Читать книгу Черный горизонт - Ярослав Демшин - Страница 3

Хорошо иметь свой зоопарк размером в тысячи квадратных километров, подумал Оладело Адебайо и посмотрел в бинокль, наводя резкость. Было видно, как три гепарда доедали детёныша антилопы, рядом ходили здоровенные грифы, дожидаясь своего часа. Он немного повернулся влево. Головы жирафов торчали выше деревьев, они наклонялись и отрывали верхние, самые вкусные листья, опасливо косясь на гепардов. Оладело подкрутил резкость – нет, это были не те жирафы, которых он видел на той неделе, на шее совсем другой рисунок. Оладело повернулся вправо, вдали, километрах в двух, поднималась пыль. Он пригляделся, да, действительно, опять эти белые туристы ехали на охоту – за редкой саванной, около небольшого озера паслось стадо слонов. Опять дядя разрешает белым живодёрам убивать этих величественных животных. Вот уже тридцать пять лет Оладело не может преодолеть в себе чувство трепета перед ними – перед этими здоровенными, вечными и умными слонами. И почему лев – царь зверей? Ленивое и тупое существо? Слон! Вот кто должен быть царем зверей! Оладело внимательно посмотрел на водопой, где плескались и пили слоны.

– Лопоухая! – тихо прошептал Оладело, глядя в бинокль. – Феми! Смотри, это же Лопоухая!

Феми Окоро, личный телохранитель племянника Президента, по совместительству лучший друг Оладело, взял бинокль и внимательно посмотрел на стадо слонов.

– Слишком далеко, – сказал он. – Не уверен, что это Лопоухая.

Оладело вытащил из кабины оптическую винтовку «МакМиллан пятьдесят» и поставил на капот джипа – здесь оптика была лучше. Он внимательно присмотрелся в мощный окуляр – точно! Самая большая слониха была с простреленным ухом! Это Лопоухая! Она водила своё стадо вот уже пять лет.

– Это она! – уверенно сказал Оладело и посмотрел на Феми. – Что будем делать?

Феми молчал, он знал, что это любимая слониха Оладело.

– Их слишком много, а я охраняю вашу жизнь, поедемте. Это никогда не прекратиться, ваш дядя очень любит деньги, чтобы запретить белым убивать животных.

– Я ценю твоё мнение, дорогой Феми, но их всего шесть человек, – он протянул ему бинокль. – Будешь моим направляющим.

Оладело прицелился по мотору бежевого джипа, который хорошо выделялся на фоне деревьев. Выстрел прозвучал, как хлопок. И через пару секунд из-под капота первого джипа пошел пар.

– Хороший выстрел! – прокомментировал Феми.

Около машин засуетились и забегали. Оладело прицелился, в перекрестье оптического прицела попала область бензобака второго джипа. Выстрел. Было видно, как на корпусе машине, образовалась маленькая черная дырка от пули, и сквозь неё стал вытекать бензин.

– Навылет, – прокомментировал Феми.

Около машин возникла тишина, кто-то схватил спутниковый телефон. Оладело перезарядил винтовку.

– Когда я учился в РУДН, мне каждый год дарили одну и ту же детскую книгу про Африку. Эти русские любят шутить! Странную фамилию этого русского писателя я сейчас не выговорю, но там было написано – не ходите в Африку… гулять … – Оладело задержал дыхание и сквозь глушитель винтовки прозвучал глухой выстрел.

Феми быстро приложился к биноклю – у человека со спутниковым телефоном подогнулись ноги и он упал плашмя. Оладело видел в перекрестье панику и ужас около машин. Один довольно рослый мужчина ловко вскинул винтовку и, приложившись глазом к оптическому прицелу начал водить по направлению выстрелов.

– Оладело! Он нас сейчас заметит! – прошептал Феми, четко видя в бинокль, как профессионально мужчина держит винтовку, явно военный.

