Читать книгу Серебряный след - Янина Дикаева - Страница 12

Хайрулла решил, не откладывая, сегодня же пойти к Мовлиду. – Вот только руки вымою и пойду – думал Хайрулла, направляясь к своему дому. Близнецы играли во дворе, перебирая пухленькими ручонками острые камушки. Малик как обычно возился с конем. Услышав шаги, Муъминат вышла на улицу.

– Принеси мне воды и помоги чем-нибудь перевязать руки, – сказал Хайрулла и сел на пень, который остался после срубки старого ореха.

– О Аллах! А что случилось-то? – удивилась Муъминат.

– Пожалуйста, давай без лишних вопросов! Потом расскажу.

Я сейчас спешу. Мне еще к Мовлиду нужно. Не любитель на кого-то жаловаться, даже на ребенка, но в этом случае придется.

– Дада, я с тобой, – крикнул издалека Малик.

–Не со мной! Сиди дома, мать слушай, – продолжал свой разговор Хайрулла, пока Муъминат аккуратно перевязала руки. Малик обиженно глядя в их сторону начал со всей силы тереть лошадь.

–Ты что шкуру с нее собрался сдирать что ли? Оставь ее в покое, она чистая. Какой ты настырный, однако, – рассмеялся Хайрулла.

–Ну! Я пошел! Скоро вернусь! Малик, веди себя хорошо, – сказал Хайрулла и вышел со двора. Через некоторое время Малик подбежал к своей матери.

– Мам! А я знаю почему у дады руки в крови и к Мовлиду зачем пошел знаю.

– И зачем же пошел? А откуда ты вообще-то знаешь? – удивилась Муъминат.

– Сегодня утром даде пожаловались, что Андарбек украл у Кемси два мешка муки, так вот дада собрал сельчан и сказал, что Андарбека надо научить, наставить его на правильный путь, а Андарбек начал размахивать перед ним кинжалом, потом дада выхватил у него кинжал, согнул его пополам и выкинул. Вот так вот! А я все с пацанами видел, мы в щелочку смотрели, —с гордостью выложил все подробности Малик.

У Муъминат опустились руки. В сердце прокралась тревога. Она молча смотрела вдаль.

– Мама, ты чего? Эй, ты меня слышишь, – тронул ее за руку мальчишка.

– Слышу, Малик, слышу. Хоть бы беды не натворил нам этот чертов Андарбек и вся его эта непутевая семейка.

– Мама, а правда, что отец Андарбека, к которому сейчас пошел дада, доносы пишет властям на сельчан, а те потом ему муку дают, помогают поля вспахивать. Это правда, мам? Люди так говорят.

– Я тоже слышала. Не знаю, Малик, не знаю. Может и правда, а может и нет. Иди, вон посмотри Анас плачет там. Иди, присмотри за детьми, – сказала Муъминат и устало плюхнулась на порог, сжимая в руках тряпку, которой мыла посуду.

Муъминат знала своего мужа лучше, чем себя. Она досконально изучила всю его психологию. И рассказ Малика растревожил ее не на шутку. Хайрулла, когда его переполняла злоба, мог переломать, выкинуть, растоптать все что его окружало. Много раз злоба, направленная на жену, выливалась на посуду. А Муъминат молча собирала осколки, а после ездила в соседний Дагестан и покупала новую…. – Хоть бы он не натворил делов-то… хоть бы не натворил. О Аллах! Отведи от нас беду – шептала она. Нужно было заняться делами, пока к вечеру не придут соседки со своими заказами. Муъминат очень красиво шила вещи, обшивала практически весь Шарой. Этот дар передала ей мать, которая была мастерицей на все руки. Но тревога не отпускала сердце, крепко сжав его в свои холодные руки.

Хайрулла долго не возвращался. Муъминат, услышав шаги, с радостью выбежала во двор, думая, что муж наконец вернулся. Но во дворе стоял Хамид. Муъминат удивилась. Брат крайне редкий гость в ее доме.

– Хамид, ты просто проведать или как? – неспокойно спросила она, обняв брата.

– Хайрулла не вернулся еще? Конфликт у него сегодня был с этим как его Андарбеком, имя даже произносить его тошно. Я хотел с ним вместе сходить, но не пустил он меня. Я переживаю, Хайрулла очень взрывной человек, – сказал Хамид, нервно перебирая в руке камушки, которые ему насыпали в руки близнецы.

