Читать книгу Кардиец. Ученик философа - Вячеслав Фролов - Страница 2

Наитемнейшая мглы дочь, порожденье безумного Хаоса,1

Свету противница, Гипноса2 мать и Танатоса злого3,

Крылья свои распустила

И телом накрыла Элладу.

– Что там спряла, о прекрасная милая Клото4,

жизни прядущая, но случайностям вольным подруга?

– Толстую нить славной жизни пряду.

Должен муж сей стать главным героем.

Сильным и смелым, великим героем Эллады.

Нить прочной будет, талантами и

святыми дарами боги его наградят.

– Боги? Да что ты!? Боги порой награждают

Совсем недостойных. А умным и крепким

Дают подчас непосильную ношу.

Странны капризы богов.

Непонятны пристрастья, деянья.

– Я и сама в том давно убедилась.

Но нить сея будет столь прочной,

Что ни порвать, не обрезать не смогут боги её

Потакая стихийным капризам.

– Что ты прядёшь о суровая, милая мойра?

Ты получила же нить равную бронзе милетской.

Как и зачем ты её по ткани пропустишь?

С кем заплетёшь и куда же направишь, о родная Лахесис?5

– Переплету её я, да с героями славной Эллады.

Нитями крепкими ткань мирозданья украшу.

Но и паршивых нитей приплету. Чтоб деянья

Лучше смогли отразиться в веках. Вот будет красиво!

Ибо коль свет есть, то тьма всегда следует рядом.

На побежалости фоне, блёклом и слабой окраски

Лучше сияют герои.

Если же слишком много героев, вдруг случайно родится,

Смертные сразу же подвиги все забывают.

Никто не оценит алмаза средь груды смарагдов6, рубинов.

Если же будет булыжник соседствовать с ними,

То на алмаз драгоценный взгляд знатока упадёт

И поймет драгоценности цену.

– Я же, суровая дева Атропос7, пока подожду.

Не буду те нити я резать. Посмотрим, что выйдет!

Пусть всё идёт своим чередом и с набором случайностей глупых.

Ковёр мирозданья совсем не от нас и богов расцветает.

Смертные волей своей и упрямостью могут улучшить узор.

А могут испортить. Но так красивей и смешнее получится, право!

Будем же сёстры и мы наслаждаться случайным нитей сплетеньем

И их трансформацией после!

Кардия. Прибрежная область Херсонеса Фракийского.

Иероним возчик принёс новорожденного к жрецам-предсказателям. Те очень долго чесали свои седые головы и никак не могли дать вразумительного ответа. Иероним, про себя выругался, решил, что жрецы обычные шарлатаны, желающие только получать плату, но не способные ни на что. В принципе так обычно и было. Жрецы пучили глаза, закатывались в притворном экстазе. Несли невнятную чушь прихожанам. И прихожан всё устраивало. Они несли плату: мясо, яйца, масло, фрукты за «откровения и предзнаменования». Богатые могли дать даже деньги. Всё то, что помогало жрецам постичь волю провидения. Так было обычно и всех устраивал заведённый порядок вещей. Но тут жрецам что-то мешало кривляться. Они решили впервые в жизни погадать по-настоящему. Тьма Эреба8, так решили они, объяла их разум. Такого они до сих пор никогда не испытывали. Дрожь и какое-то вдохновение охватывало всё тело и заставляло сотрясаться мелкой рябью. Всё жреческое собрание, вплоть до неофитов, стало испытывать подобные ощущения. Перепугались от неожиданности все. Они сами не понимали, что это, то ли откровение, то ли проклятье? Может быть, настоящий экстаз так и выглядит, а до этого были лишь театральные гримасы?

Что-то тяготило верховного жреца. И не одного его. Помощники и слуги тоже погрустнели. Разум жрецов застил туман неопределённости. Почему, вдруг ни с того ни с сего им было не по себе? Но послать ни с чем этого клиента им совсем не хотелось. Это был известный человек, а следовательно, деньги у него были. И на нём можно хорошо поживиться. Но что же это? Им совсем не хочется дурить этого человека. Это что-то новенькое! Боги! Ну почему вы такие коварные? Есть же возможность вытянуть из работяги как можно больше. Упускать такую возможность глупо! Но очень хочется быстрее отвязаться от этого человека с его младенцем. Любая неожиданность пугала, особенно этот ребёнок. «Точно, вот младенец-то и есть причина всего!» – догадался, но не сразу, старший жрец. Не зря он стал главным жрецом в этом храме, а именно из-за того, что был самым умным. Как известно, именно тихая жизнь и выманивание платы из простаков развивает сообразительность.

