Читать книгу А слона-то я приметилъ! или Фуй-Шуй. трилогия: RETRO EKTOF / ЧОКНУТЫЕ РУССКИЕ - Ярослав Полуэктов - Страница 11

Возвращаясь к лингвистическим и прочим ремеслам, связанным с написанием букв, следует сказать, что свои главные секреты Михейша хранил надежно.

На небольшом, зато собственном, опыте дешифровки, основанной на статистике повторов букв, слогов, суффиксов и предлогов, а также зная несколько элементарных французских криминалистических изысков, Михейша вывел собственное логическое правило: чем больше текста, тем его способ быстрее срабатывает. Речь не идет о других способах тайной передачи сведений, где в качестве подложки используется книга—ключ. Такой текст, если не знать и не иметь такой книги, однозначно не расшифровывается.

Текст до ста букв простой линейки рискует быть нерасшифрованным никогда.

Тысяча значков—букв с не годящимися для любой тайнописи пропусками в ста процентах расшифровываются. Без пробелов – только лишь удлиняют опознавательское время.

Пару тысяч значков Михейша без всяких мудреных приборов разгадывает за три часа, причем два уходят на подсчет и составление логических таблиц, сорок пять минут на перепись набело с легкими уточнениями. А последняя четверть посвящается на свободное, приятное чтение, уже вальяжно закинув ногу на ногу, и непременно с пустой бабкиной трубкой во рту для полного сходства с мистером Ш.Х.

Возвращаясь к старому деянию, следует сказать нижеследующее. До Михейши тот текст, осевший в подвальном сейфе далекого, старинного, опального зауральского города, не могли, или не особенно старались, дешифровать лет триста.

За прочтение Софьиного письма Михейшей дед Макарей ради справедливости наградил юного палеографа официальным письмом руководства музея, а сей любопытный случай дешифровки письма малолетним учеником (далекой полудеревенской гимназии!) между делом был отмечен в Петербургских новостях.

Сообщение в газете произвело в научно—исторических кругах некоторое копошение, близкое к фурору. И получило бы большее развитие, если бы не мешала общая, весьма напряженная политическая ситуация в стране, когда умные люди уже порой начинали больше особачиваться собственной судьбой: каторжной или смывательской из родины. Наплевать в такой час на карьеру малолетнего гения.

Родной дед Федот – математик не только по профессии, но, более того, по призванию. Он же – любитель кроссвордов и криптограмм – частенько подсовывал внуку хитрые задачки. А как—то, помучившись на спор кряду двое суток, не смог справиться со встречным Михейшиным заданием по дешифровке специально созданной внуковой записи в тысячу знаков. Проиграл на этом Михейше внеочередную поездку в далекий Ёкск. Цель поездки: покупка последнему личного, далеко не игрушечного Ундервуда25 с чернеными рычагами, бронзовыми окантовками корпуса, с быстрой кареткой, рукояткой и с острозаточенными ударными буковками.

Свое фиаско дед Федот объяснял грамматическими ошибками Михейши. На что внук, напомнив интеллектуальный бой с дедом Макареем, резонно отвечал ему, что царевна Софья поначалу также была обыкновенной девушкой, не лишенной определенной свободы в скрибентическом письме, и – к тому же – презирающей синтаксис как класс. С возрастом ее грамотность не выросла ни на грамм.

Михейша, заведомо определив в царевне реальную двоечницу, сделал поправку на многочисленные ошибки, свойственные такого рода одухотворенным лицам. В таких делах мешает спешка молодых царственных особ женского пола и амурные запалы с многочисленными ляпсусами в самых заурядных словах типа «люблю», «жду», «надеюсь». Потому грамотный и понятливый отрок это затруднение запросто преодолел.

– Деда Макарей, я выиграл спор. Ты рад? Мне полагается премия. А у тебя случайно нет какой—нибудь масенькой и совсем ненужной царской, к примеру, печатки?

– Зачем?

– Человечкам. Я летопись пишу. Нужно серьезное запоручительство и штамп к нему.

