Читать книгу Остров святого Сэмюэла - Юлиана Яроцкая - Страница 8

Великий математик попытался встать еще раз.

«Не такой уж ты и немощный, каким хочешь казаться».

Реймер устало водил взглядом по комнате. Сыро. Пусто. В камине темно.

«Но на Лодочника зря тявкаешь. Не в том ты положении, чтобы так себя вести».

«А я когда-нибудь был «в том» положении? Или ты предлагаешь мне записаться в тренажерный зал и купить мотивационные курсы? Я сам уже могу такие курсы продавать. И неплохо бы заработал».

«Ты бы хоть с пола для начала поднялся».

И Реймер сосредоточился на том, чтобы не навредить себе подъемом.

«А вообще знаешь, – продолжал внутренний голос, – если мы хотим отсюда выбраться живыми, то пора завязывать с этой ипохондрией. Ты зачем приехал? Лечиться. Вот и лечись!»

– Да я понятия не имел, что буду делать, когда ехал, – вслух возмутился Реймер. – Мне сказали, что это мой последний причал. Все, дальше – ящик. А я вообще не шарю, что надо делать, чтобы выбраться назад!

«Так а я тебе что говорю? Вставай давай, лежа ты точно ничего не сделаешь».

По дороге к колодцу Реймер сделал остановку у рюкзака. Вытащил телефон. Батарея разрядилась. Поднес к лицу. Всмотрелся. Черное зеркало.

С трудом увидел в отражении себя.

«Совсем я плох…»

«Да уж, бывало и лучше».

Реймер обратил внимание, что следы крови, которой он всего несколько минут назад едва не захлебнулся, исчезли. Хотя только что – буквально только что – он чувствовал, как она твердеет, крошится, из темно-красной становится коричневой. «Цвет говна». Он даже собирался умыться в колодце, когда тот отыщется.

Но следы внутренней войны, как только исчез Лодочник.

«Не понял».

«Вот мне тоже непонятно. Беды у тебя с головой, а кровь – изо рта. Не находишь это странным? Неуместным?»

Реймер, не отрываясь от экрана, одной рукой ощупал подбородок.

«Не понял… Мне казалось, я уже такая развалина, что все отовсюду сыпется… и льется… Это что, тоже был глюк?»

«Может быть».

«И то, что я чуть не захлебнулся кровищей – тоже глюк?»

«Наверное».

«А может – и вся моя болезнь – тоже один сплошной глюк?»

«Кто знает. Но может быть и такое».

Реймер перестал ощупывать себя и посмотрел отражению в глаза.

«А может, и ты – глюк?»

«А вот это уже сто процентов».

***

Колодец оказался реальным. Во всяком случае всем своим видом он внушал подлинность бытия. Хотя задним двором назвать то, где он находился, было сложно.

Деревья Северной части острова подступали к дому вплотную. Может быть, там когда-то и был двор, но сейчас все заросло густым колючим подлеском, оплетающим руками колодец. Маленький бетонный цилиндр, прикрытый деревянной крышкой и заваленный природным мусором. Реймеру пришлось потрудиться, чтобы все расчистить.

«Вот же ж срань… – он остановился, опираясь руками о колени и пытаясь успокоить разогнавшееся сердце. – А этот… Лодочник… скотина… не мог сам его почистить? Тут небось и вода уже закончилась… Представляешь, как будет смешно, если мы такие на последнем издыхании все разберем, а там пусто?»

«Ты главное со смеху не помри. А Лодочнику спасибо скажи, что вообще пришел».

«Ну да. Он мне ничего не должен. Мне вообще никто ничего не должен. Я один, как…»

«А вот недооцениваешь ты его зря. Он же старается. Вон, пирог принес…»

«Кстати да. Пирог. Надо будет взглянуть».

Голова безбожно болела, в ушах пищал комар. «Комар? Сука, ноябрь!» – У Реймера чесались руки предпринять радикальную антибиологическую меру. Запшикать весь дом средством от насекомых. Покрыть все поверхности ядом. На острове и так нет ничего живого – природа не много потеряет от геноцида кровососущих. «Может, это и вправду комары? Лес же». Реймер ненавидел этот звук, но факт того, что настоящих комаров он ни разу здесь не видел, а значит, они не укусят его незаметно ночью – успокаивал. Но писк в ушах не пропадал.

Напирая изо всех сил на крышку, великий математик наконец ее сдвинул. Сначала наполовину. Потом устроил себе перекур и за второй подход – еще наполовину. Деревянный люк мягко упал на землю. Реймер, вцепившись дрожащими руками в край бетонного цилиндра, заглянул внутрь.

