Читать книгу Конструкт - Ярослав Русалеев - Страница 5

Всё в городе жило своей размеренной жизнью, время неспешно, словно зыбучий песок, впитывало в себя судьбы людей, одновременно меняя их мировоззрение и систему ценностей. И так продолжалось уже почти шестьдесят лет. Уже сменилось почти три поколения и практически не осталось тех, кто бы видел своими глазами, какой была жизнь шестьдесят лет назад.

А жизнь виделась совсем другой. Нельзя сказать, была ли она хуже или лучше – каждому времени уготованы свои герои, свои правила и свои порядки, и история неоднократно доказывала, что добро и зло – это понятия более чем субъективные, а правда или ложь зачастую зависит от позиции наблюдателя или угла обзора. Просто всё было иначе. Люди дышали другим воздухом, они мыслили другими категориями, и ценности их существенно отличались от порядков современного Общества. Однако разве можем мы судить других без оглядки на то, какой была их реальность? Разве можно назвать злом попытки терроризируемого и угнетаемого народа защищаться всеми средствами? И можно ли окрестить добром навязывание собственной системы ценностей людям, которые не хотят её принимать, пусть даже, быть может, она, эта система, и верна по своей сути?

Для Общества история совершенно чётко разделилась на мир до и после Референдума. Он стал отправной точкой новой истории…

Но, очевидно, необходимо рассказать всё с самого начала.

В начале двадцать первого века произошла настоящая революция – информационная и техническая. Люди стали двигаться быстрее, обмен информацией ускорился и достиг скорости света, когда каждый бит данных по оптоволоконным и беспроводным сетям научились передавать в мгновение ока. Этот процесс породил новый тип общества потребления, которое на тот момент уже сформировалось и только ждало новых импульсов. Развитие информационного пространства позволило каждому покупать и продавать больше, быстрее и эффективнее. Причём продавать и покупать стало можно всё: от кухонной утвари и одежды до космических полётов и людей.

Товары и услуги были возведены в культ. Очень скоро стало неважно, какой ты человек, имело значение лишь то, что ты можешь себе позволить купить, а что нет. Средства массовой информации, Интернет, уличные постеры, баннеры и суперсайты пичкали обывателей рекламными слоганами и бессмысленными и глупыми, но запоминающимися фразами.

И теми, кто первым попал под удар общества новой формации, стали дети, которые быстро учились… но в новых реалиях они учились не тому и не у тех. Безнаказанность порождает беззаконие. Всемирную паутину заполонили десятки миллионов маленьких членов общества безудержного потребления, скрывающихся за вымышленными псевдонимами и аватарами. Уяснив, что закон для них не писан, они начали планомерно (и зачастую совершенно неосознанно) разрушать себя и всё вокруг. Для них не было авторитетов, не было правил – лишь бесконтрольный поток неокрепшего сознания, изрядно приправленный невозбраняемой нецензурной лексикой и поощряемый ненавистью ко всему окружающему.

Ненависть. Это слово стало нитью Ариадны, ведущей общество прямиком к краю бездны. Все очень быстро поняли правила игры и с удовольствием начали в ней участвовать – провоцируй ненависть, делись ненавистью, демонстрируй ненависть, восторженно аплодируй ненависти. Видеоигры, телепередачи, всемирная сеть – всё вокруг пропиталось злобой, лицемерием, хамством и грубостью, словно это и были новые ценности. Те, кто отказывался играть по правилам, очень быстро становились белыми воронами. Их уничтожала огромная бездушная биомасса окружающего планктона, который был готов сожрать их, поливать грязью, унижать и унижаться ради навязанных сомнительных идеалов. То общество выжигало себя изнутри. Ценности, казавшиеся незыблемыми, оказались колоссами на глиняных ногах. Они рушились словно прогнившие стволы деревьев, активно пожираемые термитами, которых вели лишь инстинкты и рефлексы. Те, кто сначала пытался сопротивляться этой раковой опухоли, быстро отчаялись, натолкнувшись на лобби крупных корпораций. Сильным того мира явно было проще продать свои товары и услуги мычащему стаду – как конкистадорам вроде Эрнана Кортеса нетрудно было хитростью выменять золото индейцев на бесполезные стекляшки. И они продавали, покупали и потребляли, снова и снова…

