Читать книгу 1519—2019. 500 лет. Из прошлого в будущее. 16 очерков о выдающихся мореплавателях, писателях, ученых и изобретателях. Сборник. - Владимир Владимирович Залесский - Страница 19

«Считается, что Хуан Себастьян принадлежал семье зажиточных рыбаков и моряков, имевших собственные дома и корабли (вариант перевода: лодки)» [«Juan Sebastian Elcano»].

В семье было девять братьев; Хуан Себастьян был первенцем. О некоторых братьях известны биографические данные. Один из них был священником. Несколько братьев были моряками, участвовали в экспедициях, причем один из этих братьев был пилотом (так испанцы и португальцы называли штурманов кораблей и лоцманов) [«Juan Sebastian Elcano»].

Возможно, по причине продажи иностранцу принадлежащего ему (дель Кано) корабля (что было запрещено законом, но стало вынужденным шагом из-за накопившихся долгов), дель Кано подвергся в Испании еще до отплытия экспедиции судебному преследованию. Можно предположить, что участие в экспедиции Магеллана было для дель Кано окололегальной возможностью освободиться от претензий со стороны закона.

Если одним кульминационным эпизодом экспедиции Магеллана была названа выше ситуация мятежа в апреле 1520 года, то другим кульминационным эпизодом может быть названа ситуация выбывания Магеллана из состава экспедиции в апреле 1521 года. Личный состав экспедиция не деморализуется, не разбегается. Не ощущается тенденции к криминализации. Коллектив, в общем, сплочен, подчиняется дисциплине, командирам. Команда смещает одного из зарвавшихся командиров, ставших во главе экспедиции после Магеллана. Соруководителями становятся дель Кано и де Эспиноса – представители королевской власти.

Корабль «Виктория», возглавляемый дель Кано, способен продолжать плавание без значительного ремонта. «Виктория» направляется к западу, через Индийский и Атлантический океаны, огибая Африку, в Испанию. Несмотря на значительные трудности, болезни, голод, в команде поддерживается дисциплина, сохраняется стойкость.

Антонио Пигафетта, рыцарь Родосского ордена, зачисленный в экспедицию в качестве резервиста, продолжает вести дневник.

Стефан Цвейг передает следующие слова дел Кано: «Мы решили лучше умереть, нежели предать себя в руки португальцев», – сможет он впоследствии гордо рапортовать императору» [Цвейг С.].

Упрямство дель Кано оказалось победной твердостью.

«Но еще судно не возвратилось на родину. Еще ветхая «Виктория», напрягая последние силы, тяжело кряхтя, медленно, устало тащится по морю. Из всех, кто отплыл на ней с Молуккских островов, на борту осталось только восемнадцать человек, вместо ста двадцати рук работают всего тридцать шесть, а крепкие кулаки были бы нынче к месту, ибо почти у самой цели судну вновь угрожает авария. Ветхие доски вышли из пазов, вода неустанно просачивается во все расширяющиеся щели. Сначала пытаются откачивать ее насосом, но этого недостаточно. Самым целесообразным было бы теперь выбросить за борт как лишний балласт хотя бы часть из семисот центнеров пряностей, тем самым уменьшив осадку, но дель Кано не хочет расточать достояние императора. День и ночь чередуются изнуренные моряки у двух насосов – это каторжный труд, а ведь надо еще и зарифлять паруса, и стоять у руля, и дежурить на марсе, и выполнять множество других повседневных работ. Люди изнемогают; подобно лунатикам, шатаясь из стороны в сторону, бредут к своим постам уже много ночей не знавшие сна матросы, «tanto debili quanto mai uomini furono» – «ослабевшие до такой степени, как никогда еще не ослабевали люди», – докладывает дель Кано императору. И несмотря на это, каждому из них приходится работать за двоих и за троих. Они работают из последних сил, уже изменяющих им, ибо все ближе, все ближе желанная цель.

(…)

Величайший мореходный подвиг всех времен завершился в день 6 сентября 1522 года.

(…)

На следующее утро другое судно буксирует победоносный корабль вверх по Гвадалквивиру до Севильи. Совершившая кругосветное плавание «Виктория» уже не в силах идти против течения. (…)

Наконец вдали блеснула Хиральда – белая колокольня – Севилья! Севилья! Уже видна гавань Жерновов, откуда они отплыли. «К бомбардам!» – приказывает дель Кано; это последняя команда в этом плавании. И уже грохочут над рекой орудийные залпы» [Цвейг С.].

