Читать книгу Смерть после - Владимир Викторович Савинов - Страница 4

Несколько долгих секунд Дилан Кросс смотрел прямо в глаза Бродвуду, зрачки его сверкали будто острия кинжалов, а губы сжались в тонкую полоску.

– Да, Ангел Смерти, – заговорил он медленно и осторожно, продолжая держать Бродвуда взглядом, – именно под таким названием дело проходит по моему ведомству. Расследование строго секретное, к информации допущено едва ли больше дюжины человек. За всю мою карьеру, признаюсь, подобного не случалось. Смертная казнь – меньшее, что может ожидать того, кто скрывается под маской этой мистической сущности. Предательство, убийства, саботаж – масштаб невероятный. Но мы растеряны. У нас много информации, да, стыдно сказать, никто толком не может понять, где правда, где вымысел. Слишком много отдельных фактов и мнений. Они дают определенное представление о том, что там у вас происходило, но размывают общую картину. Однако мы располагаем и последовательными выверенными до слова отчетами. Самый емкий и однозначный – лейтенанта Бутча Ричарда Хорнсби, краткий, но тоже полезный – лорда Герберта Горацио Китченера и, уж простите, несколько сумбурный – полковника Роберта Джорджа Бродвуда, ваш. Есть некоторые нестыковки, белые пятна, даже расхождения. Но, знаете, что общего во всех отчетах и показаниях? Я вам скажу. Они так и пестрят упоминаниями о вас, сэр.

Бродвуд скривил губы в презрительной улыбке.

– Неудивительно. Я руководил расследованием.

– Безусловно, так оно и было. Но вот что смущает: значительно чаще вы упоминаетесь не как глава следствия, но как человек, чьи действия вызывают сомнение, осуждение, негодование и возмущение.

– У меня не лучшая репутация, это правда.

Кросс поморщился.

– Да, и я даже знаю причину, – сказал он, – вам свойственно, как бы точнее выразиться… насмешничать. Желчь, очень много желчи. Сам лорд Китченер, кажется, не избежал ваших едких эпиграмм. При силе его характера, его положении и при том обстоятельстве, что за время вашего расследования вы с ним виделись лишь дважды, это впечатляет.

Улыбка Бродвуда стала на полдюйма шире и на октаву презрительней.

– Я старался. Но, впрочем, морж это довольно безобидно, разве нет?

– Морж?

– Тощий морж, если точно.

– Вы назвали генерала Китченера тощим моржом? – Кросс был обескуражен.

– В точку. Разве не похож?

– Э-э… да, что-то такое, определенно, есть. Но… высказать в лицо… – Кросс откинулся на спинку стула, положил локти на подлокотники и сцепил кончики пальцев. – Впечатляет. Теперь я понимаю… да уж. Вы умудрились нажить кучу врагов, мистер Бродвуд. Это свидетельствует не в вашу пользу, но зато может частично объяснить столько негативных комментариев о вашей персоне. Но не все, далеко не все. Слишком подозрительно. Дело в том, мистер Бродвуд, что из всех, кто упомянут в отчетах, более всего на роль Ангела Смерти подходите именно вы.

Бродвуд поднял брови, его улыбка приобрела, скорее всего, предельно презрительный оттенок.

– О, черт, вы раскусили меня, – с деланной тревогой сказал он. – Так просто и так гениально. Волшебство!

– Желчь, – констатировал Кросс. – Как предсказуемо. Но советовал бы вам, быть серьезней. Я не шучу. Главный подозреваемый – вы. И знаете, в этом даже мало кто сомневается.

– Верное дело, – Бродвуд уже не улыбался. – Не знаешь, кто виноват – вяжи человека с чувством юмора. Он такой радостный в этом мрачном трагичном мире – с ним явно что-то не так.

– Довольно, мистер Бродвуд, – отмахнулся Кросс.

– Как прикажете. Но впредь опирайтесь в своих суждениях на факты, прошу вас.

– Факты? – Кросс расцепил пальцы и вскочил со стула. – Будут вам факты! – он прошелся по палате, остановился у окна, отодвинул штору и посмотрел сквозь запотевшее стекло. – Возьмем отчет лейтенанта Хорнсби, – заговорил он. – Этот офицер характеризовал все очень четко и сухо. Ни одного отвлеченного замечания по поводу ваших колкостей, заметьте. Вы что же, совсем его не оскорбляли?

