Читать книгу Руководство к воскрешению: от А до Я - Яна Кузнецова - Страница 5

Чтобы выбраться из леса, ты должен был где-нибудь задремать или, на крайний случай, очень крепко, до боли в глазах, зажмуриться и сосчитать до десяти. Чтобы научиться этому, ты должен был сделать не менее пяти неудачных попыток. Чтобы успеть домой вовремя, ты должен был нестись так, словно за тобой скакали Всадники Апокалипсиса. Чтобы угомонить духов в своей голове, Келен должна была еще единожды попасть к Воскресшим.

«Что бы вы не говорили, но я вырвусь туда в последний раз, а потом – не ждите ничего».

Она сидела в школьном подвале, хотя именно этим словом его никто в школе не называл. Пространство без окон было заставлено громоздкими шкафами, низкими, под стать потолку. Вдоль обоев кремового цвета тянулись, то исчезая в стене, то вновь выныривая на поверхность, точно морские змеи в толще воды, тепловые трубы, от которых шел жар. Это было «место для дополнительных занятий» – так предпочитали откликаться о подвале учителя. Здесь в назначенные часы собирались ученики, чтобы общим трудом склепать внеплановые доклады и рефераты по искусствоведению, анатомии человека и социологии. Подвал тянулся лабиринтом под всей школой и в случае чего здесь можно было бы запросто потеряться.

Сейчас Келен находилась здесь по причине своей закоренелой любви к истории – настолько сильной, что забыть о ней ей не позволял никто, особенно мистер М. Ей, и еще десятку здоровых детин-второгодников, что сидели нынче рядом с ней, с одинаковым усилием ковыряясь то в учебниках, то в своих ноздрях.

«Позорище ты наше, – почти с нежностью сказала Левитация. – Вот, полюбуйся, Энергия. С каким невежеством нам приходится иметь дело».

«Девочка, ты вернешься туда не раз и не два. Я не желаю, чтобы на поприще Воскресшей тебя ждал такой же убогий провал, как и в истории. ВЕРНО ВЕДЬ, СКОРОСТЬ?» – внезапно рявкнул Энергия.

«А… – очнулся умирающий голос. – Да-да… Конечно…»

С тех пор, как Скорость прогневал Энергию своей самовольной выходкой, тот решил наказать его недельным отсутствием всяческого сна. «Чтоб силёнок едва осталось на слабое трепыхание» – так выразился беспощадный дух. Мнение Келен при этом не учитывалось, хотя она-то на Скорость зла не держала.

«У меня хватает проблем и без вас, – ответила им Келен, спрятавшись за учебником отечественной истории от остальных. – И кто вам пообещал, будто бы я намерена делать хоть что-то? Такого уговора не было, напрягите память».

«Твоя тухлая башка – это, к великой грусти сказать, наш дом. И мы не собираемся чахнуть здесь еще и от безделья лишь потому, что ты сама ничему не хочешь учиться. По твоей воле или нет, но я заставлю тебя пользоваться своей сущностью».

«А Дженни сказала, что так нельзя».

«Дженни слишком хорошего мнения о наших с Энергией моральных устоях», – осклабилась Левитация.

– Эй, нечёсаная, – окликнул ее вдруг один из старшеклассников. – Поди книжку притащи. Вот эту, поняла?

Он ткнул суставчатым пальцем в список литературы, которую им посоветовал мистер М.

– Других, что ли, не найдется? – спросила Келен.

– Тут из отбросов ты самая высокая.

«Скажи ему, что отбросы располагаются у него в кишках вместе с глистами, которых он подцепил себе, жуя свои ногти».

Келен этого, конечно же, не сделала. Просто еще раз взглянула на название и отправилась искать.

«Так, девочка, пора выбивать из тебя всю эту дурь, – назидательно молвил Энергия. – Я не позволю что попало говорить всяким мразям о твоем тщедушном теле. Оно является для Сущностей Имен вместилищем, и для нас это крайне оскорбительно».

– Ты считаешь, я бы вообще осталась в живых, если бы повторила за тобой ту фразу? – огрызнулась Келен.