– Да что ты! Поговорит и вернется. Мовлид взрослый человек, поругает своего сына и все, – стараясь не выдать своего волнения, успокаивала брата Муъминат…

Не успела сестра пригласить своего брата к чаю, как в это время во двор вбежал Малик, с криком:

– Маааааамаааа!!!! Дада Мовлида убил!!! – возглас Малика порвал тишину, как рвет молния на части небо.

Этот крик своего сына навсегда оборвал внутри Муъминат какую-то струну, которая так и не восстановилась до конца ее дней. Женщина через силу выдохнула и ощупью нашла за спиной ствол дерева, чтобы прислониться. Ей казалось, что через этот вздох из нее сейчас выпорхнула навсегда душа. Хамид побледнел:

– Малик! Ты что несешь? Где отец? Говори, где отец? – тряс он за плечи пацана…

– Там он, его ведут… говорят, что он убил, – бормотал напуганный Малик.

– И зачем же я отпустил его одного?! Как будто не знал его этот дурной характер! Зачем я послушал его, – сжимая в безысходности руки, повторял Хамид…

В этом случае, роковую роль сыграл даже и не дурной, как выразился Хамид, характер Хайруллы. Хайрулла в тот день застал Мовлида Муртазова не одного. Во дворе стояли работники с районного отдела милиции. Хайруллу гости Мовлида неприятно удивили.

– Значит правду люди говорят… доносчик… – толкуя в мыслях, зашел он во двор.

– Ассаламу алейкум, Мовлид! Как поживаешь? – подошел Хайрулла к главе семьи. Двое военных недовольно посмотрели в сторону председателя. Мовлид также недовольно поздоровался в ответ.

– Мовлид, я не вовремя, наверное. У тебя, кажется, гости. Но много времени не отниму. Может мы зайдем, или мне в следующий раз прийти? – спросил Хайрулла.

– Ты всегда не вовремя, – буркнул про себя Мовлид. – О чем говорить-то будем? – чувствуя себя под защитой своих гостей, смело заявил Мовлид. Хайруллу уже начал раздражать его достаточно развязный тон.

– О сыне твоем Андарбеке будем говорить, который очень большой славой пользуется в нашем ауле. Но дело не в этом, Мовлид, я понимаю ошибки молодости, что пьет, курит, Бог с ним. Кто не баловался-то этим? Не любитель я и жаловаться, но из-за его сегодняшнего поступка ноги просто сами привели меня к тебе, Мовлид.

– И что он такого, интересно сделал? – вставил слово все также недовольный отец. Хайрулла уже начал вскипать.

– Он зашел пьяный, огрызался, грубил мне, более того начал размахивать кинжалом, и это на глазах всего аула. Понимаешь, Мовлид? Поговори со своим сыном. Мовлид, усмехнувшись, посмотрел на военных. Те двое также улыбнулись. В их присутствии Мовлид не боялся ничего.

– Надо же какой смелый у меня сынок-то!

– Я недоволен его поведением, – нахмурившись, прервал его Хайрулла.

– Нууууу… знаешь ли, все довольны все равно не бывают. Значит тобой он тоже недоволен. Вот наша власть, например, им довольна. Не умеешь ты значит управлять селом, не боятся тебя граждане, понимаешь ли. Шучу я, шучу. Не знаю я, Хайрулла, что с ним делать. Детей у меня много, не успеваю всех воспитывать, – поглядывая на военных, ухмыльнулся Мовлид, довольный своей удачной шуткой.

– Я научу! – сухо ответил Хайрулла. Губы под густыми усами недовольно подергивались. Вторичное оскорбление терпеть от их семьи, да еще в присутствии русских, все нутро Хайруллы напрочь отказывалось. – Твое поганое отродье прилюдно в пьяном виде оскорбило меня. Я надеялся, что в тебе, если и не найдется мудрости успокоить своего сына, то найдется хотя бы капля достоинства и такта, чтобы извиниться за его слова передо мной! Чего распоясался-то? Думаешь я не знаю какая молва о тебе по аулу ходит? Кормишься чьими-то покалеченными судьбами? – Хайруллу уже бросало в жар от переполнявшей все тело злобы. Военные быстро подошли. Мовлид начал также вплотную подходить к Хайрулле.

