Читать книгу Бедный Рюрик - Владислава Николаева - Страница 2

На исходе зимы пошли нелогичные дожди. Снег не сошёл, таял медленно. Люди выглядели не лучше грязного снега, и словно бы тоже кисли и оплывали под крупными дождевыми каплями. Лица и фасады посерели. Всё больше плохо переносящих сырость людей прятались от дождя под крыши автомобилей, и на Красном проспекте и даже вдоль всего Советского шоссе невыносимо было находиться из-за незатыкающихся клаксонов. От гудков было не спрятаться в офисах, за многослойными стёклами, на них жаловались сотрудники, страдающие от мигреней.

Ненужно было слушать прогноз синоптиков, чтобы покидая дом не забыть зонт. Дождь редко прекращался. Проёмы окон серели весь световой день, а по ночам продолжали дышать сыростью и шелестеть легко различаемым ухом капельным крапом. Ощетинившаяся зонтами пешая толпа занимала на тротуарах больше места, двоим было затруднительно разминутся там, где раньше без трудностей проходили трое. Зонты не спасали от разбрызгивающих лужи машин.

Курьер Игоря застрял ещё на Красном. Бессмертный различал гладкую тёмно-оранжевую крышу купе из окна своего кабинета. Мужчина выглянул за дверь и велел приподнявшейся из-за стола секретарше позвать другого.

Явившийся человек был откровенно простужен, с ярко свидетельствующем о том красным воспалённым носом и потемневшими мешками под глазами. Игорь брезгливо сморщился и велел ему убираться домой. Такие вещи заразны между людьми, не хватало ещё, чтобы остальные лица так волшебно преобразились.

Игорь вздохнул, надел плащ и, отмахнувшись от телохранителя и секретаря, пошёл сам.

Густой косяк машин никуда не двигался. Он стоял в сторону Советского шоссе, а там была своя пробка, усугублённая переездом через разбухший Волхов. Игорь уже хмуро думал, как будет добираться до Совета завтра.

Бессмертный прошёл по дороге между замершими, как приклеенные, машинами с мокрыми крышами и запотевшими окнами. Купе было всё там же. Игорь дёрнул дверцу, глянул на курьера и молча забрал протянутую пластмассовую папку на маленькой ручке, за которую высокий мужчина пропорций бессмертного мог держаться едва двумя пальцами.

Игорь вернулся на мокрый и тесный тротуар и двинулся к городской администрации напрямки, сжимая игрушечный портфельчик.

Зонта не было. Не держал в руках с шестнадцати лет, последний год, когда вынужден был слушаться глупых советов насчёт своего здоровья. Не вашими молитвами.

Струи бежали по лицу, затекали по затылку к вороту, но Игорь держал осанку прямо, поэтому капли не скатывались за шиворот, а мочили выступающий из плаща воротник белой выглаженной сорочки. Игорь не придавал значения. На лице не отражались эмоции, и внутри их не было. Итальянские кожаные туфли не пропускали влагу. Значит, поэтому их называют качественными. Бессмертный по прежнему менял до трёх пар в неделю. Честное слово, жалко было столько кожи.

В квартале от офиса Игорь невольно стал поджимать губы. Несмотря на постройку крытого ангара рынка, несмотря на торговые центры, на вложенные в реставрацию исторических памятников, ухнувшие, как в бездонный колодец, деньги, вдоль пешеходной улицы продолжали сидеть на табуретках мелкие торгаши. С грязными пластмассовыми ящиками вместо прилавков, завешанные мокрым от дождя целлофаном. И весь этот праздник незаконной торговли менее чем в километре от администрации. За что, спрашивается, платятся налоги? Или чиновники не верят собственным глазам, пока не увидят письменной жалобы?

Игорь фыркнул, словно ему мешала скопившаяся на верхней губе влага. Люди всё равно не поймут, что промокший под дождём мужчина недоволен не погодой, а ими. Бессмертный прислушался – на кончик уха влажно шлёпнулась капля, слух превратил её в ванну воды, и пока Игорь тонул, он уловил звук неприятно знакомого голоса.