– Не упускал ни одной возможности.

– Тем больше поводов верить каждому его слову, – Кросс задвинул штору, развернулся на каблуках и вернулся к стулу, но не сел на него, а оперся руками о спинку и принялся нервозно стучать по ней пальцами. – Итак, факты. Вначале расследования ваши действия заслуживают восхищения. Вы были гениальны. Там, где другие не видели ничего, вы нашли сразу несколько зацепок, и, по словам лейтенанта Хорнсби, распределили ресурсы своей команды таким образом, что в течение одного дня проработали все свои догадки…

– Очень подозрительно, – ввернул Бродвуд.

– Тем не менее, дальнейшие ваши поступки доверия не вызывают, – продолжал Кросс, пропустив комментарий Бродвуда мимо ушей. – Вы сыпали обвинениями направо и налево совершенно необоснованно.

– Я провоцировал и фиксировал реакции, – парировал Бродвуд. – То самое, чем занимались вы. Только что.

– Вы обвиняли всех подряд.

– Вот как? Вы ошибаетесь.

– Неужели? Тогда растолкуйте, с каких соображений вы обвиняли, скажем, майора Перлмана?

– Он мерзавец.

– И это ваша логика?

– Если этого недостаточно, у него не было алиби на ночь смерти Бордо. Он не был в списке.

– Ах да, список… – Кросс поморщился, – этот ваш список… хм… хорошо, допустим так. Но то, как вы обращались с дамами?.. Вы говорили им такое, что у меня… слов нет. Просто возмутительно. Вы английский офицер, как вы могли позволить себе такое обхождение?!

– У вас тоже логика что надо: обвиняете меня черт знает в чем, только потому, что я, по-вашему, не вполне достойно вел себя с дамами.

– Отвечайте на вопрос, мистер Бродвуд.

– А был вопрос? Я, наверное, плохо уловил его суть.

Кросс пространно выругался.

– По вашей вине погибли люди!

– По моей вине?

– Вы знали, что им угрожает опасность, вы могли предотвратить их смерть – а что сделали вы?!

– Рискнул. Я должен был поймать убийцу.

– Ха! Неужели… поймать убийцу… и как, удалось?

– Я не все учел, – Бродвуд поморщился. – Даже я могу ошибиться.

– Даже вы?! – Кросс театрально воздел руки к небу. – Вот оно что! Как все просто, надо же. Конечно, с кем не бывает, – он столь же театрально поклонился Бродвуду. – Не будем так строги к вам, – он пожал плечами. – Хорошо. Но ответьте, накануне той серии убийств, что завершила ваше, так называемое, расследование, где были вы, мистер Бродвуд? Вы ведь пропали из поля зрения своей команды и вообще всех.

– Я никому не доверял, – сказал Бродвуд.

– Понятное дело, – Кросс оттолкнулся от стула, обошел комнату по кругу и вновь вернулся туда, где стоял. – Знаете, у вас ведь было более чем достаточно времени для совершения всех тех убийств. Это просто неоспоримый факт.

– Да, я знаю, – сказал Бродвуд, глядя прямо в глаза Кроссу. – Я сам удивился, все указывало на меня. Конечно. Но это был не я. И лейтенант Хорнсби тоже в этом не сомневался.

Кросс мрачно покачал головой.

– Лейтенант Хорнсби не мог знать обо всем, – проговорил он. – Мы сопоставили множество свидетельств – вот что интересно, вообще никто, ни один человек не может сказать где вы провели большую часть того вечера.

– Ни один? Неужели? Это странно. Я был с капитаном Джереми Джонсоном почти все время. Не понимаю, как можно было опросить стольких людей и не поговорить с ним.

– С Джонсоном? – Кросс отступил на шаг, и уставился на Бродвуда с выражением крайнего удивления. – Даже так? Это… но нет, погодите, прежде чем говорить о Джонсоне, вспомним события битвы при Омдурмане. В тот день вы проявили исключительный героизм, тут не поспоришь, вы дрались как лев: смело, яростно. Ваша слава вполне заслужена. Но… есть и другая сторона. Вы, полковник, игнорируя, заметьте, прямой приказ лорда Китченера, отправили на убой девять эскадронов кавалерии.

