Читать книгу Эфемериды - Яков Есепкин - Страница 3

Аз, Господе, реку со черных домовин,

Гробов нощных, иным достались благокрасны,

Эти агнцы не ждут-заждались окарин,

Им и трубы Твое, и псалмы немогласны.

Все склоняется тать над испрахшей сумой,

Иль неможно доднесь и любови низринуть

Бледных перстов жалких, в юродие немой

Удушавших царей, сребро юдам откинуть.

Были перси белы у безмужних невест,

А теперь и уста до костей пробелели,

Оглянися, Отец, нету ныне окрест

Ни живых, ни мертвых, посвященных во Лели.

Ах, над нами зажгли юровую Звезду,

Пусть лучом воспронзит некупельные лета,

Их ложесен и усн опознай череду,

Нищих татей, оне удостойны извета.

Те ж к Тебе, Господь свят, пировати пришли

Бойны чада, отвек изалкавшие жажды,

Ангелы Твои что копия занесли –

Не убить, не убить преугодников дважды.

Как свилися вольно змеи в райских цветках,

Прежде в царствии грез немятежно блажили,

Только ныне молчим, пряча персть в рушниках,

Правда, святый Господь, а ведь мы и не жили.

Богородицы лик украсили Звездой,

Сон-цветочки вия по сребристом окладе,

Нету ангелов здесь и поят нас водой,

Ах, из мертвых криниц занесли ее, чаде.

Иисус почернел и не имет венец,

И Его голова преклоняется нице,

Узреть что восхотел двоеперстный Отец,

Мало ль крови течет в неборозной кринице.

Смертоприсный венок мы Христосу плели,

Исплели изо слез, тяжко траченых кровью,

А и боле ничем не посмели-могли

Притолити в миру жажду бойных любовью.

В каждой розе сидит гробовая змея,

И не видим уже мы ни Бога, ни Сына,

То ли алчут оне, то ли мука сия

Должна гробно зиять до святого почина.

Это иноки днесь подошли ко столам,

Страстотерпцы одне и невинники сиры,

Их неможно забыть копьевым ангелам,

Коль не пьют мертвых вин – отдавайте им лиры.

Не боятся огня восковые шары,

А на перстах у нас кровь и слезы срамные,

Велико Рождество ан для всех мишуры

Не хватает, Христос, где ягняты гробные.

Геть днепровской волной в черной пене дышать,

Кровь худу изливать на местечек сувои,

Розы-девки, равно станут вас воскрешать,

Так скидайте рядны пред всетаинством хвои.

Тех ли ждали в чаду, мы, Господе, пришли,

Залетели птушцы в обветшалые сени,

Али тонкий нам знак до Звезды подали,

Во трапезной же мы преклонили колени.

Ничего не узрим на вечере Твоей,

Пусть сочельник лиет в мессы нощные снеги,

Мы до маковки все унизаны лишь ей,

Искрим – белы птенцы в огне Божией неги.

К престолу Вседержителя венки

Возложим и оденемся в ливреи,

И кровию отмоем рушники,

Подаренные нам на юбилеи.

Мы станем падшим ангелам служить,

Исполним на века предназначенье,

В лакейских и кладовках будем жить

И там внимать Господнее реченье.

Любовью расплатились по счетам

И заняли холопам щедрой славы.

Ко тратным неотбеленным холстам

Днесь выйдем – всетемны и величавы.

И вот они, иные времена,

Пророчествуют жалкие калики.

Высокие забыты имена.

Во плесени купаются владыки.

Привнесена во храмины хула,

Слезами позалили злато-струны,

Убийц от поминального стола

Не оторвать и силою коммуны.

Пал Китеж-град, в Арзрум и Эривань

Лишь стража тьмы приличественно входит.

Персты на пересылках не порань,

Пусть под столами яства знать находит.

Где крест наш и венец – в золе они,

Сверкают разве адские цесарки,

Губители холодные одни

По кругу погребному водят чарки.

Алмазы это жалкое питье

Наружу исторгнет, а мы их бросим,

Трапезничайте, ироды, жнивье

Гортензии завьют, ужо искосим.

А косы наши острые давно

Свивает золотушная терница,

Любили чернозвездное вино:

Так будет вам вельможная темница.

На раменах у нас кресты лежат,

Иль снять сии горящие распятья,

Кривицкий василек елику сжат,

Искритесь, херувимские обьятья.

Сколь чарки соалмазные мелки

И чашечный фаянс августом значен,

К трапезным ледоносные цветки

Снесем, хоть каждый пламенем охвачен.

Не дичи ли у августа просить,

Мы были в мире нищими царями,

Начнут по венценосным голосить,

Синицы всех отыщут за морями.

Когда величье эра узнает

И ангелы над безднами летают,

Лишь царственный юродивый не пьет,

Кащеи золотые лишь считают.

Алмазы не к вину, а ко венцам,

Идут они высокому сословью,

Бесплодным небожемчугов ловцам

За них не рассчитаться даже кровью.

Жемчужную сукровицу Звезда

Пресветит двоелучием холодным

И патина зерцальная тогда

Отпустится эпохой нищеродным.

Нас только смерть поднимет на щиты

И завернет в холстинные знамена,

И к высям – во бесславие тщеты –

Мы взденем перебитые рамена.

Мы и мертвые будем во злате гореть,

Погасить ли святые огни,

Голубки залетят, а и нам умереть

Невсебранно в Христовой тени.

Разольется великая мгла на дворах,

Только мы и пребудем светлы,

Страшно это мытарство о черных юрах,

Где сребрение тягостней мглы.

Диаменты нам бросят и цвет-васильки,

И увидит Господь со Креста,

Как мы истемна желтые вьем лепестки,

Наша смерть золота, золота.