Читать книгу Трагедия царя Бориса - Владимир Уланов - Страница 8

Часть I
Борьба за власть
6

Оглавление

Вскоре царь Федор пошел на поправку. Уже через неделю он стал заниматься государственными делами. Борис снова почувствовал твердую почву под ногами. Теперь-то он решил, что не упустит возможность дать отпор Боярской думе, которая любыми путями старалась устранить его подальше от царского престола.

После возращения из храма с заутрени царя Федора и царицы Ирины государь пошел в приемный покой, чтобы заняться делами. Не успел он удобно расположиться за столом, чтобы рассмотреть грамоты, как в кабинет заглянул Борис Годунов. Увидев его, Федор Иванович приветливо заулыбался своему шурину, спросил:

– По какому делу пожаловал, Борис Федорович?

– Есть неотложное дело, государь, которое сегодня надо будет решить в присутствии всех думных дворян.

– Что за неотложное дело? – спросил царь.

– На сегодняшний день, Федор Иванович, государственная казна разворована нечестными боярами и пуста. Надо это прекратить. Опираясь на поддержку Шуйских, главный казначей Петр Головин добился, чтобы вторым казначеем был назначен его родственник Владимир Головин. Они бесконтрольно пользуются государственной казной, как собственной, и бессовестно разворовывают ее. Надобно, Федор Иванович, сегодня предложить Боярской думе проверить государственную казну.

Царь от такого известия даже побелел, сжал руки в кулаки, воскликнул:

– Да как же это так, ведь я этим боярам доверял!

– Доверяй, но проверяй, как говорят в народе, – с усмешкой ответил Годунов, чувствуя, что задел царя за живое, и в то же время понимал, что этой проверкой он нанесет сокрушительный удар по Боярской думе и от многих своих противников может освободиться.

– Ну что же, сегодня же предложу Думе провести проверку государевой казны, и ты, Борис Федорович, эту проверку возглавишь, а потом все доподлинно сообщишь мне.

Вскоре в приемном покое стали собираться думные бояре, они все, кланяясь царю, надменно взглянув на Годунова, гордо проходя мимо него, садились по лавкам, которые располагались вдоль стен.

Многие из них уже считали, что дни его при дворе сочтены.

Петр Головин зашептал на ухо Василию Шуйскому:

– К чему бы это царский шурин приперся в такую рань?

– Наверно, опять придумал какую-нибудь подлость. Сейчас узнаешь. Ты посмотри, государь, как прежде, даже не улыбается. Видно, сегодня будет что-то очень серьезное! – в тревоге ответил боярин Василий Шуйский.

Заседание Боярской думы царь Федор сразу же начал с обсуждения проверки государевой казны. Обычно Федор обращался ко всем присутствующим с приветливой улыбкой. Сегодня же лицо его было суровым и голос – не терпящий возражения. Глядя на казначея Петра Головина, с возмущением сказал:

– Пользуясь недавним моим пребыванием на престоле, а также болезнью, люди, которым была доверена государственная казна, без зазрения совести стали пользоваться ею, как своей, обогащая себя и своих родственников.

В Приемной палате наступила гнетущая тишина. Владимир и Петр Головины заерзали на месте, опустив головы, боялись посмотреть в лицо царю.

Никто из бояр не проронил даже слова в защиту своих единомышленников. Василий Шуйский даже на всякий случай отодвинулся от Головина.

Царь в упор посмотрел на провинившегося Петра, тот поднял голову и выпалил:

– Это надо еще доказать! – надеясь, что Дума его поддержит, но все по-прежнему молчали, так как все доподлинно знали, что царь говорит правду.

– Что ж, мы проверим казну, и по этому случаю я назначаю управителя Бориса Федоровича Годунова. Он в ближайшее время подберет людей для полной проверки государевой казны. Если казна на самом деле разграблена, главному казначею придется держать ответ за содеянное.

После этих слов по Думе прошел негромкий говор:

– Ну, бояре, и настал наш час! Теперь Годунов на нас выспится, – зашептал боярин Романов рядом сидящему Василию Шуйскому.

– Уж этот из шкуры вылезет, а докажет, что казна растащена Головиными. А хотя бы царь подумал, сколько денег и золота ушло на все церемонии его воцарения на престол, – ответил Мстиславский.

* * *

Борис Годунов с проверкой не заставил себя долго ждать, уже через неделю государева казна была полностью проверена. В ней обнаружились довольно крупные хищения. Утром, в начале седмицы, управляющий был у царя в Приемной палате. В душе его все ликовало: теперь-то он нанесет огромный урон Боярской думе, освободится от многих своих соперников и укрепит свое прежнее положение при дворе.

Царь Федор еще только-только расположился за письменным столом, чтобы просмотреть грамоты, как в Приемную палату неслышно вошел Годунов.

Шурин присел на лавку, ожидая, когда царь обратит на него внимание. Наконец, Федор оторвался от грамоты, посмотрел на своего родственника, заулыбался и сразу же спросил:

– Борис Федорович, неужто уже проверил казну?

У Годунова на лице появилась торжествующая улыбка, но он тут же сделал печальное лицо и грустно ответил царю:

– Федор Иванович, я тщательно проверил все, что осталось в государственной казне.