«Всеобщим было восхищение великой победой человеческого духа в этом плавании. Даже снарядившие экспедицию купцы-предприниматели, Casa de la Contratacion и Христофор де Аро имеют все основания быть довольными. Они уже собирались списать в убыток восемь миллионов мараведисов, потраченных на снаряжение пяти судов, когда внезапно возвратившееся судно не только сразу окупило все расходы, но и принесло нежданный барыш. Продажа пятисот двадцати квинталов (около двадцати шести тонн) пряностей, доставленных „Викторией“ с Молуккских островов, дает за покрытием всех расходов еще около пятисот золотых дукатов чистой прибыли; груз одного-единственного корабля полностью возместил утрату четырех остальных – правда, при этом подсчете ценность двухсот с лишним человеческих жизней признана равной нулю» [Цвейг С.].

Дополним вышеизложенную информацию некоторыми деталями, связанными с вариантами написания фамилии дель Кано.

Хуан Себастьян дель Кано, живший примерно 500 лет тому назад, относится к числу тех исторических деятелей, по поводу написания фамилии которых и в наше время выдвигаются суждения, активируются пусть и небольшие, но – дискуссии. «Энергия Успеха»!

Во-первых, в русскоязычных источниках можно встретить мнение, что дель Кано для «благозвучности» трансформировалось в Элькано (Эль-Кано) [«Элькано, Хуан Себастьян»].

Отметим, что перевод ЯндексПереводчика слова «Cano» с испанского языка на русский дает следующие значения:

Cano: прилагательное: седой, седовласый; белоснежный; старый.

Cano: существительное: труба, трубопровод, трубка, струя, ручей.

В таком варианте перевода нет никакой неблагозвучности, наоборот, присутствует элемент аквалистичности (лат. aqua – вода), что для моряка и морехода вполне адекватно. (Для примера напомним, что яхта первого одиночного кругосветного мореплавателя была названа «Спрей», что в переводе с английского означает «брызги»; наверное, такое название яхты можно считать аквалистичным).

Во-вторых, написание «Элькано» предоставляет возможность локализовать место рождения великого моряка (или его отца).

«Есть небольшие сомнения по местe рождения знаменитого моряка…» [«Juan Sebastian Elcano»]. «Elcano … – это скромный район деревни…» [«Juan Sebastian Elcano»].

Впрочем, есть и другая версия относительно места рождения. «Местная традиция говорит, что он родился в уже исчезнувшем доме-башне, находившемся на участке в районе улицы Сан-Роке Старого города» [«Juan Sebastian Elcano»].

«…Если не сам Хуан Себастьян, то, по крайней мере, его семья отца была родом из Elcano, ближайшем к поселению Guetaria…»; «О семье матери есть основания полагать, что она была из самого порта Guetaria» [«Juan Sebastian Elcano»].

Русскоязычная статья Википедии приводит сведения о месте рождения дель Кано: «Гетария, Страна Басков, провинция Гипускоа, Королевство Кастилия, ныне Испания» [«Элькано, Хуан Себастьян»].

В-третьих, читая статью «Juan Sebastian Elcano», в той части текста, где обсуждаются варианты написания фамилии великого моряка, встречаем термин castellanizacion [«Juan Sebastian Elcano»]. Однако затруднительно расшифровать однозначно, что стоит за этим термином, и в чем именно проявляется или может проявляться castellanizacion.

«В современности стал допустимым вариант написания „Elkano“, согласно современной баскской орфографии» [«Juan Sebastian Elcano»].

В-четвертых. В ряде публикаций о Хуане Себастьяне дель Кано приводится фотокопия нескольких подписей участников экспедиции Магеллана. Если не ставить эту фотокопию под сомнение, то дель Кано подписался отчетливо. Мы видим два слова: «del» и «Cano». Такая констатация позволяет при написании фамилии «дель Кано» ссылаться на написание фамилии самим великим моряком.

Подведем краткие промежуточные итоги.

Успех экспедиции Магеллана стал реализацией того культурного потенциала, основы которого были заложены Генрихом Мореплавателем, его мореходной школой.

Отчетливо видны дисциплина, планомерность – стремление достичь поставленной цели.

И не на последнем месте – рациональность: на плохо управляемом корабле «Виктория» был привезен груз пряностей, стоимость которого компенсировала финансовые затраты на всю экспедицию.

На одном из этапов экспедиция подчинялась железной воле Магеллана, но другом – твердой воле дель Кано. Да и каких-то особых нарушений дисциплины на «Тринидаде», руководимом де Эспиносой, не обнаруживается.

Наверное, в первой кругосветной экспедиции присутствовали и импровизация, и интуитивность, внезапность, удачливость. (Магеллан был уверен в существовании пролива, позже названного его именем. Интуиция?) Но авторы, пишущие об этой экспедиции, на таких понятиях особого акцента не делают. На переднем месте – цель, долг, дисциплина, сотрудничество, намеченный план, интеллектуальность (навигационные и иные знания, навыки, умения), рациональные соображения, и – много, много труда. В общем, все то, что является культурной основой существования флота дальних морских и океанских плаваний.