Читать книгу Когда цветут кувшинки - Владислав Фомичев - Страница 3

Звон металла вспорол утреннюю тишину, как удар грома в ясном небе.

Майк сделал резкий выпад – лезвия сошлись с хлёстким звуком. Второй удар – и Эйрик отступил, едва удержав равновесие. На третьем – его меч вылетел из рук, описал дугу в воздухе и с глухим стуком вонзился в песок арены.

– Ай! – Эйрик вскрикнул, отдёргивая руку. – Да ты мне запястье чуть не сломал!

Он надуто потер ушибленную кисть, потом нахмурился и подошёл за мечом, пнув его носком сапога.

– Тебе бы не мечом махать, а дверь в кузницу выбивать. Клянусь, Майк, ты как валун…

Майк хмыкнул, убирая клинок в ножны. Он стоял спокойно, даже чуть расслабленно, и сдержанно усмехнулся.

– Ты драматизируешь. У тебя отличная скорость, Эйрик. Реакция хорошая. Ты даже броню мне поцарапал.

Он похлопал по наплечнику. Там действительно остался тонкий след.

– Правда? – Эйрик прищурился, подошёл ближе. – Ого… Ха! Я всё-таки тебя задел! Слышал, Сейрус говорил, что у тебя почти нечеловеческая защита. Может, я какой-нибудь особенный? Типа, пророчество или дар?

Майк скосил на него взгляд:

– Или просто везение.

Эйрик фыркнул и, присев на корточки, стал ковырять мечом песок арены.

– Ну и пусть. Всё равно не понимаю, почему все так рвутся стать охотниками. Жизнь, полная крови, грязи и ран. Если бы не отец, я бы лучше в город уехал. Может, открыл бы мастерскую… или таверну. Представляешь? «У Ардена». И никаких чудищ, никаких ведьм.

– Не смеши, – тихо сказал Майк, глядя на него с лёгкой усмешкой, но в голосе проскользнуло что-то твёрдое. – Ты – Арден. Ты не можешь не быть охотником.

Эйрик задрал голову и посмотрел на него с наигранной серьёзностью:

– А если я не хочу?

– Тогда тебе придётся найти способ стать кем-то, кем не стыдно быть. Для отца. Для Гильдии. Для себя.

Секунду они молчали. Потом Эйрик снова выдохнул и пожал плечами:

– Ладно. Только не проси меня вставать на рассвете ради очередного спарринга. Я всё ещё подросток. Мне нужны силы. И пирог.

На тренировочную площадку пришел посыльный и обратился к старшему брату:

– Майк! Глава ждёт тебя в кабинете.

В груди кольнуло. Волнение сжало горло, но Майк не подал виду. Он посмотрел на Эйрика и выпрямился.

– Похоже, мой час настал, – сказал он и направился прочь с арены.

Эйрик остался стоять на месте, с мечом в руке. Он смотрел вслед двоюродному брату, как будто пытался расслышать своё будущее шагами того, кто уходил первым.

Майк шагал через двор, и сердце глухо стучало в груди. Всё, о чём он мечтал с детства, начинало обретать форму. Он не позволял себе сомневаться – только решимость. Только вперёд.

Высокие дубовые двери здания Гильдии встретили Майка тяжёлой, почти священной тишиной.

Он замер на пороге, чувствуя, как в груди затаилось дыхание. На секунду – всего на одну – ему показалось, будто само здание взвешивает его шаг, будто древние стены решают, достоин ли он войти.

Он потянул за тяжёлую кованую ручку. Дверь скрипнула, впуская его в полумрак холла.

Внутри пахло воском и стариной. Серый каменный пол был отполирован до блеска шагами сотен охотников, что прошли по нему до него. Стены тонули в мягком свете факелов и были увешаны гобеленами с гербами – символами давно забытых фамилий, из которых вышли первые охотники. Где-то над головой тихо скрипнули балки.

И – прямо напротив входа, на высоком постаменте – возвышалась бронзовая статуя.