Царь встревоженно спросил:

– Там хоть что-то осталось?

– Осталось, Федор Иванович, но разворовано немало. Большие убытки понесла государева казна. Не только сотни рублей, но и золотые и меховые изделия украдены.

Годунов положил на стол перед царем мелко исписанную грамоту и сообщил:

– В этой грамоте, Федор Иванович, перечислены все убытки, которые понесла государева казна.

Царь взял в руки исписанный лист и стал читать. Через некоторое время он положил его на стол, грустно произнес:

– Вот и верь после этого верным слугам. Я, признаться, еще надеялся, что ты ошибся и наговариваешь на Головиных, а все оказалось чистой правдой.

– Что будем делать с Головиными, государь?

Федор на какое-то время задумался, затем сказал:

– За такое преступление всех Головиных нужно казнить, чтобы другим неповадно было.

– Больше всего наказание заслуживает Петр Головин, и его надобно казнить, а остальные Головины заслуживают ссылки и лишения должностей и состояния. Хотя Михаил Головин уже скрылся, говорят, убежал в Литву.

– Как только сегодня явятся бояре, ты, Борис Федорович, доложишь им результаты проверки казны. Пусть боярский суд решает, что делать с супостатами.

* * *

Хищение государевой казны было настолько крупно, что боярский суд вынужден был приговорить Петра Головина к смертной казни, а его братьев окольничих Ивана и Владимира отправить в ссылку без думного чина в Чебоксары. Еще шесть родственников Головиных были приговорены к отправке в Сибирь и Казанские пригороды.

Борис Годунов ликовал: наконец, он нанес враждебной ему Думе сокрушительный удар. Бояре попритихни, перестали открыто выступать против управителя.

Казнь Петра Головина состоялась утром, на Торговой площади. Его привезли в клетке под охраной стрельцов. Сразу же подвели к высокому помосту и передали в руки палача. Бывший казначей от страха упирался, постоянно озираясь по сторонам, как бы ища защиты и сострадания от окружающих.

Народ же, собравшийся на площади, свистел, кричал, а некоторые пытались прорваться сквозь строй служивых, чтобы самим учинить расправу над злоумышленником. Постоянно слышались крики:

– Смерть злодею! Смерть казнокраду!

– Рубите ему голову быстрей! Пусть умрет вор и злодей!

Здоровенный детина-палач с широким топором взял за шиворот Петра и подтащил к чурке.

Вышел на помост дьяк с грамотой и стал монотонно читать ее, где перечислялись все совершенные преступления казнокрада и его родственников.

Уже с раннего утра царь Федор сидел в Приемной палате и размышлял о предстоящей казни. Вся душа его противилась, чтобы привести решение Боярской думы в исполнение – казнить Петра Головина.

В голове крутились заповеди Иисуса Христа: «Не убий! – Ибо Господь Бог запрещает отнимать жизни у других людей или у самого себя. Жизнь есть величайший дар Божий, и только Бог назначает пределы земной жизни человека».

И тут же в голову приходила другая заповедь Иисуса: «Ибо если вы будете прощать людям согрешения их, то простит и вам Отец наш небесный. А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших».

Лежа в болезни почти на смертном одре, он дал слово перед Господом, что будет соблюдать все заповеди Иисусовы, если он подымется и выздоровеет. И вот пришел этот час. Он должен простить злоумышленника.

Царь тут же написал грамоту, велел немедленно отвезти ее на Торговую площадь и остановить казнь.

Борис тут же возмутился:

– Да как же это так, Федор Иванович! Ты хочешь простить злодея, который разграбил почти всю государеву казну?

Царь Федор с укором посмотрел на своего шурина, молвил:

– Я дал Господу обет неуклонно соблюдать все заповеди Иисусовы, а «не убий» и «прощай ближнего» являются одними из его заповедей. Годунов затоптался на месте, пытаясь возразить, но царь в гневе стукнул посохом об пол, крикнул:

– Немедленно исполняй! И если казнят Головина, то ты будешь в ответе! Казнь я заменяю ему ссылкой в Арзамас.

Палач уже занес топор над головой несчастного Головина, как вовремя подоспевший Борис Годунов крикнул:

– Стой! Прекратить казнь!

Палач с недоуменным лицом застыл с занесенным над жертвой топором. Потом с сожалением опустил к своим ногам орудие казни.

Управитель подал грамоту дьяку. Тот медленно развернул указ царя и стал читать. В грамоте говорилось, что смертная казнь Петру Головину заменяется ссылкой в Арзамас с лишением всех званий и чинов. Кроме того, по указу царя Федора, Ивана и Владимира Головиных и их родственников велено сослать в Сибирь.

Толпа, пришедшая поглазеть, как вору и изменнику отрубят голову, не получив удовлетворения, завозмущалась, забурлила. Разгневанные горожане кричали:

– Смерть вору и изменнику!

Вся огромная масса народа, заполнившая Торговую площадь, двинулась к помосту, готовая сама произвести расправу над провинившимся. Хорошо, что предусмотрительный Годунов заранее дал распоряжение конным стрельцам, и они медленно стали оттеснять народ с Торговой площади.

Трагедия царя Бориса

Подняться наверх