Читать книгу Сжечь невесту! - Юлия Геннадьевна Трофимова - Страница 1

– Тише! – шикнул Борегар на напарников, когда кто-то из позади идущих споткнулся о лежащий на горной тропе камень и с грохотом рухнул на землю. В ночной тишине шум породил раскатистое эхо, которое долго не затихало, блуждая в темной глубине каменного коридора.

Воин замер, вслушавшись в скулеж горных ветров. Мозолистые пальцы до боли сжали рукоять меча. Смоль и серебро бороды поглотили скатившуюся с виска капельку пота.

Ритм сердца отсчитывает мгновения, сбитое дыхание застряло в груди. Пристальный взгляд прикован к Косым Воротам – месту, где кончается теснина и начинается ущелье. Сейчас оно больше напоминала раззявленную зубастую пасть, в которую хмуро заглянул серебристый месяц.

«Скажи, как много нам осталось, богиня призрачных ветров…» – звучит в голове привычный мотив известной еще с ученичества песни. Два года назад именно эта песня подвигла его отказаться от спокойной жизни и снова стать наемником. Сколько раз он проклинал тот день и тот трактир, в котором так некстати пролился старый гимн бесстрашия. С тех пор он возвращается к Косым Воротам, чтобы выполнить последний заказ. И каждый раз терпит поражение. И вот он снова здесь. Суровый и бесстрашный командир, и лишь Ферону ведомо, как в действительности силен над ним страх.

Подождав еще немного, Борегар облегченно выдохнул, ладонь размазала по лбу холодную испарину.

«Достойно доблести геденийца», – усмехнулся воин и обратил суровый взгляд на соратников. Виновник треволнений, замерев, лежал на животе, остальные девятеро приникли к скале с оружием наизготовку. Едва слышно стучали зубы – болото страха засосало своих жертв, но никто не помыслил о бегстве.

«Еще хоть писк…» – пригрозил кулаком Борегар, когда юноша поднялся на ноги, держась за скалу.

– Так темно как в… – шепотом начал оправдываться он, но получил подзатыльник от ближайшего товарища и замолк.

«Никогда больше не возьму на охоту юнцов», – поклялся себе Борегар и взмахом руки призвал отряд продолжить путь.

На повороте он жестом приказал солдатам занять свои места, а сам осторожно заглянул за уступ.

Открывшаяся панорама заставила застыть в изумлении. Из груди вырвался крик злости, и по ущелью снова разнеслось перекатистое эхо.

Он пошатнулся и упал на колени. Темные громады гор расплылись перед глазами бесформенными пятнами. Каждый вздох рвет легкие. Невидящий взгляд скользит по невообразимо большому черному пятну на земле. В блеклом свете луны оно напоминает бездонную пропасть, и лишь металлический запах и солоноватый привкус на губах напоминают о его истинной природе. С кончиков пальцев срываются тяжелые капли и с плеском исчезают в темной луже.

Боль впилась в истерзанное тело, швырнув его на землю. Похолодевшая щека соприкоснулась с липким от крови камнем, перед глазами поплыли багровые всплески. Грохот сердца в ушах разрезал тягучий стон, и мужчина не сразу понял, что этот стон его. Судорожно хватая ртом провонявший мертвечиной воздух, он прижал ладонь к ране в груди в пустой попытке унять кровотечение.

Вспышка!

Слепящий белый свет запылал совсем рядом, мужчина сжался и зажмуриться. Предчувствие смерти сбило дыхание, он хватается за каждый глоток воздуха, впервые осознав ценность жизни.

Время тянется мучительно медленно, дышать становится всё труднее, неясный свет начинает тускнеть и вместе с ним тает мысль о свете в конце тоннеля.

Мужчина осмеливается приподнять голову, чтобы взглянуть на зависшее перед ним мерцающее белое облако. Искристый свет разбросал по залитому кровью лицу светлые блики.

Его потрясенный взгляд попал в затейливое плетение тонких серебристо-белых нитей, как в паутину. Исходящая от нее сила не отпускала внимание ни на минуту. Он явственно чувствовал ее, но не мог понять, что это за сила. Облако казалось то знаком смерти, то магией, то происками воображения.

Рука против воли потянулась к странному явлению. Тусклое свечение окутало дрожащие пальцы и поползло дальше, к плечу.

– Святые Небеса, – прошептал он обескровленными губами, широко открытыми глазами наблюдая за тем, как отделяются от кожи и растворяются в сиянии кровавые пылинки. Словно напитавшись ими, облако сгустилось, став непрозрачным, а его пальцы нащупали что-то плотное и теплое.

«Не может быть,» – внезапная догадка молнией поразила помутненное болью сознание.