«Сэмми. Ты помнишь, с чего начинался спуск Данте в ад?»

«Какой ад?»

Колодец вызывал смешанные ощущения. Он был похож на канализацию. Но зная, что туалета в островном доме нет – зачем? весь остров в вашем распоряжении! – Реймер успокоил себя мыслью, что органические отходы внизу не затаились. «Если наш пузатый друг не скидвал сюда трупы путешественников в черных мешках, конечно».

В неподвижной сырой глубине колодца залегла вода. Бурая, мутная, с плавающими на поверхности ольховыми листьями. На вид совершенно непригодная для питья. «Выбирать не приходится», – сказал себе Реймер и оглянулся в поисках ведра.

Но ведра не было.

«Б****».

«Вернись в дом. Осмотри крыльцо. Как-то же до тебя тут зачерпывали».

Вняв совету, Реймер, качаясь, вернулся к дому.

«Кстати. Ты помнишь, что у тебя еще есть бутылка?»

«Уже не помню».

Он, еще раз миновав лежавший у порога пластиковый контейнер с пирогом, зашел в дом и опустился к рюкзаку. Бутылка – пустая – все так же торчала из бокового кармана.

«Когда я успел все выпить?»

«Выпил и забыл, наверное. Болезнь съедает не только ощущение реальности, но и память».

«Хорошо. А как мне ею зачерпывать? Я ж не дотянусь».

«А ты посмотри на свои ноги».

Реймер опустил голову. Покачнулся.

Синие ботинки. «Мартинсы». На шнуровке.

– Один мой знакомый хакер, Кум, когда-то шнурками камеру наблюдения с дома снял… – вслух вспомнил он. – Накинул шнурок, как лассо, повис – и содрал. Я сам не видел. Об этом рассказывала Матильда…

В голове загудело, как в пустом тоннеле.

«А кто такой Кум?» – спросил внутренний голос.

Земля плыла под ногами, вокруг горла затягивалась горячая веревка.

«Кто такой Кум, я спрашиваю?»

Голова нагрелась так, будто в ней готовили традиционное венгерское блюдо из забегаловки на Черном Рынке и название которого Реймер никогда не мог запомнить.

«Все. Хватит», – подумал он и опять потерял сознание.

***

В себя он пришел нескоро. И опять – лежа на деревянном полу. Приоткрыв глаза, великий математик какое-то время не видел ничего, кроме неестественно яркого света.

«Я слепну?»

Внутренний голос молчал.

Руки опять окоченели. Пошевелив пальцами, Реймер начал размышлять, как оказался в горизонтальном положении – и тут же вспомнил про колодец. Вспомнил, как шел за ведром, а пришел к бутылке.

Он облизнул губы. Сухие. Потрескавшиеся.

Через какое-то время зрение начало возвращаться. Долго и неохотно, будто делая одолжение.

Реймер медленно поднялся на колени. Комариный писк и головная боль тоже оживились – «Куда собрался? Лежать!» Но великий математик следовал правилу: «мы не разговариваем с террористами» и делал по-своему. Потянувшись к рюкзаку, он вытащил пластиковую бутылку. Затем нагнулся к левому ботинку. Расшнуровал.

Никаких подсказок и комментариев изнутри не последовало. Тишина. Сам Реймер даже начал опасаться, что внутренний голос уже умер.

Он вытащил из ботинка шнурок и открутил крышку бутылки. В руках она казалась горячей и липкой, как потроха только что убитого животного.

Реймер обвязал кончик шнурка вокруг горлышка. И тут же понял, что пластик слишком легкий. Бутылка не потонет на воде, а ляжет плашмя.

Реймер кое-как поднялся на ноги. Его знобило. Температура не спадала все то время, что он был на острове.

Вышел на крыльцо. Осмотрелся.

У тропинки валялось несколько мелких камешков. Вроде тех, какими обычно клумбы укладывают. Мокрых и блестящих от недавних дождей.

Реймер зажмурился и поднял голову.

Вообще камни – не самый плохой вариант. Некоторые из них даже, говорят, имеют некоторую оздоровительную силу. Реймер не верил в камни, но искать утяжелители получше не стал. «И так сойдет».

Он набросал в бутылку немного камней – какие пролезли в горлышко. Взвесил в руке. Ощущения постоянно его обманывают, но и здесь выбирать не приходится.

Вернувшись к колодцу, он намотал конец шнурка себе на палец – на всякий случай, чтоб не уронить – и бросил бутылку вниз.

Немного поболтавшись на поверхности, она ушла под воду сначала дном, а затем и всем корпусом, булькнув на прощание.