Через пару месяцев по почте пришла масенькая и никому не нужная (без ручки) почтово—канцелярская печать царя Федора Алексеевича. У деда Макарея такой дешевой исторической дребедени пруд пруди.

***

Тюмень.

Невзрачный конверт передают ему – тюменскому лично в руки. Темный человек в шляпе, надвинутой, пожалуй, ниже глаз. Виден низ темных очков в простой оправе. Какое тут – цвет глаз: прически не запомнил Макарей, не то, чтобы глаз. Темная галлюцинация, темное видение, темный дух секретного ветра и еще более закрытого ведомства. Несоответствующая важности сделки одежда. Невежливо, как принято при светских разговорах, не снятая шляпа. Неприметное, серое все, как элита всего российского негласного сыска. Человек без голоса, без интонаций. Некоторое предупреждение о крайней конфиденциальности и все. Человек растворился так же незаметно, как и появился – незванный, скользкий, проницательный – на пороге кабинета. Макарей Иванович и пары слов не успел сказать. Здравствуйте, понимаю, отлично, надеюсь, безусловно, до свиданья – всё!

Конвертище.

«Нарочному: Исключительно адресату! Весьма! Категорически! Лично в руки! Без свидетелей получения».

Письмище.

«…Многоуважаемый Макар Иванович, я намеренно не указал в письме действительный адрес моей службы ввиду особой тонкости дела, в которое я вас хочу посвятить, а после спросить по этому поводу у вас совета. Не обессудьте за таинственный тон моего вступления, но таковы реальные и жесткие условия нашей работы. И прошу принять это обращение к вам, как просьбу освятить ту поднятую… вернее, промелькнувшую как—то в С. Петербургской научной печати тему, которая при правильном ее проистечении (говорю весьма серьезно) может весьма и весьма помочь нашему государству.

Мною (и не только мною, а также неуказываемыми здесь более важными персонами) движет чрезвычайный интерес к тому расчудесному молодому человеку, наделенному величайшим чутьем, склонностью к разгадыванию непростых шарад, а также некоторым образом – надеюсь, это из чисто приключенческих побуждений – он любит химию, сочиняет детонирующие вещества, и пользуется этим, к счастью лишь, для распугивая воробьев. Эх, юность! Сам когда—то был таким. Насколько я понимаю, он чрезвычайно молод еще, – который, как я понял, по линии родственности доводится вам двоюродным внуком. Речь идет о мальчишке – сущем озорнике Михайле Полиевктове, который, как я понимаю, еще не созрел для взрослых разговоров, но способности его для нашего будущего (имею в виду Россию) очевидно важны. Здоровья ему и всех благ, неотступленья от наук и заклятья от порочных соблазнов жизни!

Он, при нашем участии и стечении прочих обстоятельств: вашего неустанного присмотра и наставления к истинному пути, сможет сделать величайшее благородное, богоугодное, праведное дело, а параллельно и заслуженно прекрасную и честную карьеру для себя. И, соответственно, сможет в случае неминуемого успеха защитить материальную сторону клана: ведь у вас один за всех, и все за одного. Он сможет лучше помогать своим родителям в старости и дражайшим родственникам, которых в вашей нижней ветви полно, как листьев на дубе. Деньги – тут мне не противоречьте – нужны всем: кому—то для семейного счастья, а кому—то ради наживы. Цель наживы для вас лично и всех Полиевктовых не актуальна: вы все заняты настоящим, достойным, квалифицированным делом. Настолько полезным, как мы убедились, что местами мы удивлены, насколько вы и ваши родственники из Нью—Джорска честны и не подвержены тяготению к обогащению ради собственно обогащения. Нью—Джорские и тюменские мужи вроде вас готовы сами отдавать деньги на то, что многим нашим меценатам и не снилось даже.

Уж, не из круга ли вы «Христозащитников Неявных»?

Не вы ли любите божье Слово, внешне не веря во всю мишуру, что посыпана на реальной Земле, и что продается во всея стороны, забывая об истинной сущности Веры?