У Бродвуда потемнело в глазах.

– А что, по-вашему, я должен был сделать? – произнес он сквозь сжатые зубы.

– Я не…

– Оставить все как есть, и стоять в стороне?! Пусть бы махдисты сперва изрубили верблюжий корпус, затем зашли в тыл армии, и…

– На подходе были канонерские лодки…

– Да! – рявкнул Бродвуд. – Я дождался первой из них, знаете ли. Ее огонь произвел в рядах махдистов поистине опустошающее действие. Все было просто прекрасно. Но она, черт ее дери, взорвалась! Я не знал, как долго ждать вторую. Нужно было действовать!

– А что послужило причиной взрыва? – с оттенком иронии осведомился Кросс.

– Не знаю.

– Не задумывались?

– Не было времени.

– А вот у нас время было, – процедил Кросс. – О, мы самым тщательным образом все обдумали, уверяю. Выводы, к которым мы пришли, вряд ли вам понравятся, мистер Бродвуд, – он сделал паузу. – В моем ведомстве считают, что лодку взорвали вы.

– Тоже я?

– Да, вы. Еще задолго до сражения капитан Кларксон показывал вам канонерки, и у вас вполне была возможность их заминировать.

– О, – глаза Бродвуда заискрились ехидством. – Но если это был я… как, объясните, я сумел детонировать взрывчатку на таком расстоянии, да еще и с таким изяществом, что ни один из моих офицеров ничего не заметил?

– Вы расскажите.

– Серьезно? Я должен рассказать? – Бродвуд ткнул себя пальцем в грудь. – Я? А… то есть, сами вы, – он развел руки в стороны, – сами вы не знаете, у вас… хм… у вас самих совершенно нет идей по этому поводу?

– Нет.

Бродвуд всплеснул руками.

– Нет? О, да как же это? Совсем никаких невминяемо-кретинских объяснений?

– Послушайте-ка, мистер Бродвуд…

– Нет уж, теперь вы меня послушайте, – Бродвуд вдруг стал серьезен, в его голосе зазвучал металл. – Взрыв канонерской лодки был для меня полной неожиданностью, ясно вам? Я повел кавалерию в атаку, потому что понимал, что пока подоспеет вторая лодка, верблюжий корпус уже прекратит свое существование, а махдисты укроются за грядой камней – так что даже пулеметы и пушки их оттуда не выковыряют – и ударят в тыл египетской пехоте и майору Максвеллу. Я знал, что веду свои войска на смерть, я сражался в первых рядах, черт побери, и когда моя кавалерия отступила, продолжал биться. Я был уверен, что погибну. Это абсолютно невероятно, что мне удалось выжить и сейчас находиться здесь. Поступок предателя, верно? Я в ходе одного сражения убил стольких махдистов, скольких не убил никто другой за всю эту драную войну. Все ваши обвинения смешны и голословны. Да, проводя расследование, я пошел на риск, но у меня не было другого способа сорвать маску с Ангела Смерти. Я проиграл, не смог пресечь новые убийства – в тех смертях есть часть моей вины, это верно – но убивал не я. Проверьте свои свидетельства, опросите всех еще раз. Капитан Джонсон был со мной весь тот вечер, он должен был рассказать вам об этом. Он не мог не рассказать!

Кросс глубоко вздохнул. Его руки теперь были скрещены на груди, пальцы левой руки, постукивали чуть повыше правого локтя, а губы кривила странная не то печальная, не то насмешливая улыбка.

– Вот опять вы о Джонсоне, – проговорил он с неприязнью. – И как вам удается так легко говорить о нем… после того, как вы убили его?

– Я… что? – Бродвуд решил, что ослышался, весь свой запас удивления и возмущения он уже, кажется, израсходовал, и теперь его реакция была плоской и заторможенной.

– Убили. Капитана. Джонсона, – вычеканил Кросс. – Застрелили.

– Это никогда не закончится, – проговорил Бродвуд обреченно. – В вашем ведомстве работает хоть кто-то, кроме тупиц?

– Не стоит, мистер Бродвуд, – Кросс покачал головой. – Отпираться нет смысла. Джереми Джонсон убит из вашего револьвера. Это установлено экспертизой.

