка – она сказала, что Конь уволился…

– Конь?

– А, да, вы ж его не знаете. Это наш бывший классный, у него фамилия Коновалов. Он старый уже, всё время на нервах. А весной вообще начал гнать на нас – мы, типа, неправильные, нас всех проверить надо и просканировать…

– Чего-чего? Просканировать?

– Да, прикиньте! Распсиховался, короче, жутко. Мы думали – за лето успокоится, а получилось, значит, вот так. Ну и хорошо, ему давно на пенсию надо. А вам сколько лет? И как вас, кстати, зовут?

– Двадцать пять. Роберт Александрович.

– Позвоню сегодня девчонкам, расскажу им.

Он представил себе эту архаическую картину – барышня, вместо того чтобы настрочить сообщение в группу с фоточками и смайликами, сядет дома за телефон и начнёт обзванивать подружек по очереди, неутомимо и методично. Прямо как в той советской комедии: «Алло, Галочка? Ты щас умрёшь…»

– Ага, – сказал он, – давай. Увидимся на уроках.

Новоприобретённая соседка ускакала, а Роберт не спеша дошагал до продуктового мини-маркета, приютившегося через дорогу. Затарился там пельменями, а заодно – дешёвым чаем в пакетиках и печеньем. В сомнениях прошёлся вдоль полки с пивом – и не выдержал, взял-таки две бутылки тёмного. В качестве, так сказать, подарка на новоселье себе, любимому.

Он вернулся домой, принял душ, откупорил пиво и, не надевая майку, плюхнулся на диван. С наслаждением сделал несколько жадных глотков подряд. Порадовался, что квартирные окна выходят не на юг, а на запад, иначе можно было бы свариться вкрутую.

Ноутбук, извлечённый из чемодана, стоял на столе без дела – тосковал по вайфаю или хотя бы по сетевому кабелю. Пахло пылью и немного – жареной рыбой из соседней квартиры. Прозрачная занавеска колыхалась едва заметно, ловя дыхание воздуха из распахнутой балконной двери. Ореховое дерево, растущее за окном, тянуло к балкону ветки. На улице гукала какая-то птица – однообразно и вяло, с долгими паузами.

Он взял пульт, включил телевизор. На новостном общероссийском канале в тысячный раз пережёвывали тему недавнего карантина. Плешивый эксперт вещал:

– Уроки пандемии не проходят бесследно. Вирус напомнил нам, что мы, несмотря на всю нашу цивилизованность (для меня, впрочем, весьма сомнительную), остаёмся стадными существами – животными, если говорить прямым текстом. И стадность эта перевешивает эскапистские тренды последних лет. До того как началась пандемия, мы добровольно смещали нашу активность в виртуальную плоскость. Но после нескольких недель самоизоляции поняли – нам по-прежнему требуется живое взаимодействие с остальными членами стада. То есть, простите, социума…

Роберт переключил канал и какое-то время следил за ходом волейбольного матча. Длинноногие девицы прыгали возле сетки – лупили по мячу и ставили блоки. Тренеры поочерёдно хватались за головы, зрители азартно вопили. Волейболом он вообще-то не увлекался, но ему был приятен сам факт того, что можно вот так собраться в зале толпой и за это не оштрафуют.

Когда партию доиграли, он снова сменил канал.

И удивился.

Изображение появилось не сразу, а постепенно. Сначала были только помехи – казалось, там, в телевизоре, метёт электрическая метель, густая и плотная, наполненная шипением и хрипом. Потом сквозь неё проступили тёмные силуэты – высокая башня, похожая на маяк, с многочисленными пристройками. Звук очистился, и кто-то заговорил бархатисто-вкрадчивым баритоном:

– …откроет новую эру. Операторы стихий с восьми континентов трудились совместно, преодолев извечные распри. Наблюдатели подтвердили – баланс соблюдён в достаточной мере, и пуск состоится в срок. Конус-приёмник сформируется согласно техническому заданию. Эффект воронки, о котором неоднократно предупреждали скептики, будет нейтрализован. Погрешность, как заверил сегодня лорд-координатор, составит не более сотой доли процента. Нет никакой опасности для волновых потоков общего пользования. Публику тем не менее убедительно просят в день запуска воздержаться…

От чего именно должна воздержаться публика, Роберт так и не смог узнать – звук опять исказился, перешёл в бессмысленный клёкот. Картинка смазалась, и башня утонула в мельтешении помех-снежинок.