А не ниспосланы ли ваша ближайшая семья, вы сами и ваши сибирские родственники в далекую и потому неиспорченную еще тайгу со священных небес самим Богом? Шучу, разумеется.

Я отношу это к редкому случаю порядочности и кристальной честности, что сегодня не в моде и, пожалуй, мешает жить и выкручиваться из перипетий жизни.

Кстати, не слышали ли вы о новом Символе спасения мира, о котором я узнал почти совершенно случайно из тщательно законспирированных источников, хотя… стоп на этом.

Одно могу сказать, что и эта тема совершенно интересна для исследователя глобальных величин и смыслов. Особенно это интересно для того, кто копается в, казалось бы, совершенно несмежных и даже внешне несочетаемых областях. Это, кажется, попадает в сферу интересов вашего брата, а частично и вас, как собирателя и толкователя древностей.

Если это так, то искренне желаю ему успеха, а также вынужден предостеречь его от чрезвычайной опасности указанной мною темы.

Подсказываю: конечно, вы слышали о некотором предмете, символе Порока, Искушения и при этом вселенского Добра и Условия, тайны жизни человечества в образе животного со странным и нелепым хоботом…

Кстати в том раскодированном письме упоминается мимолетом об этом. Вспомните слово «Фуй—Шуй». Вы не могли не обратить внимания на это смешное слово, вставленное царевной Софьей невпопад, играючи, ведь, видит Бог, она даже не могла подумать, что письмо ее останется вообще целым и, тем более, будет читаться через триста лет посторонними людьми. Вот же святая простота! Вот же неминуемость Провидения!

Любовь бывает слепа и забывает об осторожности, когда дело касается кипения крови.

И если вы, Макар Иванович, даже не обратили… Нет, нет, нет, вы не могли не отметить этот странный намек. Обратите внимание на скульптурное отображение этого наистраннейшего символа Фуй—Шуя на портале двери в кабинете вашего брата. Это говорит об одном. Или он, или резчик по дереву знаком с указанной, тщательно скрываемой правительствами темой.

Извините, что я раскрываю тайны интерьеров вашего брата, даже не будучи ни разу гостем его.

Однако, слухи, слухи и проверка делают свое злокозненное, а в нашем случае, беспокойное, предупредительно—профилактическое дело.

Словом, кончаю о мистике… Надеюсь, что это всего лишь мистика, и кто—то из врагов всего человечества специально делает эту «подземную», страхолюдную тайну такой величины, чтобы как можно больше об этом шептались по углам.

Это в надежде, что кто—то болтливый и знающий всего лишь песчинку купится на приманку и принесет главарю на тарелочке ушко, царапинку, отпечаток ключа, или хотя бы подсказку на то, где может храниться остальное или даже оригинал.

Судьба человечества, согласно данным мистических отделов иностранных разведок, чрезвычайно зависит от внутреннего «здоровья» этого самого символа.

Тайный мир ищет символы антиопоры.

Я не особенно верю в это, ибо это далеко от прозаического материализма, в который я сам лично влюблен, и мне по роду конкретной и узкой работы потусторонних сил привлекать не приходится. Достаточно шелухи, грязи, кровавых преступлений и живых, а вовсе не мистических помощников и мстителей в реальном мире. Но, крупным людям эта тема весьма и весьма интересна.

Возможно, вашим братом и резчиком дерева уже интересуются.

Уверен, что если интересуются, то делают это весьма умело и осторожно.

Сделайте, право, намек вашему брату, не ссылаясь на меня, что это вполне серьезно и может обернуться непредсказуемыми последствиями для всей семьи.

Рекомендую срезать указанное украшение и по возможности загнать его в такой далекий утиль, – сжег, мол, и все, – если Федота Ивановича радует такое опасное искусство, так чтобы никому и не пришло в голову копаться на свалках и, тем более, не рвать клещами тело, вызывая откровения.

Напугал? Теперь вы думайте сами.

Извините, что так откровенен, но мне действительно стало не по себе, когда я волей случая коснулся данной темы. Лучше бы мне не знать. Но мною руководят реалии не совсем честной, а, напротив, бандитской жизни… Я с ней борюсь, борюсь успешно, и потому предупреждаю, где возможно, конечно и стоит того, о грядущей опасности для спокойного бытия нормальных людей.