Стиснув в зубах последние силы, он поднялся на ноги и, крепко ухватившись за запястье скрытого в облаке человека, заставил его сделать первый шаг.

Светящееся облако рассеялось, освободив из плена фигуру женщины. Ветер тут же подхватил край бесстыдно короткого платья, зашевелил короткие пряди русых волос, щекоча высокий лоб, щеки, закрытые веки. Он все еще видел в темноте и жадно хватал взглядом каждую черточку округлого лица.

Боль наступает.

Женщина с улыбкой запрокинула голову, подставив длинную шею под ласки ветра, и открыла глаза.

Иномирянка увидела этот мир, теперь ничто не вернет ее обратно.

Руки коснулось что-то прохладное, вырвав меня из забытия, а в следующий миг на запястье сомкнулись пальцы и с силой рванули в темноту.

Тело, прикрытое лишь походным платьем, обдало прохладой, аромат ночной свежести странно переплелся с запахами паленых волос и чего-то солоноватого. В душе поднималось чувство восторга, словно этот мир сулит мне удивительные приключения.

В предвкушении сказки я запрокинула голову и открыла глаза. Над головой разлилось бездонное, усыпанное звездами небо, окаймленное со всех сторон темными изломами гор. За одной из вершин застенчиво пряталась голубоватая луна. Я оказалась в зазоре между каменными исполинами – неглубокое ущелье, или что-то вроде этого.

«Расцелую оператора», – заключила я, с упоением рассматривая гроздья незнакомых созвездий. Их прерывистое мерцание в непроницаемой тьме небосклона завораживало, и я невольно потянулась к ним, даже привстала на цыпочки, но летать, увы, мирочеи не умеют. Впрочем, кто знает, какие загадки несет этот мир. Надо сагитировать напарника на научный эксперимент.

– Райри тами, – раздался сбоку слабый, едва слышный шепот. Я нехотя оторвала взгляд от неба.

В шаге от меня стояла скрытая мраком фигура, в которой с трудом угадывался мужской силуэт. Он слегка покачивался, как деревце от ветра, с его стороны доносилось хриплое прерывистое дыхание, словно он долго бежал. Даже сквозь тьму я поняла, что этот человек едва держится на ногах от усталости. И это был не мой проводник.

– Райри тами, – повторил он, вяло шевельнув пальцами.

– И тебе приве… – бодро начала я, отчего незнакомец вздрогнул и предостерегающе зашипел. Рука, доселе сжимавшая запястье, прижалась к моим губам. Я послушно замерла.

Повисла тишина, в которой отчетливо слышался редкий плеск капель и хриплое дыхание незнакомца.

– Доран, – буркнул он спустя полминуты и кивком приказал следовать за ним. Рука ухватила мое запястье, и он потянул меня вглубь ущелья. На губах остался привкус (я облизнула губы) крови?!

– Что происходит? – шепотом спросила я себя, опасливо оглядываясь по сторонам в поисках напарника, но Райна нигде не было.

Незнакомец оглянулся на мой голос и, споткнувшись, едва не упал. Не раздумывая, я поднырнула под локоть спутника. Тяжесть его тела подкосила колени – я чудом удержалась на ногах. В босые стопы больно впились мелкие камешки.

Незнакомец издал протяжный болезненный стон, от которого сжалось сердце. Его мокрая рубаха прилипла к телу, по руке, которой я поддерживала его, заструились горячие ручейки.

Очарование сказки растаяло и вместе с каплями крови утекло сквозь пальцы. Все происходящее показалось таким жутким: свист ветра над головой, холодные острые камешки под ногами, горячие протоки, струящиеся по рукам и дрожь измученного болью тела. Словно… словно Райн вывел меня не туда. Да еще и босиком!

Истекающий кровью незнакомец прохрипел над ухом что-то гневное и попытался удержаться на ногах самостоятельно, но попытка закончилась провалом. Тяжесть его тела с удвоенной силой обрушилась на мои плечи, едва не прибив к земле. Несколько капель сорвались с подбородка и упали на мою шею. Незнакомец закусил рукав, подавляя рвавшийся из растерзанной груди крик.

Я поежилась. Болезненные стоны над ухом тревожат нервы не хуже скрипа металла по стеклу. Стена каменного коридора позвала непроглядной тьмой, в которой можно укрыться. Сжав зубы и стараясь не слышать стенаний спутника, я поволокла его туда.

Осторожно, чтобы не потревожить рану, я усадила незнакомца на землю, скинула с плеч рюкзак и зверем заметалась вокруг, ковыряя амулет связи. На каждый запрос вокруг круглой побрякушки пробегал крохотный светлячок, но ни Райн, ни Оператор, ни даже Мастер мне не отвечали. Такого не было еще никогда. Ругнувшись, я кинула амулет в рюкзак и огляделась в поисках помощи. Человек умирает, а вокруг – ни души!