Он подождал, но изображение не вернулось.

Глотнув ещё пива, он почесал в затылке.

Что это сейчас было?

Какой-нибудь новый сериал-технофэнтези? Лексика вполне соответствует – операторы стихий, лорд-протектор. И континентов у них там аж восемь штук. Да, посмотреть хотелось бы – съёмки масштабные, это сразу заметно, не какое-нибудь двухкопеечное фуфло с картонными декорациями. Странно только, что ничего такого не рекламировалось. Или он пропустил? Надо в инете глянуть…

Он встал с дивана – и сел обратно.

Досадливо цыкнул.

Ага, в инете…

Только теперь ему удалось окончательно осознать масштабы засады, в которую он попал, приехав в Усть-Кумск.

Нет, он проживёт, конечно, без этого сериала, название которого не удалось загуглить. Но в следующий раз ему может понадобиться другая, более важная информация – по работе, к примеру. Дата малоизвестного исторического события или фамилия полководца из позапрошлого века. Как это можно выяснить без доступа в Сеть? В библиотеку переться, что ли? Только этого не хватало…

Настроение стремительно портилось.

Чтобы отвлечься, он принялся бессистемно жать кнопки на телепульте. На экране перед ним замелькали рэперы и домохозяйки, министры и повара, дрессировщики и светские львицы, эпидемиологи и гаишники, акушерки из сериалов и девочки-фурри из аниме, экстрасенсы с блудливым взглядом и продавцы с приклеенными улыбками, юмористы всех мастей и калибров, бандиты киношные и бандиты реальные.

Пиво выдохлось и горчило на языке, голова наполнилась тяжестью. Птица за окном продолжала гукать, будто её заело. Спинка дивана стала липкой от пота. Зной не ослабевал – напротив, чем ближе к вечеру, тем сильнее он становился, густел и вдавливался в квартиру тугой волной. Бубнёж телевизора утомил. Роберт выключил звук и с минуту просто сидел, слушая тишину.

Телефонная трель прозвучала резко и неожиданно.

Он вздрогнул и пару секунд бессмысленно озирался. Потом сообразил наконец, в чём дело, снял трубку и сипло сказал:

– Алло.

– Доброй ночи, – произнёс надтреснутый голос.

Роберт с сомнением посмотрел за окно, где солнечный свет потоком заливал двор, и осторожно ответил:

– Здравствуйте.

– Вынужден напомнить о сроках. Жду отчёт по предстартовому сегменту.

– Ошиблись номером, – сказал Роберт.

– Это шестой тест-блок?

– Нет, это квартира.

– Простите, связь опять барахлит. Реверсивные искажения.

Неведомый абонент отключился, короткие гудки зазвучали, словно оправдываясь. Роберт положил трубку и, не зная, чем бы ещё заняться, шагнул на узкий балкон. Облокотился на перила, окинул взглядом окрестности.

Дом стоял на самом краю блочного микрорайона. Дальше был частный сектор – тёмно-красные пятна крыш в окружении пыльной садовой зелени. В паре километров от города виднелось шоссе – то самое, по которому Роберт недавно ехал. Издалека машины напоминали букашек, которые ползли прерывистой вереницей. За дорогой царила степь, раскалённая и огромная, а в небе над ней висели куцые облака.

От созерцания пейзажей его отвлёк знакомый девичий голос – бойкая Таня общалась с парнем, своим ровесником, стоя под деревом возле дома. Слышно было неплохо – собеседники горячились, а их беседа перерастала в ссору.

– Слушай, – возмущалась девчонка, – ну как же так? Договорились же – как мне шестнадцать исполнится, сразу сходим. Но ты сначала к деду свалил в село…

– Да блин, Танюха! – перебил парень. – Я каждый август к нему на рыбалку езжу, сама ведь знаешь. У них там щука сейчас попёрла…

– Мне ваша рыбалка – пофиг, хоть щука, хоть каракатица. Ты у него завис на две недели почти, а теперь возвращаешься – и опять какая-то ерунда. Я не поняла вообще! Если идти не хочешь – так и скажи!

