Читать книгу Кардиец. Ученик философа - Вячеслав Фролов - Страница 5

Кончив молитву, ячменем и солью осыпали жертвы,

Выи им подняли вверх, закололи, тела освежили,

460 Бедра немедля отсекли, обрезанным туком покрыли

Вдвое кругом и на них положили останки сырые.

Жрец на дровах сожигал их, багряным вином окропляя;

Юноши окрест его в руках пятизубцы держали.

Бедра сожегши они и вкусивши утроб от закланных,

465 Всё остальное дробят на куски, прободают рожнами,

Жарят на них осторожно и, всё уготовя, снимают.

Кончив заботу сию, ахеяне пир учредили;

Все пировали, никто не нуждался на пиршестве общем;

И когда питием и пищею глад утолили,

470 Юноши, паки вином наполнивши доверху чаши,

Кубками всех обносили, от правой страны начиная.

Целый ахеяне день ублажали пением бога;

Громкий пеан Аполлону ахейские отроки пели,

Славя его, стреловержца, и он веселился, внимая.

475 Солнце едва закатилось, и сумрак на землю спустился,…

Гомер. Илиада. Песнь первая.

Гелиос ещё даже не думал опускаться под землю, а в Пелле, столице македонского царства уже прогибались столы от различных яств. Рабы носились туда – сюда накрывая в нескольких залах. Через узкие окна свет проходил еле – еле и играл бликами на блюдах с мясом, украшенном оливками, сыром. Повара расстарались. Мясных кушаний было много и украшены были все по-разному. Рыба, фрукты, дары земли возвышались на столах и их ещё приносили и приносили. А опустошённые блюда уносили ловкие руки. Но самые великолепные украшения пиршества были расписные кратеры с вином. Краснофигурные, чёрнофигурные – все они были заполнены по македонскому образцу неразбавленным вином. Рабы набирали вино в ойнохойи24 и подавали полулежащим, стоящим и сидящим пирующим. А те уж сами его делили по киликам и ритонам25. Порой вино проливалось на пол, но это вызывало лишь хохот и подшучивания.

Пировавших было очень много. Они шумели, пили, ели, тискали одетых и раздетых женщин свободных, а также рабов и рабынь. Веселье шло на всю катушку. Одно лишь место пустовало. Это было место предназначенное самому македонскому царю Филиппу. Но никто не смел сесть или даже облокотится на царское кресло. Предпочитали толпиться, располагаться на полу, чем занять место царя. Сам же Филипп передвигался по всему залу, обнимаясь и выпивая то с одними, то с другими людьми.

В самый разгар веселья Филипп поднял руку и постепенно пирующие замолчали. Всё внимание было приковано к царю.

– Хочу выпить, друзья мои за сына Александра. – произнёс Филипп и показал в сторону стола, где сидел почти трезвый царевич со своими товарищами. – Атака его конницы решила исход этой битвы. Битвы при Херонее. Вот что значит моя кровь! – царь поднял ритон, украшенный золотом и выпил. – Хорошо твои илы26 изматывали врага и нанесли удар туда, куда я приказал. Это было сделано по – нашему, по – македонски!

– Славься Александр! – раздались крики с разных сторон.

– Почёт славному потомку Аргеадов!

– У царя достойный наследник!

– Славься сын Филиппа!

– У хорошего быка, достойное племя! – продолжались славословия. Сам же Александр покраснел и кивнув, осушил свой ритон.

Пирующие подняли кубки и продолжали восхвалять царевича. Стратеги, илархи, хилиархи, лохаги27 – все присутствующие выпили и веселье продолжилось, шум опять стал усиливаться. Аристократы шумно поздравляли царевича. Кто – то, выпив хлопал по-дружески его по спине, а кто-то подходил, поднимал килик28 в руке и без слов опорожнял его. Царь веселился и громко смеялся, шумно разговаривал с компанией полководцев.

Позже царь Филипп, перекинувшись несколькими фразами с товарищами, сидящими возле него, снова поднял руку и потребовал внимания.

– А теперь мои други я хотел бы выпить за здоровье – и царь, сделав паузу замолчал на время. – за здоровье того, кому мы также обязаны победой. Это он придумал изменить нашу стандартную тактику и постоянно осыпать дротиками и стрелами врага. Я с самого начала разгадал замысел фиванцев, а он разработал детали нашей победы. Это моя правая рука – снова была выдержана пауза, но не долго – Эвмен!

Царь поднял свой ритон, снова наполненный услужливым рабом, похлопал по плечу стоявшего рядом мускулистого молодого человека и залпом выпил. Все пирующие также стали восхвалять фаворита, пили за его здоровье. Все кроме компании, собравшейся возле Александра.