Профессия у меня такая. А служу я своей профессии аж с прошлого царя. Из чего легко можете вычислить мой возраст и возможность набирания мною за это время соответствующего опыта.

А мы чистим этот мир по нашему разумению, по нашей совести, данной нам Отечеством.

И пусть поможет мировому согласию, если он существует на самом деле, наш всемирный Бог, одинаковый для всех.

На сознание человечества рассчитывать не приходится. Мир сошел с ума. Хотя и во все века он не был никогда умен.

Каждый борется за свой интерес так, словно он пещерный человек, а кругом одни только хищные звери. Но сейчас не об этом.

Кстати, ваши научные изыскания и интересы вашего брата весьма пересекаются именно вокруг этого символа Ф—Ш. А ваш малолетний отпрыск взял и по—ангельски просто, и гениально, по земному точно соединил ваши интересы, даже не зная о силе своего открытия и деталей занятий своих дедов.

Вы заметили это? Как человек со стороны, и как человек, уважающий любого рода открытия, полезные человечеству, сам даю вам бесплатную подсказку, если вы сами, извините, не поняли или не удосужились вникнуть. Такое бывает, что не замечают слона, – про Мосек ни намека, тут совсем не о том, – а в данном случае так оно совершенно буквально и есть: щупая столб и веревку, слон на ум не приходит. А в нашем случае есть вот что: только ровно поперек пословицы кричу я вам:

– «А я—то слона приметилъ!»

Объедините ваши силы и вам, возможно, откроется эта мистификация или тайна Правды. Это как вам угодно рассудить.

Мы специально не стали разговаривать с отцом Михаила, хотя, как вы вероятно догадываетесь, мы максимально узнали и про отца его – Игоря Федотовича Полиевктова, и про его прекрасную супругу, и про удивительную жену Федота Ивановича, и про всю эту чрезвычайно интересную и развитую семью. Девочки—то растут какие разумные и живые! Дай им Бог счастия и мира!

Уж извините за наш стиль. Мы наблюдательны иногда впрок. Простите, простите нижайше.

Наша сеть достаточно развита, так что узнать некоторые подробности незаметно и настолько этически тонко, чтобы не задеть этим «чрезмерным» вниманием указанную семью, нам по—видимому удалось. И так ставилась задача нашим людям: тише воды, ниже травы, никаких заносов, грубостей, дешевых и прямых расспросов. Это чрезвычайно важно. Никто из вас не должен пострадать или высветиться перед обществом в любом, даже в минимально подозрительном, свойстве.

Нас сильно заинтересовал также Федот Иванович – ваш родной брат. Наслышаны про его занятия и про его способности.

Мы вообще удивлены, насколько в почти деревенской глуши встречаются такие замечательные, порядочные и весьма, весьма грамотные, широко образованные и передовые люди. Среди вас инженеры, научные работники, естествоиспытатели, писатели, математики, лингвисты, историки, собиратели книг и коллекционеры практически кунсткамерных редкостей.

Это можно назвать династией науки и просвещения, вами сообща продолженной.

Дерзайте, дерзайте.

Комплимент и вам, Макар Иванович, мы про вас тоже наслышаны. И, уверяю вас, наслышаны только с хорошей стороны.

На таких людях как вы, и как старшие члены семьи Федота Ивановича зиждется лучшая часть России, поверьте.

Извините, но по роду службы мы «пробили» вашего племянника Геродота. И опять тот же результат. Честнейший бизнес. Честнейший человек. Ну, просто тяжело верится, что так бывает!

Но не удивляйтесь дальнейшему развитию нашей с вами скрытой беседы.

Про скрытость это величайшая просьба. Подчеркиваю слово «величайшая». Про это письмо не знают в самом верху (понимаете: в самом – самом). Это, честно сказать, лично моя инициатива, и тайна этого разговора останется между нами двоими, если не повернется по—другому, о чем я и хочу сказать далее.

