Читать книгу Дневник Лисы. Мой 2008-й - Яна Белова - Страница 13

Все люди играют в игры, смысл некоторых становится понятен, лишь если отбросить в сторону эмоции.

Пока весь наш класс скучал на уроке физики, Пашку прорабатывали на педсовете в кабинете психолога. Я сегодня видела его родителей. Отец с виду приятный уравновешенный человек, но догадаться не сложно в кого Паша пошел ростом и комплекцией. Мать – ухоженная холеная стерва, у нее это на лбу написано. Впрочем, я человек пристрастный, мне априори не могут нравиться люди, так поступающие с собственным ребенком. У Пашки рассечена бровь, вчера этого не было, не трудно угадать причину. При всем этом впечатления загнанного или забитого он не производит, не знаю, смогла бы я так. Наверное, нет.

Я не усидела на уроке, отпросилась выйти и, не раздумывая, отправилась шпионить. Если бы меня застукали прогуливающейся у кабинета психолога, никто не удивился бы, весь наш класс стоит на ушах от происходящих событий, народ вешается со скуки, каждая новость или неординарное действие вызывает патологический резонанс.

Вдруг дверь открывается чуть ли не перед моим носом и оттуда выкатывается Пашка, сосредоточенный и явно чем-то довольный, не притормаживая, бросает мне пару слов:

– У актового зала под лестницей…

Следом никто не вышел. Я еще постояла и окольными путями шпионскими перебежками двинулась в указанном направлении. Пашка меня ждал. Первая его фраза меня вышибла, вторая добила, а третья загнала в состояние столбняка.

– Я их сделал! Кто сказал, что бесполезно биться головой о стену?! Спасибо тебе огромное, что пригрела!!!

И прежде чем я успела что-либо ответить, он подхватил меня на руки и звонко чмокнул в щеку.

– Все, я свободен как ветер, поехали вечером куда-нибудь, потусим.

– Поехали, но все-таки что случилось?

– Я не хочу говорить об этом, – погрустнел Пашка, опуская меня с небес на землю, – ты будешь считать меня последней скотиной…

– Не буду, – я ничуть не сомневалась в собственных словах.

Пашка обещал все рассказать вечером и дал мне свой новый номер телефона. Мы договорились встретиться в 5 в кафе в центре города.

Мне нравится эта конспирация, никто не путается под ногами, не вздыхает, не дает завистливых советов. У Пашки свой интерес, какой, я толком не знаю.

В класс мы вернулись разными дорогами с интервалом в пять минут. Его предки еще долго заседали у психолога, а потом в кабинете классного руководителя. Домой он пошел один, я с девчонками, неустанно гадавшими, исключат ли Бяку-Буку из школы. Я же чувствовала, что вопрос стоит иначе и об исключении речи не идет, но молчала, усердно поддакивая праведнице Светке, считавшей Пашку превысившим пределы необходимой самообороны борцом за справедливость. Яхромов и Сахаров – отморозки, это всем известно и коль нашелся кто-то, поставивший их на место, администрации школы следовало бы выдать ему медаль «за особые заслуги», а не таскать по педсоветам.

После вчерашнего дождя у нас во дворе разлилась огромная лужа. Ах, зачем я надела замшевые сапоги! Жалко, конечно, а что делать? Красота требует жертв.

Девчонки собирались в кино, я наврала, что должна убраться в квартире, на всякий случай разрекламировав им кинотеатр, удаленный от места нашего свидания с Пашкой.

Свидание – это громко сказано. Мы друзья, мы не ходим на свидания, мы просто встречаемся. Найди десять отличий!

Заданий домашних ворох, хоть бы что-нибудь сделала. Да самого выхода решала, в чем мне идти. Я должна хорошо выглядеть, причем он не должен думать, будто я специально старалась. Перебрала весь гардероб, в результате одевалась второпях, так все до конца и не продумав – узкие джинсы, сапоги, батник и замшевая куртка. Ничего особенного, разве что все новое, так откуда Пашке об этом знать.

Я умудрилась придти ровно в пять, сама долго смеялась. Точность – вежливость королев. Мы слегка перекусили (Мясо, мясо! И не какая-то дохлая котлетка – целое блюдо классного горячего куриного филе в сыре). Пашка будто тоже неделю ничего не ел, смял два салата (свой и мой), шашлык и мороженное на десерт. Денег у него теперь куча, мне платить не позволил. Я не удержалась, спросила откуда.