Чертов Райн, куда ты меня зашвырнул?!

Так, подруга, не истерим! Миры латаем, и этого поднимем. И не важно, что инструмент для людей не приспособлен. Что значит одна человеческая жизнь рядом с дырами на мирах?

Я порылась в рюкзаке и едва не застонала, вспомнив, что фонарик остался у напарника. Мужчина попытался кашлянуть, но только захрипел, как в предсмертной агонии.

Гадство!

Наощупь нахожу инструменты – «яйцо» и «иглу». Первый действительно напоминает гладкое алмазное яйцо, но на самом деле это клубок очень плотной энергии, как нитки для шитья.

Надеваю очки и ужасаюсь, увидев над моим спутником громадную темную дыру, из которой цветным потоком испаряются силы.

Как он вообще еще жив? При таком расходе жизненных сил человек умирает почти мгновенно!

Трясу головой, расшвыривая бесполезные мысли и принимаюсь за работу. Вытягиваю руку над умирающим, держа яйцо тремя пальцами, шепотом начинаю читать заклинание. Серебряная палочка-игла рисует над яйцом знак бесконечности. От яйца отделяется тонкая бело-голубая нить и присоединяется к концу иглы. Я чувствую привычное напряжение во всем теле.

Не прекращая читать заклинание, спиралью увожу иглу к телу умирающего. Я слишком сосредоточена, чтобы видеть его удивление, но хорошо чувствую энергию благодарности.

После очередного узора игла начинает дребезжать, а яйцо сильно нагреваться. Я хмурюсь, но продолжаю ритуал, пытаясь сообразить, что же здесь не так, и замолкаю от неожиданности, когда яйцо трескается и осыпается осколками, которые испаряются, не долетев до груди незнакомца.

Я застываю с открытым ртом, потому что в истории моего мира артефакт ломался лишь однажды, да и то взрывом. Но чтобы вот так испарилась энергия, достаточная для строительства небольшого мира…

Потрясенно смотрю на затухающий кончик иглы и понимаю, что вот теперь я паникую. Снимаю очки, предварительно убедившись, что жизнь пытается уйти из тела незнакомца, но натыкается на мое недоделанное плетение. Мимолетом радуюсь, что мне удалось продлить ему жизнь на пару недель. Теперь все зависит от лекарей. Лишь бы заражения не было, кто знает, на каком уровне у них целительство.

Я сажусь на холодные камни и достаю амулет связи. Помолившись демиургу, тянусь к кнопке, но палец замирает, не коснувшись артефакта.

А что, если этот тоже рассыплется? Что я тогда делать буду? Так хотя бы у них есть шанс до меня достучаться.

– Авора фим, – прервал размышления слабый голос незнакомца.

Я бессильно бросила амулет в сумку и склонилась над ним.

– Авора фим, – повторил он, холодные пальцы сжали мою ладонь. Сердце защемило от жалости.

– Прости, я не понимаю, что ты говоришь.

– Фим, эрафи, – отпустив мою руку, он жестом изобразил, что пьет, после чего указал туда, где по ущелью пробегает полоса бледного лунного света. На границе света и тени лежала продолговатая куча, похожая не то на мешок, не то на округлый валун.

Я кивнула и, зябко ежась от холода, помчалась к мешку.

«Ничего, Дэйнэ, – уговаривала я себя, бегло осматривая брошенную ношу на предмет завязок или отверстий, – это все равно скоро закончится. Наверняка они меня уже хватились!»

Я потянула за ткань там, где по моим прикидкам находиться отверстие. Тяжелый вьюк дрогнул под напором и перекатился на другой бок, в руках остался кусок ткани, бывший, видимо, частью одежды. От вони жженых волос и мяса в носу засвербело. В лунный свет к моим ногам вывалилась безжизненная рука. Остальное тело осталось в тени, но даже там я смогла различить на месте лица странного вида месиво, кое-где стекающее на землю.

Я отшатнулась. Глаза застлала вуаль ужаса. Кажется, я не завизжала лишь потому, что онемела. К горлу подступила тошнота, и я зажала рот стянутым с трупа окровавленным плащом.

«Что это ТАКОЕ?!» – мысленно взвизгнула я, затравленно озираясь по сторонам. В поле зрения попали еще несколько раскиданных по ущелью «мешков». Сердце болезненно заныло, грозясь отправить меня вслед за мертвецом.

Что здесь произошло? Кто мог сотворить такое с человеком? И как?

Взгляд остановился на умирающем мужчине, скрытом пологом тени. Над его крохотным телом угрожающе нависла скала. Кружащие у вершины ветра злорадно галдеют: «Ему нет спасения. Нет спасения.» А с купола небес ехидно ухмыляется незнакомая холодная луна.