Независимо от результатов нашей дружеской «болтовни» на перспективу, постарайтесь, пожалуйста, не говорить никому ничего лишнего. Даже отцу мальчика. Недаром это письмо прислано к вам проверенным и серьезным нарочным из нашего круга: мы хотели, чтобы это письмо даже миновало наши параллельные службы…

Вы, пожалуй, в курсе, что в наше время письма выборочно перлюстрируются, и мы… вернее я, не хотел бы, чтобы это письмо (подчеркиваю) особой важности попало бы в любые руки кроме вас.

Прочтете и, просьба такая: больше ради безопасности, нежели для чего—то другого, сожгите его, запомнив только адрес совершенно непосвященного посредника, где я буду забирать ответ.

Писать мне много не надо, напротив – чрезвычайно коротко. Вам нужно ответить единственно: согласны ли вы поддержать наше начинание или нет. И ответьте только единственно: «да» или «нет» без прочих текстов. Если нет, то мы забудем этот разговор навсегда без всяких последствий. Если «да», то дальше мы сами вас найдем, и тогда уж поговорим о деталях в нормальной обстановке.

Мы специально выбрали вас, а не Игоря Федотовича, и даже не Федота Ивановича: именно вы можете стать хорошим посредником для перспективнейшего дела.

Теперь главное и по существу. Больше всего – да вы уже поняли, наверное, куда идет наш корабль, – нас интересует именно молодой человек – пусть даже ему сейчас всего, надо же, всего двенадцать лет! А такие категорически колоссальные успехи!

Такие люди, как он, называются просто молодыми, может начинающими, гениями, людьми «индиго», без всяких преувеличений и натяжек, а при надлежайшем осторожном воспитании и грамотной работе в этом направлении с ним – Михаилом, могут получиться весьма впечатляющие результаты.

Во—первых, я хочу сказать, что род нашей деятельности, приближенной к государю и со вкусом безопасности таков, что нам тоже приходится порой ковыряться в химии, но больше тяготеем к тайной переписке. Причем чужой переписке, преимущественно явной и важнейшей враждебной переписке. И, поверьте в очередной раз, это делается исключительно из добрых побуждений, а не для наживы, не для сотрясания основ или запугивания более слабых иностранных сообществ и отдельных бедных, слабых, поддающихся пропаганде и прочим порокам существ.

Наши основные побуждения – каюсь как на духу – это охрана нашего государства, нашего монарха и его семьи, духовной сущности от различного рода посягательств. Тут речь и о суверенности державы, и о здоровье важных членов и чинов, и о благости России во всяких больших и достойных смыслах.

Я не знаю ваших политических убеждений совершенно точно. Точность для нашего дела даже не важна, а важен общий настрой без всяких подтекстов и контекстов.

Тем не менее мы провели соответствующую работу, которая далась нам не без затруднений.

Преимущественно затруднения связаны с моральным порядком, а не от абсолютно прозрачного по существу – и если внимательнейшим образом присмотреться – проистечения жизни.

Согласно паспортно точным докладам, вы, прежде всего, – патриот отчизны, извините за избыточность украшений, и человек, далекий от политики вообще.

Вы занимаетесь историей в том очищенном виде, как она есть. То есть без всяких намеков о политизированности и направленности исторических сведений в сторону нашего времени. Тем более вы занимаетесь артефактами, в том числе расшифровкой законспирированных артефактов с научной, естественноисторической целью, а вовсе не с целью делать из них глубоко идущих политических выводов или флагов, под которыми кружкуют избранные лица, передовики, двигатели настроений и истории в целом.

Вы не состоите ни в одной из партий, не ходите в кружки, не посещаете демонстраций.

Ваш брат в точности такой же. Он занимается математикой, помогает бедным детям, воспламеняется географическими и исследованиями и по—научному бредит структурой земной коры, интересуется сотворением мира, связывает некоторые человеческие проявления натуры с космическими влияниями. Но то, что является важным для нас условием, он – честный, чистый человек. А имея заслуженные деньги, никоим образом не клюет на современный варварский и обманный способ зарабатывания: он не составляет ни с кем мерзкий исторический бизнес и чиновничий альянс, не участвует в терроризме и не финансирует политических движений.

