Читать книгу Её (мой) ребенок - Янка Рам - Страница 11

Сосредоточенно перепечатываю протокол опроса свидетелей с диктофона.

Зажав куклу под мышкой, Алёнка слоняется от одного окна к другому и между столами.

– Когда к маме? – трогает меня аккуратно, словно котёнок лапкой.

– В обед, детка.

– Маму больно лечат?

– Нет, ну что ты, – не хочу расстраивать я ее. – Мама спит. Ее лечат, пока спит.

– Ты её заберёшь?

– Через несколько дней – обязательно.

– Чесна-чесна?

– Причестно-причестно! – улыбаюсь я.

Как я буду забирать Кошкину – это огромный открытый вопрос. Не силой же…

Но Аленка немного оживает, начиная активнее исследовать пространство.

Подходит к кулеру. Шкодно оглянувшись, нажимает рычажок с холодной водой. Струя бьётся вниз, брызги летят ей на одежду. Отскакивает.

– Само? – ухмыляюсь я.

Поджав губы, смущенно морщин носик.

– Кружку возьми…

Протягиваю ей свою. По-хозяйски положив куклу на стол к Медведеву увлечённо зависает у кулера.

Медведев, не поднимая глаз, предплечьем сдвигает куклу в сторону, освобождая страницы блокнота, куда что-то переписывается.

– Я цветочки полью? – стоит с полной кружкой воды Алёнка.

– Полей.

Из цветов у нас только три неизвестно откуда появившихся кактуса. Раньше были и другие, но их эвакуировала Татьяна. Так как мы забываем поливать, и они засыхают.

Алёнка протискивается за креслом Медведева к окну. Он машинально подкатывается к столу, не отвлекаясь от работы. Выливает воду в цветок.

Включаю диктофон, снова углубляюсь в работу. Но взгляд все время ищет девочку, пытаясь разглядеть сходства. Их очень много…

На столе у Колькова – две конфеты. Любопытный нос Алёнки притормаживает возле них. Она ловит взгляд Гены. Разговаривая по телефону, он улыбается и двигает конфеты к ней.

– Бери… – шёпотом.

– Спасибо! – прячет обе по карманам.

Поставив локти на невысокий подоконник, скучая, смотрит в окно. Причмокивая жует конфету.

На какое-то время отключаюсь от нее, погружаясь в работу.

– Ой!… – испуганно.

Мы с Медведевым синхронно разворачиваемся.

На ее малиновых штанах, на левой брючине большое мокрое пятно, а на правой – маленькое, коричневое. Судя по всему от растаявшей в кармане конфеты.

На пол тонкой струйкой с подоконника часто капает вода из чашки, в которой стоит горшок с кактусом.  Беспомощно хлопает ресничками.

Ох, поливальщица! Увлеклась…

– Алёнка!.. – озабочен тру виски.

Морщась лезет рукой в карман, брезгливо доставая растаявшую шоколадную кашу вперемешку с  оберткой.

Стояла она, прижавшись к батарее… видимо конфета растаяла.

– Что с тобой делать?

Покаянно вздыхает синхронно со мной.

– Не ругайся… – преданно смотрит мне в глаза.  – Оно само.

Мужики сочувствующе переглядываются.

– Крольков,ты у нас самый опытный. Чего делать теперь?

Не так давно Гена женился. И теперь у него есть дочка Мила, на пару лет постарше Алёнки. Дочь его жены Галины от первого брака и несостоявшаяся хозяйка Гаврюхи.

– Хм… Застирывай пятно… развешивай сушиться на батарее…

– Может, новые купить? – с сомнением смотрю на шоколадное пятно.

– Может, Машу попросить забрать её? – предлагает Медведь, смотрит на часы. – Через два часа освободится.

– Не надо меня, забрать! – жалобно. – Мы к маме поедем!

Переводит на меня тревожный вопросительный взгляд.

– Обязательно! Снимай штаны…

Аленка остаётся в колготках.

Ставлю ее с ногами на своё кресло.

Стоя в "предбаннике" мужского туалета стираю жидким мылом пятно. Вода едва теплая и отстирать нереально, конечно. Выжимаю. И разворачиваясь на звук открывающейся двери машинально встряхиваю. Брызги летят прямо в ошалевшее от моей наглости лицо Брагина!

Мля.

– Извините, товарищ майор.

Обтекает, стирая с лица тыльной стороной кисти капли, не моргая смотрит мне в глаза.

По нашему майору очень легко понять, когда он в гневе. Его лицо наливается красным. И сейчас оно в цвет Алёнкиным штанам. А я, судя по всему, бледнею, так как моё лицо немеет.