Чёрт, подумал бессмертный.

Про себя не возбранялось. Опрометчиво, прежде чем успел взвесить все против, сделал двадцать шагов на голос, опомнился, дёрнулся на другую сторону улицы, но уловил махнувшую ему руку и неуютно замер. Нужно было продолжать идти, не останавливаться. Бессмертный двинулся далее с каменным лицом.

Чёрт. Если бы он не сказал «спасибо», Игорь не заметил бы его. Дождь смыл запахи. У бессмертного даже в ноздрях была вода. «Спасибо» всё, что он сказал. Зачем? Мог бы не говорить, и он бы не услышал его и прошёл мимо. Зачем такому, как он, искать встречи с бессмертным, если это не провокация?

Это провокация!

Игорь плотнее сжал челюсти.

Вода стекала по куртке с шипами, как с гуся. Полукровка жизнерадостно скалил хищные зубы. Мокрые волосы торчали со лба, как шипы из куртки. Игорь полагал, что его голова выглядит примерно так же. Богдан держал в руках большой пластиковый стакан с клубникой. Он выделялся из серой толпы, красной клубникой, широкой улыбкой, волчьими глазами, ростом и двухчастной тёмной аурой, но Игорь всё равно бы прошёл мимо, если бы не голос.

– Я не буду с тобой драться. Не подходи ко мне.

Полукровка услышал. Хмыкнул, потупил взгляд.

– Посреди улицы? Ну зачем… Это мы понимаем, что ничего страшного в дружеском поединке нет, а люди могут испугаться.

Игорь проглотил замечание о дружеском поединке, смолчал. Рюрик за последнее время попадал в «дружеские поединки» раз пять. Рихард считал должным держать Игоря в курсе, сам узнавал от Гедеона, но это неважно…

Вездесущая вода не перебивала яркий запах клубники. Источаемый идеальными, как пластмассовый муляж, ягодами аромат атаковал обоняние, но было ещё кое-что. За агрессивными потоками от клубники таилась горчинка яда. Умело собранное, сложное соединение.

Полукровка шёл на расстоянии вытянутой руки. Конечно, провокация. Но в чём суть? Произнеси слово «яд» или только подумай, на ум придёт Гедеон. Что они замышляют? Игорю стало не по себе. Он пошёл рядом с полукровкой.

– Погода сегодня, – Богдан выразительно цыкнул языком. – Люди серые, как намокшая газетная бумага. Я вот решил сбегать порадовать своих девчонок…

Полукровка закинул ягоду в рот.

Игорь молчал.

Рука, способная ударить, как стальной лом, вложила в окружённый щетиной рот вторую ягоду.

– Рано для дождей, – парень пнул носком берца грязный комок снега и прожевал третью ягоду. – Едва ли чистокровные осознают, что причина природной аномалии в их недовольстве… Возможно и ты прикладываешь к этому руку, но ты, конечно, не знаешь, даже если действительно подпитываешь стихию энергией…

Игорь проглотил оскорбление, а полукровка четвертую и пятую ягоды. Стаканчик заметно опустел. Бессмертный запоздало понял, что Богдан глотает ягоды вместе с зелёными хвостиками. Мужчина не выдержал:

– Зачем ты их ешь?

– Хвостики? Из гуманизма.

Игорь не стал притворяться, что понимает.

– Вдруг птицы подберут или крысы, – Богдан пристально посмотрел на бессмертного неприятно пронизывающим взглядом, – ты же не думаешь, что если обработать ягоды ядом, он попадёт только на мякоть?

– Ты на меня этого не повесишь.

Полукровка склонил голову на плечо, закатил глаза…

Ненавязчивое воображение нарисовало перед мысленным взором Игоря картину. Шестёрка-полукровка погибает у него на руках от яда, посвящённые начинают подозревать, что он действовал по научению Гедеона, его судят перед Советом, он оправдывается, всплывает факт, что он знал про яд и позволил полукровке, принадлежащему со всеми шнурками Руслану, погибнуть, и кто знает, вдруг Гедеон в самом деле всё организовал? За родом Кира начнут ходить эти четверо… если их только четверо, и ему самому усложнят жизнь. Как Рюрику, например…

…полукровка закатил глаза и рассмеялся. Взгляд волчьих глаз утратил холодящую проницательность. Игорь понял, что повёлся на спектакль.

