Читать книгу По ту сторону разума - Владимир Удод - Страница 3

Следователь наклонился над телом только что извлечённого из реки утопленника, всмотрелся в черты его лица, затем достал из кармана пухлую записную книжку, сделал в ней какие-то пометки, выпрямился и спросил у полицейского из патрульно-постовой службы:

– Лейтенант, кто первым обнаружил труп?

Молодой полицейский покрутил головой и, указывая на двоих мужчин с удочками в руках, сказал:

– Вон те двое рыбаков. Тот, который долговязый в кепке, сделал звонок в полицию, а мы были здесь недалёко.

Следователь кивнул криминалисту, мол, работай, подошёл к любителям рыбной ловли и произнёс:

– Следователь Управления МВД капитан Плетнёв. Представьтесь, пожалуйста.

Тот, который повыше, от волнения снял кепку и, помяв её в руке, только промычал что-то нечленораздельное. Его товарищ, маленький и толстенький мужичонка в потрёпанной ветровке неопределённого цвета, оказался смелее:

– Я Мальков Тимофей Борисович, а это Лёня Бастрыкин, дружок мой. Как тебя по отчеству, Лёня, а то я не помню?

– Сергеевич, – выдавил из себя долговязый.

Капитан, сделав запись в блокноте, посмотрел колючим взглядом в глаза Бастрыкину:

– А что вы так нервничаете, Леонид Сергеевич?

– Ну так не каждый день вылавливаем жмура, – вместо него ответил толстяк.

– Кто из вас первым обнаружил утопленника? И во сколько это случилось?

– Точно не скажу, но приблизительно около пяти. Мы с Лёней всегда рано приходим, пока никого здесь нет. Я ещё только расчехлялся, а Лёня уже сделал заброс. И вдруг он мне говорит: «Тимоха, кажется, уже кто-то открыл купальный сезон. Иди, глянь сюда». Ну, я подхожу и вижу, благо здесь не слишком глубоко и вода чистая, – человек лежит. Я ещё подумал: «Свежий покойничек».

– Почему вы так подумали?

– Так несвежий бы всплыл, и его унесло бы течением. Оно тут у набережной хоть и слабое, но всё же есть. Да мы бы и вчера его заметили. Мы тут почти каждый день рыбачим.

– Позвонили в полицию сразу?

– Да, практически сразу.

– Что значит «практически»?

– Ну, мы поприпирались малость. Я говорю Лёне: «Ты нашёл, ты и звони». А он: «А чё я? Мы вместе пришли». Потом я надавил на его гражданскую сознательность, и Лёха вызвал полицию. Через пару минут приехали ребята на патрульной машине. Они уже вызвали водолазов и вас, наверное.

– Вы знаете покойного?

– Я не знаю, а ты, Лёня?

Долговязый успел немного успокоиться. Наморщив лоб, будто мыслительный процесс давался ему с трудом, он ответил:

– Я не знаю его, но видел несколько раз.

– При каких обстоятельствах? – оживился следователь.

– Он около девяти утра проходил мимо нас в сторону ремонтного дока. Наверное, там работал.

– И вы вот так сразу опознали тело, даже не подходя к покойнику? Расстояние-то приличное, метров двадцать будет. Зрение хорошее?

– Пока не жалуюсь. Но я его не по лицу узнал. На лица у меня память плохая, никогда бы не запомнил.

– Ага, по походке? – Капитана раздражала манера свидетеля медленно говорить, растягивая слова, и делать длинные паузы.

– По сумке, – ответил не спеша Леонид. – У него была сумка большая через плечо. Его с ней и вытащили. Наверное, инструменты в сумке.

– Да-да, и я вспомнил этого парня, – сказал его приятель. – Он проходил обычно, когда мы уже сматывали удочки. Точно! Он каждый раз был с этой сумкой.

Капитан резко отошёл от них к криминалисту и спросил у того:

– В сумку заглядывал? Что там?

– Инструмент, – ответил криминалист. – Дорогой, немецкий. Шуруповёрт, реноватор и строительный фен. И все одной фирмы.

– Какой?

– «Бош», набор ключей тоже немецкий, а вот различные стамески и ещё чёрт знает что – не китайский ширпотреб, а совдеповские, очень хорошего качества, хотя и видно по их состоянию, что поработали не один десяток лет. Скорее всего, по наследству перешло.

– Ладно, – буркнул Плетнёв и вернулся к свидетелям.

Возле них собралось несколько зевак, которым было интересно узнать подробности случившегося. Обведя взглядом группу любопытных, капитан скептически заметил:

– Я так понимаю, тут собрались все желающие помочь следствию.

Большая часть зевак предпочла удалиться от греха подальше.

– Что и требовалось доказать, – иронично усмехнулся следователь.