Но как больной раком до поры до времени не понимает, что обречён, так и общество уже начинало агонизировать, ещё не сознавая этого. Люди занимались чем угодно. Одни делили то, что ещё не было поделено до них, словно стая стервятников в степи, отрывая ещё кровоточащие куски от трупа недавно погибшего крупного животного. Другие с высоких трибун красивыми выверенными речами убеждали враждующих сложить оружие – то самое, что сами им продали, чужими руками развязывая войны и безжалостно убивая за эфемерный мир. Иные упекали в тюрьмы тех, кто жаждал свободы и кричал об этом во весь голос на улицах. А тем, кто пытался сопротивляться и действительно становился помехой, затыкали рты: кому-то просто деньгами и на определённое время, а кому-то кляпом и навсегда.

Кто-то проживал жизнь в своём маленьком мире, не задумываясь, к чему всё неизбежно идёт, бережно оберегаемый от ненужных мыслей чутким и елейным голосом диктора новостей из телевизора, а кто-то бежал прочь, пытаясь спастись, осознавая угрозу, но не имея возможности или желания что-то изменить.

Разумеется, как и любой умирающий организм, тот мир подавал признаки жизни. Учёные продолжали трудиться в своих лабораториях, создавая капиталы для избранных. И в одной из таких лабораторий крупнейшей компании IT-гиганта, практически монополизировавшего рынок электронных устройств и программного обеспечения, к концу первой четверти двадцать первого века и был создан «Eye» – удивительный инструмент, связавший тело человека и искусственный интеллект.

Создателем этого технического чуда был тридцатилетний выходец из Индии Джай Риши, чьё имя с языка хинди на удивление лаконично переводилось как «мудрый победитель». Учёный был несколько чудаковат и рассеян и при этом выглядел даже слишком молодо для своих лет. Он был небольшого роста, с тёмными прямыми волосами и кустистыми чёрными бровями. Открытое лицо с добрыми карими глазами и белозубой улыбкой определяло в нём человека искреннего и добросердечного. Однако те, кто знали его ближе, без сомнений сказали бы, что внутри у Джая прочный, как алмаз, стержень, являвшийся основой его успехов и достижений в науке. Он уже десять лет работал в международной корпорации, и ему принадлежало множество патентов, но то, что его гениальный мозг создал в этот раз, превзошло все ожидания.

Джай был учёным от Бога, настоящим гением, который выбрался из трущоб Мумбаи и пробился так высоко только благодаря своему отцу Викраму, который положил своё здоровье и силы в гигантских прачечных, обеспечивающих чистым бель ем 35-миллионный город. Викрам чтил традиции предков и точно так же, как его собственный отец, дед Джая, продолжил работу в прачечных, однако своему единственному сыну подобного будущего он ни в коем случае не желал.

Глава семьи работал круглые сутки, чтобы Джай, по указанию отца проводивший всё свободное время за книгой, мог позволить себе платный математический колледж. И это в то время, когда его бестолковые приятели играли в бейсбол деревянной доской и резиновым мячом на ближайшем импровизированном поле, больше похожем на помойку, и совершенно не собирались взбираться выше.

Но судьба распорядилась по-своему. В тот день, когда Джай сдавал вступительные экзамены в колледж, его отец погиб от удушья, спасая детей из горящего помещения детского сада, расположенного в одном из хлипких бараков на территории огромного района прачечных. Пожарные команды просто не смогли пробиться сквозь ужасающую толчею одно- и двухэтажных хибар вовремя, и отец Джая так и не стал свидетелем того счастливого момента, когда его сына зачислили в колледж с высшим вступительным баллом. Не увидел он и того, как представители крупной американской IT-корпорации выдали его сыну грант на разработку своего собственного изобретения в исследовательском центре в США.

Джай всегда был уверен, что отец наблюдает за ним, и надеялся, что Викрам гордится сыном. Все свои речи и выступления он начинал со слов благодарности в адрес отца, которого он считал настоящим героем.

