Читать книгу Целительный воздух. Остаться самим собой - Юлия Цхведиани - Страница 5

Михаил, отец Лили и муж Иды, в то время лечился в ведомственной больнице «Ветераны партии», или, как он ее называл, в больнице «Старые большевики». Дочери навещали отца по очереди раз в неделю. Больница находилась в противоположной от их дома стороне большой Москвы.

Последний раз при разговоре с лечащим врачом Лиля узнала об отсутствии в этом «раю» методов «эффективного» лечения папы.

– Доктор, папа жалуется на ноги, говорит, что ему очень трудно ходить. Вы сможете ему помочь?

– Садитесь, дорогая. Сколько лет вашему отцу? Правильно, восемьдесят девять лет. Диагноз такой: НОВЫЕ ноги к СТАРОЙ жопе не пришьешь. Вы меня хорошо понимаете? Я на полном серьезе с вами разговариваю, и я – НЕ волшебник, не умею реанимировать этих «большевиков». Дай бог, мне самому дожить до таких лет.

Все было яснее ясного: старость никак не лечится.

Ида была моложе Михаила на четырнадцать лет. Она, несмотря на свое болезненное состояние, пыталась всячески помочь дочери. С утра она еще была в силах сделать сырники и сварить кашу к завтраку для всех домочадцев, потом ложилась в кровать и начинала читать новые книги, которые, как пирожки, издавали в тот период.

Лиля покупала все новинки и тоже пыталась читать их вечерами или на прогулке с младшим сыном.

«Самый читающий в мире» народ постепенно открывал глаза на социалистическую действительность. Каждая книга была откровением, информационным взрывом в период кардинальных перемен. Все родные, друзья и знакомые обсуждали опубликованные искренние воспоминания талантливых людей, с трудом переживших ужасы войны, сталинизм и застой.

Сил у Иды совсем не было, но она читала, вечерами смотрела телепередачи, трансляции отчетов секретарей компартий союзных республик об ужасном состоянии экономики в регионах, иногда выходила покурить на лестничную площадку.

Время от времени она просила Лилю присесть рядом с ней и прослушать написанные ею мемуары. Она хотела прокомментировать их дочери, та присаживалась, мама начинала читать, но времени на то, чтобы погрузиться в ее воспоминания, у дочери было совсем мало. Уже через полчаса старший сын должен был возвращаться из школы, и потом надо было кормить их с младшим сыном, дальше одному – помогать делать уроки, другого – укладывать спать и в перерыве еще гулять с ними.

Главным в жизни мамы Иды всегда была работа. Это было устойчивое мнение всех членов семьи. Чего же выслушивать мамины воспоминания о сотрудниках, которых Лиля видела у себя дома по многу раз в течение всей жизни?

Ида была профессором, известным ученым. А это значит – работа, работа, работа, аспиранты, докторанты, пленумы, совещания, ученые советы, доклады, выступления, рецензии и отзывы. С этим Лиля жила всю свою жизнь. У Иды действительно всегда не хватало времени на семью. Дочь возмущалась:

– Вот, мама, из-за этой чертовой работы тебе надо было хватать инфаркты и инсульты! Это уже какая-то совсем неимоверная глупость!

Как-то выйдя на прогулку вместе с Идой, Лиля ее спросила:

– Мама, я так давно хотела тебя спросить, а что с тобой случилось, когда мне было пять лет? Отчего был твой первый инфаркт?

Ида посмотрела внимательно на Лилю, как бы для себя определяя, что конкретно хочет услышать ее младшая дочь, и спокойно ответила:

– Он был связан с защитой докторской диссертации. Мой шеф, боясь, что я займу его место, десять лет читал мою диссертацию, каждый год просил переписывать вступление и первую вводную часть, вставлять в нее решения новых партийных съездов. Вносить ежегодно дополнительные расчеты, обновления. Как ты думаешь, кто может это выдержать в течение десяти лет, какую надо иметь нервную систему? Сколько за эти годы мне пришлось написать научных докладов, статей, где мой шеф всегда был на первом месте в списке авторов? А тот брал ручку в руки только, чтобы ставить подписи под документами и приказами. Это был бывший кадровик Академии наук, «вершитель судеб».

– И из-за этого ты чуть не рассталась с жизнью? Да пропади все это пропадом! Ну ладно, а второй инфаркт из-за чего? Такая была у меня шикарная свадьба! Столько народу было и столько положительных эмоций! Мы же тебя тогда еле спасли. Ты что, так сильно переживала из-за меня?

– О господи! О чем ты? Это точно не из-за твоей свадьбы, это тоже из-за работы, у меня был доклад в Госплане, сложное выступление, оно требовало особого внимания, труда и смелости. Кстати, с первым мужем ты развелась, а значит, и свадьба та была большой суетой и тратой сил и денег. Была ты счастлива? Судя по всему – не очень-то. Теперь тебе надо растить старшего сына вдали от отца. Я это предчувствовала и много раз тебя предупреждала.

– Мама! Значит, я все-таки всегда была на втором месте у тебя после работы.

– Нет, это не так, ты доживешь до моих лет и многое поймешь. Правильно расставишь все приоритеты. Работа – это не только для меня, но и для вас всех, для тебя в частности.

– А инсульты? Тоже из-за работы, из-за твоего вынужденного ухода с работы? Верно?

Ида молчала. Потом продолжила:

– Я хотела бы тебе прочитать то, что я написала, кое-что прокомментировать, но тебе всегда некогда. Вот и сейчас ты прибежишь домой и будешь готовить, стирать, убирать, кормить всех и мыть посуду. Вот это пока вся твоя жизнь, а моя жизнь быстро уходит… Все потом, потом… Бог даст, все узнаешь, оценишь и поймешь.

– Мама! Ты же не веришь в Бога?

– Не знаю, верю только в реальные истории, иногда упоминаю его всуе. Я воспитана по-другому. В нашей вере никто не молит о спасении, о бессмертии. Нет посмертного наказания, и нет посмертного спасения. Нельзя купить индульгенцию. Все наказания осуществляются при нашей жизни, и будущее создается только нами, нашей свободной волей и только сейчас. Но ты, увы, пока, как и все в твоем возрасте, очень далека от этих мыслей.

В коляске завертелся ребенок, сын Стасик открыл глазки…

– Смотри, Лиля, ребенок, кажется, просыпается, надо идти домой. Вот и все, кажется, поговорили…

С Идой всегда было очень непросто откровенно разговаривать.

Дочь мучилась угрызениями совести и страдала. Она очень мало уделяла внимания своей маме.