Читать книгу Остров святого Сэмюэла - Юлиана Яроцкая - Страница 7

Очнувшись, великий математик увидел вокруг себя кружащую в воздухе пыль. Ледяные ладони, будто в матерчатых перчатках, не ощущали поверхности досок. Реймер замерз. Чердак был грязнее, холоднее и ветше прогретого недавним огнем первого этажа.

«Надо будет поискать, чем топить сегодня».

Звуков снизу не доносилось. Лодочник ушел. «Интересно, как я буду спускаться. Этот весельчак вряд ли нашел лестницу».

Реймер оглядел откинутую крышку люка – как крышку гроба – с обеих сторон обшитую деревянными досками. Железная ручка-скоба – только сверху. А снизу – будь добр, выбивай макушкой.

Двускатная крыша настолько обветшала, что кое-где в трещинах проглядывало вечернее небо. Собирая себя, Реймер долго смотрел в маленькое квадратное окошко в торце. Он долго не понимал, кто перевернут – он сам или окошко. Потому что кто-то явно был перевернутым.

По стеклу стучали капли. Шумел ветер.

«Опять дождь»

Реймер привстал на локтях. Почему-то каждый раз, теряя сознание, он падал в такой неудобной позе, что постоянно то плечи затекали, то шея ныла, то синяки, то шишки на голове, и без того страдающей.

Прямо на полу возвышалось несколько стопок пыльных книг и газет. Как будто их собирались забрать при переезде и уже сложили у входа, но в последний момент забыли или передумали. Книги были прямоугольными, как окно. И некоторые из них, как окно, были зелеными. Зеленый цвет успокаивает. Реймер где-то что-то такое слышал. В больницах стены зеленые. И одежда врачей. Зеленый успокаивает нервную систему. Зеленый заземляет. Зеленый приближает к траве…

«Заземляться мне рановато».

По состоянию бумаги газет было очевидно, что они давно просрочены. Подобно консервам, спрятанным в бункере на черный день давным-давно, оплетенных паутиной и засыпанных какими-то опилками. «Откуда здесь опилки? Жуки проели крышу?» Заломы протерлись, как если бы их читали множество раз и носили с собой в рюкзаках вместо дорожных карт.

Под потолком зависла деревня пауков. Каждый раз, когда ветер за стенами шумел особенно сильно, волоски-паутинки нежно качались из стороны в сторону, баюкая мумии мух.

«Тут кто-то книжек хотел почитать», – напомнил внутренний голос.

«Точно. Книжки. – Реймер потер ушибленный затылок. – И почему я не додумался взять что-нибудь с собой?..»

«Потому что в этот Путь полагается идти раздетым. Скажи спасибо, что остров вообще тебя впустил. С рюкзаком и капюшоном».

Реймер аккуратно, стараясь не разбудить Болезнь, перевернулся на живот и подполз к стопкам. «Так, что тут у нас?»

Сверху – зеленая обложка с золотыми буквами. Старое издание Данте. «Божественная комедия». Реймер поднял ее, покрутил в руках. «Зеленый цвет успокаивает». К пальцам липли комки паутины.

«Мой предшественник был религиозным? Надо будет спросить у Лодочника».

Он отложил книгу в сторону и взглянул на следующую.

Ее Реймер узнал почти сразу, не открывая. Синяя обложка. Дешевая желтая бумага и отвратительная печать. Учебник по онкологии. Для вузов. Корешок отрывается. По страницам ползут темные пятна плесени.

«Тоже хлам».

Следующим было старое издание Торы. Черная обложка. «Пятикнижие Моисеево. Том второй».

«А где первый? – включился внутренний голос и тут же добавил: – Возвращение к этническим корням, Сэмми?»

«Было бы неплохо, если бы ты заткнулся», – Реймер впервые повысил собственный голос на голос внутренний. «Сэмми». Ишь чего выдумал. Так его могла называть только госпожа Реймер. И то в детстве.

Стопки слева и справа от него выровнялись по высоте. На этот раз он решил для разнообразия взять газету.

«Ságat». 1980 год.

«Это что, норвежский? Ты не умеешь читать по-норвежски, Сэмми!»

«Зачем какому-то норвежцу сюда приезжать? Ему своих холодов мало?»

Реймер случайно поставил себя на место приехавшего с газетой. В конце концов он сам приехал с газетой. Из города, о котором он даже ничего не успел узнать. Болезнь выгнала его, как кухарка из кухни выгоняет кота. Реймер даже не успел познакомиться.

Когда он планировал свой первый побег из города, он, конечно, делился со всеми своими планами. С коллегами по работе. Соседями у подъезда. Со знакомыми на Черном Рынке. И они все говорили – «кому ты там нужен?» А Реймер улыбался и отвечал: «А здесь кому я нужен? Забегаловке на углу, в которой я каждый день обедаю?» Но потом вспоминал о младшей сестре и съезжал с темы.