– А вот когда я учился во Франции, то ездил в Тервюрн. И знаешь, Феми, что я там видел? – Оладело перезарядил винтовку и прицелился.

Выстрел. Мужчина с винтовкой вскинув руки, упал на спину.

– Попал! – крикнул Феми. – Нет, Оладело, не знаю.

Около машин возникла тишина, было видно, как оставшиеся в живых упали на землю и заползли за машины.

– Там я видел крупнейший в мире музей Африки. Всё, что вывезено этими белыми пиратами за пятьсот лет, перекуплено другими бандитами и выставлено на показ. И они до сих пор ещё не успокоились, а безнаказанно истребляют наших слонов! Они могли убить мою любимую Лопоухую! – Оладело посмотрел оптический прицел винтовки, около машин было тихо. – Поехали!

Подъехав, Феми подобрал винтовку, которая лежала около ещё хрипящего молодого спортивного телосложения мужчины. Кровь тонкой струйкой вытекала изо рта.

– Оладело, вы не попали ему в сердце! – сказал Феми и пошевелил винтовкой смертельно раненого. – Он ещё мучается!

– Ну, он же мечтал о приключениях! – ответил Оладело.

Рядом со смертельно раненым лежал второй, со спутниковым телефоном в руке. В трубке трещало и раздавались голоса. Оладело наступил на телефон и он хруснул у него под берцами. Он с Феми зашел за машины, где сидело четверо человек – трое мужчин и молодая женщина. Один был высок, с благородным лицом и лысой головой. Другой был толстый с короткими ногами и руками. Третий был молод, аккуратная борода красиво обрамляла розовое лицо. Молодая женщина была с большими губами и короткими волосами. Увидев двоих иссиня-черных людей с винтовками женщина дико закричала.

– По-французски понимаете? – спросил Оладело.

Все четверо испуганно закивали.

– Может, добьём их? – Феми передёрнул затвор винтовки, женщина завыла еще громче, а мужчины застонали и закрыли голову руками.

– Зачем? – усмехнулся Оладело. – Мы отдадим их Леопарду Нганга!

– А он ещё жив? – удивлённо спросил Феми.

– Этот жирный людоед ещё нами закусит! – улыбнулся белыми зубами Оладело.

– Встали! – громко сказал Оладело по-французски и махнул к своему джипу с кузовом. – Пошли к машине.

Четверо неуклюже поднялись и, оглядываясь, пошли к машине Оладело.

– А с этими что? Один-то ещё живой, – спросил Феми и кивнул в сторону раненого.

Оладело остановился и посмотрел в небо, там кружились два грифа. Двухметровые крылья отбрасывали большую тень на землю.

– Я их знаю. Это два брата с той стороны гор, – Оладело махнул рукой. – Они начнут клевать белого, пока у него ещё стучит сердце. Пошли быстрее, не будем портить им обед.

Грифы кружились и медленно снижались. Наконец, огромная птица села, пробежав по высокой сухой траве, и неуклюже попрыгала к раненому. Вторая также опустилась, но опасливо поглядывала на машины. Послышался небольшой стон и раненный взмахнул рукой, видимо пытаясь отогнать птицу. Молодая женщина закрыла лицо руками и зарыдала, видя, как после нескольких ударов клювом, гриф держал в нем внутренности. Он старался отрывать большие куски плоти, так как заметил стаю гиен, выглядывающих из желтых кустов. Надо было наедаться быстрее! Эти гиены обглодают все косточки! Гриф поднял голову, в клюве он держал глазное яблоко с кровавой длинной ниткой. Он закинул голову и проглотил его. Молодую женщину вырвало первой, за ней последовали трое остальных. Оладело и Феми только усмехнулись. Интересно, а что они хотели увидеть в Африке? Гиены противно завыли, заскулили и загавкали, но подойти ближе не решались из-за машин.

– Залазьте в кузов! – сказал Оладело

– Я никуда не полезу! – вдруг резко сказал бородатый.