Джай Риши за прошедшие годы стал главной звездой корпорации и даже удостаивался чести присутствовать на приёме лично у директора. Но Джай, как многие гениальные ученые, был немного чудаковат. Он с головой окунулся в новый проект, который назвал «Eye», с самого начала связав его с флагманскими продуктами корпорации. Эксперименты на мышах результатов не принесли, так как мозг подопытных был слишком мал и не выдерживал электрических микроимпульсов вживляемого нейроинтерфейса. Но Джай Риши уже был захвачен проектом настолько, что решился на сумасшедший шаг, на который способны разве что такие люди, как Эммерих Ульман – врач, проверивший действие вакцины от бешенства на себе. Джай решил поставить эксперимент на своём теле и принял решение модифицировать нейроинтерфейс и вживить его себе в головной мозг.

Операция прошла успешно, Джай выжил и, более того, чувствовал себя превосходно. Человек и компьютер наконец-то стали одним целым. Джай сразу превратился в ещё более медийную фигуру и кумира сотен миллионов, которые только и ждали возможности связать себя с виртуальным миром навсегда, так как в нём возможности человека были почти безграничны, а желания и поступки практически не контролировались и не регламентировались какими-либо нормами и правилами.

Талантливый учёный начал экспериментировать с программным обеспечением, и первым смог настроить ключевые функции нейроинтерфейса «Eye v1.0». Именно под его руководством были заложены основы взаимодействия человека-носителя и искусственного интеллекта. Однако не всё подчиняется законам мира человека. С течением времени Джай начал замечать, что его незримый помощник учится, он эволюционирует, если можно так сказать о компьютерном программном обеспечении. Его функционал расширился, и учёный начал терять контроль над «Eye». Результаты всех своих экспериментов он записывал на диктофон и сохранял записи, чтобы ничего не упустить.

В один из дней Джай, как обычно, задержался в лаборатории допоздна, проводя опыты со своим детищем. Его коллеги уже давно разошлись по домам, а учёный продолжал программировать нейроинтерфейс и, занимаясь глубокой настройкой, решил поэкспериментировать с контролем ощущений, заставляя программу блокировать импульсы, идущие в определённые участки головного мозга. Эксперимент превзошёл все ожидания: Джай смог заблокировать слух и обоняние, но решил пойти дальше и проверить, сможет ли он убрать эмоциональные реакции. Будучи учёным, он отдавал себе отчёт в том, что эмоции – это сложный процесс взаимодействия эндокринной и нервной систем, а также широкий спектр различных реакций внешних рецепторов человека. Ему потребовалось довольно продолжительное время, чтобы методом проб и ошибок выяснить, каким образом нужно изменить программные алгоритмы для блокировки эмоциональной составляющей.

Уже глубоко за полночь он завершил работу и, удовлетворённый результатом, откинулся в кресле. Уверенный в своём детище, он нажатием кнопки на клавиатуре запустил обновлённую программу. Учёный прислушался к себе, чтобы попытаться понять, как изменился его организм, но никакого мгновенного эффекта не обнаружил. В программе не могло быть ошибки, он всё проверил дважды. Джай взглянул ещё раз на экран своего монитора, взгляд его скользнул по рабочему столу и задержался на небольшой фотографии в старой деревянной рамке, которую он хранил с самого детства. Он стоял рядом со отцом на берегу океана в родном Мумбаи, счастливый мальчишка рядом с суровым худощавым мужчиной. Каждый раз, когда он смотрел на эту фотографию, он явственно ощущал сильнейший рыбный запах портового района, где их сфотографировал знакомый отца. Он слышал, как ветер на заднем плане трепал паруса утлых лодчонок, что отправлялись за уловом в океан. Он видел в руках развевающегося воздушного змея, которого отец подарил ему на день рождения. Для любого другого эта фотография не значила бы ничего, но Джай, глядя на снимок, каждый раз чувствовал тепло и любовь своего отца.

И вот, когда его взгляд задержался на фотографии в этот раз, он не почувствовал ничего. Внутри не дрогнула ни одна струна, не появилось знакомое, растекающееся по всему телу ощущение единения с самым родным, самым важным человеком в его жизни. Джай почувствовал, что его жизнь в одно мгновение потеряла смысл. Всё, что у него было, кроме науки, – это тепло его отца. Он попробовал вернуть всё обратно, лихорадочными движениями пальцев по клавиатуре выбивая дробь, внося одну за другой корректировки в запущенную программу. Но результата не было. Алгоритмы не работали. Нейроинтерфейс не реагировал на новые вводные.

