Читать книгу Ржавая Хонда (сборник) - Владимир Яценко - Страница 7

Сула, как вышел из отсека мгновенного переноса, так мы его больше не видели. Даже не попрощался, зараза. Сгинул, пропал, будто под землю провалился. Может, и я туда же хотел? Под землю. А куда мне ещё? Совсем недавно, считай — только что, я был уважаемым человеком: торговал в лавке, меня знали соседи, и я был уверен в завтрашнем дне. И ведь всё сам! Родня от чумы вымерла в Коломне… Только не вздумайте туда ходить — эта бацилла срока давности не имеет. В обход карантина меня вывез дядя Хаем на своей латаной леталке. Он бы и Цилю взял, сестрицу мою, да только упёрлась Циля — без сундука с приданым эвакуироваться не захотела. Так что привёз меня дядя Хаем в Калугу, да и подался обратно за моим семейством…

Сколько лет сгинуло: ни его, ни семейства.

А сейчас я дал дёру с кичмана и наверняка объявлен в розыск как убийца дружинника. Теперь, если поймают — разбираться не станут. Сула, разве что, мог бы подтвердить. Только кто поверит Суле? И где он, Сула?

Прохожу мимо огромного барельефа забавной росписи — забытое древнее письмо — и фанерного щита: «БРЯНСК». Под названием города кривыми, пьяными буквами значится: «Внимание! Переход лишает ткань фандровых свойств».

Всё лучше понимаю, что назад дороги нет. Если Рыжий идёт к Началу Тьмы, то нужно падать ему на хвост и мотать отсюда. Только к Началу, понятное дело, пешачить мне незачем. По дороге отыщу местечко для новой жизни и отвяну. А во Тьму пусть он сам идёт. Если при Свете жизнь неласкова, могу представить, что там, во Тьме, делается.

Выхожу из-под купола станции и тут же наступаю на что-то влажное и скользкое. Какая-то тварь торопится зарыться в мусор из мха и опавших листьев.

Оборачиваюсь к тёмному провалу:

— Рыжий! — кричу и шёпотом добавляю: — Катухес тебе на живот…

Зреет соблазнительный план убить своего «приятеля», а труп отнести дружинникам. Вдруг простят? Но вот Рыжий выходит, и я понимаю, что мне с ним не справиться. Походка уверенного в себе человека. Скользящие движения бойца, остановить которого может или смерть, или дружинник по имени Данила.

— Почему кричишь?

— Да вот думаю, с чего это Переход сразу в джунгли выводит?

— Ты меня спрашиваешь? — Он подходит ближе, осматривается. — Это не джунгли, Каин. Здесь парк когда-то был. Вон там аллея по кругу шла, видишь? Остатки ограждения ещё сохранились.

Движением плеча Рыжий поправляет поклажу, а свободной рукой показывает чуть в сторону от станции. Он делает это так уверенно, будто и в самом деле видит и аллею, и ограждение. Вот только поверить его словам проще, чем что-то разглядеть.

Всё, что я вижу, — это потёртый временем купол и букву «П» на высоком шпиле.

— Свобода, Каин! Хорошо! — говорит Рыжий. — А где это мы?

— Мимо вывески прошёл и уже забыл, как город называется?

— Сколько слов… — Он качает головой. — Ответить не проще?

— Неграмотный, что ли? «Брянск» там написано!

— Брянск?! — Рыжий не скрывает удовольствия. — Это же двести километров! Может, вернёмся и куда дальше махнём?

— Ага! Вернулся один… Для Перехода нужен код доступа самая тайна из всех государственных. О глобальном мануале слышал?

— Нет, — беспечно отвечает Рыжий, — я много чего не слышал, Каин. Нужная вещь?

— «Нужная»… — злюсь на его бестолковость. — Если знать коды доступа, в любую точку Края перейти можно… Переходами Москва заправляет. Скажи спасибо, что сюда подбросили. Не иначе кого-то из своих отправляли и забыли выключить.

