Читать книгу Черный горизонт - Ярослав Демшин - Страница 8

Эржи Ясеневич дремал, лежа на диване в маленькой комнате отдыха, которая была смежной с его кабинетом. Еще три недели – и всё, думал он. Ещё три недели – и пенсия! Ох, я и высплюсь! Ох, я и отдохну! Лишь бы эти бюрократы из Брюсселя не успели издать никакой гадости, что и так сокращает небольшую пенсию офицера полиции в отставке. Пусть теперь всеми жуликами занимается кто-то другой, а с него хватит! Он потянулся и сморщился. Всё чаще стало болеть простреленное бедро, шрамы от ножевых ранений стали неприятно зудиться и чесаться. Да и в ушах после двух сотрясений за время длительной службы стало шуметь чаще. Он сел на диван и почесал два шрама на груди с правой стороны.

– Еще три недели – и всё! – проговорил он и привел себя в порядок.

За дверью раздался шум, голоса и к нему без стука и разрешения заглянул его зам – молодой капитан Вольц.

– Шеф! – сказал он громко.

Какая невоспитанная нынче молодёжь, подумал Ясеневич, наглая, циничная, все как один карьеристы. Видимо, капитан уже был в курсе, что Ясеневич порекомендовал его на своё место. Слова благодарности от таких не дождёшься! Ясеневич налил кофе и повернулся к нему спиной. Обидно, очень обидно, что он вот так заканчивает свою службу. Начальство оттирает его от важных дел, от важной информации, перестали звать на совещания, зам врывается к нему в кабинет, как к себе. Я просто сбитый летчик, причем старый. Ясеневич вздохнул, допил кофе и прошел к себе в кабинет, сильно толкнув плечом зама, как бы не заметив его. Капитан немного растерялся

– Что хотел? – спросил Ясеневич, надевая большие очки.

– Шеф… – начал было Вольц.

– Забыл, как по Уставу обращаться, капитан? Враз у меня вылетишь из отдела! Пойдешь работать в Бохоники! А я попрошу принять на мое место кого-нибудь из дальнего повята!

Капитан переменился в лице и вытянулся по стойки смирно. Бохоники – это был эмигрантский район, и полиция там была не в чести. Даже скорая помощь туда не приезжала! И справится с этим криминальным районом никто не мог. Один раз туда ввели гвардию, после жестокого убийства местной девочки, но прочесав весь район, они не нашли никого, кроме нескольких женщин. Мужчины же как будто растворились – не нашли ни одного. Власти хотели обнести эту территорию забором, но поднялся такой вой правозащитников, что мэрия сразу отступила в своем решении перед демонстрацией либералов. Ясеневич подождал, пока капитан Вольц осознает, что он также легко может и отозвать свои рекомендации насчет него. И если Ясеневич и вправду не порекомендует Вольца на своё место, то тогда ему еще придется постараться сработаться с новым начальником, оставаясь опять на вторых ролях. До капитана, видимо дошла эта мысль и он доложил по форме

– Пришли результаты экспертизы по стрельбе в Париже, автоматы, найденные на месте из той же партии, что и у нас два года назад.

Ясеневич нахмурился и пробежал глазами отчет экспертизы баллистиков, поданный Вольцем.

– Что за черт! Причем тут Париж и мы? – он вопросительно поднял глаза на капитана.

– Дело в том, что эти автоматы, из которых расстреляли журналистов в издательстве Шарли, из той же партии, что были найдены на складе два года назад. Помните, шеф, эту перестрелку?

Ясеневич кивнул – не четко, но помнил. Да-да-да… что-то было такое – на каком-то складе две ОПГ завалили друг друга. Вот! Даже память стала подводить! Пора, пора на пенсию! Насколько он помнил, то дело так осталось не раскрытым, а вел его как раз он. Ну вот, надо и закончить! Ясеневич еще раз перечитал отчет экспертизы, уже внимательно. Он не любил журналистов и старался с ними не общаться, но, чтобы вот так… всех в упор…

– Оставляй документы, – коротко сказал он. – Я сам посмотрю в архиве.

Он спускался по ступенькам в подвал, где был расположен архив и помещение для хранения улик. Архив был открыт, за решеткой никого не было. Ясеневич кашлянул, привлекая внимание – тишина, никого. Ну, всё! Выговор этому… этому… Он посмотрел на график дежурств – так, сегодня тут… сержант Скшинский! Этому Скшинскому! Ну ты попал, Скшинский! Ох и попал! Ясеневич прошел в архив и нашел дело двухлетней давности. Когда-то, будучи студентом юридического университета, он полгода проходил здесь практику и как всё устроено, и где лежат дела он прекрасно разбирался. Ясеневич сел за стол, за которым должен был сидеть Скшинский и начал листать дело. Так… так… так… его внимание привлекла фото сумки. Точно! Вот что тогда привлекло его внимание в этом деле! Сумка полная наличных! Им овладела злость, злость и чувство мщения. За свою неоцененную работу, за ненавистных либералов, за журналистов, которые сами подставились, а теперь из них делают мучеников! Он прекрасно знал, как совершить преступление и никогда при этом не попасться. Нету тела – нету дела! Он усмехнулся и прислушался – никого, никто не спускался в архив. Ясеневич взял ключ от хранения вещь доков и зашел в помещение. Запах там был конечно еще тот! Он не без труда нашел большой ящик, на котором было написан номер дела, еще раз сверив с делом из архива, он сорвал пломбу и поморщился. В коробке лежало две дохлых мыши. Они уже высохли и превратились в мумии. Каких-то сорок лет назад за такое могли выгнать со службы, а сейчас? Он вытащил небольшую сумку и аккуратно раскрепил пломбу. Ого! Так это его подпись! Это он сдавал её в архив! Он уже и забыл. Стряхнув пыль, он расстегнул замок и… – деньги были на месте! У Ясеневича даже заболела голова от такого. Он еще раз прислушался – тишина. Он огляделся – на соседнем ящике вещь доков стоял большой пакет с одеждой, которая была в крови – еще один висяк. Он быстро прошел в архив и нашел папку с документами. Это было как раз про пакет с этими вещами