– А ты тут не хмыкай! – сердито воскликнула пожилая женщина, прилично одетая, с небольшой собачкой на поводке. – Хочешь, чтобы тебе помогали, так не хмыкай. Обратись к людям за помощью – и тебе помогут.

– Эх, мамаша, если бы вы знали, как тяжелы наши люди на подъём, когда беда не касается их лично! Самые частые ответы: не знаю, не видел, не помню.

– Во-первых, я тебе не мамаша, сынок, а во-вторых, я шестнадцать лет была народным заседателем в суде и знаю о свидетелях не меньше тебя.

– У вас есть что сказать по существу? – не скрывая раздражения, спросил Плетнёв, которому вызывающе-поучительный тон старухи явно не понравился. Все эти «бывшие», о чём свидетельствовал его опыт, только мешали делу. – Или говорите, или ступайте с богом и не мешайте работать.

Женщина, вложив во взгляд всё своё презрение, гордо подняла голову, чуть ли не по-военному развернулась через левое плечо и пошла, громко цокая каблуками по бетонной набережной.

– Ты это зря, командир, – свидетель Мальков укоризненно покачал головой. – Это Ядвига Витольдовна, генеральша. Она хорошо знает утопленника, говорит, что тот делал у неё ремонт в квартире.

Следователь как ошпаренный сорвался с места и, догнав женщину, принялся извиняться:

– Ядвига Витольдовна, простите, бога ради! Я не хотел вас обидеть. Вы же понимаете, какая нервная у нас работа. Ну извините, пожалуйста. Я действительно не хотел вас обидеть.

Женщина остановилась, посмотрела в лицо капитану, будто проверяя, насколько тот искренен, потом снизошла до ответа:

– Хорошо, спрашивайте. Не теряйте времени на пустые извинения. Знаю я им цену, когда есть личный интерес.

– Это не личный, а профессиональный интерес, Ядвига Витольдовна. Мне сказали, что вы были знакомы с покойным, это так?

– Да, это Сёмин Геннадий Павлович.

Плетнёв быстро записал данные в свой блокнот.

– Ядвига Витольдовна, вы можете мне рассказать всё, что знаете о Сёмине?

– Боюсь, это займёт слишком много времени. Я знала ещё отца Геннадия. Давайте я расскажу основное.

– Хорошо, я слушаю вас.

– Гена Сёмин – потомственный краснодеревщик. Второго такого мастера вы не найдёте во всей Москве. Разве что дед его был ещё талантливее. Работы старика можно найти в Кремле и в ряде музеев. Но беда у всех Сёминых одна.

– Пьянство? – предположил следователь.

– Что же ещё, – грустно вздохнула женщина. – Извечная проблема русских кулибиных. Как почил дедушка, не знаю, а отец бедного Геночки пьяным замёрз в сугробе. Нашли только весной, обглоданного бродячими собаками, где-то под Переделкино. По сумке с инструментами опознали. На даче у кого-то работал. «Добрые», в кавычках, хозяева хорошо угостили работника и отпустили пьяного домой в метель. Сто метров не дошёл до остановки, бедолага. Видать, и у сына его судьба такая. Выпил лишку и свалился в реку. А сумка с инструментами на дно утянула. Он бы ни за что её не бросил. Сильно дорожил Геннадий отцовским инструментом. Это он мне сам рассказывал, когда у меня делал ремонт. Если зайдёте ко мне, я непременно покажу его работу. Такую резьбу с позолотой вы сможете увидеть разве что в музее. Какой это был мастер! Какой мастер!

– Спасибо, непременно загляну. А можно вопрос несколько личного характера?

– Я уже не в том возрасте, когда меня этим смутишь. Задавайте.

– Почему вас называют генеральшей?

– Мой покойный муж был генералом армии. Пахомов его фамилия. Слыхали?

– Врать не буду, не доводилось слышать.

– Немудрено. Я уже четверть века как вдова. Вы тогда совсем мальчишкой были.

– А вы случайно не знаете, где последнее время работал Сёмин?

– Когда мы встречались, то обменивались вопросами вроде «Как поживаете?», «Как дела?». Буквально четыре дня назад Гена сказал, что заканчивает большой заказ на верфи. Это тут недалеко, вниз по течению.

– Я знаю. Спасибо вам, Ядвига Витольдовна. И последнее: были ли враги у Сёмина?

– Ну что вы! Какие враги! Гена был самым безобидным человеком, какого я только знаю. Абсолютно неконфликтный. И очень бескорыстный. За работу с меня взял сущие копейки. С его золотыми руками он мог бы быть вполне обеспеченным человеком, если бы имел голову на плечах и выбрал себе хорошую спутницу жизни. Но с женой ему не повезло: работать не хотела, а в бутылку заглядывала. Впрочем, это отдельная история. – Женщина помолчала, а потом, вспомнив, как ей казалось, важную деталь, добавила: – Гена любил повторять: «Пока у меня есть дочка, руки и инструмент, с голоду я не умру». О жене ни разу не вспоминал.