— Ну и ладно, — говорит Рыжий. — Две сотни тоже неплохо.

Он обходит меня и смело углубляется в заросли.

Тороплюсь следом. Боюсь потерять его из виду. Жалуюсь:

— В ноги колко, лапти в тюрьме отобрали.

— Вот чучело! — добродушно сетует Рыжий, сбрасывая с плеча узел. — Я ж тебе сразу говорил: надень ботинки!

Он бросает мне носки и обувь. С неимоверным облегчением присаживаюсь на ближайшую корягу: колени дрожат, меня колотит. Я никак не могу успокоиться. Аз ох ун вей! Каин убийца!

Но обуться не успеваю: Рыжий стремительным броском сметает меня с дерева. Я опрокидываюсь, и мы катимся по земле. Кажется, успеваю ударить его кулаком в грудь.

— Ты рехнулся!

Вместо ответа он поднимается и смотрит в сторону, откуда мы только что прикатились: не было больше «коряги». Зелёное в коричневых пятнах тело билось в конвульсиях, сжимая-разжимая кольца в том месте, где секунду назад была моя задница.

Я в шоке. Теперь мне так страшно, что решаюсь спросить:

— Зачем было убивать дружинников?

— А нужно было попросить? — удивляется Рыжий. — Отпустили бы?

— Нет, конечно. Но ты должен был подчиниться…

— И ни фига не «должен»! Я — не гражданин. И вашим порядкам не подчиняюсь. Зашёл в город сменить одежду, инструмент и разузнать дорогу. И за всё заплатил, между прочим! А какие-то люди не выпускали меня из лавки, потом избили, обобрали и заперли. В чём долг-то? Не пойму. Кстати, я тебе только что жизнь спас. Мог бы и поблагодарить.

— Что-то не хочется, — с нервным смешком отвечаю я, но тут же добавляю: — Впрочем, когда я спасу тебе жизнь, можешь не поблагодарить меня. Тогда будем квиты.

Пока он размышляет, я поднимаюсь и отряхиваюсь.

— Не могу такого представить, чтобы мне спасли жизнь, и я не захотел сказать за это спасибо. Кстати! — Рыжий щёлкает пальцами. — Ты всё ещё мне должен за кинжал!

— Который ты украл у Пека?

— Не знаю я никакого Пека!

— Если такой правильный, почему убегал от Данилы?

— Он показался мне очень сильным, — голос Рыжего становится доверительным и кротким. — Опасный тип. Я решил оставить нож и уносить ноги. Хоть и жалко. Залезть в схрон, где такие ножики хранятся, было делом непростым. Кстати, железка была самым обыкновенным кинжалом, пока в твои руки не попала. Ты по ней также пальцем поводил, как по платку?

— Нет, — мне становится дурно от понимания, что сам заварил эту кашу. — Там потайная кнопка есть. И это не кинжал. Это вибронож. Такие делали перед Упадком.

Рыжий уважительно качает головой:

— Учёный! Наверное, до фига знаешь.

— Знаю! — огрызаюсь в ответ. — К примеру, что дорога нам в Московию закрыта…

Но он меня не слушает. Идёт к химере, которая вновь обратилась в дерево, вытаскивает из-под неё ботинки и приносит их мне.

— А мне по фигу! — говорит Рыжий. — Я начало Тьмы ищу. Если хочешь, иди рядом.

Обуваюсь и вздрагиваю от сырости в ногах. Кажется, меня сейчас вырвет: ведь это был пот дружинника, которого Рыжий зарезал.

Или прибил дубинкой.

— Пожалуй, я с тобой, — говорю. — Вот только что мы жрать будем, Рыжий? И пить?

А он смеётся:

— Чудак! Это же Поле! Оно и кормит, и поит. Нужно только знать, с какой стороны к столу подойти. И как попросить.

— Но ты-то знаешь?

Кажется, у меня дрожит голос. Рыжий бросает мне лепиху охранника, пояс и дубинку.

— Ты тоже узнаешь, — говорит он. — Если, конечно, жить захочешь…