Глядя на это, я поняла, что сострадание к нему сильнее, чем страх перед уснувшими вокруг мертвецами, а потому я тряхнула головой и снова повернулась к трупу.

Вода. Нужно всего лишь найти воду.

Я за край сдернула укрывающий искореженное тело плащ. Что-то звучно чавкнуло, и я поморщилась, с большим трудом подавляя приступ рвоты.

– Это скоро кончится. Это скоро кончится, – скороговоркой бормотала я себе под нос, обшаривая мертвяка в поисках фляжки. Из-за темноты и непрерывно льющихся слез мне пришлось все делать наощупь.

Тело оказалось еще теплым. В носу стоял тошнотворный запах пота, гари и крови, и я мысленно поблагодарила демиурга, что не было трупного зловония. Его одежда оказалась сплошь залита кровью. В руке труп сжимал рукоять длинного меча. На широком лезвии темнели омерзительные пятна.

Казалось, прошел целый век прежде, чем я нашла наполовину пустой бурдюк и на ватных ногах вернулась к раненому, волоча за собой сорванный с мертвяка плащ. Рядом с незнакомцем ноги подкосились, уронив меня на колени. В душе разлилось слабое облегчение от того, что я не одна.

Не в силах произнести ни звука, я рассеянно протянула ему находку, руки била крупная дрожь, как не хотелось мне это скрыть.

Тишину разбил звук откупориваемой фляжки, сладковатый аромат хмеля смешался с запахами крови и дыма. Незнакомец сделал небольшой глоток и, зажав в зубах край принесенного мной плаща, выплеснул остатки на плечо. От боли его тело выгнулось и забилось в лихорадке. Дыхание стало прерывистым и глубоким, словно он окунулся в ледяную воду. Впору было кричать, но он преодолевал муки в полной тишине.

Я отвела глаза – слишком мучительно оказалось видеть его страдания. Казалось, меня саму раздирают кровавые когти боли. Хотелось помочь ему, поддержать, но я даже не представляла, что делать. В бессилии я заключила в ладонях его липкие ледяные пальцы и прижала к залитой слезами щеке.

Как будто это могло его спасти!

Постепенно он немного успокоился, хотя его тело по-прежнему сотрясала дрожь. Он выплюнул ткань и вытер губы ладонью. Не требовалось слов, чтобы понять, что ему нужна перевязка. Незнакомец жестом приказал пустить на это дело плащ. Я попыталась возразить, что это верный путь к заражению, но тон его голоса не терпел препирательств, и я подчинилась.

Наконец, с перевязкой было покончено. Тяжело дыша, незнакомец вытянулся и попытался расслабиться. Я села так, чтобы опереться спиной о скалы, а его голова легла мне на колени. Почему-то так казалось спокойнее. Меня до сих пор трясло, слезы уже закончились, зато из носа текло в два ручья. Я тихонько шмыгала и утиралась остатками плаща. Незнакомец утешающе гладил меня по руке, ласково что-то шептал, чего я, естественно, не понимала, но от звука его голоса и вправду становилось легче. Он словно чувствовал мой страх и каждую секунду давал понять, что я не одна.

Не знаю, сколько мы так просидели. Наверное, долго, потому что небо чуть заметно посветлело. Меня трясло от холода, глаза болели от слез. Хотелось пить, но я не рискнула снова идти обшаривать трупы. Мой изможденный спутник тоже замолчал от бессилия, и лишь большой палец вырисовывал круги на моей ладони. Я была ему за это благодарна, хотя и понимала, каких усилий ему это стоит.

Постепенно мне стало немного легче, но стоило мне закрыть глаза и расслабиться, как жест поддержки оборвался. Рука незнакомца бессильно соскользнула с моей ладони и упала на землю.

Мое сердце облилось кровью, по спине прошла ледяная волна. Дрожащей рукой я коснулась его лба, ледяного, как у… – сглотнула, – как у покойника. Запустила пальцы в короткие жесткие волосы и чуть потянула.

Он не отреагировал.

Рука машинально потянулась за очками, пока я склонилась к самому его лицу, пытаясь определить, дышит или нет. Волосы с сосульками спекшейся крови упали ему на лоб и подбородок. Одна прядь коснулась глаза. Незнакомец дернулся, как от укуса мухи и резко отмахнулся от моих волос.

Из моей груди вырвался вздох облегчения, как вдруг незнакомец снова махнул рукой, больно ударив меня по носу. Ойкнув, я отпрянула и схватилась обеими руками за пострадавшую часть лица. Незнакомец рывком проснулся, темный овал лица повернулся ко мне, с губ сорвался вопрос, сквозивший беспокойством.