– Не надо меня теперь пугать, заодно и сплетни собирать… – растерялся он.

– Пугать и не собираюсь, но за оскорбления своего щенка и за все потрепанные им нервы сельчан ответишь ты! – крикнул Хайрулла. И не прошло доли секунды как его кинжал рассек наполовину плечо Мовлиду. Мужчина упал к его ногам в огромную лужу собственной крови. С криком выбежала его жена Кесират. Сбежались соседи. Военные, естественно, сразу же скрутили Хайруллу. Мовлиду оказали первую помощь, быстро остановили кровь и отвезли в районную больницу. Рана оказалась не смертельной, но ее хватило, чтобы перевернуть вверх дном всю жизнь Хайруллы, жизнь, которую он собирал по крупицам, через годы лишений и потерь…

Без нужды не вынимай из ножен…

Новость пронеслась диким эхом по всему горному Шарою. Держа в руках окровавленный кинжал, Хайрулла шел посередине двух солдат к своему двору. Малик от ужаса упал лицом на землю, пытаясь спрятаться, зарыться, снова уйти во вчерашнюю ночь и не проснуться, чтобы не увидеть этот злосчастный день. Муъминат выбежала навстречу. Она встретилась глазами с ним. Съехавший на плечи платок, учащенное дыхание, немой ужас в огромных черных глазах. Как же она напомнила ему первый кадр из их жизненного фильма, который начался десять лет назад в ту ветреную осеннюю ночь. И неужели сейчас в этот весенний день суждено было настать его развязке?

– Собирайся быстрее! Времени мало, – подтолкнул его вперед один из солдат.

– Куда же теперь? Он что убил его? Можно я с вами поеду… – вопросы Хамида один за другим сыпались в безызвестность.

– Не убил, но хотел. А этого достаточно. Можете ехать с нами, – дал добро солдат. Муъминат молча принесла кое-какие вещи. – Только бы не заплакать перед братом, – твердил ее разум.

– Детей береги! – тихо промолвил Хайрулла. Он искал глазами что-то. Взгляд мужчины упал на близнецов. Анас и Асет все также игрались на траве, проявляя совершенное безразличие ко всему происходящему у них дома на тот момент. Хайрулла ничего не сказал. И разумом, и сердцем понимал он, что споткнулся сейчас на горной жизненной тропе и безвозвратно летит в эту бездну. Виноват ли он? Может и да. Он был слугой своих неуемных страстей, а не терпения, которое, как известно, имеет ключ к любым дверям. А может и не был он виноват. Маленькие недочеловечки, подобные Мовлиду и Андарбеку, движимые своей такой же маленькой завистью, сами того не осознавая, становятся участниками крушения чьей-то большой жизни…

Абдул-Хамид подошел к сестре:

– Муъминат, не переживай. Слава Аллаху Мовлид жив, от кровников скрываться Хайрулле не придется. Он сам служит властям. Вот увидишь допрос проведут или как там у них это называется, и отпустят. Сегодня, наверное, уже не получится, а завтра приедем мы домой, – бормотал что-то растерянный Хамид.

Муъминат молча смотрела на них. Ненависть и злоба переполняли ее до краев. Она на тот момент ненавидела всех и Андарбека, и Мовлида, и себя, и свой аул и весь этот белый свет.

– Почему я не могу ничего сделать? Ну почему? Если я смогла когда-то прилюдно встать на защиту его чести, посвятив ему свою юность, да и всю жизнь, неужели я не в силах сейчас что-то сделать? – слезы сдавили горло, мысли сдавили голову… Муъминат хотелось все бросить, пойти во двор Муртазовых и просто добить умирающего Хакима, растоптать его, как он растоптал своим невежеством сегодня ее хрупкое женское счастье.

Прибежала вечно плачущая Написат. Бросилась ее успокаивать.

– Все обойдется, моя дорогая, вот увидишь, как обойдется.

– Да, конечно, – улыбнулась через силу Муъминат.

– А может и обойдется? Еще же ничего окончательно не решено – промелькнула надежда…