Джай подумал, что перезапуск системы восстановит её рабочие функции, но всё было тщетно. И тогда в голове талантливого учёного появилась шальная мысль, показавшаяся в тот момент очень рациональной: если он не может вновь почувствовать тепло отца, то единственный способ вернуть это ощущение – это оказаться рядом с ним. Хотя Джай и был учёным, но, как это ни парадоксально, он оставался настоящим индуистом и искренне верил в перерождение. Чтобы завершить свой земной путь, он взял со стола скальпель, которым иногда пользовался в лаборатории. Учёный всё ещё надеялся, что сможет хоть что-то почувствовать. Он сделал первый надрез, увидел кровь, но не ощутил боли. Тогда Джай сделал ещё два пореза, более глубоких. Он смотрел на собственную кровь и улыбался, потому что не чувствовал боли, не чувствовал страха или злости, не чувствовал ничего – он научился регулировать «Eye», у него всё получилось, и совсем скоро он сможет увидеться с отцом, и к нему вернётся долгожданное тепло отеческой любви. Он был так увлечён своими мыслями, что напрочь забыл о порезах и неожиданно для себя лишился чувств от потери крови. На губах его в тот момент застыла чуть заметная улыбка, а последней была мысль о том, что он скоро будет рядом с отцом.

Прибывшая рано утром на работу сотрудница лаборатории обнаружила уже холодное тело. Бригада медиков зафиксировала смерть, а все записи с камер видеонаблюдения подтвердили очевидное – Джай Риши покончил с собой, не выдержав обрушившихся на него славы и популярности. А что ещё можно сказать о человеке, который с широкой улыбкой на лице дважды перерезает себе скальпелем вены на руке?

Смерть Джая заставила руководство IT-гиганта срочно замять ситуацию и провести новую маркетинговую компанию, выпустив нейроинтерфейс «Eye v1.1».

«Будущее уже здесь! Совершенный учитель, безотказный друг и верный виртуальный спутник в реальной жизни», – именно так гласил яркий рекламный слоган.

Но, к сожалению, было уже поздно. Детектив из полицейского управления, расследовавший смерть учёного, в рамках дела посмотрев видео с камер наблюдения, небезосновательно решил, что оно может сделать его сказочно богатым. В обход системы защиты он скачал видео с сервера полицейского управления и продал его за круглую сумму одному известному жёлтому таблоиду, после чего бесследно пропал. Журналисты в погоне за рейтингами и просмотрами выставили запись самоубийства великого учёного на всеобщее обозрение в известном и популярном телевизионном шоу в прайм-тайм. Видео на сайте таблоида за первые сутки набрало два миллиарда просмотров, и более пятисот миллионов раз им поделились с другими пользователями сети.

Бог создал Землю за семь дней. Человек создал Бога за день. Учёный был возведён в статус небожителя благодаря своим открытиям, а теперь те, кто его боготворил, увидели безмятежную широкую улыбку на лице кумира, уверенным движением перечёркивающего свою жизнь. Видео произвело эффект разорвавшейся бомбы. Люди, для которых Джай был иконой при жизни, готовы были последовать за ним и в смерти.

Первое самоубийство произошло уже через сутки после публикации видео. Некто Hasard2014, пользователь из Аргентины, снял самоубийство на камеру, транслируя в прямой эфир все свои действия, пытаясь в точности повторить движения, мимику и жесты учёного. Для пущего эффекта он приковал себя наручниками к металлической трубе, предварительно выбросив ключ. Но, разумеется, он умер в ужасных муках. Его ролик набрал сто пятьдесят миллионов отрицательных отзывов и более полумиллиарда просмотров за первые два часа после публикации. Развернулась нешуточная полемика на тему правильности действий самоубийцы, совершённых им ошибок. Все спешили обсудить его решение пойти за своим кумиром. Вирусный ролик разлетелся по Интернету за считаные часы. Распространение видео и сопутствующий общественный резонанс привели к ещё нескольким десяткам попыток свести счёты с жизнью. Однако без нейроинтерфейса все попытки скопировать смерть Джая были тщетны. Нужен был «Eye» с соответствующим функционалом. Спрос рождает предложение. На этом моментально решили сыграть нечистые на руку дельцы, почувствовавшие запах крови. Они начали предлагать нелегальные операции по вживлению кустарно собранных подделок, которые визуально и функционально напоминали нейроинтерфейс «Eye».