Дамир Клеймор. Основатель. Первый. Легенда.

Майк подошёл ближе.

Факел в одной руке, меч – в другой. Плащ, будто пойманный ветром, струился за спиной. Глаза, отлитые с пугающей точностью, смотрели прямо вперёд, как будто видели его.

Статую часто чистили, и лезвие меча отливало тусклым золотом. Но лицо – суровое, сжатое, немолодое – казалось, никогда не теряло строгости.

"Тьма поднимается вновь, когда свет забывает, что он должен гореть."

Эти слова были вырезаны под ногами Клеймора, и Майк прочитал их, как молитву. Он знал их с детства. Его мать повторяла их, укладывая его спать, когда ещё жила. Повторяла с тихой верой в голосе. Она верила в охотников, в свет, в смысл этой борьбы.

Майк сжал пальцы. В груди заныло.

Он стоял перед статуей, как перед судьёй. Он ещё не заслужил этот меч. Но однажды… однажды и его имя впишут в стены этой крепости.

Он верил в это. Должен был верить.

Сердце забилось быстрее. Он шагнул дальше, прочь из тени Клеймора, вперёд – туда, где начинался его путь.

Пройдя по коридору, украшенному портретами прежних глав, он добрался до знакомой двери. Постучал – и, услышав "входи", толкнул её.

Кабинет главы гильдии располагался на втором этаже старинного замка – некогда владения одного из великих магов, служивших Совету. Говорили, что стены этой крепости помнили, как звучали заклинания, как в воздухе витали искры силы, и как под этими сводами вершились судьбы целых регионов. После падения Совета замок перешёл к охотникам и с тех пор стал их штабом – местом, где магия больше не чтилась, а искоренялась.

Комната была просторной, с высокими, стрельчатыми окнами, в которые теперь смотрело солнце, но когда-то, быть может, сквозь них струился мертвенно-голубой свет волшебных ламп. Из этих окон открывался вид на деревню, что примыкала к замку. Белые каменные дома с серыми крышами, узкие улочки, площадь с рынком, где дети гоняли мяч, а торговцы выкрикивали цену на рыбу – вся эта жизнь раскидывалась внизу, как на ладони. Дальше – поля и холмы, за которыми начинался лес.

Кабинет сохранил дух старины. Стены были обшиты тёмным дубом, а кое-где проглядывали участки старого камня с высеченными рунами, которые никто уже не мог расшифровать. На них набросили ткани или повесили охотничьи трофеи – будто старались скрыть магическое прошлое, но полностью стереть его не могли.

Посреди комнаты возвышался массивный стол, вырезанный из тёмного ясеня. Стол был стар, покрыт зарубками, но крепок, как и его владелец. На нём лежали бумаги, чернильницы, гербовая печать гильдии и старый кубок с вином. За столом – кресло с высокой спинкой, шитое потемневшей кожей, в котором сидел не просто глава, а хранитель традиции.

У дальней стены располагался камин, в котором потрескивали дрова, согревая кабинет в промозглые дни. Над ним висел потускневший портрет Дамира Клеймора – героя, победившего тьму и основавшего гильдию. По обе стороны – оружейные стойки, где хранились мечи, копья и арбалеты, найденные в самых мрачных уголках Поустонии.

В одном из углов стоял низкий столик с книгами, покрытыми пылью и временем. «Альдремар – Союз Трех Народов», «Истинная природа некромантии», «История Падших». На полке рядом – редкие камни и несколько потускневших артефактов, обезвреженных и заключённых в стеклянные кубы.

Комната хранила в себе одновременно и отголоски былого могущества, и суровый дух охоты. Это был кабинет человека, который держал на плечах не только гильдию, но и целую эпоху, уходящую в прошлое.

– А, Майк. Заходи, – сказал он, откидываясь на спинку кресла.

Майк вошёл, крепко захлопнув за собой дверь.

– Ну что, сынок, могу тебя поздравить.