– Восхитительно, – кивнул Бродвуд. – Да, восхитительно. Вы восхитительны. Вы и ваши люди. Все вы абсолютно, беспрекословно, безоговорочно восхитительны. Но… поведайте же, когда я успел его убить?

– О, забыли? – Кросс рассмеялся. – Но-но, сейчас я напомню. Вы сделали это во время сражения при Омдурмане, незадолго до того, как сами оказались на грани жизни и смерти. Вспоминаете?

– Тысячи людей погибли в том сражении, – Бродвуд мрачно вздохнул. – Выходит, и Джонсон среди них. Ваши предположения… – он тряхнул головой, и поднял на Кросса полыхающий взгляд. – Черт, я даже не видел его после того, как мы ринулись в атаку! Что за экспертиза?! Почему вы решили, что я как-то причастен к его смерти?!

Кросс смотрел на Бродвуда со злобой.

– Его труп найден прямо перед вами, – процедил он. – В него стреляли из вашего револьвера. Вашего. Этот револьвер был у вас в руке, когда вас нашли. Наши криминалисты обнаружили на пулях в теле Джонсона следы дымного пороха. Мало кто, кроме вас, мистер Бродвуд, использует сейчас дымный порох. Роковая ошибка.

– Я не убивал Джонсона, – твердо заявил Бродвуд.

– Нет, вы убили его! Допускаю, не только его – еще и лейтенанта Хатчинсона. Но как раз это только предположение, не подтвержденное ничем, кроме того факта, что Хатчинсон лежал прямо у ваших ног, вывалив на вас свои потроха.

– Хатчинсона задело зарядом картечи, снесло ему полчерепа. Это произошло на моих глазах. Да. Но Джонсона там вообще не было.

– Был, – заорал Кросс.

Бродвуд шумно выдохнул. Он вспомнил последнее свое видение: Ангела Смерти с косой, в которого он, Бродвуд, прежде чем уйти во тьму, успел выпустить три оставшихся патрона…

– Я умирал, – медленно заговорил Бродвуд, осознавая помалу, что именно произошло за мгновение до того, как его сознание кануло в омут беспамятства. – Кровь застилала мне глаза. Я увидел силуэт… очень странный силуэт… я полагал, что вижу подлинного Ангела Смерти, что у меня предсмертные галлюцинации, или… не знаю. Я думал, что стреляю в саму Смерть.

Дилан Кросс сузил глаза.

– Хотите сказать, в тот момент вы думали, что Джонсон и есть Ангел Смерти? Убийца?

– Да нет же! – рыкнул Бродвуд. – Все это расследование… дьявол, я считал, что вижу потусторонне существо, настоящую, олицетворенную Смерть! Я не отдавал себе отчета, когда стрелял. Меня лихорадило. Я же умирал! Дрянь! Развевающийся плащ, черный на фоне солнца, коса… что-то определенно похожее на косу…

– Ружье с погнутым штыком, – сказал Кросс задумчиво. – У капитана Джонсона было ружье со штыком погнувшимся, как лезвие косы… Может быть вы… да нет! – глаза Кросса вдруг вспыхнули гневом, он выплеснул, наконец, копившуюся в нем ярость, встряхнул воздух фейерверком изощренной кабацкой брани, брызжа слюной и раздувая ноздри. – Хотите заставить меня верить, что вы убили в горячке предсмертных видений, да?! Вот уж нет! Не выйдет! Это полное дерьмо! Бред!

– Кхе-кхе… простите…

– Что?! – Кросс обернулся на несмелое покашливание со стороны двери. – Уилкокс?! Да какого…

– Я… я тут… я не мог… Я изучал такие вещи. Это не бред, я могу доказать…

– Вы все слышали?

– Лишь немногое. В конце. О Смерти и о…

– Это дело строгой секретности, – дыша гневом, произнес Кросс. – Я могу арестовать вас, понимаете? Даже застрелить…

Доктор Уилкокс приосанился, и расправил узкие плечи.

– Я считаю, вам необходима моя помощь, – значительно произнес он. – Для установления истины. Вам ведь нужна истина?

* * *

Электрический свет подрагивал, дождь затихал и вновь набирал силу, за дверью временами слышались шаги и приглушенные голоса и в отдалении тревожно рокотал гром.

