Читать книгу Эфемериды - Яков Есепкин - Страница 15

Богородицын лик отобьется в цветках,

В черных розах мелькнет и огнистых ромашках,

Всеисплачем тогда жизнь свою в рушниках –

Что уж плакати днесь о цветочниках-пташках.

Их пуховый раскрас тяготил небеси,

Ихний пух прибивал черневые лазори,

На крови Иисус, у Господе спроси,

Буде есмь вопросить чудный шанец у мори.

Чуть жили в прахорях снег-царствий моровых,

Минул житийный сон ан ведь мы и не жили,

Слезы пролили впрок за предтечей живых,

Да без нас родичи в изножиях вражили.

Только слез пролитых эти снеги черней,

Прославление здесь и хула неуместны,

Поелику слегли, не сыскать и теней,

Страстотерпцы в чаду, имена их предвестны.

Кармен, Кармен, твоя ль разлетелась тоска,

Не печалься, огонь разрушает и стены,

Мимо жизни ползут со виска до виска

Змейки чермных земель, достигаючи пены.

Ах, сочельники мы привечали всегда,

Рождество ли мело по вечерним пролеткам

Иль в крещенье Господь серебрил невода

И зерцалы темнил небезвинным красоткам.

Божевольная смерть, во пировой судьбе

Не гаси очеса – узрят чады сквозь вежды

По чумном питии, как неможно в божбе

Человекам сносить апронахи-одежды.

Наши стогны, Господь, стали бутом пустым,

Дикий взрос виноград в Ботаническом саде,

Горбой статию, виждь, не пришлись мы святым

И у ноженек Тя отстенаем во аде.

Под наперстками иглы вонзает в рядно

Сквозь имперскую платину зарев,

Поелику нам было изведать дано

И всемилость, и гнев этот царев.

Тяжек он и неможно его перенесть,

Но терпи, венцеизбранный брате,

Значит, будем одесно с алкеями есть,

Водку сладкую пить на карате.

Вижди блюда царские и вина вдыхай,

Ароматы сие благовонны,

Меж смурными безумцами тенью порхай,

Где стульницы от лядвий червонны.

Там горят черносливы о нежной икре,

Здесь тунец розовее стерляди,

Преядают царевны в чумном серебре,

Им трапезу сервируют бляди.

Я молчал дольше Бога и горше, сейчас

Время речь, паки розные термы

Излучают бессмертие, где Комитас,

Розы вьет пусть слезой Даздрапермы.

Се и стали бессмертные, мертвым легко

Воевать с юродными купцами,

Что летают валькирии днесь высоко,

Над алмазными рдятся венцами.

Залетайте-ка нощно к свечному столу,

Много ль вы погубили одесных,

Вместе будем травиться, не Дант ли в углу

Спит и видит альковниц чудесных.

Фри успенные пудрами серебро бьют,

Мел восковием красят, уловки

Их опаснее смерти, кого не вспеют,

Жечь ему льдом чрез кровь сервировки.

Русских Лиров с небесным огнем не сыскать,

Всё привратники либо холопы,

И воителям славы не должно алкать,

Не порфиры в ходу, а салопы.

Погибает всечасно, кто Богом любим,

А мирские потравы излишни.

Мы с тобою еще со столов доедим

Те гнильцой золоченые вишни.

Нам объедки опричнины в топкий закат

Поднесут, в тьму загробных сияний,

Пусть булаты сверкают у призрачных врат

И не жаждет никто подаяний.

Ибо смертная гнилью горя полоса,

Леденеющей тканью закатной,

Переливные наши прожгла голоса

Кровотока струей невозвратной.

Жертвенною кровью иноков святили,

Мертвых страстотерпцев ждать ли на балы,

Сиро во пиру им, тщетно и златили,

Днесь еще ломятся ядные столы.

Ах, Господь всеправый, были мы велики,

Выцветшими лбами бились о Порог,

Где мироточатся ангельские лики,

Там и в Смерти хватит инокам дорог.

О главах державных чермные тиары,

Паки на Великдень золотом горят,

Но лишь нам открыты Божии муары,

Ангелы со нами тихо говорят.