– Почему сразу – не хочу? Просто давай отложим на пару дней. Или лучше до следующих выходных – может, кстати, уже не будет такой жарищи. Пройдёмся тогда спокойно, без нервов…

– А, то есть я, по-твоему, нервная? А ты – весь такой прям уравновешенный?

– Чё ты к словам цепляешься?

– Или, может, я вообще истеричка? Да?

Он благоразумно смолчал, повисла долгая пауза. Где-то у соседей замяукала кошка. Таня сказала, будто сплюнула:

– Ну и ладно. Сама схожу, без тебя, раз так. А ты сиди, сколько хочешь. И щук своих засунь себе в…

Она развернулась и зашагала прочь, гордо выпрямив спину. Грива светлых волос колыхалась при каждом шаге. Парень проводил её взглядом, но так и не окликнул. Постоял и тоже ушёл.

Роберт флегматично подумал, что наблюдение за подобными провинциальными драмами можно сравнить с просмотром роликов на Ютубе. Польза примерно одна и та же. Впрочем, если учесть, что он теперь – классный руководитель Татьяны, можно занести эту сцену себе в актив. В том смысле, что он не просто подслушивал, а вникал в психологию подопечной…

Солнце клонилось к западу, съедая тень на балконе. Роберту надоело щуриться и моргать. Он отошёл от перил, собираясь вернуться в комнату, но опять услышал голос девчонки – на этот раз сверху. Сообразил, что Таня живёт прямо над ним и теперь вернулась домой. Взяла, очевидно, трубку домашнего радиотелефона и вышла на свой балкон.

Она уже слегка успокоилась и разговаривала негромко, вполголоса. Роберт, однако, стоял так близко, что мог всё разобрать без труда, оставаясь по-прежнему незамеченным. Первым его побуждением было – сразу уйти, чтобы не лезть в чужие секреты, но он почему-то медлил. Его удерживало на месте то ли наитие, предчувствие чего-то значительного, то ли банально-стыдное любопытство.

– С Антоном опять погавкались, – жаловалась Таня кому-то. – Он мне такой – не хочу идти! Истеричкой обозвал… А? Да фиг его знает… Нет, сам-то он говорит, что, мол, давай отложим до следующих выходных… Думаешь, боится? Ну, в принципе… Я и сама, если честно… Что? Говори погромче, не слышно. Связь барахлит в последние дни… Угу… Да, я хотела сегодня днём. Ну, не то чтобы прям мечтала, но настроилась по-серьёзному. Сходить – и не думать больше. А теперь не знаю, что делать. Одной к ведьме – реально стрёмно…

Роберт слегка опешил.

Может, девчонка его разыгрывает? Догадалась, что он подслушивает, и специально городит чушь? Но это было бы слишком хитро, да и актёрский талант тут нужен немалый. Очень уж естественно звучит её речь…

– Ну, короче, вот, – продолжала она тем временем. – У нас с Антоном вообще всё как-то, не знаю даже… Угу, согласна с тобой… На словах они все крутые… Помнишь, Русик зимой громче всех орал? Он, типа, к ведьме первый пойдёт, ему всё по барабану. А потом отмазывался, ага…

С полминуты она молчала и слушала, лишь иногда поддакивая и вставляя междометия по смыслу. Роберт тоже невольно напрягал слух, но голос из трубки звучал невнятно и слишком тихо.

– Да, Кать, – сказала наконец Таня. – Ты права, подожду недельку, а там посмотрим. Дам ему ещё один шанс… Это как, знаешь, моя сеструха старшая выражается: мужики – они все как дети… Кстати, Катька, слушай прикол! Знаешь, кто у меня сосед? Наш новый классный, прикинь?!

«Ёлки-палки», – обречённо подумал Роберт.

– Да, – докладывала Татьяна своей невидимой собеседнице, – в принципе, ничё так, нормальный. Весь такой из себя серьёзный. Сказал, двадцать пять ему… Что? А, нет, не спортсмен. Хиловатый, средней паршивости. И, главное, не с нашего города. Я вообще без понятия, нафига он сюда припёрся…

Трубка в ответ разразилась длинной тирадой. Дослушав, Таня хихикнула:

– Посмотрим на его поведение. Лишь бы он с Конём не общался. А то наслушается всякой фигни, перепугается и сбежит.