«Отлично».

Но почему-то сцена с утоплением бутылки Реймеру не понравилась.

«Эх, вот бы и нам так, а? – проснулся внутренний голос. – Веревка, камень к шее и в озерцо. Айда?»

Реймер промолчал. Он принялся вытаскивать бутылку. Мелкие ручейки побежали по пластику вниз, на родину. Звук падающих капель сражался с писком несуществующего комара.

Только коснувшись бутылки, великий математик ощутил, насколько у него сухие руки. Вода мгновенно впитывалась в них, как в губку.

Он поднял бутылку над головой и осмотрел на просвет.

Мутная, неоднородная жижа. Как суп. Бурая. Песок плавает. И глина…

«Сойдет», – он одним махом выпил половину и тут же почувствовал тошноту.

«Тебе не говорили, что на пустой желудок нельзя сразу так много пить?»

«Так это ж немного…»

Реймер не успел закончить мысль. Его опять стошнило.

«Б****, когда это закончится?»

«Ты еще ничего не сделал для того, чтобы оно закончилось».

Он крутил в руках наполовину пустую бутылку.

«Сколько лет тебе было в прошлый раз? Когда ты заболел?»

«Не помню. Девятнадцать?»

«А что ты делал в прошлый раз?»

«Ох. Чего я только ни делал…»

Схлестнувшись с Болезнью впервые, Реймер поначалу искал помощи у врачей. Они, как это водится у медиков, при первом же знакомстве его похоронили. Мысленно. Но предложили какое-то лечение. Капельницы. Процедуры. Причем, когда Реймер спрашивал, как на него влияет тот или иной препарат – «что делает эта хрень, скажите мне?» – никто не мог ему объяснить. И он злился. Очень злился. Однажды, наорав на врача, он спросил, сколько пациентов тот вылечил за всю свою карьеру. Как оказалось, ни одного. Ни одного не спас. На этом Реймеровы отношения с медициной окончательно разорвались. Он ушел, хлопнув дверью. И решил сам во всем разобраться.

«Я понял, что ни один врач не знает, как работает организм и почему он ломается. Ни один врач не знает, как его лечить. Они, врачи эти, действуют по схеме симптом – препарат, симптом – препарат из методички под стеклом. Они все идут простым методом совпадения симптомов».

«И что ты сделал, Сэмми?»

Болезнь прогрессировала.

Он сел читать книги. Про мозг. Перечитал все, до чего дотянулся. Понял, как все устроено и как работает. И пришел к выводу, что вовремя сбежал. Из больницы, из мира протоптанных трупами дорог, из нежных рук врача-профессионала. Реймер мог бы стать очередным невылеченным пациентом в чьем-то списке. «В списке, которого даже нет на бумаге!»

«И что же ты сделал тогда?»

Решив, что терять нечего, Реймер пустился во все тяжкие. Уехал в деревню к человеку, который тоже вылечился. Долго донимал его вопросами. Просил научить. А тот и сказал, что научить такому невозможно. Ты или становишься радикально другим, или умираешь. «Простись, – говорит, – со всеми, и всех прости. Как будто тебя уже нет. И живи так, чтобы ничего от других не ожидать и не обижаться».

«А ты?», – не отставал голос.

«А что я? Я подумал, что он какой-то блаженный. Перестань жалеть себя, говорит… Весь мир столько лет борется с этой болезнью, до сих пор ничего не придумали, а он мне тут пару фразочек выдал и на, мол, лечись. Я подумал, что это все туфта. Но на тот момент мне было уже параллельно. Я перепробовал все, что можно было, и оно не помогало. Так почему бы не попробовать и это? Что я теряю? Че я, умру, что ли?»

«Но, как видишь…»

«Я тогда совсем другой был. Недовольный постоянно. Злился на всех, обижался. Даже плакал иногда. Друзья предали, на работе подставили, мама жить не дает. Хотя тогда жить себе не давал я сам. А главное – я же думал, что самый умный».

«Ну, ты и сейчас так думаешь, будем честны».

«Но я же отучил себя. Стал новым человеком. Так что теперь я по праву считаю себя самым умным. Заслуженно… – Реймер помедлил. – Не, ну а что не так? Теперь я ни к кому не лезу. Ни на кого не обижаюсь. И ни от кого ничего не жду. Знаешь ли, когда от этого зависит жизнь…»

«Ты меня не понял. Сейчас-то что? Если все наладилось, то почему ты заболел опять?»

Реймер замолчал и задумался. Он заглянул внутрь себя. Внутри была только сплошная темнота и пустота, и мелкие волны на поверхности теплого моря.

Корабля в море не было.