«Вот же… А для чего тебе нужны мы, позволь узнать?»

– Чтобы мешать мне спать.

«Если б ты умела взаимодействовать с нами, то мигом сообразила, как поставить тощего на место».

Келен завернула за угол подземного, слишком сильно отопляемого, пахнущего книжной пылью лабиринта. Весь учебный исторический хлам хранился где-то после третьего пролета и двух левых поворотов.

– Может вместо того, чтобы кричать в пустоту, возьмете да и расскажете мне сами о том, как вы можете мне пригодиться?

«Так ведь даже динозавр с его крошечным мозгом без объяснений догадался бы! – возмутился Энергия. – Ну ладно, Левитация, пообщайся с ней. Это приказ», – быстро добавил он, пока девчонка не успела подать протест.

«Что ж, – кисло промолвила та, – левитацией называют предположительно существующую способность организма человека сопротивляться силам земного притяжения…»

– Хватит мне статью с Википедии зачитывать, что означает это слово я и сама знаю, – сказала Келен, копаясь по полкам. – Что я могу гипотетически делать благодаря тебе? Летать?

«Запросто. Вот только я предпочитаю специализироваться не на этом. Для летунов полным-полно и других Сущностей, вроде как у того лупастого низкорослика».

Этот отзыв, догадалась Келен, относился к Эшли Вандер.

«Так что сама ты по небу не поносишься, максимум зависнешь в воздухе. Зато, – драматично выдержав паузу, прокомментировала Левитация, – можешь заставить поноситься других людей, без их согласия, прошу заметить».

– Так это ведь не левитация вовсе, а телекинез, – заметила Келен.

«Заткнись! – почему-то разозлилась она. – Мне виднее, ясно тебе? Если очень хочется полетать – сигай из самолета с парашютом! Телекинез умеет лишь предметами швыряться, это, по-твоему, намного круче?»

– Я думала, вы всю свою жизнь не общались с другими духами.

«Телекинез – ее брат, – отозвался Энергия. – С ним она не может не быть знакома. ТАК ИЛИ НЕ ТАК, СКОРОСТЬ?»

– У вас есть семьи? – по-настоящему удивилась Келен. – Прям мамы, папы, бабушки и дедушки? То есть вы там между собой, что ли…

«Какие же люди похабные создания, – устало произнес Энергия. – Расслабься, девочка, у нас не существует подобных понятий. И семьи как таковой. Деление на них очень условно и связано скорее с нашим физическим смыслом».

«И поверь, что на моем месте никто не захотел бы иметь схожую сущность с Телекинезом! – Все еще зло вереща, как потревоженный суслик, оповестила Левитация. – Хотя, – резко сменив тон на ядовито-радостный, добавила она, – можешь полюбоваться, как он себя ведет. Ну-ка, давай с тобой поколдуем. Заставь любую книгу отправиться тебе в руки».

Притворно-доброжелательный, но все еще подленький голос духа Келен заметила сразу, однако злого умысла найти не смогла. Она нахмурилась.

– «Абракадабра» надо говорить?

«Ну же, я не шучу! – цыкнула Левитация. – Представь ее у себя в ладонях до такой степени, чтобы зачесались остатки мозгов. Когда будешь открыта для команды, я подхвачу».

Келен тяжело вздохнула. Гораздо приятнее и удобнее было сидеть в том кресле в окружении недоразвитых старшеклассников.

Она выбрала один из многочисленных фолиантов никому не нужных знаний. Самый большой и в самой яркой обложке, точно на уровне ее зрачков. Что значило «открыться для команды», Келен конечно же не представляла, но по наитию постаралась расслабить тело и по очереди напрячь те мозговые центры, в которых, возможно, затаилась Левитация. Более простым ей представлялось родить ежа.

– Ты помогать мне намереваешься? – наконец, сердито поинтересовалась Келен, страшно пуча глаза на книгу.

«Как скажешь, милая!»

Книгу выкинуло с полки, как камень из катапульты при осаде города. Преодолев не слишком уж большое расстояние, она саданула Келен по лицу, оставив красный болючий след в половину щеки.