– Почему царь решил выделить этого выскочку и поставить его выше нас? – произнёс Неоптолем, приближённый Александра.

– Я не буду пить за этого выскочку, – поддержал Неоптолема Гефестион и выплеснул содержимое своего килика на пол.

– Верно! Но я считаю, что после Александра царь должен был отметить Пармениона и Антипатра, как самых опытных и толковых полководцев. – сказал Птолемей. – А наша слава быть возле Александра. Поднял кубок и выпил.

– Ты прав Птолемей Лагид, где Александр, там и мы, – произнёс Селевк. – За нас и за стратегов! – килик с вином был опустошён и наполнен снова.

– А я выпью за здоровье Эвмена! – сказал Александр, чем ошарашил всю притихшую компанию. – И вам советую поступить также. Он действительно очень толковый и отец правильно его выделил. Мы скорее всего бы победили, но могли и проиграть. Враги тоже были не дураки. – продолжил неожиданно для своих спутников царевич. – А его задумка, постоянно осыпать врага копьями и дротиками, не вступая в столкновение, внесла свою лепту в победу.

Александр осушил свою чашу и жестом показал, стоящему рядом рабу, наполнить её снова. С полной чашей он стал продвигаться в место, где находился шумный Филипп. А царь немного поел, вытер руки об полотенце, поднесённое рабом и пошатываясь пошёл к своему пустующему месту. Мускулистый молодой человек, отмеченный царём стоял возле стола и отщипывал виноград.

– Приветствую тебя, Эвмен сын Иеронима! – сказал Александр и подошёл к нему.

– И я тебя приветствую Александр, сын царя Филиппа! – ответил стоящий и поднял руку.

– Почему ты не пьёшь? – спросил Александр, подойдя достаточно близко. – Разве ты чем-то недоволен? Выпей со мной – сказал Александр и приказал рабам подать чистый килик своему собеседнику.

Ёмкость с вином почти мгновенно оказалась в руках Эвмена и Александр подхватывая его за локоть стал уводить в сторону.

– Должен же хоть кто-то оставаться с ясной головой в час буйного веселья. – сказал Эвмен.

– Ну и за что же выпьем дорогой мой Эвмен? – Александр жестом предложил прогуляться в сторону выхода из зала.

– Предлагаю выпить за стратегов Антипатра и Пармениона. – предложил Эвмен. – Это очень достойные люди и они славно показали себя в походе на Элладу.

– Отличное предложение достойный Эвмен! – поддержал Александр тост, но вино лишь пригубил и потихоньку, но настойчиво увлекал собеседника к выходу.

Со всех сторон раздавались крики:

– Славься счастливый стратег Антипатр!

– Удачи и благоволения богов Антипатру!

– Почёт стратегу Пармениону! – орали выпивохи.

– Да будет жизнь Пармениона усыпана дарами небес! – крики хилиархов и лохагов заглушали разговоры других пирующих.

В это время за движущимися к выходу царевичем и секретарём внимательно наблюдали несколько пар глаз. А пара рабов делала вид, что идут по каким-либо делам, а сами держась на незначительном расстоянии следили за царевичем и его спутником, пытаясь услышать о чем они говорят. Секретарь негромко что-то вещал Александру, тот кивал головой и делал вид, что улыбается. Выйдя из помещений, где пировала знать, Александр заметил следящих за ними рабов. Один из них был верным слугой Антигона одноглазого, по прозвищу «Циклоп». Антигон «Монофтальм» (одноглазый) был не просто стратегом Филиппа, но и умелым царедворцем. Его единственный глаз замечал многое. По складу ума он походил скорее на хитрого коринфянина, чем на вспыльчивых и буйных македонцев. В этом он был полностью схож с одноглазым царём Филиппом.

– Эй, ты, – показал Александр на следующего за ними антигонова раба. – Да ты! Как там тебя?

– Чего изволит господин? – подобострастно произнёс, замеченный раб. Гримаса огорчения не отразилась на его простоватой роже и он сделал вид, что действительно шёл по своим делам, просто внезапно его заметили и подозвали эти знатные люди. – Я внимательно слушаю господина.

– Принеси-ка, нам сюда кувшин вина! Славословие богам не идёт на сухое горло. – сказал Александр, подошедшему рабу.

– Как будет угодно господину, но сначала, с его позволения, я должен выполнить приказ моего господина. – ответил простачок и сделал вид, что пошёл выполнять приказание. Пришлось оставить собеседников без своего зоркого ока.

Второго соглядатая внезапно остановил вынырнувший откуда-то раб Филиппа, отвечавший за подачу еды и начал ругать шпиона за нерадивость. После недолгой перебранки наблюдатель был отправлен на кухню, а сам начальствующий двинулся в зал к пирующим.

