Читать книгу Букет Миллениала - Ярослав Солонин - Страница 10

Gusinovka
VIII

Оглавление

В первую тройку выдающихся представителей «Партии синих» входили профессор Мойше Шафонский, Factotum Вовка-Цыганок и русоволосый богатырь Андреич. Также к «костяку» можно отнести саркастичного худощавого Сидра с голосом Шуры Каретного. Сидр мог подколоть, если надо – подъебать, попросить червонец до получки, да что угодно он мог. Глотка луженая, брюхо бездонное. Да ещё на Кощея похож.

Женскую фракцию «Партии синих» представляла Танюха, с которой у Вовки-Цыганка одно время был роман, блондинка Альбина, первая на районе «давалка», любительница самогона и матерных частушек. Именно от неё я впервые услышал куплет:


Девки в озере купались,

Хуй резиновый нашли.

Целый день они ебались —

Даже в школу не пошли.


Она его произнесла в качестве тоста, а потом задорно опрокинула стакан с огненным напитком. Малообъяснимый феномен, но Альбина действительно была красива, не утратила чар за годы участия в политической игре «Партии синих». От неё исходили флюиды блядства и материнства. Но всё-таки Альбина, как и Танюха, придерживалась патриархальных взглядов. А вот подруги-лесбиянки с Большой Стрелецкой представляли феминистическое крыло. Впрочем, и в гульбищах они участвовали реже. Профессор Мойше Шафонский называл их: «Очаровательные вольнолюбки», по сути запустив феминитив в гущу местного глинозёма задолго до того, как это стало мейнстримом. Говоря о «Партии синих», можно вспомнить и Вовку Рыжего, который однажды пошёл продавать топор по наказу Мойше. В пути его застиг дождь, и вот с этим зловещим раскольниковским инструментом он засел в кустах, под сенью тёрна, дабы переждать непогоду. Учитывая его схожесть со Стенькой Разиным, неудивительно, что кто-то из соседей вызвал милицию. К партийным можно отнести и Кумара, относительно молодого человека, одетого в фирменный плащ и пахнущего дорогим парфюмом. Кумар был немногословен. Однажды кто-то из партийных зажёг костёр, и Кумар брезгливо отодвинулся: «С войны я не люблю костры. Когда сидишь на позиции, даже курить нельзя, а костёр – верное палево». Кумар был снайпером, и на его счету было несколько «духов». Почему Кумар? Анашу жаловал – встречались среди «синих» и левые уклонисты.

Но особое место в иерархии партии занимал богатырь Андреич. Если так угодно, это партактив. Ветеран войны в Афганистане, он называл мужиков, прошедших срочную службу где-нибудь в мирных точках, «мазутой». Мой батя в конце 80-х оттрубил в Тюмени в Железнодорожном батальоне, служба далась ему нелегко, оставив букет душевных травм, которые он обнажал только в алкогольном исступлении. Так вот, когда Андреич называл его «мазутой», желваки, конечно, играли. А сломанная в армии челюсть зловеще похрустывала. Учитывая, что Андреич был у нас батраком, и заливал фундамент под новый дом, его понты легко осаждали. Потому что именно у нас была выпивка, тушёнка, шашлык и всё, что душе Андреича угодно. А откуда бы я так хорошо узнал контингент здешних улочек?! Андреич являл собой классический образ русского богатыря. Косая сажень в плечах, длинные русые волосы, удаль молодецкая и тосты о самом важном:


Ебутся черти на могиле.

Чтоб хуй стоял и деньги были!


Меня Андреич прозвал Архимедом. В ту пору я насмотрелся «Очумелых ручек» с Андреем Бахметьевым и Тимуром Кизяковым. К тому же, бабушка мне купила книгу с таким же названием, где много интересных самоделок было собрано – от радиоприёмника из картошки до тапочек из пластиковых баклажек. На участке я мастерил собственный водопровод, в сарае работал над рецептом пороха. Пытался делать сплавы из металлов в самодельной домне. Паял микросхемы, которые потом оставалось только выкинуть. Ещё я мастерил скворечники, телевизионные антенны, строгал деревянную посуду, мастерил приспособления для сбора вишни. Пытался протянуть телефонную связь. Экспериментировал с рыболовными снастями. Делал из старой одежды, которую обнаружил в сарае, модные аксессуары и экстравагантные пиджаки, рубашки, брюки, комбинезоны. Вполне возможно, что, если бы я пошёл по стезе Славы Зайцева, добился бы некоторых высот. Также возился со своим мопедом, чинил велосипед и пытался собрать электродвигатель. Да чего я только не делал. А поскольку тут же рядом трудился Андреич и внимательно расспрашивал меня о моих perpetuum mobile, он имел основания прозвать меня Архимедом. И в течение последующих лет я, идя по улице, был готов услышать громогласное: «Архимед». А вот учителя были другого мнения – для них я оставался беспутным троечником. Да и бог с ними. Андреич пил водку стаканами, ломал кирпичи с одного удара, на спор оставлял глубокие дыры в штукатурке дома, с ноги ломал заборы, об колено ломал черенки от лопат. Мы с ним вместе метали ножи и топоры в стену сарая, превращая его в решето. Ценил Андреич острую огнедышащую закуску и потную солёную работу. Если допивался до состояния риз, то просто падал, как падают столетние дубы. Мои вкусы не одобрял. Когда я говорил «Виктор Цой», он качал головой: «Не нравится мне он. Выпендрёжный какой-то. Манерный». Байкеров называл «рокерами». Стоило ему увидеть какого-нибудь модного парня, испещрённого татуировками, Андреич морщился: «Небось на зоне-то не сидел, фраер». Андреич был в разводе, ездил к сыновьям, всячески баловал их, покупал игровые приставки и футбольные мячи. Жил со старушкой-матерью и братом-бирюком. Любил быструю езду. Находиться с ним в одной машине, когда он садился за руль, было откровенно страшно, да и небезопасно. Ездил он только по пьяни, неровно, сильно газовал, рывком заезжал в гараж и выезжал из него. Терял ключи от машины, и тогда просто расплющивал гвоздь-сотку кувалдой, вставлял полученное приспособление в стартер, и мчался навстречу ветру. После многодневных запоев бывал слаб и немощен, мать его отпаивала куриным бульончиком. Про Андреича ходила шутка.

– Знаешь, кто Андреича обычно будит?

– Мать?

– Нет.

– Будильник?

– Да нет же. Будит Андреича бодун.

Подозреваю, в «Партии синих» не было безродных космополитов – каждый по-своему был патриотом. Мойше Шафонский воспевал русские степи, Вовка-Цыганок русских женщин, Андреич считал, что «Россия натянет на шишку американов». Все они с подозрением относились к наркоманам. Но случались пересечения.

Букет Миллениала

Подняться наверх