– Ну, теперь мы оба ранены, – улыбнулась я, сморгнув подкатившие слезы. Понять, от чего они: от радости или боли – было не дано. Губы растянулись в бестолковой улыбке, но я ничего не стала с ней делать.

Он жив, и это главное!

Мой спутник раздосадовано цыкнул, протянул руку с раскрытой пятерней. Не раздумывая, переплела наши пальцы.

– Эрендива, ди ла тами, – прошептал он, и, тяжело вздохнув, добавил: – Айта дорин.

Он попытался еще что-то сказать, но ватный голос утонул в прокатившемся по ущелью грохоте.

Мы, как по команде, обернулись туда, откуда прилетел раскат. Там, неподалеку угрожающе чернел узкий проход, обведенный рваными контурами скал. Царивший там мрак казался вырезанной в ткани мира дырой в виде покосившихся ворот. И именно оттуда исходил испугавший нас грохот.

Когда звук затерялся в глубине перевала, мой едва живой спутник тихо ругнулся и торопливо попытался встать. Я услужливо поднырнула ему под локоть.

– Виш, – его палец уткнулся в огромный угловатый булыжник у подножия горы, я решительно угукнула в ответ.

Как же нелегко дался нам этот путь! Мой спутник то и дело спотыкался и виснул на моем плече, едва не теряя сознание от слабости. Мелкие острые камешки резали ступни, по телу бежали ручейки холодного пота. Да и рана моего спутника дала о себе знать. С перевязи на руку капала липкая кровь. Мне было холодно, больно и очень страшно. Воображение рисовало самые жуткие картины, и я боялась, что одна из них войдет в реальность. Но больше всего грызло опасение, что звучащий над ухом натужный хрип вот-вот оборвется, и я останусь в этом ужасе совсем одна. Я прислушивалась к каждому его вздоху, отслеживала каждый удар сердца и без конца клялась себе, что сделаю все, чтобы он выжил.

Прошла целая вечность, прежде чем мы доползли до валуна и укрылись в проеме между ним и скалой. С трудом держась на ногах, незнакомец привалился спиной к горе и устало запрокинул голову.

Я бросила рюкзак на землю и опасливо высунула нос из-за уродливой туши булыжника. Из скалы на нас смотрел черный проход, в свете луны отбрасывали тени холмики мертвых тел. В жизни не видела более зловещего пейзажа. Однако то, что мы пусть и медленно, но уходили от побоища, не могло не радовать. Еще пара таких перебежек, и его будет уже не видно. Инстинкт подсказывал, что нужно как можно скорее убраться отсюда. Что бы ни грохотало там, в глубине ущелья, оно вряд ли дружелюбно.

Сиплый шепот незнакомца заставил меня забыть об ущелье и вернуться к нему. Вздохнув, я скользнула ему под руку, но он вдруг воспротивился помощи. Отстранился, насколько это было возможно, выставив перед собой ладонь. Будто я его добить пытаюсь.

Неужели возомнил, что сам может? Или решил, что за камнем мы в безопасности?

Уловив мое удивление, незнакомец попытался что-то объяснить, но и без того непонятная речь через слово прерывалась тяжелыми вздохами.

Как он способен говорить в таком состоянии?! Ему бы силы беречь!

Очевидно, моего спутника посетила похожая мысль, потому что он резко смолк, после чего показал раскрытую ладонь. Я, как зачарованная, уставилась на пахнущую кровью пятерню. Размытая в темноте рука незнакомца скользнула по камню и утонула в глубине горы. Пораженно сморгнув, я протянула руку, и она провалилась в пустоту. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что в тени горы скрывается трещина. Я едва не взвизгнула от счастья.

Еще бы, найти такое укрытие!

Но моя радость тут же омрачилась габаритами разлома. Выяснилось, что щель очень узкая. И если я еще смогу протиснуться, то впихнуть туда моего раненного товарища удастся только по частям.

Настроение снова сползло в минус.

Незнакомец прошептал что-то невнятное и подтолкнул меня к расщелине, а сам осторожно выглянул из-за камня. Ослабленное тело напряглось, в здоровой руке блеснуло лезвие кинжала.

– Вот уж нет! – шепотом прошипела я, уперев руки в бока. – Вместе, так вместе!

Незнакомец угрожающе медленно выпрямился и молча указал кинжалом на разлом. Его поза кричала: «Вали в укрытие!», но я не послушала. Скрестила руки на груди и подняла голову, смело глядя в скрытое тьмой лицо. Готова поклясться, что в этот миг он пытался испепелить меня взглядом. Исходящая от него сила требовала подчинения, и я бы поддалась, но страх остаться одной не дал сдвинуться с места. Я и так еле сдерживалась, чтобы не вцепиться в него, как ныряльщик в купальные трусы!