– Поножовщина с летальным исходом… тело не опознано… – он полистал материалы дела. – Так! ТО что надо!

Он вернулся в помещение с вещь доками и высыпал деньги на пол, достал из пакета вещи и положил в сумку. Деньги он положил в пакет и прикрыл сверху грязной тряпкой. После этого он аккуратно заклеил бирки на пакете и на сумке. Закрыв крышку на ящике, он огляделся – очень хорошо. Немного поправив пакет с деньгами на полке, он хмыкнул и почему эти уголовники всегда попадаются? Потому что у них нет терпения и ума. Только эти два качества делают преступника неуловимым, уж он то знал точно. Ясеневич положил дело о поножовщине на место и сел за стол Скшинского. Он читал документы о той перестрелке, да, именно тогда он впервые задумался о пенсии. Этот преступный мир перерос его и в новой реальности ему уже нечего делать. Послышались шаги и негромкое насвистывание. Скшинский не ожидавший увидеть начальника в архиве, открыл рот и побледнел. Ясеневич встал и ни слова не говоря дал ему со всей силы под дых. Скшинский согнулся и присел.

– О своем должностном преступлении доложишь моему заму, капитану Вольцу. Пусть он решает, что с тобой делать.

И Ясеневич вышел из архива. Через час к Ясеневичу заглянул Вольц, он был немного обескуражен поведением Скшинского и не знал, что с ним делать.

– Завтра отправь его в патруль, на окраину города, на полгода. А сегодня так и быть, пусть в тепле досидит, – порекомендовал он, Вольц кивнул и вышел.

К концу рабочего дня Ясеневич затребовал у дежурного дело о поножовщине с неопознанным телом.

– Доставить материалы дела вместе с вещь доками! – сказал Ясеневич

Из архива ему доставили тот самый пакет со спрятанными деньгами. Он переложил деньки в свой портфель и набил пакет заранее приготовленными тряпками и бумагой.

– За семь лет не раскрыли, и еще за двадцать не раскроют… – проговорил он, листая документы. – Особенно такие, как Вольц.

Он закрыл дело – всё! Хватит комбинировать! Сильно хорошо – это подозрительно.

– Дежурный! – крикнул Ясеневич. – Отнеси обратно в архив.

Дежурный взял пакет и дело, и не торопясь пошел в архив. Завтра Скшинский поедет на полгода патрулировать окраины Кельце и то, что он выдал это дело и вещь док дежурному – точно никогда не вспомнит, да и вряд ли он записал это в журнал выдачи.

– Вольц! – зам появился в кабинете. – Отнеси это дело в архив. Как было висяком, так и осталось. Ну… или раскручивай.

Ясеневич положил перед ним папку с делом о стрельбе двухгодичной давности. Вольц помотал головой

– Висяк, так висяк, шеф, – и зная отношение шефа к журналистам, уходя добавил. – Мне эти журналисты тоже… не нравятся.

– Людей убили, болван! – резко пресек Ясеневич фамильярный тон Вольца.

Домой он поехал поздно. Ещё немного полежав на диване в комнате отдыха и посмотрев небольшой телевизор, он разгонял тоску, которая начинала его грызть. Но нет – не с чувством досады, которую не мог объяснить, он спустился на парковку и сел в машину. Нет, не совесть его грызла, а именно досада. Он ехал медленно, вспоминая события сегодняшнего дня. Ему начали сигналить на светофоре – он задумался и не увидел зеленый свет. Ясеневич понял, что проехал поворот домой. Он усмехнулся, похлопал рукой по портфелю, полному наличных и медленно тронулся.

– Посмотрим, кто кому ещё посигналит, – сказал он и повернул налево на перекрестке.

Он понял, что отвлекся на свои мысли и забыл включить левый поворот. Быстро нажав его, он вдруг увидел, как справа летит здоровый мусоровоз. Водитель не ожидал, что машина Ясеневича повернет налево без предупреждения и не сбросил скорость. Он начал резко тормозить, но поздно. Дороги были мокрые, с тонкой наледью, Ясеневич резко нажал на газ – но было поздно – тяжелый мусоровоз налетел на машину Ясеневича. Он буквально раздавил её. Последнее, что видел Ясеневич – это сминающуюся крышу автомобиля, и пузатый портфель с деньгами, который вылетел с осколками разбитых стёкол.