Первое удачное самоубийство (если вообще можно говорить об удаче в этом контексте) состоялось через две недели. Хакер RishiSon2017 из Бельгии согласился на подпольную операцию. Методом проб и ошибок он смог добиться необходимого эффекта и перестал чувствовать боль. Парню удалось покончить с собой, как подобает истинному последователю Великого Джая, – джаяниту, как стали себя называть сотни миллионов ослеплённых жаждой популярности пользователей сети. Когда полиция прибыла на место трагедии, то их взглядам предстало тщедушное мальчишеское тело, родители опознали своего сына Кевина, которому на тот момент было всего четырнадцать лет. А весь Интернет уже жужжал, словно развороченный улей с пчёлами, оживлённо и с большим удовольствием обсуждая, насколько правильно юноша держал скальпель, насколько искренней была его предсмертная улыбка и достаточно ли сильно текла кровь из перерезанной вены.

Данное событие имело эффект домино – все бросились приобретать «Eye», и после множества самоубийств власти поняли, что ситуация выходит из-под контроля. Общество было раздражено, объято паникой, так как суициды совершались в основном детьми с неокрепшей психикой и фальшивыми идеалами, которыми кишело виртуальное пространство. Общество затрепетало и повисло на волоске от массовой истерии.

И это был именно тот момент, который можно было назвать историческим. Руководитель той самой влиятельной компании-монополиста, которая продолжала зарабатывать сотни миллиардов на продажах оригинальных «Eye v1.1» и официальных операциях, понял, как окончательно поставить мир на колени и заставить всех приобрести нейроинтерфейс.

Это была блестяще спланированная маркетинговая компания, её освещали сотни камер и тысячи репортёров. IT-гигант организовал интерактивное шоу, в котором пригласили принять участие пятерых желающих покончить с собой, обещая всемирную известность и освещение их ухода в иной мир. Эти пятеро были ещё совсем молодыми людьми, жаждущими славы, но истинная цель шоу была скрыта от массового зрителя. Им это преподносилось как шокирующее продолжение скандального расследования смерти Джая Риши и гибели его последователей. Общество, привыкшее к неоправданной жестокости и насилию, готово было с пеной у рта обсуждать бессмысленные смерти других людей. Безусловно, среди зрителей находились и те, кто категорически возражал против насилия, однако их голоса до поры до времени просто тонули в адской какофонии звуков, ужасной дисгармонии, создаваемой людской массой. Рейтинги определяли контент, а большинство жаждало «хлеба и зрелищ». И чем более непотребными были «зрелища», чем меньше в действе на экране было человеческого, тем большие экстаз и восторг охватывали биомассу перед мониторами.

Руководитель корпорации продумал всё заранее: участникам телешоу в день их медицинского осмотра были удалённо внесены незначительные изменения в программное обеспечение их нейроинтерфейсов.

В кульминационный момент шоу, когда участники уже готовились погибнуть в прямом эфире и возродиться в другом мире, популярными как никогда, произошло невиданное. В момент самого сильного напряжения, когда все замерли у экранов в ужасе, пять человек, приготовившие скальпели для уже почти ритуального ухода из жизни, неожиданно отступились, хотя ещё минуту назад были готовы убить себя.

И в этот самый момент генеральный директор компании объявил всему миру, припавшему к экранам своих мониторов и гаджетов, что он знает, как раз и навсегда изменить общество, как избавиться от ненависти, злобы и боли и оставить только светлые чувства. «Eye v1.2» позволял контролировать проявление эмоций, предсказывать их и существенно ограничивать негативные эмоциональные переживания дистанционно, через главный сервер компании, в котором и находится современный суперкомпьютер, получивший название «Оракул» – в честь жреца в Древней Греции, предвещавшего скорые перемены в мире и передававшего простому народу волю всесильных богов.