Незнакомец раздраженно тряхнул головой, осыпав меня градом слов, к счастью, непонятных, но заставлять лезть в пролом больше не стал. Ограничился тем, что задвинул мое дрожащее тельце за спину.

В тот же миг со стороны черного прохода грянул варварский рев, от которого затряслись поджилки. Мой спутник приник спиной к валуну. Рука с кинжалом легла поперек моего тела, прижимая к камню и словно защищая. Я хотела подобрать с земли камень поувесистей, но не смогла и шелохнуться.

Тут и там раздались тяжелые шаги. Лязг и бренчание доспехов гильотиной повисли в воздухе. По звукам я догадалась, что их не меньше десятка. Шаги то приближались, то отдалялись, от прохода в виде покосившихся ворот гремел гневный бас главаря банды. Подобно своре псов его головорезы рыскали вокруг, не догадываясь о существовании узкого проема между скалой и валуном.

Мой спутник притиснул меня к камню, и при каждой возможности едва слышным шепотом повторял для меня: «Эрендива, ди ла тами». Не знаю, что сие значит, но в попытке справиться с ужасом, приняла это за молитву, и тоже начала повторять ее для него. Вдруг да поможет?

А тем временем командир отряда, который я про себя обозвала бандитами, стал близок к бешенству. Вооруженные до зубов воины метались из стороны в сторону, как будто что-то искали. Или кого-то. Они веером расходились все дальше и дальше, пока я не поняла, что один из них шагает прямо в нашу сторону. Я чуть не лишилась рассудка, представляя, как он заглядывает за камень, но воин протопал мимо. Из-за неровного края валуна показалась удаляющаяся мощная фигура с непонятной громоздкой конструкцией в руках. Приглядевшись, я поняла, что это довольно популярный в мирах арбалет.

«Только бы не заметил», – кусая губы, подумала я, не сводя глаз с оружия. Воин остановился к нам спиной в десятке шагов от укрытия. Его взгляд изучающе скользил по верхушкам скал, словно именно там находится жертва. Наконец, он покачал головой.

– Райо, – крикнул воин, опуская арбалет. Издалека ответили несколько голосов и рявкающий бас командира. Еще раз обежав взглядом горы, воин пожал плечами и, шурша галькой, побрел обратно.

Мы затаили дыхание. Мой спутник придвинулся ближе, закрывая меня плечом. Пальцы изо всех сил стиснули рукоять кинжала. Я нервно сглотнула, с горечью осознавая, что против вооруженного отряда такое оружие – ничто.

Воин неспешно приближался, и каждый его шаг гулким ударом сердца отдавался в висках. Подпорченные за эту ночь нервы сжались в тугую пружину, тело онемело от напряжения.

Бом! Бом! Бом! Каждый шаг громче предыдущего. Воин почти поравнялся с нами. Стоит ему повернуть голову, и мы обречены. Вот он спотыкается, опускает взгляд. Увидев под ногами лишь камни, сплевывает. Снова оглядывается вокруг…Его взгляд почти достиг нашего валуна, когда издали послышался призыв командира. Воин закинул арбалет на плечо и зашагал прочь от нашего убежища.

Пружина в моей груди ослабла, позволив сделать вздох. Мой спутник облегченно выдохнул и запрокинул голову. Рука с кинжалом безвольно повисла. Я прижалась к его плечу, проникшись чудесным спасением. Еще бы чуть-чуть и…

Грубый голос командира вернул меня к действительности, напомнив, что расслабляться еще рано. Я подобралась и отстранилась от раненного защитника. Оставшись без опоры, он пошатнулся и начал оседать, опасно повесив голову.

У меня внутри похолодело. Я лихорадочно обхватила его руками, стараясь устоять под тяжестью бесчувственного тела. Кинжал выскользнул из ослабших пальцев, по горному коридору разнесся звон металла о камень.

Ущелье наполнила гробовая тишина, и даже резвящийся средь вершин ветер стих. Казалось, время замерло. В голове не осталось ни одной мысли, кроме безбрежного ужаса.

Как во сне я осторожно уложила обмякшее тело на землю и приникла ухом к раненной груди. Слабое биение сердца породило маленький огонек надежды. Если бы не отряд, он мог бы выжить.

Взгляд скользнул по лицу незнакомца, и в голове родилась идея. То, что она бредовая, меня не остановило – все равно терять уже нечего.

Обдумывая до смеха простой план, я сняла серебряную цепочку с кулоном в виде крыла и поспешно застегнула на шее незнакомца. Когда-то мне дарили его с пожеланием удачи.

Надеюсь, пожелание исполнится.

Шорох крадущихся шагов предрек крах нашей маскировки. Я бросила на спутника прощальный взгляд и кинулась из укрытия.

