Читать книгу О чём поют цикады - Яна Лари - Страница 3

Плохо представляя, откуда лучше начать поиски, я направилась в северную часть леса. Отцу на днях показалось подозрительным, отсутствии там птиц и животных. Вероятно, он решил выследить, кто их там отлавливает.

Не испытывая ни тени страха, я углубилась в чащу. Что днём, что ночью лес оставался тем же лесом, и если отбросить суеверия, в этом может убедиться каждый. Здесь прошло моё детство, мне были хорошо знакомы все извилины узких тропинок, потаённые полянки и иссохшие овраги. Быстро и уверенно продвигаясь к намеченному месту, я вдыхала сильный, горьковатый аромат еловой хвои и смолы. Красота!

И всё же ночь сильно меняет лес, виною ли тому причудливая игра света, или влияние укоренившихся в нас страхов, но было в нём что-то тревожное. Странное. Пугающее. Казалось, из полумрака к лицу тянутся не ветки и сучки, а длинные, костлявые пальцы. Толстый слой липкой паутины, сетями растянутой на моём пути, назойливо цеплялся к разгоряченной коже и оседал в рассыпавшимся по плечам волосах. Всё вокруг дышало необъяснимой скорбью, порождая несвойственное мне беспокойство.

Проворно проскочив между цепких зарослей терновника, я остановилась и что есть мочи окрикнула отца. Прислушалась. Притаившиеся в высокой траве сверчки, как ни в чём не бывало, продолжили своё стрекотание. « Уу-хуу», глухо заворчал старый филин. Он уже долгие годы не покидал своих владений, регулярно облетая их с приходом сумерек. Ночами, Яр часто пугался его глухого уханья, прячась за свою большую подушку, как за щит.

«Уу-хуу», повторил ночной охотник. Мне почудилось, что на этот раз, ему вторил незнакомый мне, жалобный звук.

Замерев, я чутко вслушивалась в ропот ночного леса. От продолжительного бега в ушах громко стучало, мешая сосредоточиться. Раздосадованная этим, я перевела дыхание. Бешеное сердцебиение, никак не хотело униматься, подгоняемое нещадным страхом за здоровье и жизнь близкого человека.

Краем глаза я заметила тянущиеся по бокам от меня тени. Они клубились густым, поразительно плотным дымом и непрерывно видоизменялись, порождая чудовищные образы. Фантомы протягивали ко мне свои подрагивающие конечности и скалили широкие пасти у самого моего лица. Их очертания переплетались и расползались полчищами извивающихся личинок, чтобы затем, снова сложиться в ещё более жуткий облик. От них исходил удушающий запах гари и серы, я задыхалась и хрипела, но продолжала прислушиваться к отчего-то редким здесь звукам.

Спустя пару мучительно долгих минут, мне удалось уловить настороживший меня шум. Это был едва различимый шелест. Совсем не такой, какой издают дрожащие на ветру листья, или копошащийся среди кустов зверёк. Нет. Далёкий шёпот был пронизан вселенской тоской, он напоминал шуршание потрёпанных страниц или отзвуки настойчивой мольбы.

Отбросив прочь сомнения, я пошла на загадочный голос. Невозможно было определить, с какой конкретно стороны он доносится. Он словно просачивался отовсюду, вздрагивая и завиваясь вместе с белесым туманом среди темнеющих в ночи стволов. Вползал в самые глубины сознания, порабощая мою волю. Я послушно куда-то последовала, внемля вибрирующему в ушах зову. Двигаться с прежней скоростью удавалось всё хуже. Заросли жимолости, густо переплетённые хмелем, колючей преградой вырастали на моём пути. С маниакальным упорством, я продиралась сквозь них, не обращая внимания на глубокие ссадины и царапины. Шла напролом, сквозь бурелом, колючки и прошлогодний репейник, не чувствуя боли или холода. Не чувствуя вообще ничего, кроме страха опоздать, ведь каждый шаг приближал меня к источнику таинственного звука. Ничего подобного я ранее не слышала. Охватившее меня азартное волнение перекрывало все доводы разума. Меня перестала тревожить зловещая игра теней, и малознакомая местность. В висках отчаянно пульсировала единственно важная истина: «Успеть. Не останавливаться».

Наконец, лес слегка расступился и, резко налетев на выросшую перед глазами преграду, я поняла, что добралась до самого подножья крутого откоса. Меня окатило волной разочарования, казалось, цель была так близка! Горя праведным гневом, я обрушила сжатый кулак на ненавистный мне барьер. Ожидаемой боли не последовало, рука провалилась в пустоту, ошибочно принятую впотьмах за более тёмный участок огромного валуна. Я нащупала в рюкзаке свой фонарик и зажгла его. Дрожащий луч света выхватил неприметную расщелину, зияющую в сером как сажа камне.