Читать книгу S.T.N.M. Часть «SA» - Янис Ником - Страница 9

Жил-был один человек, который верил в магию. И ладно бы просто в магию, так он верил в некий волшебный камень. Всю свою жизнь он провёл в поиске этого камня, Камня Истины. Вы могли бы решить, что тогда человека можно было бы причислить к глупцам, но давайте вспомним, как не так уж и давно великие умы пытались отыскать, сотворить, воплотить философский камень. Не будем спешить с суждениями..

Он прочитал и перевёл гору книг, которые были слишком скучны даже для самой пыли, мирно спящей на их страницах. На это он потратил первую половину жизни.

Другую половину – он истратил на поиски, догадки и разгадки, на странствия и путешествия, противоречия и сомнения.

И вот настал тот день. День, когда пора подводить итоги. Уже неделю человек чувствовал присутствие מוות. Он знал, что это она. Обычно она медленно подходила к старикам, потратившим всю жизнь на поиск ответа. Когда θάνατος отдалялась и приближалась – ощущались скачки давления; маячила перед лицом – темнело в глазах и стучало в висках, если касалась тела – сердце покалывало, пульс учащался, а ещё… Пахло сыростью. Её щелбаном был инсульт, а шлепком – инфаркт. И пусть говорят, что пахнет она гексеналом, похожим на запах свежескошенной травы, но дедушка знал правду, пахла она всё же сыростью. Сыростью подвалов и пещер, застывшим временем и заброшенным зданием. А ещё ржавой скорбью, скорбью по ушедшим годам и протоптанным возможностям.

За долгие годы старичок поседел, сморщился, скорчился. Он стал похож на маленького бездомного котёнка, который замёрз в зимнем парке в окружении пустых скамеек, заваленных опустошёнными бутылками, пачками от сигарет и фантиками человеческой безалаберности. Воистину переполнены все урны и свалки сего мира людской безответственностью!

И вот, отыскал старик Камень Истины. Ничем внешне камень не выделялся, как и то, что его окружало. Истина действительно всегда где-то рядом, перед нами, но мы просто не замечаем её. Или не хотим замечать, чтобы целее быть. Возможно даже, нам только кажется, что она нам нужна. А если и нужна, то вряд ли как искомое, скорей как ископаемое.

Найдя камень, дедушка почувствовал, как с его шеи и души пал другой. Камень обрёл землю, дед обрёл свободу, но не знал, что с ней делать. Поэтому он довольно длительное время стоял и просто дышал полной грудью, будто в последний раз перед прыжком в бассейн бесконечности. Осталось только спросить. И всё покончено с книгой размером в жизнь… Да начнётся же вечность…

Маленький несчастный старичок подполз к камню, заботливо протёр его от пыли платочком в клеточку, обнял этот холодный и бесчувственный валун, поцеловал и что-то прошептал серому, местами заросшему мхом, гладкому кусочку горной плоти.

Камень молчал. Старик вторил ему. Камень оставался равнодушным. Дедушка не сдавался. Он повторял, пока его голос не начал хрипеть, а слова не стали вылетать вместе с кашлем. Он был уверен, что это тот камень. Именно тот! Никак иначе! Он не мог ошибиться. Вся его жизнь не могла быть ошибкой! Солёные капли внутренней непогоды и негодования заблудились в морщинистых лабиринтах щёк старика. Одна всё же выбралась и сверкнула на блестящей полости камня. На месте слезы появилась трещина, а после, эта трещина зашевелилась подобно рту:

– Сквозь бесконечное число фигур и созвездий, что снизу еле заметно виднеются, обречён я жить на зелёной увядающей планете, наблюдать и влюбляться в покрывающий меня мох, сменяющийся снегом, льдом, а после грязью и снова мхом, – произнёс камень голосом, подобным раскатам грома в весеннее утро.

Дед ахнул и снова повторил свой вопрос. Тот самый, который мучил его всю жизнь, тот самый, ради которого люди теряют свободу, устраивают войны, умирают. Вопрос, которым задавались все. Вопрос, который назревал ещё среди волосатых обезьян, собравшихся вокруг первого огня; который никогда не покидал человеческий род и вряд ли когда-то его покинет. Так уж повелось: стоит какому-нибудь виду задать его, будет он, как злой рок преследовать этот вид до полного исчезновения.