– Да где же они ходят? – злился стройный товарищ царевича и внимательно смотрел на выход. – Ну что они там делают?

– Ревнуешь, Гефестион? – спросил жующий Птолемей и громко засмеялся.

– Да ты так не волнуйся, Гефестион! – поддержал Птолемея другой товарищ Селевк. – Ни Александру не интересен Эвмен, ни Эвмену Александр. Я уверен, что они обсуждают какие-нибудь расходы или доходы. Алесандр, вроде бы наследник. Должен знать всё о будущем владении.

– Ты несёшь бред, Селевк! – ответил трясущийся от бешенства Гефестион. – Царь Филипп жив – здоров и хвала Зевсу проживёт ещё много лет. С чего бы Лексе, – так он называл Александра, – интересоваться расходами, приходами?

– Зря тебя учил Аристотель! – сказал оторвавшийся от еды Птолемей. – Ты так ничего и не запомнил! «К войне готовься в мирное время, к голоду в период изобилия!» – процитировал мудрость учителя Птолемей Лагид.

– Сам ты дурак! – взбесился Гефестион и взмахнул руками.

– Я же тебе морду разобью, грязная свинья, за такие слова! – спокойно ответил Лагид и начал вылазить из-за стола. – И даже Александр за тебя не заступится.

– Надорвёшься! – вскрикнул Гефестион. – Ну иди сюда! Иди! – подзывал он противника. Но тут на них навалились со всех сторон товарищи и усмиряли буйные головы, разгорячённые вином.

Эту мелкую стычку большинство пирующих не заметило. Пир шёл своим чередом и веселящиеся громко орали воинственные македонские песни. Только единственный глаз «Циклопа» внимательно наблюдал за кучкой горячих юношей.

* * *

– Скажи мне, друг Эвмен, – спросил царевич, когда им удалось остаться одним. – отец присмотрел себе какую-то пассию?

– Не хочу врать тебе, Александр. У тебя верные сведения. – секретарь огляделся по сторонам и продолжил. – А почему ты так волнуешься?

– Меня беспокоит, а вдруг отец вздумает жениться. – царевич также озирался по сторонам, не подслушивает ли их кто-то.

– Это, вполне, возможно. Ты же сам знаешь – сказал секретарь и навалился спиной на колонну. – как ругаются царь и твоя мать. Не удивительно, что потомку Геракла29 хочется женской любви и ласки.

– И кто же на этот раз избранница отца? – задал вопрос Александр и как будто даже ветви оливы, растущей неподалёку заинтересовались данным вопросом. – Она македонянка?

– Да македонянка, прекрасная Клеопатра. Дочь погибшего Аминты, племянница Аттала.

– Вот же свинья! – произнёс Александр. – Какая же свинья этот Аттал! Лезет к престолу как к своему законному наследству.

– Он тоже Аргиад, как и ты. Клеопатра нравится многим из знати. – добавил перца к беседе секретарь Филиппа. – К тому же Аттал уже наладил договор со стратегом Парменионом и желал бы заполучить в жёны его дочь и обещал многим другим своё благоволение. А сам царь уже интересовался у жрецов церемонией развода с твой матерью. – Эвмен помолчал немного и продолжил ранить Александра жестокой правдой. – Так что берегись царевич, яд может оказаться в твоём кубке очень скоро. Лучше заведи себе раба, который будет пробовать всю твою еду. В случае смерти царя и тебя, не дайте боги свершиться беззаконию, Аттал, как опекун будущего ребёнка сможет захватить власть. Парменион, как стратег и тесть поддержит Аттала. Да и многие поддержат.

– Если заведу такого раба, тогда они станут ещё более осторожны и могут нанести удар в спину. Там, где совсем не ожидаешь – откровенно признался Александр и сжал кулаки. – Спасибо тебе, Эвмен! Ты настоящий друг!

– Это верно, – подтвердил секретарь, – знай царевич, что на меня можно положиться. А теперь следует вернуться к пирующим, кажется нас там уже заждались. Хочешь, я расскажу смешной анекдот про сиракузян? – спросил Эвмен, придавший своему лицу выражение пьяной беспечности.

– Рассказывай, дружище! – отвечал Александр и они двинулись обратно на пир.

* * *

Филипп пел песни со стратегами, лохагами и пил вино как не в себя. Его сотрапезники уже плохо стояли на ногах, Филипп же только покачивался, когда шествовал к своему законному месту. Но посидев на позолоченном стуле, царь снова покидал его и искал ещё державшихся на ногах, чтобы с ними пригубить неразбавленного и затянуть македонские песни по десятому разу.