Оладело молча выстрелил ему в колено. Окровавленные осколки костей разлетелись по сторонам, бородатый захрипел и упал. Оладело передернул затвор.

– Грузите его, – спокойно сказал он остальным и пошёл к машинам охотников.

Обойдя грифов, он залез под капот и вырвал навигаторы, по которым можно отследить маршрут. Оладело разбил все телефоны и фотоаппараты. В одной машине лежала разборная винтовка «Мэшем двадцать». Это была крупнокалиберная винтовка с оптикой. Оладело вытащил один патрон из коробки, он еле-еле помещался в его ладонь. На большой пуле были нанесены черно-красные полосы, это значило, что она была бронебойно-зажигательная. Если попасть такой пулей в слона, то она вначале разорвет ему сердце на сто частей, а потом вспыхнет внутри него огнем. Это было бы жестокое убийство. У дяди, который тоже любил поохотится на слонов в перерывах между изнасилованием двенадцатилетних девочек, были именно такие патроны – крупнокалиберные, бронебойно-зажигательные. Оладело не раз видел, как слон мечется от боли, бежит, ломая деревья, а потом падает, ломая бивни и ноги. Но это дядя, и он Президент этой несчастной страны. А это белые и они… И на Оладело нахлынули чувства горести и обиды, как когда он испытал их в тринадцать лет – его подружка, соседка по парте, большеглазая Хомма, вдруг исчезла. Её не было день, два, три, Оладело хотел было съездить к ней домой, и уже попросил своего дядю дать ему охрану и машину, но тот пошептавшись с начальником службы безопасности только покачал головой – нет! Только через неделю Оладело случайно узнал, что Хомма стала очередной жертвой дяди. Куда девала охрана Президента изнасилованных до полусмерти девочек, можно было только догадываться – искусственный пруд с крокодилами был прямо на территории дворца. Оладело сидел на краю метрового обрыва, откуда обычно кидали еду крокодилам и смотрел, как из мутной воды торчат три десятка глаз рептилий. Вдруг он заметил у самой кромки воды что-то знакомое, где-то он это уже видел. Он пригляделся… да это же… да это же… заколка! Это же заколка Хоммы! Он не раздумывая спрыгнул в воду схватил цветную заколку. Да! Это была она! Сколько раз он видел, как Хомма скручивает свои тугие и курчавые волосы этой заколкой. Крокодилы скосили глаза в сторону Оладело и медленно двинулись к нему. Он потер заколку и увидел с обратной стороны прилипший пучок волос. Крокодилы подплывали ближе, а Оладело душили слёзы. На мгновенье он решил кинуться к крокодилам, чтобы они разорвали и съели его, как Хомму, но сильные руки охранников мгновенно вытащили его из пруда. Начальник охраны долго ругали его, скалил свои зубы и корчил страшные рожи. Оладело плакал, но не от того, что на него кричали, а от того, что он точно знал, что больше никогда большеглазая Хомма не будет сидеть с ним за партой. Он до боли сжал заколку в кармане. С тех пор прошло двадцать три года, но заколку он всегда носил с собой. Такое же чувство безысходности овладело им и сейчас – он, один из немногих в Нигерии, кто владеет четырьмя языками, имеющий два престижных высших образования, он не может защитить свою страну даже от живодёра-дяди? Его прадед пас коз и ходил босиком, а дед мог пробежать всё саванну за три дня. А его отец уже умел летать на самолете и вертолете, сожалению, он погиб при полете. И он не может защитить свою любимую слониху Лопоухую? Что бы эти белые отпили у неё бивни? Оладело разозлился – на себя, что он не такой жестокий как дядя, на этих белых – что они приехали казнить его животных, на эту жару – которая никогда не кончается, как зима у русских. Он взял приклад винтовки «Мэшем двадцать» и без усилий пристегнул его к корпусу. Тяжелая крупнокалиберная винтовка, под сорок килограмм, била точно и разрушительно.