– Всё это иллюзия, друг мой, ваш личный ад, тюрьма, в которой вы обречены искать смысл и любовь, искупать, искушать и быть искуплёнными в искушениях снова и снова. Искупаться в собственных прегрешениях. Зацикленных зациклят ловить в толще льда. После смерти каждого из вас ждёт то, во что он верил при жизни, действительно верил, а не хотел верить, а не показывал, что верит. Если, конечно, не искупите вину в вине осознанности, – ответил ему Камень Истины.

– И всё? Кхе, кхе, – дед встал, выпрямился и посмотрел вниз на камень, лежавший под ногами – тот был похож на дьявольскую шутку, – И всё, твою мать!? Всю жизнь я искал тебя ради этого ответа? Банальной цитаты, так часто педалируемой вшивыми буквоедами и графоманами? Я что же, зря полз сюда, за этой б*ядской рудой? Сквозь толщу камней, грязи и льда, оставшись злой и худой?

– Истина прячется от вас, от людей в банально-вульгарных романах. Вы затрахали её вдоль и поперёк. Вы не осознаёте главного. Глубину ищете, смотрите на звёзды, ждёте ответов. Смотрите на свои молекулы и снова ждёте ответов. Смотрите в пустоту и видите смысл. Нет смысла, есть лишь наделённые им вещи.

– Но… Я думал… Ты… Истина…

– Очнись, дед! Я Ка-мень. А что ты думал получить от камня? Просветление? Ты что, совсем дурак? Я лишь камень, в который ты слишком сильно поверил. Лишь то, чему ты придал смысл. От этого во мне больше смысла не стало.

Дед покраснел, морщины выпрямились в ровную струнку нерва, он точно помолодел лет на двадцать. Собравшись всем своим духом, он яростно пнул камень. Тот почернел, засветился и ещё громче, чем раньше, разрывая на себе мох и сотрясая землю вокруг, прогремел:

– Истина?! Истину хочешь, Старый?! Вы ищете то, чего у вас нет. Вы подобны безумцам, которые смотрят сквозь призму затуманенного разума, передают импульсы зрачкам в перевёрнутом виде. Подобно решётке, собирают окружающий мир по фрагментам чувств восприятия и думают, что это – свобода. Думают, что они что-то знают. Догадались вытирать задницы туалетной бумагой и сливать всё под землю и уже возвысили себя надо всем! Тщеславцы, гордецы! Но свободы нет, как и смысла, любви и всего остального, в поисках чего вы пытаетесь отвлечься от собственного заключения. Вы ничего не знаете об истинных значениях этих слов. Здесь вы лишь отбрасываете тень от истинной красоты своего облика, силы своих мыслей, глубины чувств на этой Земле. Вы виновны в своей жадности, жестокости, зависти, в превышении полномочий, в гордости, поэтому вы помещены сюда. Загнанные в вольер, забывшие, что мир больше, насильно ограниченные в своих возможностях. Копите знания в могиле своей. Это должно было сработать, но, если честно, большинство с безумной упёртостью продолжает зарабатывать дополнительные очки кармы на сроки в миры с бóльшими ограничениями. Пока вы, не помня себя и свои ошибки, не искупите их, вы останетесь здесь. Пока вы не перестанете совершать всё больше ошибок и падать всё ниже… Пока вы…

Дед, было, хотел что-то сказать, но просто нахмурил лоб и замер. Это остановилось сердце. Резко и навсегда. Старик рухнул на землю и раскроил череп о камень. Причём სიკვდილი не была к этому причастна, она лишь незадачливо пожала костлявыми плечами. Бывает, человек уходит немного раньше, чем положено – просто не выдерживает. Последние нити рвутся, и человек рассыпается множественными кровавыми каплями по камням, рисуя самую лучшую, но самую ужасающую картину в своей жизни. ölüm превосходна, но только миг. Предпосылки и то, что случается позже: кладбище, поминки – это уже не её приблуды, это человеческие муки-выдумки.