«Циклоп» отметил, когда и с каким лицом снова появился в зале Александр. Да и это трудно было не заметить. Пьяный Гефестион устроил скандал, наговорил сгоряча множество гадостей, схлопотал по лицу от Александра и обидевшись убежал прочь. Через некоторое время после наследника вошёл отсутствовавший секретарь. И самый разгар безобразной сцены разыгрался у него на глазах. В это же время, никем не замеченный, подошёл раб.

– О чём они говорили, мне не удалось услышать, господин, но разговаривали недолго. – раб говорил едва слышно, но его речь доходила до ушей и разума Антигона одноглазого. – По губам я смог прочесть «отец хочет жениться» и «свинья Аттал», значит говорили про царя и…

– Я понял. – сказал одноглазый. – Ты пока можешь идти, до завтра мне не понадобишься. Выпей там вина со слугами, на тебе кувшин. – и Антигон вручил рабу здоровенную гидрию, наполненную вином. А сейчас иди!

Раб с удивительной ловкостью быстро исчез, несмотря на увесистую ношу.

Пир продолжался ещё долго. Было устроено несколько скандалов, пара драк и несколько примирений со слезами и новыми возлияниями. Самые обычные развлечения знати, получившей хорошее воспитание. Большинство пирующих наоравшись песен, нахлебавшись вина и нажравшись разносолов, упали прямо в пиршественном зале. Рабы разносили уснувшую в хлам знать по покоям и ночь охлаждала их натруженные спины.

К несколько захмелевшему Александру подошёл один из стратегов царя Антигон Монофтальм. Вокруг царевича было пусто. Его сотоварищи – гетайры были разнесены по комнатам.

– Я могу помочь тебе, решить проблемы. – начал прощупывать обстановку Циклоп.

– Ты? – удивился Александр. – Интересно, чем ты мне можешь помочь? Напиться, я уже напился. А в остальном у меня всё хорошо! – сказал Александр заплетающимся языком.

– Ну как сказать? Например, возможные проблемы с наследованием. Если Филипп женится на Клеопатре, может родиться ещё один наследник. – тихонько промолвил стратег. После чего так же тихо, почти не шевеля губами продолжил. – И неизвестно кого Филипп назначит своим преемником.

– Замолчи! Дурак! – вспыхнул Александр. – Всем известно, что только я один могу наследовать царство. А брат Арридей просто сумасшедший, ему никогда не царствовать. Даже если бы я умер!

– Это так. Но по закону Филипп может назначить себе преемника и тогда знать должна будет поддержать его. А это может быть и будущий сын новой жены и опекун Аттал.

Александр резко вскинул взгляд на говорившего.

– Ты-то откуда знаешь? – и в сердцах, хлопнув себя рукой по колену, воскликнул. – Всем всё известно, один я в неведении!

– Не всем, царевич, не всем! – успокоил одноглазый и налил вина в килик Александра. – Вот выпей, ещё не всё вино закончилось, а тебе явно надо выпить, чтобы прийти в себя. Пойми, царевич, я тебе друг и на меня можно положиться. – Циклоп вкрадчиво продолжал обрабатывать возможного наследника престола. – Сам подумай, дорогой царевич! А может же случиться так, что Филипп внезапно скончается, не дай Зевс случиться этому прежде времени! И ты тоже не бессмертен, тогда у Аттала есть все шансы предъявить свои права. И многие его поддержат. Он и племянницу свою подговорил, а та дурочка рада стараться.

Александр нахмурился и выпил полную чашу. За ней вторую, услужливо налитую Циклопом. Рабыни мыли пол после торжественных возлияний. А в углу зала сидели два пьяных человека, вернее один был пьян, а другой был Монофтальм. И в ночной час при свете ламп тихо разговаривали друг с другом. После того как человек похожий на Полифема, но с повязкой на глазу что-то долго объяснял, молодой вдруг вскочил и вскрикнул:

– Нет! Никогда! Я в этом участвовать не буду. И запрещаю тебе об этом думать! Не сметь! – вспыльчиво крикнул Александр. – Иначе тебе несдобровать!

– Да что ты, что ты! Я же лишь предполагал, Зевс свидетель, клянусь головой Дия и его потомством! Я же тебе друг и сторонник, а в твоём положении друзей надо иметь как можно больше. И все мои отряды, естественно, за тебя! Так что успокойся Александр! Зря ты волнуешься!

Вспыливший сел на место, а взгляд рабыни, отмывавшей пол как бы случайно упал на разговаривавших. Но поскольку у них был ещё целый кратер30 вина, то лучше находиться в стороне от их теплой и дружеской беседы. А то невесть что случится. Упаси Афродита и все олимпийцы! Хотя стоит рассказать тому, кто платит. Деньги можно припрятать, а спрятаться от гнева Аттала трудно. Особенно если у него в рабах твой ребёнок.