Джон отложил бумаги, встал из-за стола и медленно обошёл его. Его шаги по каменному полу отдавались глухо, сдержанно. Он подошёл к Майку, остановился напротив и положил ладонь на его плечо. Пальцы у него были грубые, мозолистые – руки человека, державшего меч куда дольше, чем перо.

– Ну что, сын, – сказал он с еле заметной улыбкой. – Твоё первое задание.

Майк стоял прямо, пытаясь не показать, как бешено бьётся сердце.

– Спасибо, капитан.

– Забудь протокол. Здесь ты не рекрут, а мой сын. – Джон сжал его плечо чуть крепче. – Я горжусь тобой, Майк. Ты вырос не просто бойцом. Ты стал мужчиной. Сильным. Честным. И – я верю – мудрым.

Он отступил на шаг, словно оценивая его заново.

– В тебе есть нечто, чего не было даже у меня в твоём возрасте. Ты не просто повторяешь чьи-то шаги – ты ищешь свой путь. Я это вижу. И пусть пока ты ещё юн, но когда-нибудь ты… – он замолчал, и в глазах его мелькнуло что-то – грусть? Тревога? – …когда-нибудь ты станешь тем, за кем другие последуют. И, может быть, даже… займёшь это место.

– Я не подведу тебя, отец, – твёрдо сказал Майк. – Я всё сделаю правильно.

– Надеюсь. – Джон кивнул и направился к камину. – Но ты должен понять одну вещь, Майк. Быть охотником – не значит только сражаться с ведьмами. Не значит носить герб и собирать похвалы. Настоящая сила – в умении сомневаться. Видеть правду даже тогда, когда все вокруг требуют крови.

Он повернулся, и пламя камина отразилось в его глазах.

– Никогда не позволяй ярости вести тебя. Охотники, забывшие, ради чего мы сражаемся, – не лучше тех, с кем мы боремся. Понимаешь?

Майк кивнул. Ему хотелось сказать «да» уверенно, без колебаний. Но в горле встал комок.

– Понимаю.

– Хорошо. – Джон подошёл и заключил сына в короткое, крепкое объятие. – А теперь иди. Сейрус ждёт тебя. Он введёт тебя в курс дела.

Он чуть отстранился и добавил тише:

– И помни: твоя жизнь теперь принадлежит не только тебе.

У массивной двери кабинета Эйрик уже ждал. Он сидел на подоконнике, болтая ногой, но как только Майк вышел, тут же вскочил.

– Ну?! – с нетерпением выпалил он. – Не томи! Тебе дали задание?

Майк улыбнулся и кивнул.

– Дали. Завтра на рассвете выступаю. Первая настоящая вылазка.

– Ну наконец-то, – протянул Эйрик, стараясь звучать искренне, но взгляд его чуть дрогнул. – Я знал, что это случится. Всё-таки сын главы…

Майк, не заметив подкола, хлопнул его по плечу:

– Тут дело не в отце. Я прошёл те же тренировки, что и ты. Даже строже. Если бы он щадил меня – я бы не стоял сейчас здесь.

Эйрик усмехнулся, но глаза оставались напряжёнными.

– Да, знаю. Ты лучший среди нас. Все так говорят. И правда – ты в бою как зверь. Мне бы твою уверенность.

– Эй, не начинай, – Майк мягко улыбнулся. – Мы с тобой вместе тренировались. Ты не хуже. Просто ты другой. Ты осторожный, расчётливый. У тебя башка варит. А мне с мечом бегать – кто-то же должен сносить головы.

Эйрик чуть рассмеялся, но потом замолчал. На мгновение он просто смотрел в лицо Майка, будто ища в нём ответ на свой собственный страх.

– А если… – он запнулся. – Если ты не вернёшься?

Майк приподнял бровь:

– Вот ещё. Я вылезу из любой передряги. А если и нет – ты же знаешь, кому достанется это кресло, – он кивнул в сторону двери, за которой остался Джон. – Всё по наследству. Так что будь готов.