– И кровь… Конечно же, кровь, что же еще? – печально пробурчал Камень Истины, закрывая запачканную кровью свою трещину-рот.

մահվան же, печально нахмурилась. Забирая душу старика, она благословила его словом:

– Калагия, о, вечно юная душа! Не слушай камень. Sub speice mortis, то есть sub speice aeternitatis… Тюрьма? Астроблематические глупцы! За вами очередь из душ, жаждущих светодиодной энергией занять ваше место. Попытаться совершить свои стремления, закончить незаконченное или начать не начатое. Насладиться земными, физическими, телесными, платоническими, духовными человеческими удовольствиями. Посидеть ранним утром под пение птиц в беседке, обнимая ладонью бокал вина. Весь день проспать под тёплым пледом, слушая мелодичный стук дождя. Прыгнуть зимой из жаркой баньки в холодный снежный холм. И наблюдать за тем, как от тебя исходит пар.

Земля, а точнее жизнь на Земле в данном пространстве – аттракцион, за который ваши души готовы платить и стоять в очередях снова и снова, круг за кругом.

Вы – везунчики, избранные, разучившиеся ценить своё счастье.

Так что, дру, будь другом, иди танцуй, приглашай других, а если устал – освободи место. И в конце судить себя будешь ты сам, точнее твоё Эго. Насколько ты сильно нарушил границы своей личной совести? Обернись! Там глубина, ты будешь бесконечно погружаться всё дальше и дальше, пока не простишь себя, либо… Когда тебе уже нечего будет прощать.

Не часто Смерть встречают с улыбкой, а уж то, что улыбались они друг другу – уже какой-то абсолютнейший апофеоз эпичности.

Автор: Янис Ником, 13 лет.

∞

«Вспоминая сейчас эту сказку, я не могу точно сказать, было ли это всё истиной? Был ли этот чёртов камень? Был ли этот несчастный старик? Ожил ли камень от слёз или лишь от веры? Возможно, это был обычный камень, просто в моменты, когда ничего не остаётся кроме веры, она способна творить чудеса. И чудо ли это – свести старика с ума? Подыграть ему на его слабостях? Или в этом был высший промысел услышать от самой главной цели в жизни подобные слова? Иначе души не трезвеют?

Говорил ли камень правду? А правда ли истина верна? И что насчёт الموت, этой многоликой, имевшей собственное имя в каждом языке мира? Утешала ли она старика, улыбалась ли искренне? Или действительно встретились они как старые друзья, и им то уж точно есть о чём поговорить друг с другом..?

Единственное, в чём я уверен, так это в том, что этого старика вы можете встретить в своей жизни. Когда такое случится, вы посмотри́те в его глаза с любовью и сожалением… А после швырните, да посильнее, в него камень, да помассивней, да поразмашистей, в то самое зеркало, где увидите отражение своего собственного старика!

Истина – это не всегда то, что можно пережить, а для счастья она и вовсе лишний осколок, лишний груз, лишняя отрезок, лишняя линия во всех отношениях. Счастье в незнании. Искупление в том же параметре, падре», – подумал Янис, остановившись напротив деда.

Дед был абсолютно обычным, даже чрезмерно типичным. Будто вырезанный из газеты, из тех самых статей, где журналисты поднимают вопросы о маленькой пенсии. Лишь огромный несуразный рюкзак за спиной, да два мешочка, как пакетика чая, под особенно несчастными глазами, выделяли его на фоне других. Его догорающий энергетический импульс медленно и тускло мигал где-то в глубине сжатой грудной клетки, и каждый раз, когда он гас, казалось, больше не загорится.

Сняв перчатку, Янис положил свою ладонь на протянутую ладонь деда. Как только они соприкоснулись, дед с удивлением и лёгким оцепенением посмотрел в глаза Янису. Те блестели завораживающим огоньком. Дедуля заприметил в них млечный путь, а Янис окунулся в Чёрную Дыру. Контакт состоялся. Великое прожитое стариком душевное путешествие открывалось Янису.

Глаза Яниса закатились, тогда дед не в силах противостоять закатил свои – синхронизация. Потом веки Яниса опустились, и веки старика ответили тем же…