– Вот сейчас и проверим! – сказал Оладело и погрузил её на плечо, прихватив коробку патронов.

Грифы только ждали того, когда Оладело отойдёт и вновь запрыгали к телам растерзанных охотников. Он подошел к своему джипу, бородатый, похоже истекал кровью, толстый с высоким мелко тряслись, поглядывая на Феми с винтовкой, а молодая женщина стояла на коленях рыдала в голос.

– Прошу сообщить в посольство Англии… я поданный Её Величества… – пробормотал высокий.

– Ага… Учился я в вашем Оксфорде, – пренебрежительно сказал Оладело. – Ну и мерзкие же вы людишки! Хуже французов! Что же вы даже своему товарищу не поможете? Хоть бы ногу ему перетянули, а то вся кровь вытечет, то же мне, подданный!

Оладело вынул из кабины веревку, туго перевязал ногу бородатому на бедре и внимательно посмотрел на место ранения. Коленка была раздроблена и голень висела на коже и сухожильях. Оладело достал блестящее мачете и резким движением отрубил ногу бородатому, тот дернулся и громко замычал.

– Всё равно не пришить, а так возможно выживет, – флегматично сказал Оладело, и в этот момент толстый закачался и упал, потеряв сознание.

Не обратив на него внимания, Оладело установил «Мэшем двадцать» на сошках. До машин было метров пятьдесят. Он прицелился и выстрелили. Отдача была очень сильной. От взрыва первая машина перевернулась несколько раз и улетела, переворачиваясь в редколесье. Грифы от испуга разлетелись в разные стороны, а гиены рванули в чащу. Оладело прицелился и выстрелил во вторую. Раздался взрыв, машина перевернулась и одно колесо подлетело выше деревьев. Оладело увидел, как оно упало и укатилось с горки.

– И этим они хотели стрелять в слонов, – сказал он вздыхая.

Он встал перед женщиной, у неё видимо уже не хватало влаги в организме на слёзы и поэтому она сидела, вытирала сухие глаза, выла и мелко тряслась.

– Ты откуда, – спросил её Оладело, но женщина была в состоянии глубокого шока и не реагировала на вопросы.

Оладело хлестнул её по лицу, она завалилась на бок, но выть не перестала.

– Отвечай! Тебя спрашивает владелец этих земель и этого неба!

Он рванул на ней одежду. Затем медленно провёл острым мачете по нижнему белью, разрезая его и оставляя неглубокие порезы. Скинув с себя одежду, он принялся её насиловать, а когда она пыталась сопротивляться, то бил её по лицу.

– Феми! Теперь ты! – отдуваясь, приказал Оладело.

Феми ухмыляясь поднял её за волосы и бросил грудью на капот джипа, а сам подошёл сзади. Голый Оладело, блестящий от пота, мощный от своей молодости стоял перед лысым и держал в руках мачете.

– Значит, ты подданный Её Величества? – усмехаясь, спросил он, тот мелко затряс головой. – И ты думаешь, что Её Величество до сих пор хозяйка этой земли?

Лысый опять мелко затряс головой. Оладело приставил мачете к шее англичанина, тот зажмурился.

– Сейчас посмотрим, насколько вы благородная нация. Что ты выбираешь – благородство или свободу?

– Свободу…

Оладело брезгливо сморщился.

– Ну, тогда открой глаза и вставай на колени, – лысый мгновенно рухнул, Оладело подошел вплотную к его лицу. – А теперь бери!

Лысый открыл рот начал делать характерные движения.

– Я смотрю тебе это не в впервой! – усмехнулся Оладело. – Ничего! Скоро так будет делать вся Англия! Вся!

И он громко расхохотался, раскинув руки с мачете в стороны.

К домам, где жило племя Леопарда Нганга, Оладело подъезжал на закате. Ему навстречу то и дело выбегали многочисленные внуки, правнуки и невестки Леопарда Нганга. У него было сорок восемь детей от шестнадцати жён. Говорили, что такую силу старику дают варёные органы его врагов. Оладело вышел из машины и крикнул.