С озера подул такой сильный ветер, что ветви деревьев заскребли по крыше, просясь в дом.

Реймер отправил газету обратно в стопку. «У меня еще своя не дочитана».

«А ты разве дочитаешь?»

Великий математик вдруг задумался о том, как он будет спускаться. Потолок первого этажа был не то чтобы высоким, но у Реймера сейчас и на высоте его собственного роста начиналась акрофобия. А лестницу Лодочник так и не притащил. Не притащил ведь?

«Он бросил меня здесь».

«Да это не он бросил тебя, тупица, а ты сам позволил зашвырнуть себя сюда, как старую игрушку».

Пальцы, отдавшие книгам и газетам последнее тепло, одеревенели. Не слушались. Еще чуть-чуть – и все тело начнет трястись от холода.

Реймер вдруг подумал, что было бы неплохо принять горячую ванну.

«Хорошая мысль. Может, искупаешься в озерце? Глянь, погодка – самое оно».

«Умолкни».

Вопрос помывки нужно было решать, ибо ходить грязным – даже если это его последние месяцы – Реймер не желал. Но для начала надо спуститься.

Реймер еще раз оглянулся. Чердак был абсолютно пуст. Кроме разложенных у ног книг и газет здесь решительно ничего не было. Можно, конечно, соорудить себе посадочную кучку из книг, побросав их вниз. Пирамидку. Но книг не хватит. Пирамидка развалится. И Реймер вместе с ней.

«Придется падать».

«Как тебя учили в молодости? Если падение неизбежно – падай правильно, с наименьшим ущербом».

«Сам знаю».

Он подобрал с пола учебник по онкологии, Данте и Тору, безжалостно швырнул их в люк, а затем подполз к нему сам, ухватился руками за край, и, стараясь сохранять спокойствие, спрыгнул вниз.

Мир пару раз мелькнул и пропал.

***

В себя Реймер пришел только утром. С пересохшими руками. Во рту чувствовался вкус крови. Голова горела. Температура поднялась.

За спиной он слышал копошение, но сил повернуть голову и посмотреть не было.

Кто-то ходил по дому. Скрипел половицами. Несколько раз закрывалась и открывалась дверь.

Реймер хрипло дышал.

Сзади донесся резкий звук. Как будто расстегнули большую сумку. Или чехол для одежды. Длинная-длинная застежка-молния.

Кто-то обхватил Реймера за щиколотки и поволок по полу. Кожа кистей онемела, но затылок отчетливо считал доски. Одна, вторая… Поясница задела порог.

Пытаясь сопротивляться, великий математик со всей силы выдохнул и издал невнятный хрип. Губы треснули – будто разошелся шов почти зажившей раны. По подбородку потекла кровь.

Реймер попытался раскрыть глаза. На него накинулся свет.

– Гляди-ка. Живой, что ли?

Голос Лодочника прозвучал одновременно и очень далеко, и близко.

Щиколотки были тут же бережно опущены на пол.

Порог вдавился в поясницу – «они хотят сломать тебе позвоночник!»

Темный силуэт увеличился. Его обладатель наклонился к реймеровому лицу.

– Э-э? Живой, спрашиваю?

Великий математик, все еще не способный издавать звуки, закивал. И сразу закашлял. Его тут же вырвало – прямо на пол. Желудочным соком и кровью.

– Спокойно, спокойно, не суетись, – Лодочник приподнял его за плечи.

Сознание было мутным. Реймер вдруг понял, почему ему так плохо. Он давно не пил. Со вчерашнего дня. Или позавчерашнего?

«Идиот. Где твои полтора литра в день? Сейчас об этом каждый ребенок знает!»

Пока Лодочник держал его за плечи, Реймер успел краем глаза увидеть источник скрипящего звука. Застежка-молния оказалась частью огромного мусорного пакета. Матерчатого. Очень большого. И он действительно чем-то напоминал чехол для одежды.

– Ты… ты что… в мешок меня запихнуть хотел?

Он все еще кашлял. Слюна и кровь стекали по подбородку и терялись в складках свитера.

– Нет, но… пойми ты, – начал оправдываться Лодочник, – я как пришел, ты посреди дома лежал, точно труп. Что мне было делать? Я как раз навестить тебя приехал, узнать, как дела…

– А что, вчерашнего визита было недостаточно? – Реймер отплевывался. Воздух ел легкие.

– А я вчера и не приходил.

– Как это?

– Да не приходил и все. Ко мне вчера теща нагрянула.