«Прости-прости, кажется, это была не та, что ты хотела. Может быть, тебе нужна другая?»

И на Келен, ударяя по разным уровням высоты, посыпались все исторические справочники, которые только сумела откопать их школа. Чудовищное количество цифр, имен и дат смерти.

«Абракадабра, дура!»

– Как дела, дочка… Кто это тебя так?

Келен посмотрела на уборщика Дени одним глазом. Второй был частично заслонен пакетом с клюквой быстрой заморозки. Тонкая корочка льда, покрывавшая его, уже растаяла и ручейком бежала по щеке. Под пакетом красовалась распухшая бордовая полоса.

– Никто. – Келен быстро положила ягоды на место. – Это случайность.

Она с сожалением глядела вслед уходящему работнику магазина. Он интересовался ее самочувствием почти что озабоченно.

«Вот такой у меня старший братец, – резюмировала Левитация. – И чтоб я от тебя его Имени больше не слышала».

– Ты вообще понимаешь, что своими закидонами делаешь мне хуже? – задала вопрос Келен на выходе из магазина, предварительно позволив охраннику обшарить свою школьную сумку.

– Вы обещали, что не станете портить мне жизнь. Если для вас наш договор – пустой звук, то и для меня тоже.

«Сейчас твоя очередь напрягать память! Мы договаривались, что покинем твое сознание спустя условленное время без подвохов с нашей стороны. И только».

До дома Келен пробовала идти как можно медленнее. У нее не очень получалось. Страх того, что ждет ее там за покалеченное лицо, подгонял ее как шквальный ветер. Миссис Фаэр вообще очень пеклась о лице Келен. Синяки под глазами, выскочивший прыщ или случайная царапина вызывали у той приступы необоснованной ярости, которые выплескивались ни на кого иного, как на дочь. Похоже было, что внешность Келен она рассматривала как товар на продажу, за который, при должном уходе, можно было выручить неплохую супружескую партию. Именно благодаря матери Келен получила свою лютую неприязнь к собственным веснушкам.

– Мам, я дома.

Она почувствовала, что что-то не так, едва последний слог ее ежевечернего приветствия отзвучал в прихожей. Дом был… не пустым. Не так, как каждый день, когда самым живым и веселым в нем были разве что тикающие на кухне часы, а свет лампочек, не достающий до всех закоулков и углов, делал их еще темнее. Сейчас из глубин жилья тянуло тем особым, расслабленным духом, какой воцарялся всякий раз при гостях. В довершении к этим домыслам Келен улицезрела абсолютно лишнюю и чужую пару обуви, примостившуюся возле порога.

– Вот, похоже, и она.

Радость, нахлынувшая было на Келен от осознания того, что ей не придется весь вечер распинаться перед четырьмя стенами за события минувшего дня, резко улетучилась. Голос миссис Фаэр был недружелюбным и натянутым до предела, казалось, еще немного и он лопнул бы с неподобающе громким звуком.

– Я совсем забыла предложить вам чай. Как раз только что поставила кипятиться чайник.

С таким голосом в пресловутый чай обычно подсыпали крысиную отраву или тараканьи лапки.

– Мисс Райлен?

– Дженни, просто Дженни, – весело отозвался их гость.

«Черт возьми, ЧЕРТ ТЕБЯ ВОЗЬМИ, когда говорят, что помогут разрешить проблемную ситуацию, то не делают так, не делают!»

Келен впопыхах стукнулась об угол тумбочки и дальше продолжила свой путь незаметно хромая.

«Девочка, соберись, ты выдаешь себя и все свои тайные дела с потрохами».

От духов не так часто услышишь нечто дельное, но этот совет был одним из них. Келен успела выровнять дыхание до того, как зайти в гостиную – часть ее жилища, которая никогда не была ей домом.