– Не шути так, – резко сказал Эйрик. – Мне бы не хотелось… получать что-то из-за твоей смерти.

Майк замолчал. В его взгляде мелькнула тень – неуверенность, которую он тут же попытался спрятать за привычной маской. Он уже хотел что-то сказать, но из бокового коридора вышел Сейрус.

Высокий, широкоплечий, с суровым лицом, изрезанным морщинами и старыми шрамами, Сейрус всегда был рядом. Не как друг – строже. Не как учитель – ближе. Он стал для Майка тем, кем после смерти матери и постоянного отсутствия отца быть мог только он: камнем, на который можно опереться. Именно его рука впервые вложила в ладонь Майка деревянный меч. Именно его голос годами звучал на тренировках, превращая мальчишку в воина.

– Пойдём, – произнёс он без лишних слов, так, как говорил всегда.

В этом тоне не было ни мягкости, ни тепла – но Майк чувствовал в нём знакомую тяжесть заботы. Он кивнул Эйрику и, не оборачиваясь, пошёл за Сейрусом.

Они шли по сводчатым коридорам крепости. Каждый шаг отзывался в камне, как удар сердца. За окнами выл ветер, пробирая стены, словно хотевший напомнить: за этими стенами – мир, где малейшая ошибка может стоить жизни. Но рядом шагал тот, кто с детства учил его не бояться.

Пыльные гобелены, некогда сотканные для магов, висели вдоль стен, выцветшие и почти забытые. Каждый угол замка хранил отголоски старой эпохи – и шаги новых охотников.

Наконец они подошли к тяжёлой двери зала совета. На ней был вырезан символ Гильдии – перекрещённые меч и факел. Знак тех, кто должен сжигать Тьму.

Сейрус толкнул дверь плечом. Петли скрипнули, отворяя просторное, холодное помещение.

Майк на мгновение замер на пороге. Сейрус положил руку ему на плечо – крепко, коротко. Без слов, но этого было достаточно.

Майк шагнул внутрь и ощутил на себе взгляды.

За длинным столом стояли двое.

Один – массивный, с бурой бородой и сломанным носом. Его глаза – усталые, тяжёлые, будто он уже видел слишком многое и давно перестал чему-либо удивляться. В руке он вертел нож, лениво, но уверенно, как привычку.

Другой – высокий, худощавый, с короткими тёмными волосами и напряжённой осанкой. Лет на пять старше Майка, не больше, но в глазах – холод и решимость, которых у большинства не бывает и в тридцать. Лицо ещё молодое, почти мальчишеское, но в нём было что-то… уже поломанное. Словно кое-что в нём сгорело ещё до двадцати.

– Это Келлан и Герд, – произнёс Сейрус. – Они пойдут с нами на задание.

Бородатый хмыкнул и кивнул. Высокий приподнял бровь, прищурился – будто изучал, взвешивал.

– Слыхал о тебе, – негромко сказал он. Голос – не грубый, но твёрдый. – Надеюсь, ты не только отцовской славой гордишься, а умеешь держать меч. Здесь уважения не дадут просто так.

Майк коротко кивнул.

И тогда он почувствовал её взгляд.

У дальнего окна, словно тень, стояла она – сестра Лиотта.

Фигура в тёмно-синей мантии, с серебряной оторочкой. Сухая, как скелет, недвижимая, как статуя. За плечами, казалось, не годы – десятилетия. Легенды говорили, будто она не стареет. Или, что хуже, уже умерла, но продолжает служить воле Церкви.

Её глаза – блекло-серые, как пепел. Ни слова. Ни жеста. Только тишина. Неестественная, звенящая. Майк чувствовал, как его пальцы невольно сжимаются в кулаки.

Он боялся её. Боялся не потому, что она была страшна. А потому что была на этом свете. Она не смотрела – она видела. Не разговаривала – она знала. И всё, что знала, беззвучно уносилось наверх, к тем, кто вершит судьбы без сострадания.