– Леопард Нганга! Это Оладело Адебайо! Сын твоего друга Намби Адебайо!

Из домика с соломенной крышей вышел, потягиваясь и зевая, старик, он был поджарый, с худыми руками большой оттопыренной нижней губой. Улыбнувшись большим беззубым ртом, он что-то долго говорил на непонятном языке, а потом обнял Оладело и Феми. Он перешел на наречие понятное для Оладело.

– Чего ты орешь! Словно дикий кот? Пойдем, моя младшая жена сделала новую брагу!

– Подожди, Нганга, я привез тебе подарки! – Оладело повел его к кузову джипа, где лежало четверо человек. – Вот этот англичанин умеет ублажать, вот эта француженка тоже, а вот с этими двумя сам реши, что делать.

Нганга подошел к женщине, лицо которой было в кровоподтёках и пощупал её за грудь, затем что-то громко крикнул. Из домиков выскочили двое коренастых подростков лет шестнадцати и подбежали к машине. Нганга потрепал их по голове и что-то проговорил им на своём наречии

– Любимые сыновья, – сказал он улыбаясь и показал пальцем на лежащую женщину.

Те схватив её под руки и радостно переговариваясь, потащили в домик.

– Я им сказал, чтоб вымыли её. А то больно грязная, хоть и белая. Пусть развлекаются… может, и я к ней зайду…

– У тебя шестнадцать жён! – усмехнулся Оладело

– Так эта же белая…

– Аааа… – захохотали Оладело и Феми

Затем он пощупал бородатого без ноги.

– Хоть и живой, но только на корм собакам.

– Нганга, а правда говорят, что ты такой плодовитый, и все жёны тобой довольны, потому что варёные органы мужчин ешь? – спросил Оладело и ударил бородатого между ног, тот замычал.

– Врут! – сказал Нганга и, выпятив нижнюю губу тоже ударил туда бородатого. – Я их ем сырыми!

На хохот повыглядывали из окон многочисленные дети и внуки Нганги. Он ещё раз пощупал бородатого и много значительно покачал головой.

– Собакам не все пойдёт, часть себе оставлю, – и он опять что-то гортанно прокричал, из домика вышла толстая старуха и, переваливаясь как гусыня, подошла к Нганге. Они долго махали руками и громко разговаривали, тыкая в бородатого. Наконец, она ушла в домик и вынесла большой тазик и нож.

– Оставайся, сейчас моя жена зажарит сердце этого белого и ещё кое-что! – сказал Нганга и похлопал бородатого по щекам.

Толстый пленник, лежавший рядом, неожиданно захрипел и от него неприятно запахло. Все переглянулись и громко захохотали. Нганга гортанно закричал и закашлялся, махая рукой перед носом. В тот же момент из домиков, как муравьи, выбежали с десяток разновозрастных ребятишек. Они тыкали пальцами на уделавшегося толстяка и громко хохотали.

– Знаешь, Нганга, мы поедем, – сказал Оладело, брезгливо скидывая на землю лысого и толстяка. – И ещё, вот.

Он протянул ему два навигаторы.

– Отнеси на ту сторону горы, чтоб никто не нашёл, – Нганга кивнул, подозвал к себе одного мальчугана лет десяти и начал ему что-то говорить.

Сунул в руки навигаторы и стал показывать на горизонт, где возвышалась гора.

Уже подъезжая ко дворцу Оладело спросил у Феми.

– Феми, а ты бы хотел поохотится?

– Вы же знаете, что я не люблю убивать животных.

– Ну а если эта охота была бы, например, в Германии или Англии?

– А какие животные там водятся?

– А разве я сказал про охоту на животных? – Феми удивлённо посмотрел на Оладело. – Именно, Феми, именно. Охота на белых людей! Только для начала надо дядю скормить его любимы крокодилам!