Надежды на спасение не было: Дженни сидела в любимом кресле миссис Фаэр, проигнорировав специально отведенный для гостей диванчик. Выглядела она как-то голо и вяло, как обгрызанная ветром ветвь без листьев. До Келен не сразу дошло, в чем же дело, пока она не заметила, что сегодня Дженни явилась перед ней без своих безобразных летных очков. От этого ее голова казалась вдвое меньше обычного и непривычно гармонировала с остальными частями тела. Не могло не порадовать и то, что вместо тощей куртки и убитой жизнью майки, на ней неплотно, но вполне приемлемо сидел черный костюм. Запах леса начисто перебивался особо вонючими духами. Ее облик вполне соответствовал норме за исключением одного: на лице Дженни было написано такое выражение, будто бы перед ней с минуты на минуту должен был появиться огромный праздничный торт.

«Его роль, кажется, исполняю я».

Миссис Фаэр находилась тут же – намертво застывшая посреди комнаты фигура. Ее зубы были очень плотно сжаты, об этом свидетельствовала выдвинутая вперед челюсть, а глаза, до поры буравившие нарушительницу спокойствия, теперь переключились на Келен.

– Вечер добрый, Келен, – по-свойски поприветствовала ее Дженни.

– Добрый, – выдавила из себя Келен, не имея возможности сказать, что она на самом деле думала по поводу этого вечера. – Привет, мам… – совсем загнанно добавила она.

– Мы как раз тебя дожидаемся, – произнесла Дженни, разведя руками по сторонам и не замечая гневно-ошарашенных взглядов миссис Фаэр из-за столь высокой активности той в чужом доме.

– Страшно узнать, зачем…

– Так что там насчет чая, миссис Фаэр? – осведомилась Дженни у хозяйки. – Знаете, я считаю, что он способен придать любому разговору домашнего уюта. Вы со мной не согласны?

Келен зажмурилась от страха. Мать девочки не терпела, когда к ней обращались как к кухарке в ее же собственном доме, и всегда за одно слово начинала говорить десять, разводя скандал. Но похоже, миссис Фаэр вела так себя лишь с кем-то мало-мальски знакомым, от Дженни же пока можно было ожидать всего, чего угодно.

– Мне три ложки сахара, – прокричала Дженни вдогонку скрывающимся за кухонной дверью тапочкам.

Келен тут же метнулась к креслу и прошипела:

– Что вы здесь делаете? Уходите, пожалуйста!

– Ничего себе новости, так-то ты обращаешься со своими гостями? – шутливо укорила ее Дженни. – Я, между прочим, придумала идеальнейший способ разрешения твоей проблемы. Но предупреждаю: тебе нужно мне немножечко подыграть.

– Вы уверены, что…

Дженни не дала ей договорить, резко вскинув ногу и боднув ее в живот пяткой так, что Келен пришлось сделать два шага назад и приземлиться на диван. Как раз в этот момент появилась миссис Фаэр с подносом, на котором одиноко дымилась чашка из ее самого нелюбимого сервиза. Пить чай в компании девушки та явно не намеревалась.

– Прошу.

– Большое спасибо, – безукоризненно вежливо отозвалась Дженни, сцапав ручку чашки двумя пальцами. Она сделала мелкий глоток. – Крупнолистовой с бергамотом?

– Да. – Миссис Фаэр отказывалась давать многосложные ответы.

– Недурно, – глотая чай с характерным звуком, произнесла Дженни, – хотя я предпочитаю черный. У него, знаете ли, нет таких замечательных мочегонных свойств…

Лицо миссис Фаэр вмиг выразило, что она не пустит Дженни в их уборную ни под каким предлогом.

– Итак, – та отставила чай в сторонку. – Теперь, когда Келен присутствует здесь тоже, я вполне могу назвать причину, по которой бесцеремонно явилась к вам и убила ваше право на спокойный тихий вечер. Ведь весь наш разговор будет касаться непосредственно девочки.

Келен, застывшая на диване в нелепой позе, прикидывала возможные варианты хорошего исхода событий. Миссис Фаэр терпеть не могла вторжения каких-либо посторонних людей в их узкий семейный круг, считая его чем-то вроде святыни. А уж если это происходило по вине Келен, прямой или косвенной, то на девочку обрушивалась самая настоящая катастрофа. И рано или поздно Дженни уйдет, а они с мамой останутся наедине…

– Так… – Миссис Фаэр напряглась еще больше. – Она что-то натворила в школе?

