Читать книгу Город Антонеску. Книга 2 - Яков Верховский - Страница 10

Действие восьмое: Евреи шли…
От Янкале: Поддельный паспорт

Оглавление

Одесса, 12 января 1942 г., понедельник Квартира торговки варениками 90 дней и ночей под страхом смерти

В тот день, как видно, мама так и не встретилась с Цилей.

Она пришла совершенно измученная и, ничего не сказав нам, легла на диван и повернулась лицом к стене.

А вечером у нас начались неприятности с торговкой.

Вернувшись с Привоза, торговка сразу же налетела на маму: «Ну, и де же ваш пачпорт, а?»

Мама пыталась ее успокоить, обещала, что завтра обязательно, обязательно, заберет паспорт из полиции.

Но торговка ей, как видно, не верит. Подозревает, что мы евреи.

Нам нужно, наверное, убираться отсюда, пока она не заявила на нас в полицию.

Правда, идти нам опять некуда.

В отчаянии мама решила обратиться за помощью к своей старой знакомой Ольге Гааз. Когда-то она обучала маму печатанью на машинке.

Ольга любила маму. Встречала ее очень приветливо, целовала ее и звала Фаничкой.

Надеясь на помощь Ольги, мама выбралась из нашего временного убежища, смешалась с толпой идущих в гетто евреев и направилась на Греческую, где на старом двухэтажном доме, рядом с воротами была вывеска:

«Переписка и Обучение на пишущей машинке. Ольга Гааз»

Мама вошла во двор, поднялась на второй этаж по чугунной лестнице и постучала в знакомую дверь. Дверь отворила взрослая дочь хозяйки и с явной неохотой впустила маму в квартиру. Пройдя через переднюю и небольшую гостиную, где обычно заказчики ждали выполнения работ, она вошла в рабочую комнату Ольги.

Ольга Гааз, уже немолодая грузная женщина, с крупными чертами лица и седеющими волосами, собранными в кублик на большой голове, увидев маму, изменилась в лице и встала, но не бросилась, как обычно, навстречу с объятиями и поцелуями.

О подробностях разговора с Ольгой мама никогда не рассказывала. Но после войны она как-то упомянула, что, выходя из рабочей комнаты Ольги, она якобы увидела на диване приоткрытую женскую сумочку, из которой виднелся уголок паспорта. Почти бессознательно она схватила этот паспорт и, зажав в руке, кинулась к выходу. То есть, фактически, украла паспорт.

Этот паспорт она, по ее словам, рассмотрела уже в доме торговки варениками и выяснила, что он был выдан на имя Луковой Елизаветы Федосеевны, русской, прописанной в Кишиневе по улице Красноказарменной, 27.

Невероятно, но эта Лукова оказалась примерно того же возраста, что и мама.

Боясь, что женщина может заявить в полицию о пропаже паспорта, мама решила изменить фамилию, приписав в конце ее букву «н».

Теперь фамилия стала Лукован.

А мама стала Елизаветой Федосеевной Лукован.

Но у меня и у бабушки все еще никаких документов не было, и мама вписала нас в «свой» паспорт, как иждивенцев.

Сложнее было с фотографией. В паспорте была фотография Луковой с красной печатью на уголке. Мама смочила свою фотографию, приложила к ней фотографию Луковой и… красная краска печати Луковой перешла на ее фотографию. Только на маминой фотографии оказалась не сама печать, а только ее зеркальное отображение и при внимательном рассмотрении можно было догадаться, что это подделка.

С этим поддельным паспортом мы будем жить около двух лет до самого конца оккупации. Каждый раз, предъявляя его, мама будет рисковать своей и нашими жизнями.

И с каждым разом в каштановых волосах моей мамы будет появляться еще одна седая прядь.

Город Антонеску. Книга 2

Подняться наверх