Все знали: сестра Лиотта докладывает каждый их шаг Верховному. Она не нуждалась в словах – её присутствия было достаточно, чтобы вселить в охотников страх больше, чем в них мог вселить любой демон.

Сейрус положил на стол старую, покрытую складками карту. Края были потрёпаны, чернила – выцвели, но местность была обозначена чётко. Он пригладил её ладонью, пригвоздил к столешнице двумя ножами – каждый, судя по зазубринам, повидал немало.

– Слушайте внимательно, – сказал он. – Мы отправляемся к южной границе Мёртвого леса. Вот сюда. – Он указал на участок тропы, виляющей у тёмного пятна, обведённого кроваво-красным мелом. – Там нас встретят двое – Эдвар и Гримм. Они ушли в разведку два дня назад. Ваша задача – поддержать их и закончить то, что они начали.

Он выпрямился и окинул всех быстрым, тяжёлым взглядом.

– Цель – ведьма. Не старая, не опытная, но… – Он помедлил. – Она владеет огнём.

Воздух в зале, казалось, стал плотнее. Даже бородатый охотник – по виду привыкший ко всему – нахмурился.

– Огонь, – продолжил Сейрус, – это не просто красивая вспышка. Это одна из самых разрушительных форм магии. С ней нельзя играть. Даже неопытный маг, если даст волю инстинктам, может сжечь целый отряд. Или деревню. Или себя – но не раньше, чем заберёт кого-то с собой.

Он снова уставился на карту, будто надеясь, что та даст ответы лучше, чем его собственный голос.

– Она скрывается. Бежит. Пока что. Но страх делает ведьм опасными. Мы не даём ей времени скрыться – приближаемся. Я веду вас. Остальные подойдут с запада. Леса старые, тропы забыты. Всё может пойти не по плану. Но, – он постучал костяшками пальцев по столу, – у нас есть преимущество: внезапность.

Он поднял глаза на Майка.

– Ты с нами. Не как сын главы. Как охотник. Отныне ты часть отряда. Один шаг в сторону – и ты подвергнешь риску всех.

Пауза. Ветер за окнами ударил в стекло, как будто хотел что-то сказать. Но сестра Лиотта по-прежнему стояла молча и впитывала все их слова как губка.

Сейрус бросил последний взгляд на карту, выдернул ножи, свернул её и заткнул за пояс.

– Выходим завтра на рассвете. Будьте готовы. В Мёртвом лесу второго шанса не бывает.

Майк спал тревожно. Мысли о предстоящем походе не давали покоя – мозг гонял кругами воспоминания о разговоре с отцом, взгляды Сейруса, молчание сестры Лиотты. Но тьма всё же одолела, и он провалился в сон, глубокий и тяжёлый, как колодец.

Проснулся он от того, что кто-то сорвал с него одеяло.

– Подъём, сопляк, – прошипел чей-то голос в темноте.

– Что?.. – Майк дёрнулся, уже тянувшись к ножу под подушкой, но чьи-то сильные руки в перчатках вдавили его обратно в матрас.

– Тише. Это обряд, – прошептал второй, хихикнув. – Не ори. Или будет хуже.

– Вы что, с ума сошли? – Майк попытался вырваться, но напрасно. Один из нападавших сунул ему в рот что-то вроде тряпки.

– Всё по традиции, – уже всерьёз сказал третий. – Первый выход – значит, ночь перед ним принадлежит братьям. Терпи.

Смех. Движение. Слепой мешок – мешковина пахла лошадью и потом. Потом – холодный воздух, щебень под сапогами, пинок в бок: «Пошёл!»

Когда мешок сняли, они уже стояли у дверей таверны в деревне у подножия замка. Над крышей вился дым. Изнутри неслись пьяные голоса, щёлкал лютня, и кто-то фальшиво выводил народную песню о том, как ведьма соблазнила мельника, а потом спалила его сарай.