– Нет, к ее школе я никакого отношения вообще не имею, – ободряюще уверила Дженни. – И говорить собираюсь не об ее оценках и поведении, а о здоровье.

– Ну и что же не так с ее здоровьем? – по-прежнему недоверительно поинтересовалась миссис Фаэр.

– У вашей дочери большие психические проблемы. А если точнее – глубокая склонность к суициду и серьезные галлюцинации.

Келен, не мигая, смотрела перед собой. «Хороший вариант» помахал на прощание белым платочком и уехал на поезде ее сознания.

– Что? – переспросила миссис Фаэр, обнаруживая вдруг в себе схожий с дочкиным талант не понимать человеческой речи в непредвиденных ситуациях.

– Разрешите представиться полностью: Дженнифер Райлен, двадцать шесть лет, окончила Университет Риджентс, факультет психотерапии и психологии, работаю по специальности психиатром.

Отрепетированным жестом на свет божий явилась визитная карточка. Предназначалась она миссис Фаэр, и та начала ее пристально изучать на предмет подвоха. В то время как внутренности Келен скрутило тугим узлом.

Серьезные галлюцинации. Факультет психотерапии и психологии.

У каждого существует определенная степень недоверия к себе. У Келен она сводилась к тому, что, если задать девочке вопрос «А вас точно зовут Келен Фаэр?», она еще надолго впадет в глубокую задумчивость о правильности своего ответа. Поэтому не было ничего удивительного в том, что заявление Дженнифер Райлен вогнало ее в воронку сумасшедшей паники.

«Успокойся, – уговаривала она себя. – Она сейчас просто играет свою роль. Она это делает специально, чтобы ты могла ходить в лес к Воскресшим. В разноцветный лес с огромным замком, где люди умеют подчинять себе музыку и заставлять кусты роз расти быстрее… Келен, нет, заставляй себя не отрекаться от этого бреда».

– Около двух недель назад… – начала Дженни.

Келен слушала…

Около двух недель назад Келен очень захотелось испытать свои нервы на прочность. Поэтому она отправилась на крышу заброшенного здания, чтобы погонять в крови адреналин, который, если повезет, мог перекипеть и перерасти в настоящее решение, давшееся с такой нерешительностью. Каково ей пришлось? Келен помнила сама, но Дженни перечисляла ее полузабытые чувства с пугающе математической точностью, до последней странной ассоциации, так, что у девочки под конец их списка не осталось сомнений: при встрече она вылила на девушку все свои эмоции, которыми полнилась ее голова. Не было ничего удивительного в том, что дальше мисс Райлен, будучи Дженни, так точно угадывала любые ее настроения.

Келен слушала.

Слушала из чужих уст о своих проблемах и переживаниях, которыми никогда и ни с кем не делилась, потому что так было не положено и неправильно. Она готова была умолять мисс Райлен, чтобы та не продолжала, иначе можно было разреветься от страха. Перед миссис Фаэр, а главное – перед собой.

«Но я ей этого не говорила. Я ничего ей не рассказывала!»

– Мы договорились, что в случае усложнения ситуации Келен может звонить мне, правда ведь, Келен?

Да, так и было.

– Но все оказалось несколько хуже, чем я предполагала…

Келен начала понимать, к чему кренился весь разговор.

«Ребята, – позвала она, внутренне трясясь в конвульсиях от того, что могло вслед за этим последовать. – Вы ведь здесь?»

На самом деле в равной степени было страшно услышать как привычный слуху голос духов, так и полное молчание. Что так, что по-другому, это доказывало бы ее сумасшествие. Поэтому, не получив ответа, Келен разнервничалась лишь наполовину от всех своих возможностей.