– Я так понял, у Сёмина личная жизнь не сложилась?

– Да, семьи у него не было. Вернее, была, но много лет назад он развёлся. Дочка есть, но она вышла замуж за немца и уехала в Германию. Насколько я знаю, они мало общались, но отношения у них были хорошие. Когда у Гены не было заказов, дочка помогала ему материально.

– У меня к вам огромная просьба. Мне необходимо взять у вас свидетельские показания и запротоколировать их. Вы же понимаете, как это необходимо для дела?

– Конечно, понимаю. Запишите мой адрес: улица Волкова, семнадцать, двадцать шесть. Пахомова Ядвига Витольдовна. А как вас зовут, молодой человек?

– Капитан Плетнёв. Андрей Андреевич.

– Вот и познакомились. Так и надо работать с людьми, вежливо и культурно. Ни одно дело в суде без свидетелей не рассматривается.

– Вы меня извините, я был не прав.

– Я не сержусь. Идите, работайте.

Плетнёв вернулся на место происшествия уже в лучшем настроении. Ему казалось, что теперь картина трагедии вполне понятна.

– Савельич, – обратился он к криминалисту, – нашёл что-нибудь интересное в карманах?

– Приличная сумма денег, почти полторы тысячи евро. Дешёвенький мобильник – на фоне такой суммы смотрится очень жалко. Сигареты «Премьер», почти пустая пачка. Зажигалка газовая, одноразовая. Два ключа на кольце. Но главное – паспорт на имя Геннадия Павловича…

– Сёмина, – закончил капитан.

– Андреич, с тобой неинтересно, – разочарованно вздохнул криминалист. – Уже и без меня всё разнюхал.

– Всё не всё, но кое-что интересное узнал. Ты мне вот что скажи: когда наступила смерть и от чего.

– Судя по первичным признакам, пролежал этот Гена в воде всего несколько часов. Полагаю, от утопления. Следов насилия пока не вижу. После вскрытия дам исчерпывающий ответ. Но что-то мне подсказывает, что нового мы узнаем немного, разве что установим точную дозу алкоголя, принятого на грудь.

– Понятно. Картина приблизительно такая: получил гонорар за работу, отметил это дело хорошо, возвращался домой поздно, оступился и упал в воду. С такой сумкой всплыть у него шансов не было. Тем более что от воды до края набережной – метра два гладкого бетона. Он бы без посторонней помощи тут сам не вылез. Плыть пришлось бы с полкилометра. Не думаю, что этот алкоголик был хорошим пловцом.

– Ну, это уже чисто твои проблемы, а я завтра к обеду предоставлю тебе заключительный акт – и ухожу в отпуск.

– Везёт же людям! А мне зарубил отпуск Шилов.

– С начальством надо быть ласковым, как с любовницей. Это тебе не жена.

– Ладно, поделишься опытом, когда за отпуск выставляться будешь. А мне надо ещё на верфь наведаться. Предполагаю, Сёмин там работал.

– За отдельное спасибо я тебе даже подскажу объект, на котором он мог трудиться.

– Интересно. Ты что-то от меня скрыл?

– Нет, что ты! Просто я люблю просматривать по вечерам московские новости в Интернете.

– Давай, не темни.

– Сейчас идёт рекламная компания по поводу нового круизного маршрута на обновлённом комфортабельном лайнере под красивым именем «Анастасия». Уже выложили фотографии шикарных кают. Скорее всего, наш клиент, – криминалист кивнул в сторону покойника, – работал над восстановлением старой посудины.

– Тогда понятно, откуда такая сумма в кармане у этого нищеброда. Если верить словам генеральши, наш утопленник мастером был знатным… В общем, я поехал, а ты дождись труповозку и отправь пассажира по назначению. А вы… – Он повернулся к своим помощникам, скептически посмотрел на молодого лейтенанта и ещё совсем юного стажёра, затем почему-то вспомнил Ядвигу Витольдовну и, погасив скепсис, нормальным тоном произнёс: – А вы, парни, займитесь свидетелями и запротоколируйте показания должным образом, чтобы мне не пришлось краснеть за вас перед начальством.

Он похлопал по плечу криминалиста.

– Савельич, отдельное тебе спасибо!

– И всё?

– Нет, не всё. Ты тут самый опытный. Остаешься за старшего. Я верю в тебя.

– Вот хам! – выкрикнул криминалист вслед быстро уходящему коллеге. – Друг называется… Даже не вздумай приходить на пьянку в субботу ко мне домой в семнадцать ноль-ноль!

Плетнёв помахал ему рукой из машины, кивнул, принимая приглашение, одарил белозубой улыбкой и резко сорвался с места – только шины взвизгнули.