– Добро пожаловать, – сказал один из "похитителей". Это был молодой охотник, на голову выше Майка, с обветренным лицом и лёгкой небритостью. Он хлопнул его по плечу. – Меня зовут Тарен. Ты теперь один из нас. И значит – ты пьёшь с нами.

– Сейрус… он узнает… – пробормотал Майк, глядя на покосившуюся вывеску с чёрным кабаном и крестом над входом.

– Сейрус сам начинал отсюда. Не волнуйся, всё по правилам. – Улыбка. – Просто старые, охотничьи. Настоящие.

Внутри таверна была душной и яркой, полной дыма и запаха жареного мяса. За столами сидели охотники – знакомые лица из тренировочного двора, из кухни, из караулки. Все уже пили. Кто-то заметил Майка, и раздался восторженный рёв:

– А вот и он! Наш “герой”!

Пиво полилось в кружки. Кто-то уже тащил его за стол, кто-то хлопал по спине, кто-то начал рассказывать байку о первом задании Сейруса, когда тот чуть не потерял брови от заклинания, направленного в воздух.

Майк сперва чувствовал себя чужим. Всё происходило слишком быстро, слишком громко. Но тепло огня, запах мяса, крики и смех постепенно размораживали что-то внутри. Появилось ощущение: он принадлежит этому. Не совсем. Ещё нет. Но уже почти.

– Завтра ты станешь охотником, – сказал кто-то. – А сегодня ты просто брат.

– До рассвета! – крикнул Тарен, поднимая кружку.

И все ответили, как один:

– До рассвета!

Утро встретило Майка плетью по вискам.

Голова трещала, будто её стучали о стену всю ночь. Во рту пересохло, губы слипались, а желудок бурлил угрозами. Он стоял в полумраке конюшни, кутаясь в плащ и прикусывая губу, стараясь не выдать себя ни звуком, ни движением. Всё тело ломило. Седло в руках казалось каменной глыбой, ремни путались, пряжки норовили выскользнуть.

– Весело было, да? – сухо бросил Сейрус, проходя мимо.

Он застёгивал кожаную перевязь через грудь, походный меч висел за спиной, сапоги были тщательно вычищены – как всегда. В лице его читалась строгость. Чужая, чуждая, как холодный металл.

Майк молча кивнул, не поднимая глаз. Пахло лошадьми, потом и мокрым сеном. Позади него кто-то чихнул, и прозвучал глухой стон.

– Эти "охотники"… – пробурчал Сейрус, но взгляд его на мгновение задержался на юноше. В сдержанной складке рта мелькнула еле уловимая тень – не усмешка, скорее воспоминание.

Он тоже стоял когда-то в этом стойле. С заспанными глазами, с дрожащими пальцами, с медью утренней крови ещё на губах после пьяной драки с братом по оружию. Всё тогда казалось настоящим. Простым.

– Очнись, Майк, – сказал он уже мягче. – Сегодня ты идёшь в лес, а не в трактир. Ведьма – не кружка эля, с ней не поторгуешься.

Майк собрался, как мог, и вскинул взгляд.

– Я готов.

– Посмотрим, – Сейрус обернулся к остальным. – Выдвигаемся через десять минут. Проверьте снаряжение, проверьте лошадей. В этот раз – ни одной ошибки. Мы не идём на прогулку.

Остальные охотники сгрудились у седел, кто-то ругался сквозь зубы, натягивая плащ, кто-то сыпал подбадривающие шутки. Тарен хлопнул Майка по плечу, угощая сушёным яблоком – «помогает от похмелья». Один из старших протирал арбалет от росы. Всё это казалось обыденным и важным сразу.

За воротами конюшни стелился туман. День был холоден и тих, как затишье перед бурей. А впереди – Мёртвый лес и ведьма, которая умела управлять огнём.

И пусть Майк не знал, что ждёт их на том пути, он знал точно: назад дороги уже не будет.