– Вместо обычной истории о плохой подростковой жизни, я получила признание, что Келен слышит в голове сторонние голоса. Галлюцинации эти не вызваны наркотическими веществами. Они корнями закопались в ее нездоровое психическое состояние. Поверить в такой поворот событий очень затруднительно, потому что подобные вещи, хоть и имеют место в нашей жизни, но зачастую находятся где-то совсем далеко, например, по ту сторону телевизора. Однако я убедительно прошу вас об одном: Келен необходима врачебная помощь. Она страдает и не может жить, как все. Ваше право обратиться к другому специалисту, но…

И тут Дженни смолкла, а Келен в оцепенелом шоке уставилась на свою мать. Та сидела, нервно стуча ногой об пол, и смеялась. Не истерическим хихиканьем, а вполне полным здорового благодушия смехом.

– Какие сказки вы пытаетесь мне рассказать? – с сухой улыбкой на губах произнесла она, когда ее приступ хорошего юмора исчерпал себя. – Я терпела с самого начала, мисс Райлен, но позвольте-ка уточнить: всех психологов, психиатров, психотерапевтов, поставьте перед любым словом эту приставку, я воспринимаю не более как шутовских клоунов, которые от нечего делать накрутили вокруг своих профессий уйму несуществующих диагнозов. Я не верю в шизофрению и раздвоения личности, а уж тем более не воспринимаю как болезнь обычные лень и эгоизм, которые вы так мило величаете депрессией. Скажите на милость, почему это не коснулось меня? Не одна Келен здесь потеряла дорогого и близкого ей человека – я утратила своего мужа! Но я не пытаюсь укрыться от внешнего мира выдуманными голосами и бог невесть чем еще! Поэтому с меня вполне достаточно.

Миссис Фаэр встала.

– Если на этом у вас все, то я попросила бы покинуть мой дом незамедлительно.

Примерно чего-то такого Келен и ждала. Она достаточно хорошо изучила характер своей матери, чтобы предугадывать его последствия. Ничего ровным счетом не изменилось, кроме, может быть, того факта, что сегодня вечером девочку ждала знатная выволочка. Но мисс Райлен всё было мало. Даже после прямой просьбы уйти, она продолжила невозмутимо сидеть на месте, расслабленная и умиротворенная, точно наевшаяся досыта кошка. Это могло бы вывести из себя и более устойчивого человека, не говоря о женщине, стоявшей сейчас напротив нее.

– Я вас предупреждаю…

– То, что вы не доверяете нашему брату, – резко перебила мисс Райлен, – вполне резонно, учитывая, что небольшое количество времени назад вы сами обращались в нашу клинику, название которой написано на обороте визитной карты и которое вы, естественно, успели прочитать и вспомнить все, за что отдали немалую сумму денег, не получив при этом никакого положительного результата.

Келен не верила своим ушам. По правде сказать, личная жизнь миссис Фаэр оставалась для нее такой же тайной за семью печатями, как и в обратную сторону. Они с мамой уже давно потеряли друг с другом всяческую связь, усиленно делая вид, будто бы они одна семья, что сводилось в целом к вечерней отсидке под общей крышей. Но то, что ее вечно раздраженная и недовольная доброй половиной мира мама внутри отчаялась до попыток обратиться за чужой помощью, было попросту печальным и несмешным.

– Если уж Келен, пусть и с помощью моего пересказа, поделилась с вами всеми своими бедами, то не будет ли честным сделать то же самое по отношению к ней? – спросила мисс Райлен.

– Вы считаете, что имеете право вваливаться к нам в дом и вести себя соответствующим образом?! – На миссис Фаэр было страшно смотреть. – Если бы я знала, что ваша дурь способна помочь моей дочке, то она бы уже давно стала завсегдатаем любой из этих машин по высасыванию денег!

– Совсем забыла, – мисс Райлен вновь принялась за остывший чай. – Денег я с вас не возьму.

Келен сбилась, в какой по счету раз за этот вечер в доме воцарялась тишина. Сегодня они перепробовали их все: мертвые, живые, звенящие, ошеломленные, гнетущие, а теперь к ним добавилась и еще одна – недоверчиво-жадная.

– Причина? – Голос миссис Фаэр отдавал отзвуками стукающихся друг о дружку золотых монеток.