– Найдите его! – взревел Борегар. – Он не мог далеко уйти!

Он с лязгом загнал меч в ножны и сплюнул. Учиненная врагом разруха привела его в бешенство.

Рохт, конечно, тварь жестокая и беспощадная, но, в большинстве случаев он хитро изворачивается и сбегает. Борегар про себя даже считал его трусоватым. Выходит, зря.

Перед ним раскинулось настоящее побоище. Его лучшие бойцы лежали изуродованными мертвецами, и не следа этого ублюдка! Никогда еще Борегар не терял столько людей ни в стычке с Рохтом, ни на границе с враждебным Вайлоном.

Бывало, что Рохт убивал, но не весь отряд! Ни одного в живых не оставил, сожри стэйры эту сволочь!

Воины с оружием наизготовку разбрелись по месту сражения. Их тени скользили по ущелью, останавливаясь над телами убитых, и продолжали осмотр. Кто-то совершал отвращающий зло жест. Борегар мог лишь догадываться, что они чувствуют, глядя в мертвые лица тех, с кем еще вечером делили пищу. Он же не чувствовал ничего, кроме ярости.

«Как он мог опять ускользнуть? – думал Борегар, и от этой мысли на жестком лице заходили желваки. – План был безупречен, сигнал о том, что враг в ловушке, был подан. Так куда он, стэйры его покусай, делся?!»

– Господин?

– Что? – рявкнул Борегар, заставив прервавшего его мысли воина отшатнуться.

– Здесь только восемь трупов, господин, – картавя, надломленным голосом сообщил он. И Борегар понял, что это Занар – его лучший воин и правая рука.

– И что?

– Не хватает Веласа и Мори.

– Ищите лучше! Не мог же он их сожрать, – Борегар устало потер переносицу.

«Велас и Мори. Трудная парочка. Вечно у них что-то на уме. А что если…»

– Стой!

Занар, который успел отойти на несколько шагов, замер.

– Кто зажигал сигнальный огонь?

– Мори, – растерянно пожал плечами он.

– Та-ак, – сквозь зубы протянул Борегар, чувствуя, как гнев поднимается с новой силой. – Лезьте наверх и найдите мне этих сопляков живыми или мертвыми!

– Да, господин, – воин коротко поклонился и, взяв с собой двух человек, трусцой скрылся за Косыми воротами.

«Если эти щенки намеренно все сорвали…» – подумал Борегар, сжимая кулаки. Осознание очередного поражения отказывалось укладываться в голове. Ни один из его врагов не уходил живым, но не Рохт. Раз за разом он скрывался, оставляя Борегара с пустыми руками и беспредельной яростью в душе.

Некоторое время в ущелье царила тишина, нарушаемая лишь шорохом и лязгом шагов. Глядя на тела тех, кто еще вечером, сидя у костра, рассказывали веселые истории, Борегар пытался подавить внутреннюю дрожь. Он не был трусом, но последствия этого столкновения были настолько ужасными, что даже его, закоренелого вояку, бросало в холодный пот.

Почему так произошло? План был идеален, из такой ловушки без посторонней помощи не выйти даже лучшему из чародеев. Так почему все пошло прахом?

Борегар тяжело вздохнул, понимая, что без посторонней помощи не обошлось, а ему очень не хотелось верить в предательство своих людей.

Время шло, воины уходили все дальше и дальше, но следов не находили. Борегар тихо зверел.

– Чисто! – донеслось с другого конца побоища.

– Здесь тоже! И здесь, – отозвались слева и справа.

В подтверждении их слов по пустынным вершинам пронесся ветер. Его насмешливый свист переполнил чашу терпения.

– Ненавижу! – прорычал Борегар и ударил кулаком по скале. Из-под кулака с шорохом посыпалась каменная крошка. Никогда еще он не чувствовал такой ярости.

«Я все равно до тебя доберусь, – попытался успокоить себя он. – Рано или поздно, но твоя уродливая башка украсит мое возвращение домой!»

– Янрик, – требовательно позвал Борегар, вернув себе долю хладнокровия. Озирающийся на другом конце побоища молодой воин резко повернулся и, закинув тяжелый арбалет на плечо, зашагал к командиру. – Янрик, соберите тела и совершите надлежащее героям погребение.

– Да, господин, – отозвался Янрик, оглядывая изувеченные трупы.

Устало проведя рукой по лицу сверху вниз, Борегар поднял голову к небу и закрыл глаза. Нужно немного успокоиться.

«Подумать только, столько загубленных жизней! И этот ублюдок снова остался безнаказанным!»

Воины отправились выполнять приказ командира, как тишину разорвал звон металла, упавшего на камень. Борегар резко повернулся к источнику звука, но увидел лишь застывшего в недоумении Янрика. Жестом он дал понять, что звук исходит от огромного булыжника и, вскинув арбалет, покрался к валуну.