Богдан смотрел в стаканчик:

– Известный яд. Убийца неизобретателен. Или небрежен.

Парень поднял лицо и беззаботно улыбнулся.

– Неумён. Откровенно магазинные ягоды на прилавке, с которого продают мятые апельсины и не первой свежести яблоки…

Игорь обернулся. Да. Апельсины и яблоки.

– Ужасно, – фыркнул полукровка, быстро вкладывая в рот ягоду за ягодой и глотая, почти не жуя, – так можно разлюбить клубнику…

Скомкал стаканчик и засунул в карман кожаной куртки.

– У тебя есть противоядие? – сомневаясь, спросил Игорь.

– Ооо, – протянул Богдан, – таким ублюдкам, как я, нестрашны многие яды.

– Ты как будто гордишься, что ублюдок…

– Знаешь, – он облизнул почти красные губы, – за последний век общество стало менее консервативным. Ну а кто такой ублюдок? Ребёнок, рожденный вне брака. Так всех первых сыновей можно записать в ублюдки…

Игорь застыл как вкопанный.

– Чего ты добиваешься, говоря со мной таким образом о первых сыновьях?

Бессмертный тяжело дышал. Он договорился с собой, что больше не позволит полукровкам вывести себя, но злился, его переигрывали.

Богдан развёл руками:

– Показываю, что не надо обижаться на оскорбления. Они больше характеризуют сквернослова, чем его объект. Разве Рихард родился в браке?

У Игоря в пальцах треснула маленькая ручка от пластиковой папки.

– Погоди напрягаться, – парень легонько похлопал его по плечу. – Есть вопрос посложней. Разве Рихард пережил бы твой удар в печень? Или – нет, давай так: на какой по счёту ягоде Рихарду бы отказала благодать, и он умер бы без противоядия? …Выходит, ублюдки существенно различаются, и весовое превосходство совсем не у тех, у которых ты думал…

Игорь выставил локоть, отодвигая полукровку от себя, Богдан, не задумываясь, нажал указательным пальцем на мышцу в плече, и локоть расслабился. Бессмертный позволил хамству пройти незамеченным.

– …И третий вопрос, самый сложный. Твой сын, который, дай бог, будет тебе богом дан – как ты примешь, что обязательно найдётся тот, для кого он ублюдок?

Игорь повторял про себя, что это провокация. В следующий момент он увидел свои пальцы, сжимающимися на вороте куртки с шипами.

– Тихо-тихо, – на лице Богдана не было страха, не было насмешки, он вдруг погладил Игоря по руке. – Нет-нет, не беспокойтесь… если вам нетрудно, поднимите папку, в ней важные документы… нет, ни к чему звать на помощь, мой знакомый держит себя в руках, трогать его не надо…

Интонация полукровки резко переменилась:

– Я сказал не трогать его. Дай папку сюда. Занимайтесь своим делом, вас это не касается.

Папку вернули. Толпа за спиной рассеялась. Игорь неверяще осознал невероятное – Стол выполнил приказ полукровки. Бессмертный прорвался сквозь застившую глаза тьму и в упор посмотрел в глаза Богдана. Что значил его взгляд? Что это было за выражение? Сердце бухало по рёбрам. Что за выражение? Что за эмоция? Игорь тяжело дышал.

Богдан смотрел с жалостью. У Игоря опали руки. С откровенной жалостью.

Игорь почувствовал, что ублюдок видит в нём идиота. Это было так нелепо, что бессмертный растерял все резкие слова, какими мог бы привести зарвавшегося безродного в чувство.

Полукровка не оправил куртку.

– Ты не слышишь, – вздохнул он. – Не слышишь. Я вышел купить гостинец своим девчонкам. Думал, судьба нас свела… Но ты не слышишь. Держи свои бумаги. Будь здоров.

Богдан развернулся и ушёл в дождь.