* * *

Иерониму ужасно надоела жреческая тягомотина, он взял младенца в руки и пошёл прочь. Решил, что больше он сюда ни ногой. Мужчина вышел из старого храма и выругался. Жена шла за ним, взяла мужа за руку и ничего не сказала. Иероним бережно держал младенца на руках. В голову шли мысли: «Пойду домой, а если кто спросит скажу, что жрецы благословили младенца. Вдруг порадуются!? Я даже не совру». На самом деле так и было. Жрецы действительно несли околесицу, что у мальчика счастливое и великое будущее. Они всем и всегда так говорили. Если скажешь, что сын или дочь будут несчастны, разве придут к тебе во второй раз? Поэтому и тут, как всегда, использовались стандартные фразы, но в данном случае в глаза глядеть боялись. Лица прятали и чего-то стыдились. Может быть им впервые стало стыдно за то, что обманывают людей и что конкретно им нечего сказать? Отец ребёнка прекрасно чувствовал растерянность жрецов. Но в слух ничего не произнёс. Мать также ощущала необычность ситуации. Молча дошли они до своего дома. Положили сына в детскую кроватку и только тогда Иероним спросил жену:

– Слушай, а может всё бросить и уехать в Македонию? Мне тут повстречался посланец от царя Филиппа к нашему архонту. Филипп меня помнит и просит к себе на службу.

– Как, это всё бросить? Ты что такое говоришь? А зачем копили, старались? – жена принялась укорять мужа. – А ребёнок как? А жить на что будем?

– Вот же, глупая баба! – в сердцах воскликнул муж. – Я же тебе говорю, сам македонский царь Филипп приглашает. Он меня ещё помнит! Как никак я всё же победитель олимпийских игр! И не только олимпийских, истмийских и других9.

– Ну что ты такое говоришь, дорогой? – жена ласково погладила мужа по руке. – Ты же прекрасно знаешь, что победителем в состязании колесниц объявляется не возница, а хозяин колесницы.

– Да знаю, знаю! И считаю это несправедливым. Это идиотизм какой-то! – Иероним стукнул ладонью по столу. Но тут же взял себя в руки и продолжил. – И кстати, царь Филипп считает также. Ты рискуешь, ты ходишь за лошадьми, ты их объезжаешь, а вся слава только олигарху, который дал деньги!

– Филипп святотатец, ограбивший священные Дельфы? Ой! – женщина в благоговейном страхе приложила руки ко рту. – Что же люди-то подумают?

– Это подлые фокидяне ограбили священные Дельфы, а Филипп одноглазый Дельфы освободил. А кто, скажи мне, из аристократов или олигархов благочестив? – спросил возница. – Что наши что ли агнцы во плоти? То, что наши лицемерные праведники творят, Филипп никогда не сделал бы. – Снова мужчина был прав. Жена это понимала, но не решалась произнести. А муж всё больше распалялся. – Ну так что? Едем, к нему или нет? – снова спросил возница. – Работа у него найдётся, не пропадём.

– А дом как же? А жить на что будем? – снова поинтересовалась жена.

– Продадим дом. Раз сам царь зовёт, то работа, думаю, будет. Сейчас Македония на подъеме. Это не Эллада конечно. Это задворки цивилизации, но и не совсем захолустье, не Эпир какой-нибудь. И уж тем более не какой-то там Рим! – возница произнёс слово «рим» максимально пренебрежительно, но так и было. Рим в Элладе, воспринимался как деревенщина из деревенщин, лезущая из грязи, да в приличные полисы. Он досаждал грекам в Италии, его стоило давно осадить. Но важнее всего сначала решить, кто будет гегемоном в Элладе, а уж потом наказать выскочку. – Всё же поприличней Рима и рядом с Элладой. К тому же Филипп сам звал, а он никогда слов на ветер не бросает. Если он что-то сказал или задумал, то обязательно это сделает.

– Ох, какой ты скорый! – не решалась жена, – Как же мы там будем? Никого не знаем. – раздумывала женщина.

– Как это не знаем? Я с самим царём знаком! Я ему несколько раз помог. И он обо мне помнит. В общем, поехали! – и мужчина, махнувши рукой сверху вниз, закрыл вопрос окончательно. – Продадим дом, имущество и двинемся.