– Айдаров… – вижу, как его губы беззвучно двигаются, но каждое ругательство легко считать.

Вдох… Выдох…

– Исчезни, Айдаров.

– Есть! Совсем?

– Работай, иди!

Сжимая в руках мокрые штаны, вылетаю в коридор.

– Лёвушка… – тихо, сзади.

Резко оборачиваюсь. Марина… капитан из соседнего отдела по несовершеннолетним. Пару раз было у нас…

А сейчас мне вообще не в кассу эта связь!

– Какие планы на вечер? – флиртуя, крутит на палец локон. – Я могу приехать.

– Нет!

Удивлённо дергает бровью.

– Я… мм… с дочкой… живу теперь. Ко мне нельзя.

– Чьей дочкой? – подозрительно.

– Моей.

– Ты ж не женат!..

– Но не бесплоден же, – пожимаю плечами. – Дочка у меня…

Показательно поднимаю детские штанишки.

– Неожиданно. Окей… – недоверчиво.

Сбегаю.

Еще не открыв дверь кабинета, слышу голос Аленки. Звонко поёт. Приоткрываю дверь.

– От чего на голове не растут цветочки? А растут они в траве и на каждой ко-о-очке, – старательно тянет она, с энтузиазмом внимающему Медведю.

Отталкивается от стола и запуская кресло по кругу, продолжая:

– Если волосы растут, значит их сажа-а-а-ют. Отчего же мне сажать их не разрешают? Хорошо бы сделать так – вж-ж-жик! – взмахивает рукой. – Срезал все кудряшки. На макушке красный мак, а вокруг ромашки!..

Стоя на останавливающемся стуле выразительно заканчивает она.

– Молодец! – кивает он ей.

– А конфетку?

– Конфетку?… – отодвигает ящики в столе. – Нет конфетки. Шоколадка сойдёт?

– Сойдёт! – радостно хлопает в ладоши.

– Что происходит? – обвожу взглядом представление.

– Ставишь ребенка на стул – он поёт, такая опция! Ты не знал?

– Да что-то подзабыл уже… – оттягиваю галстук.

Развешиваю штаны на батарее.

Пододвигаю Аленке маркеры и несколько листов бумаги.

– Порисуй пока.

– Что тебе нарисовать?

– Папу… – вздыхаю я. – Нарисуй папу.

Пристроившись рядышком, рисует непропорционального чудика с пышной рыжей шевелюрой.

– Это папа такой?!

– Да!… – уверенно.

– Мм…

Периодически откусывает прямо от цельной плитки шоколада.

– Тебе можно шоколад? – на всякий случай уточняю я.

– Конечно же!… – прикусывает язык от старания и скрипит маркером по бумаге.

Дверь в кабинет открыта. Из коридора – претенциозные интонации Брагина. Отчитывает кого-то.

– Куда делись вещь доки по делу Маменко? Это вам что – личные вещи – унёс-принёс?!

– Так… у нас следственный эксперимент был, товарищ Майор!

– Где запрос? Где моя подпись? Где протокол?

В ответ едва различимый бубнеж.

– Поскольку времени у меня мало, – решительно заходит он в наш кабинет. – Я вам тоже быстро объясню матом!..

Алёнка как суслик вытягивает шею, выглядывая из-за моего монитора.

Брагин спотыкается на полуслове.

– Нет, так невозможно работать! Ты мне рабочий процесс саботируешь, Айдаров,  – обличающе тычет в меня пальцем. –  Свободен! До понедельника найди ребенку няню, усёк?

– Усёк, товарищ Майор.

Бросаю все, начиная собирать Аленку.

– Медведев, прикроешь? Через час придёт свидетель, нужно чтобы подписал свои показания, – перекладываю к нему на стол бумаги.

– Разрулим, – кивает.

Засовываю Аленке в охапку куклу, шапку, пуховик и поднимаю её на руки.

Надо валить, пока начальство не передумало.

– Нет, ну был же нормальный отдел… – причитает Брагин с унынием глядя на меня. – Я ж сюда специально ни одной бабы не пустил. Нет! Наженились, расплодились…

– До свидания! – смотрит ему в глаза Алёнка.

– Держи конфетку…  – достает ей из кармана.

Алёнка утягивает очередную, зажимая в кулак.

Выскальзываю за дверь.

– Дяденька ругался? – боязливо шепчет мне на ухо Аленка.

– Нет, – ухмыляюсь я. – Наоборот. Ты его очаровала.

Довольно морща нос затягивает шапку.

– Потому что я вся в маму – ше-де-враль-ная!

– Да уж… тут не поспоришь.