– Не поймите неправильно, но мой стаж психиатра пока что совсем мал. Размером с вашу прихожую примерно. А Келен, простите мне мою грубую прямолинейность, – первоклассная находка для любого специалиста. Она полностью окупает себя своей необычностью и редкостью. Чем вам действительно придется расплачиваться, так это временем девочки, которое ей придется проводить со мной.

– Вы утверждаете, что это ничего не будет нам стоить? – на всякий случай предельно упростила миссис Фаэр.

– Совершенно. Но только если отдадите девочку мне. За всех остальных я не ручаюсь.

Келен сидела между ними и чувствовала себя античной вазой, пассивно участвовавшей сейчас в схеме купли-продажи рыночных торговцев. Почему-то ее участия, подтверждения слов мисс Райлен, да хотя бы вообще любого отклика, миссис Фаэр не требовала. Ровно с тем же успехом Келен могла бы не приходить домой вовсе, они бы уж сами как-нибудь разобрались. Но в целом позиция немой рыбки ее устраивала, за исключением того, что она не могла разобрать, где во всем этом клубке событий была правда, а где – вымысел. Мисс Райлен ей помогать в этом никак не собиралась, ни жестом, ни мимическим движением не выдавая своих истинных намерений.

– Мой номер есть на визитке, – сказала она. – Пожалуйста, звоните, как только определитесь с ответом. На первых сеансах сможете присутствовать самолично, но в дальнейшем я бы от подобной практики отказалась. И в целом, миссис Фаэр, – мисс Райлен вдруг начала шариться и хлопать по карманам, и Келен поняла, что ее визит к ним подходит к концу, – я бы не рекомендовала вам настаивать. Это негативно сказывается на любом подростке, тем паче, если у него проблемы.

– Она заканчивает среднюю школу в следующем году, – очень неприязненно произнесла миссис Фаэр. – Ей необходимо готовиться, чтобы не провалить экзамены. Сколько продлится ваше лечение?

– О. – Мисс Райлен встала на ноги и улыбнулась. – Думаю, все будет зависеть от самой Келен.

Ее глаза встретились с глазами девочки, и та с негодованием увидела в них выражение более свойственное малолетке, которая только что кого-то удачно разыграла. Этот взгляд с слегка косящим правым зрачком просто не мог принадлежать мисс Райлен. В нем пряталась безумная, дикая девушка по имени Дженни, фамилию которой Келен начисто забывала каждый раз, когда та оказывалась рядом.

Провожать Дженни шли всей немногочисленной делегацией, миссис Фаэр – крепко задумавшись, Келен – гадая, прибежит ли Дженни обратно, если услышит ее крики о помощи.

– Звоните в любое время дня и ночи. Я для своих подопечных всегда на работе. Кстати, Келен, чуть не забыла…

Дженни притормозила у порога и полезла во внутренний карман своего осеннего плаща.

– Держи, ты случайно обронила.

В руки Келен приземлился голубой затертый ободок. Когда и где Дженни успела его подобрать, оставалось загадкой.

– Спасибо за прием. Доброй ночи, – попрощалась Дженни и шагнула во тьму через порог.

Келен казалось, что входная дверь закрывалась целую вечность. После чего в дом вновь вернулась их старая тихая знакомая. Какой она предстала сейчас, описать было трудно, потому что у каждой из них была своя. А когда две разные тишины пересекаются между собой, получается нечто третье, это нечто стеной вырастает между собеседниками, не давая их мыслям проникнуть за барьер. Однако Келен не хотела молчать вот так. Она чувствовала себя обязанной хотя бы попробовать начать разговор. Но что тут скажешь-то?

«Сама бросила меня и свалила, а мне теперь расхлебывать это дерьмо…»

– Дай сюда его, – внезапно выпалила миссис Фаэр.

– Кого?

– ЕГО! – Та озлобленно ткнула пальцем в ободок, словно он нанес ей какую-то личную обиду.

– В гробу я видала такую наглость… – бубнила под нос миссис Фаэр, поворачивая ободок то одним боком, то вторым. Келен было очень интересно, что она пыталась там найти.