Отряд среагировал мгновенно. Воины разбилась по парам и приготовилась к бою. Спина к спине, как учил Борегар. Теперь в камень смотрели сразу четыре взведенных арбалета. Все звуки стихли, словно в ожидании. Борегар понимал, что кто бы ни прятался за булыжником, он не тот, кого они ищут, и вряд ли представляет опасность. Впрочем, осторожность лишней не бывает.

Словно подслушав его мысли из-за валуна возник человек и со всех ног пустился поперек ущелья, явно не понимая, что бежит прямо в руки воинов. Мгновение потребовалось, чтобы во тьме разглядеть, что это женщина. Тем временем Янрик наклонил голову, целясь беглянке в спину.

– Не стрелять! – взревел Борегар, загоняя меч в ножны и не в силах скрыть охватившее его ликование. – Взять живьем!

Отряд повиновался. Двое, включая Янрика, тут же пустились в погоню, остальные перекрыли пути отступления.

«Стэйры меня покусай, вот так везение!» – не поверил своим глазам Борегар, издали наблюдая за беглянкой. Полуголая девица вдруг резко остановилась, увидев воинов, развернулась, и ее светлая фигурка начала стремительно приближаться к Косым Воротам, откуда отряд только что вышел. Преследователи, гремя экипировкой, помчались за ней.

«Правильно, иди сюда» – потирая ладони, азартно подумал Борегар, приготовившись схватить будущий трофей.

На расстоянии всего пяти шагов девица заметила его и, хитро извернувшись, нырнула в Косые Ворота. Почти сразу оттуда донесся ее пронзительный визг.

– Господин, что здесь происходит? – весело поинтересовался выплывший из тьмы прохода Занар. В его руках змеей извивалась давешняя беглянка.

На лице Борегара появилась улыбка, больше напоминающая медвежий оскал. Своенравка-удача снова повернулась к нему лицом.

– И еще мы нашли тело Веласа, – Занар кивнул на двух воинов, несущих укрытый плащом труп.

– А Мори?

– Не… – начал он, но вздорная девица дернулась, ударив его головой в челюсть.

– Затихни, тварь, – Борегар размахнулся и дал ей звонкую пощечину. Пленница вскрикнула и безвольно повисла в руках Занара.

– И? – командир обратил вопросительный взгляд на помощника.

– Не нашли мы Мори, – закончил прерванную фразу Занар. – У Веласа, – он запнулся, сглотнул и начал снова: – У Веласа перерезано горло, господин.

В ущелье повисла гнетущая тишина, и в этой тишине угрозой звучал вой ветра.

«Мори», – в мыслях Борегара всплыл образ молодого веснушчатого парня, чуть младше Занара. Смеющиеся голубые глаза, золотистые волосы, соломой торчащие в разные стороны, чуть кривой нос и улыбка от уха до уха. Самый молодой член группы, самый наивный и неопытный. Последний, в ком Борегар заподозрил бы саботажника.

– Мы уходим, – хрипло произнес он, сжимая кулаки. – Немедленно.

– Мы можем осмотреть все утром, – картавя, предложил Занар. – В такой темноте…

– Нет, – отрезал Борегар. – Это слишком опасно. Он может в любой момент напасть, тем более что у нас теперь его девчонка. Мы уезжаем сразу же, как только погребем тела, – он повернулся к застывшему в ожидании отряду. – Все слышали? Шевелитесь, если шкура дорога!

Шкура оказалась дорога всем, и люди муравьями расползлись по ущелью.

– Господин, а с этой что? – Занар кивнул на притихшую пленницу. Под пристальным взглядом Борегара она нервно сглотнула и ссутулилась. Измазанное кровью тело охватила дрожь.

– Где твой господин? – он постарался вложить в голос столько угрозы, сколько мог. Но взгляд его настороженно скользил по сторонам, в любой момент ожидая нападения.

Пленница вздрогнула, но не ответила.

– Мы все равно его найдем. Если ответишь сейчас, останешься в живых.

Молчание.

Вздохнув, Борегар извлек из-за пояса маленький, в полпальца, стеклянный пузырек.

– Что ж, твой выбор сделан, – произнес он и шагнул к пленнице. Она вскрикнула и что-то затараторила на незнакомом языке, но Борегар даже не пытался понять ее слов. Намотав недлинные волосы на кулак, он запрокинул ее голову и вылил в рот содержимое пузырька. Пленница поперхнулась, но проглотила. Тело ее тут же обмякло, и она рухнула на руки Занара. Пустой пузырек вернулся в кармашек на кушаке.

Борегар еще раз опасливо огляделся и отправился на помощь отряду.