– Предки откупаются от неприятностей, надо пользоваться моментом.

– Как тебя дома встретили?

– Лучше, чем я предполагал, – отмахнулся Пашка и договорил лишь, когда мы вышли из кафе.

– Со стороны это дико, я понимаю, но они мне платят за то, чтобы я держался в рамках приличий, мне в отличие от них терять нечего, у меня ничего нет, а у них бизнес, друзья, партнеры, репутация, им выгоднее выдавать мне десять косых в месяц и не путаться у меня под ногами, чем иметь меня в качестве врага, я им это наглядно доказал.

Мне реально дико такое слышать, бывают же отмороженные предки, это как же надо достать родное чадо, чтобы до такого дошло?

– Ты специально Ваську зацепил?

– Кого? – он, оказывается, не знал, как зовут избитого им одноклассника.

– Яхромов – это последняя капля их терпения, – усмехнулся Пашка, – они меня недооценили, думали я такой же олух, как пять лет назад, когда они меня спихнули с глаз долой. Ничего, надеюсь, мы поняли друг друга.

– Расскажи, – я позволила себе невиданную наглость, приобняла его за пояс.

Оказалось, это так естественно брести в обнимку по городу. Мимо проносятся машины, мигают огни фар и светофоров, рассыпая по мокрому асфальту брызги цвета и света. Это та романтика, о которой снимают фильмы и пишут в книгах, мимолетное ощущение того, что мир кружится только для тебя и все в нем исключительно прекрасно. Вопреки моим опасениям, Пашкин рассказ не разрушил гармонии атмосферы, просто грустная история нелюбви.

У его отца есть любовница, ее сестра учится в институте сервиса и подрабатывает секретаршей в офисе его отца. Пашка не ожидал, что воссоединение с семьей обернется для него тотальным контролем. Он привык сам решать, где и с кем гулять и во сколько приходить домой, как одеваться, что есть, на каких сайтах сидеть. Он переспал с сестрой любовницы отца, девочке 18 лет, ее никто не тянул силой, но их застукал отец, и дальше было то, из-за чего мы собственно познакомились. Вернувшись домой, он попал под домашний арест, его возили в школу, его встречали из школы, распечатывали его телефонные звонки, в свою очередь он наплел подруге матери, что в Болгарии взрослые тетки платили ему большие деньги за интимные услуги. Та почему-то ему поверила, потом он подставил отца, запустив в его компьютер вирус собственного производства, и поссорил его с любовницей, красочно описав ее впечатлительной сестренке то, как жестоко с ним обращаются, остальное мелочи – расколотил плазменную панель, стащил кошелек у горничной. Короче, четыре дня в окопах. После истории с Яхромовым он выставил условие – десять тысяч ежемесячно на карманные расходы и забыть, что он их сын, а не сосед по квартире, тогда при посторонних он благополучный ребенок, он бросает свою подружку и ведет себя как положено 15летнему благовоспитанному подростку. Если бы они не согласились, он растрезвонил бы на всю школу, что он избитая проститутка. Такой скандал его предкам не к чему, они согласились на его условия.

Мы спустились к старой набережной, снова стал накрапывать дождь. Я развернула зонт и отдала его Пашке.

– Ты бы не хотел помириться с родителями?

Он привлек меня к себе и долго молчал, уткнувшись носом в мои волосы на макушке. С ним тепло, мне безумно нравится его парфюм и то, как он меня обнимает, бережно и крепко одновременно. Если бы он не ответил, я бы не обиделась.

– Им это не нужно и мне тоже, – наконец выдал он.

Я ему не поверила, но сомнения свои оставила при себе.

Есть в этом мире что-то настоящее и романтика есть. Темная линия пляжа, сумрачная даль, холод с воды, накрапывающий дождь и тепло его рук – жаль все не навсегда. Основательно подмерзнув, мы отправились отогреваться в кафе-мороженое. Пашка развел меня поныть о собственных печалях, которых по большому счету нет, я рассказала ему о восточных танцах и он вызвался меня встретить завтра с занятий (вроде как он в спорт-зал там поблизости ходит, Машка не должна заподозрить подвоха).