– Погоди… – Реймер пытался справиться с дыханием. Сердце билось, как пойманная за хвост рыба. – А кто меня вчера на чердак подсадил?

– Да какой чердак? Совсем, это, из ума выжил?

«Вот и меня берут сомнения», – ехидно выдал внутренний голос.

– Ты бы это… ну… это… – Лодочник неопределенно замахал перед собой руками. Когда жесты не принесли понимания, он наконец указал на мешок с застежкой. – Я оставлю… Ты когда помирать соберешься… ты не мог бы сразу сюда залезть? А то тащить тебя мне как-то не очень…

Лодочник смотрел в пол, то хмуря, то расправляя брови.

Реймер почти ощущал, как на свитере густеют кровь и слюна.

– Да это не я, это ты из ума выжил, приятель, – сухо сказал он, выдавливая из себя звуки, как грязную воду из тряпки. В голове вертелось что-то про пассивную агрессию. Что-то такое он тоже где-то читал. – Я бы на твоем месте тестировал этот мешок на теще, раз уж она приехала к тебе в эту дыру. Или на мне ты решил только потренироваться? – Пассивная агрессия на глазах превращалась в наезд.

«Ты бы язык не распускал, – подключился внутренний голос. – Лодочник все-таки – единственный живой человек в округе. Нормальный ведь мужик. Хоть и простоват. А разозлишь – он тебя с одного маха уложит – поди, спроси у него, своей ли смертью пали все твои предшественники. Ну или просто лодку твою с острова уведет. И что ты будешь делать? Тут жить останешься?»

Реймер поднял голову. Лодочник, повернувшись к нему спиной, в угрюмом молчании сворачивал мешок.

«Обиделся что ли?»

– Не обижайся.

Молчание.

«Ты же понимаешь, что именно словами «не обижайся» ты настраиваешь против себя даже тех, кто изначально и не думал обижаться?»

– Ну правда. Прости.

Лодочник, свернув мешок в компактный рулетик, засунул его в карман шорт и шагнул к двери.

– Погоди. – Реймер попытался подняться, но тут же снова осел на пол. – Тут есть где-нибудь питьевая вода?

Лодочник остановился, но оборачиваться не стал.

«Все-таки обиделся».

– Есть. На заднем дворе колодец.

– Правда? – Реймер то глотал слюну, то кашлял, пытаясь избавиться от противного присвиста в голосе. – А ты точно не приходил вчера?

Лодочник помотал головой.

«Ну вот, это был только бредовый сон. Забудь и живи как раньше».

Великий математик повернул голову в сторону. По полу, под тем местом, откуда он вчера так неудачно спустился, валялись разбросанные книги.

– А это тогда откуда?

– Че?.. – Лодочник, уже выглядевший раздраженным, изучил комнату. – А-а, ты про это?

Реймер кивнул.

– Ты библиотеку нашел.

– Чего?..

– Библиотеку, говорю, нашел.

– А че это?

– Библиотека? А бог ее знает. Но тут ее и до тебя находили. Другие. Только они находили ее в подвале.

– Здесь и подвал есть?

– Не-а. Но они находили. Тут и чердака нету, так-то.

Реймер поморщился.

– Но я был… ты меня сам туда… поднял?..

– Слушай, парень. В этом доме вообще нет ничего, что выше вот этой вот, – Лодочник постучал тыльной стороной ладони по потолку, – крыши. А ты… ай. Не понимаешь ты ни черта.

Реймер хотел было попросить его принести питьевой воды, но не успел. Лодочник быстро вывалился на крыльцо, и деревянная дверь с дребезжанием за ним захлопнулась. «Как крышка гроба». И Реймер, немного поразмыслив, решил, что на самом деле не такая уж он и развалина, чтобы быть не в состоянии принести себе воды с заднего двора. Колодец. Главное, чтобы он потом не оказался еще одной галлюцинацией. Иначе Реймер умрет от обезвоживания, а не от Болезни.

На крыльце заскрипели ступеньки. Хруп-хруп. Хруп-хруп. «Никто уже не будет их чинить. Да и я, наверное, последний, кто топчется по их скелету».

С поляны донесся приглушенный голос – Лодочник отдалялся от дома:

– Я тут тебе пирог привез, эй! Теща всучила, а я овощные пироги терпеть не могу. Воняют. Захочешь – съешь!

Реймер, не сдержавшись, усмехнулся.

«Он нас за помойную крысу держит?»

«А чем мы лучше?»

– А не захочешь – рыбам скорми!

Лодочник шел в сторону Западной Бухты.

«Ага. То есть он предусмотрел оба варианта. Если ты жив – то вот те пирог с овощами. А если нет – то в мешок и до свиданьица…»

«Шутник он», – ответил себе Реймер.

Его еще раз вырвало.