Доктор Уилкокс, помилованный и допущенный к тайнам следствия, сидел на стуле, который прежде занимал Кросс, выспрашивал у Бродвуда подробности тех коротких минут, что предшествовали обмороку и коме и что-то отрывисто фиксировал в своем затертом блокноте. Кросс стоял у окна, и, приоткрыв штору, смотрел, как капли дождя разбиваются о стекло и сбегают по нему быстрыми змеящимися струйками.

Доктор Уилкокс сделал последнюю запись, задумчиво почесал затылок и посмотрел на Кросса.

– Этот человек… капитан Джонсон… вы говорили, у него было ружье… и штык погнут как лезвие косы.

– Да, – бросил Кросс, задвинув штору и отходя от окна. – Эта деталь и мне не дает покоя.

– Не напрасно. Воспаленное сознание articulo mortis, когда человек при смерти, рождает галлюцинации на основе извращения зрительной и слуховой информации, так что… – Доктор Уилкокс сделал неопределенный жест руками, – кривой штык мог сделаться лезвием косы, а черный на фоне солнца силуэт приобрести пугающие черты. Это… это вполне вероятно.

– Вполне вероятно? – прошипел Кросс.

– Да. Насколько я могу судить.

– А насколько можете? – Лицо Кросса напряглось, мышцы на лбу сложились сложным узором едва сдерживаемого гнева.

– Я… э… – Уилкокс задумчиво постучал пальцами по подбородку, – это сложный вопрос. Однозначно утверждать, знаете ли…

– Вы что-то говорили об истине, доктор, – Кросс чуть подался вперед. – Разве, нет?

– Да, но… понимаете… человеческий мозг, особенно танатология… это все очень размыто. Я вывел некоторые законы биохимии умирания и того, что ее сопровождает: видений, галлюцинаций… но утверждать, говорить наверняка…

– Что ж, ясно. Скажите просто, мог ли он все это выдумать?

– Вероятнее всего… как я думаю…

– Доктор! – взревел Кросс.

Уилкокс вздрогнул.

– Нет, – сказал он поспешно. – То есть, вряд ли. Вряд ли, да. Хотя почему нет, если разобраться…

– Ох, черт, – Кросс перевел злобный взгляд на Бродвуда. – Что ж, истина по-прежнему далека. Вы, мистер… Боуэн, не из тех, кому можно верить на слово – вы очень умны и очень… изобретательны.

– Польщен, – кисло процедил Бродвуд и впервые с тех пор как явился доктор Уилкокс, взглянув на Кросса.

– Ваша история шита белыми нитками, – продолжал Кросс с жаром. – Чересчур вычурно. Предсмертные видения, затуманенный разум. В это сложно поверить, знаете ли. Все это звучит бредово. Капитан Джонсон – единственный, кто мог бы подтвердить ваше алиби, но капитан Джонсон мертв, и, как ни верти, он застрелен не случайно в пылу битвы кем-то неизвестным – это вы вогнали ему в грудь три порции свинца, каждая из которых смертельна.

– А у вас огромный нос, – сказал Бродвуд.

Кросс запнулся.

– Что, простите?

– Гигантский шнобель, – пояснил Бродвуд. – Сирано де Бержераку не мечтать. Просто отвратительно. Очень вам сочувствую.

Кросс замер.

– А я все ждал комментариев по поводу носа, – он приложил руку ко лбу, закрыл глаза, вдохнул, выдохнул, посмотрел на Бродвуда неприязненно, но сухо, мышцы на лбу расслабились, весь он, будто обмяк. – Ладно, мистер Бро… Боуэн, черт, вот что я скажу, я поверил вам ровно наполовину. Во всяком случае, той части, которая касается убийства капитана Джонсона. Но вы по-прежнему главный, да практически единственный подозреваемый. Будете изолированы здесь столько, сколько потребуется. Вас будут охранять мои люди – не спорьте, Уилкокс, – взгляд Кросса метнулся в сторону доктора, намеревавшегося высказать возражения – доктор осекся и прокашлялся – взгляд вернулся к Бродвуду. – Сбежать даже не думайте, стрелять будут на поражение. Без шуток. Но пока вы здесь, не теряйте зря время. Я знаю, память у вас что надо, попытайтесь вспомнить все, что происходило в Судане во время вашего расследования. До мельчайших деталей. Может быть, обнаружите то, на что не обратили внимания прежде. Советую начать с самого первого дня.