При всем при том Федот Иванович знаком с некоторыми влиятельными людьми и гостями нашей страны, уж которые, поверьте, готовы снимать пенку хоть с котла инквизиции, хоть соскребать съедобный жир с адской сковородки, где жарятся грешники и несчастные, поддавшиеся на посулы и обман. А уж грешников в наше время развелось столько, как никогда не было.

Десятая… какое, тридцатая часть из них настоящие смутьяны, а остальная их паства – человеческие жертвы… да—да, настоящие послушные жертвы, которые как стадо неумных овечек шлепают, куда их гонят ласковой с виду хворостинкой, радостно блеют на подходе к обещанному раю, обильному пастбищу. А на самом деле там обман, шкуродерня и немеряные аппетиты сдатчиков, мясников и покупателей.

Я уже говорил, что мнение о вышеперечисленных лицах у нас самое положительное.

Нас интересуют редчайшие способности упомянугог неоднократно молодого человека.

Слава Богу, что они проявились в раннем возрасте, благодаря чему стали известными.

Благодарим и вас, Макар Иванович, потому как с вашей подачи был опубликован сей знаменательный факт. Вы – человек, не зацикленный на собственной славе. Плохой человек мог втихаря присвоить открытие себе и на том обогатиться хотя бы славой научно—исторической победы.

И, конечно, ему, Мише, надо сначала подрасти, чтобы говорить с нами на равных. Мы хотим предложить ему достаточно сложную работу, начиная с учебы, с которой, учитывая его способности еще в малолетстве, он не только должен справиться, а станет еще и знаменитым. Но не сразу, конечно, а через много—много лет, когда эту тему можно будет обнародовать. Ну, вы меня, должно быть, понимаете.

Я стараюсь быть максимально кратким в изложении темы, но как уж получается.

Кстати сказать, ради справедливости общих оценок, я поручил лучшим нашим сыщикам и дешифровщикам ту же самую задачу, с которой великолепно справился ваш внук, и что вы думаете? А то, что никто не смог дешифровать этот текст! Вот такой поразительный номер! И такой талантливый юноша. Здоровья ему и продвижения!

Я также рад за всех вас.

Я думаю, Макар Иванович, что вы все прекрасно поняли, и мне остается от вас только одно: получить «да» или «нет». Будете вы составлять внуку респект или нет. От вас зависит многое. Причем, уверяю вас, кроме предлагаемой ценнейшей работы на пользу государству, у молодого человека будет возможность заниматься той работой, которая ему по вкусу. На мелочи мы его отвлекать, ей богу, не будем.

Рад буду увидеться с вами лично. При вашем искреннем желании, конечно. Хотя не исключаю возможности просто—напросто с вами посидеть без всяких таинственных дел за «рюмашкой» хорошего винца. А как вы относитесь к более горячительным напиткам? Думаю, что ввиду вашей чистокровной русскости, изредка употребляете, извините за этакую антисекретную лапидарность и нелепость слов в нашем, надеюсь, серьезном деле.

С уважением и надеждой:

Евпедифор Фр. Запазухин – Володуевский.

P/S: Возможно мое редкое и смешное имя (или созвучное прозвище в определенной среде) вы уже слышали, хотя его, особенно в миру, не таскают лишь по той простой причине, о которой вы теперь—то уж точно знаете лишка, мой друг.

Можете называть меня упрощенно Евфором или Явором: моя ненаглядная зовет меня и так и этак. Ей виднее, она женщина в возрасте и ей простительно все. Да и мы с вами, чувствую, практические шутники и ровесники. И, кроме того, – как много повторяюсь сегодня! – я о вас знаю только хорошее и почту за искреннее удовольствие подружиться с вами.

Надеюсь, и я честен аналогично, поскольку даже в той «ненашенской» оборотной, воровской, бандитской среде меня уважают и ни разу пока не пытались подстрелить. К черту, к черту это последнее!»