И в этот судьбоносный момент СМИ позволили грянуть стройному хору голосов взрослых, чьи дети убили себя либо находились на грани самоубийства. Дали высказаться на сотнях ток-шоу на телевидении и по радио всем, кому до этого затыкали рты. А те были безумно рады наконец-то высказать своё абсолютно понятное, контролируемое и грамотно направляемое мнение. Ловушка захлопнулась.

Общество, терзаемое изнутри и снаружи, находящееся на грани безумия и истерии, уставшее от бесконечной ненависти и лжи, забилось в агонии. Подконтрольная масса людей с мозгами, изрядно промытыми кровавыми историями о тысячах самоубийств детей и взрослых, оказалась как никогда готова к очередной информационной интервенции и охотно, словно отара овец, последовала за очередным спасителем к уготовленному для неё загону. Дальнейшее уже было делом техники.

Корпорация, чьё влияние и так измерялось континентами, приобрела всемирное могущество. Была проведена крупная агитационная кампания по продвижению идеи руководителя, и общество на Референдуме охотно проголосовало за повсеместное внедрение «Eye v1.2» и согласилось на вживление нейроинтерфейса каждому новому человеку. Число поддержавших идею среди достигшего совершеннолетия электората, допущенного до голосования, превысило восемьдесят пять процентов, а всех недовольных заставили вновь замолчать уже веками отработанными способами.

На следующее утро стеклянные двери огромного офисного небоскрёба, полностью принадлежащего корпорации, бесшумно отъехали в сторону. Из дверей вышел мужчина в строгом, идеально сидящем на нём костюме. Гладко выбритое лицо его выражало абсолютное спокойствие. Он поднял левую руку, и на ней блеснули белым золотом и драгоценными камнями шикарные швейцарские Patek Philippe с крестом испанского ордена Калатравы. Правой рукой он провёл по причёске, поправляя и без того идеально уложенные волосы. Следом за ним вышли шесть телохранителей, одетых в одинаковые чёрные костюмы, белые рубашки, чёрные галстуки и солнцезащитные очки. Каждый с беспроводной гарнитурой на правом ухе.

Неожиданно из-за угла к этой процессии метнулся человек. Он не успел пробежать и двух шагов, как был мгновенно прижат к земле хорошо обученными телохранителями. Это оказался нищий в омерзительной, грязной и оборванной одежде. Его смрадный запах, представлявший из себя жуткую смесь мочи, пота и дешёвого алкоголя, донесся до чувствительного обоняния директора корпорации даже с расстояния нескольких метров и заставил его чуть заметно поморщиться. Директор лишь слегка прищурил глаза и едва заметно повёл головой в сторону, не считая нужным проявлять большее внимание к этому отбросу общества. Телохранители сию же секунду оттащили юродивого и бросили его на землю в двадцати метрах, около мусорного бака.

Директор, уже совершенно позабыв о происшествии, подошёл к чёрному лимузину, водитель которого заблаговременно и услужливо открыл перед высоким начальником заднюю правую дверь. Левой ногой, обутой в баснословно дорогой ботинок из змеиной кожи, он вступил на подножку роскошного автомобиля. Удобно устроившись на кожаном сиденье и включив расслабляющую музыку, директор корпорации открыл приготовленную заранее и охлаждённую в ведёрке со льдом бутылку Perrier-Jouët с узнаваемой серебристой этикеткой (стоимостью шесть тысяч долларов) и налил шампанское в хрустальный фужер.

Директор ещё с полминуты внимательно наблюдал за маленькими пузырьками газа, ручейками струящимися вдоль стенок бокала. Он втянул ноздрями прекрасный аромат игристого вина, откинулся назад на спинку сиденья, с наслаждением прикрыл глаза, и на лице его впервые за долгое время появилась довольная улыбка.

И в голове промелькнула мысль: он победил, весь мир у его ног.

Машина грациозно и плавно тронулась с места. Ни он, ни его телохранители в машинах сопровождения, да, пожалуй, никто в мире уже никак не мог расслышать слова нищего, голос которого неожиданно окреп и обрёл силу:

– Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху, и от истины отвратят слух и обратятся к басням, – голос становился всё громче к концу монолога, нищий чеканил слова, будто молотком забивал гвозди. – Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их.

И наступил новый мир.